- Только недавно купил… - отключив сигнализацию, пояснил Нечаев. - Еще обкатка не закончилась.
Сев в кабину, Гуров одобрительно отметил:
- Нормальная техника. Слушай, Борь, а может, есть смысл предварительно с Мариной созвониться? Ну, чтобы не нагрянуть как снег на голову?
Тот, немного подумав, согласился:
- В принципе стоит! А то и в самом деле получилось бы не очень удобно.
Он набрал номер и, объяснив ситуацию, удовлетворенно сообщил:
- Все в порядке! Марина нас ждет.
Они подъехали к типовой девятиэтажке, и Борис, набрав на клавиатуре домофона номер квартиры, распахнул дверь подъезда и изобразил приглашающий жест рукой:
- Прошу!
Поднявшись на второй этаж, они вошли в скромно обставленную "однушку". Встретившая их в прихожей Марина с надеждой посмотрела на Льва:
- Вы с ним разговаривали? Я имею в виду, с Фролом?
- Простите, Марина, но мы только пытаемся хоть как-то идентифицировать найденного мной гражданина. Да, он успел сказать несколько слов. Но… К сожалению, передать их вам не могу - пока что это очень важная оперативная информация. Когда расследование закончим - расскажу все в деталях. Ну, а пока могу сказать немногое. На несколько секунд придя в себя, он предупредил о готовящемся преступлении и снова потерял сознание, а в машине "Скорой" умер.
Они прошли в комнату, где к Борису опрометью с радостным криком метнулся мальчонка лет трех. Предложив им присесть, молодая женщина, прижимая руки к груди, спросила:
- Ну а хотя бы когда это случилось, сказать можете? - В голосе ее зазвучали слезы.
- Позавчера, часа в два пополудни…
Гуров сжато рассказал, при каких обстоятельствах он увидел "снежного человека" и что ему сегодня сообщил опер Дунаев про схватку с волками. Закрыв лицо ладонями, Марина прошептала:
- Это он…
- Ну, не стоит спешить с выводами… - Лев попытался найти смягчающие моменты в своем драматичном повествовании. - В этом еще только предстоит убедиться.
- Это - он. Позавчера мне на работе было так плохо, так кололо сердце! Я чувствовала какую-то беду. Все боялась, что что-то может приключиться с Димой. Даже с работы звонила в детсад, предупредила, чтобы с него глаз не спускали. А оно - вот что… Где он сейчас?
Гуров, испытывая неловкость из-за того, что ему приходится говорить очень тяжелые вещи, сдержанно обронил:
- В морге отдела судебно-медицинской экспертизы.
- Мне его позволят похоронить? - взяв себя в руки, поинтересовалась Марина.
- Да, разумеется… Правда, вы с ним не расписаны? Но думаю, вопрос с выдачей тела решить можно. В случае чего я походатайствую перед своим руководством, если только не предъявят свои права родственники с его стороны.
Молодая женщина чуть заметно качнула головой из стороны в сторону.
- Родителей у Фрола нет - он сирота. В Нижнем живут его дядя и двоюродный брат, но, по-моему, родственных чувств к нему они не испытывают.
На вопрос Льва: называл ли Фрол при ней какие-то имена, звонил ли ему кто-нибудь не из круга известных ей людей, она долго молчала, а потом неуверенно произнесла:
- Ну, как сказать? За неделю до того, как исчезнуть, он разговаривал по телефону с каким-то человеком. Как я могла понять, Фрол просил его с чем-то не спешить, что у него еще есть какие-то крайне важные, незавершенные дела. Этого человека он назвал всего один раз. То ли Артемьевичем, то ли Арсентьевичем… Но после этого разговора он выглядел расстроенным, даже несколько подавленным.
Задав еще несколько вопросов, в частности, о том, при каких именно обстоятельствах исчез Фрол, Гуров попросил Марину не отказать ему в одном, очень важном вопросе. Поскольку Дима - сын Пятырина, взятая у него проба на генетику могла бы стать своего рода индикатором, который бы позволил определить окончательно и бесповоротно, является ли неизвестный Фролом, или это вовсе не он. Выслушав его, Марина вдруг засомневалась:
- Лев Иванович, я боюсь результатов экспертизы. Понимаете, уже заведомо зная, что погиб именно он, в глубине души я все равно питаю надежду, что это не так, что может свершиться чудо, и Фрол вернется. А экспертиза эту надежду убьет навсегда…
- Я вас понимаю, но и вы поймите: у вас растет сын. Где-то в Нижнем, насколько я знаю, у Фрола осталась жилплощадь, которая вам с сыном могла бы пригодиться. Генетическая экспертиза автоматически делает его наследником. Ну не век же вам с ним мыкаться по съемным "однушкам"?
Понурившись, молодая женщина некоторое время размышляла, после чего кивнула и спросила, что именно требуется. Лев пояснил, что нужны сущие пустяки: состричь с пальчика ноготок и намотанным на какую-нибудь спицу ватным тампончиком протереть между щекой и десной ребенка.
- Хорошо… - На лице Марины промелькнула грустная улыбка. - Надо, значит, надо.
Спрятав в карман полиэтиленовый пакетик с тампончиком и ногтем, Гуров собрался уходить, и тут у него мелькнула одна весьма неожиданная мысль. Повернувшись к Марине, он поинтересовался:
- Скажите, а перед тем как исчезнуть, Фрол вам ничего не дарил - какую-нибудь безделушку, игрушку, например?
- Да, вон того мишку… - указала она на довольно крупного пушистого игрушечного медведя, восседавшего на телевизоре. - Я даже Диме не даю с ним играть - пусть будет как память…
- А мне можно посмотреть его поближе? - попросил Лев, явно что-то замыслив.
Взяв медведя, он зачем-то его помял пальцами, раздвинув синтетический мех осмотрел швы и, вполголоса отметив:
- Ну, так я и думал! - попросил нож или лезвие бритвы.
- Вы хотите его разрезать? - встревожилась Марина. - Но зачем?!
- Не волнуйтесь! Я вскрою всего лишь один шов, который и так кем-то уже вскрывался.
Аккуратно разрезав нитки кухонным ножом, Лев запустил пальцы внутрь игрушки и из толщи ватина извлек… толстую пачку пятитысячных купюр!
- Вот такой тут был сюрприз! - отдавая деньги Марине, улыбнулся он. - О! Тут и записка. Вы позволите? Хотя нет, прочтите вы.
Взяв записку, молодая женщина прерывающимся голосом прочла вслух:
- "Мариночка, прости, но у меня безвыходное положение. Я обязательно вернусь. Люблю только тебя одну. Твой Фрол…" - Она тут же схватилась за сердце: - Боже… Кто бы мог подумать? Лев Иванович, как вы об этом догадались?
- Ну, на то я и сыщик… - развел руками Гуров. - Просто мне подумалось, что раз уж Фрол был таким заботливым, то он едва ли оставил бы вас без своей поддержки, тем более, предполагая, что у вас может родиться его ребенок. А как бы он мог передать вам свою помощь? Вот каким-то таким, не вполне обычным способом. Видимо, другой возможности у него не было. Деньги спрячьте и никому-никому об этом ни слова. Ну что, мы, наверное, отбываем. Боря, сейчас опять едем к Федору Андреевичу.
С трудом оторвав от Бориса расхныкавшегося Диму, Марина неожиданно всполошилась:
- Господи! Да что же это я?! Даже чаю не предложила! Лев Иванович, Боря, может, задержитесь? Ну, так неудобно…
- Пустяки! Есть особые обстоятельства. И у вас, и у меня. Вы не поверите, но я надеюсь ближе к утру быть у себя дома, - тихо рассмеялся в ответ Лев.
Дробнов, заранее предупрежденный Борисом, ждал их возвращения в своем кабинете. Снова сев напротив, Гуров поинтересовался, не знает ли тот человека с отчеством - то ли Артемьевич, то ли Арсентьевич. Тот озадаченно наморщил лоб и, некоторое время подумав, припомнил, что - да, лет шесть назад был такой человек, некто Чупчугин Валентин Арсентьевич. Это был частнопрактикующий психотерапевт, который сам предложил ряду спортивных клубов и обществ разработанную им методику психотренингов, позволяющих спортсменам добиться высочайших результатов. И в самом деле прошедшие у него курс "релаксации и активации" спортсмены смешанных единоборств на спаррингах начали показывать весьма завидные результаты. Да и на соревнованиях тоже. Но тут вдруг обнаружилось такое неприятное обстоятельство, как следы допинга у всех, кого "активировал" Чупчугин. Разразился скандал. "Психотерапевт-новатор" тут же "залег на дно", и его следы затерялись на просторах Санкт-Петербурга.
Слушая директора клуба, Борис неожиданно хлопнул себя по лбу:
- Ешкин кот! Точно - Чупчугин его фамилия! Как же это я забыл?!
Как далее рассказал Федор, по признанию "погоревших" спортсменов, Чупчугин в реальности кое-какими методиками все же владел. Так, например, по меньшей мере половину своих подопечных он ухитрялся погрузить в гипнотический сон. Но только половину! Все прочих он пичкал некими "чудодейственными витаминными комплексами", которые на деле оказались допингом иностранного производства. Впрочем, пичкал он допингом и тех, кто оказался гипнабельным. Судя по всему, никакой реальной психотерапевтической методики у этого шарлатана с врачебным дипломом не было, кроме наукообразной болтовни и пилюль с запрещенными стимуляторами.
- Я так понимаю, Пятырин оказался гипнабельным? - слушая повествование Федора, риторически спросил Гуров.
Тот лишь молча кивнул в ответ.
- Понятно… Теперь очень многое становится на свои места. Мне нужна вся информация по этому Чупчугину. У кого ее можно было бы получить?
Дробнов в ответ лишь сокрушенно вздохнул. По его словам, по той простой причине, что "психотерапевт-новатор" нигде официально оформлен не был, а работал по временным договорам, специальных досье на него не оформлялось, а то, что и имелось, сгорело во время пожара. Федор знал лишь то, что у Чупчугина был свой кабинет где-то на улице Клинской, а жил он на Петроградском острове. И - все… Вот такой человек-загадка.
- Хорошо, но вы хотя бы лично с ним общались? Что вы можете о нем сказать как о человеке? - В голосе Льва звучала нескрываемая досада. - Какие у него характерные приметы?
- Гм… Ну да, я лично с ним общался много раз. Первым впечатлением было - талантище, ас в своей профессии. Ну а потом, когда первые восторги сошли на нет, сразу стало ясно, что это - пустой человечишка, без намека на хоть что-то доброе в душонке, позер и фразер, лживый и необязательный. Его бог - нажива любой ценой, за деньги он и мать родную продаст.
- Кстати, что вы знаете о его семье?
Поскольку Федор, запнувшись, обдумывал ответ, за него ответил Нечаев:
- Семьи у него не было вообще. Ни жены, ни детей. Женщин он презирал и ненавидел. Он считал всех, кто женат, умственно неполноценными. Его идеалом был какой-то античный философ, которому мысли о женщинах мешали додумать какую-то философскую концепцию. И тогда этот мыслитель хренов приказал своим ученикам оскопить себя и уже после этого свои идеи доработал.
- Ничего себе! Я об этом ни разу не слышал… - подивился Дробнов. - А ты откуда это все знаешь?
- Парни рассказывали… - безмятежно ответил Борис. - Кто-то даже говорил, что Чупчугин когда-то мотал срок. Только вот за что именно - он не в курсе.
- Так, так, так! А нет ли у кого-нибудь из ваших парней фотографии этого Чупчугина? - прищурился Гуров, все больше и больше ощущая под ногами твердую почву. - Может, он где-то на коллективном снимке оказался или на чьем-нибудь селфи? Да мало ли, как он мог попасть в объектив?
- Я поспрашиваю, - пообещал Нечаев, - но надежды особой нет: Чупчугин никогда и ни с кем не фотографировался. Парни даже прикалывались: не иначе, он вампир - боится, что на снимке не получится, и этим себя разоблачит.
- Тогда вот что… - слегка хлопнул ладонью по столу Лев. - А давайте-ка я попрошу своих питерских коллег с вашей помощью сделать фоторобот? По-моему, это самый рациональный вариант в данных условиях. Его "фейс", надеюсь, не забыли?
Громко фыркнув, Борис махнул рукой:
- Забудешь его! Особенно родинку на правой щеке - большая такая, толстая, да еще и волосатая.
- Скорее всего, фальшивая, - усмехнулся Гуров.
- Как это?! Почему? - разом заговорили его собеседники.
- Старый трюк воров и мошенников. Вы его запомнили с этой страшненькой "родинкой"? А он ее снял, переоделся и уже во многом стал неузнаваем. Попробуй-ка его изобличить, если есть только словесный портрет! Вы же запомнили нечто самое броское? Вот-вот… Некоторые мошенники для отвода глаз приклеивают фальшивые шрамы, специальными накладками увеличивают верхнюю десну - действуют кто во что горазд.
- Вот заразы! - покрутил головой Дробнов. - На что только не идут, лишь бы людей обдурить. Ну ничего, я не только его "родинку" запомнил. Его морду я как будто сфотографировал! Сделаем, сделаем фоторобот.
Когда разговор был закончен, Борис вызвался отвезти Гурова в Пулково. Созвонившись с кассой аэропорта, Лев заказал себе билет на двадцать три пятьдесят. Поздним вечером по незагруженной транспортом дороге путь до Пулково оказался гораздо короче. Сев в кресло авиалайнера, он сразу же уснул и проснулся в начале второго ночи уже в Шереметьево. Его разбудила молоденькая стюардесса в тот самый момент, когда Лев со своим другом Станиславом Крячко уже почти догнал подозреваемого, который скрывал лицо под маской препротивного упыря. Гуров открыл глаза и поднялся, мысленно сожалея о том, что дома досмотреть финал этой захватывающей погони уже не получится.
Глава 5
Он даже не подозревал, что у Стаса в этот момент и в самом деле шла настоящая погоня, и не во сне, а наяву. В Нижний Новгород Крячко прилетел на час позже, чем Лев в Питер. Выйдя из самолета на трап, он оказался в ночной темноте, рассеянной освещением аэропорта. Взяв такси, Стас первым делом отправился на Пароходную, семнадцать. Когда они остановились у старой пятиэтажки в ряду таких же "хрущевок", таксист, росленький парень лет двадцати трех, коротко объявил:
- Семнадцатый!
Крячко достал из кармана деньги и, так сказать, "прикола ради", поинтересовался:
- Точно семнадцатый? А то вдруг какой-нибудь сто семнадцатый? Я-то не местный, географии вашей не знаю…
Взяв купюру и отсчитав сдачу, таксист флегматично уведомил:
- Я сам в этом доме живу… Было бы смешно, если бы вдруг ошибся. Эх, а что, если?.. Раз уж я сюда приехал, то, наверное, есть смысл пойти перекусить…
- Это очень хорошо, что здесь живешь! - обрадовался Станислав. - Это очень даже здорово! Надо думать, всех в этом доме знаешь?
- Ну, всех не всех, но многих - точно. - Парень с интересом взглянул на этого непонятного, широченного дядьку в потертой кожаной куртке.
- А такого Пятырина Фрола знать не доводилось?
- А-а, Фрола? Ну, Фрола кто тут у нас не знает?! Это знаменитость всего нашего околотка. Да и города тоже… Несколько лет назад он сюда приезжал с питерской командой на межклубную встречу. О-о-о! Он тут такого дрозда давал!
- А что бы ты мог рассказать о нем как о человеке? Видишь ли, я из уголовного розыска, из Москвы. Меня он интересует как, предположительно, потерпевший от рук бандитов.
- Да много чего могу рассказать… - многозначительно мотнул головой таксист. - Только, видите ли, какое дело… На перекус-то у меня всего полчаса. Ну максимум - минут сорок. Знаете, что? А пойдемте-ка к нам? За компанию чаю выпьете, как раз и поговорим.
- А это удобно? - засомневался Крячко. - Твои домашние не скажут, чего это ты с собой какого-то подозрительного типа привел?
- Идемте, идемте! Все будет нормально… - рассмеялся парень.
За то время, пока они поднимались по лестнице на четвертый этаж, Станислав более детально рассказал о причинах своего приезда в Нижний Новгород. Показал и фото "снежного человека". Повертев его в руках, таксист, назвавшийся Геннадием, с сомнением пожал плечами:
- Отдаленное сходство есть… Но, по-моему, это не он! Да, скорее всего, не он.
Подойдя к фасонистой фирменной двери, он нажал на кнопку звонка. Щелкнул замок, и выглянувшая из-за двери моложавая женщина средних лет привлекательной наружности удивленно и не очень дружелюбно воззрилась на Стаса, из-за чего тому захотелось повернуться и уйти.
- Ма, это со мной! - поспешно проговорил Геннадий. - Станислав Васильевич прилетел из Москвы, он из уголовного розыска, насчет Фрола Пятырина. С Фролом что-то случилось, и он это расследует.
- А-а, все понятно! - Лицо женщины сразу же осветилось приветливой улыбкой. - Проходите, проходите! Будьте гостем. А я сначала подумала, что у нас по подъезду опять начали хулиганить коллекторы.
- У вас хозяйничают коллекторы?! И что, здорово всех тут достали? - снимая в прихожей кожанку, поинтересовался Крячко.
- Да весь дом от них уже стонет! - Хозяйка квартиры безнадежно махнула рукой. - Кто-то им тут должен был большие деньги, но куда-то уехал, а они теперь идут к нам и внаглую требуют, чтобы мы сложились и погасили его долг. Особенно тот подъезд, где он жил, - с тех вообще не слазят. Ну, и нам перепадает. Вот как это назвать?
- Это? - пожал плечами Стас. - Вымогательство. Статья сто шестьдесят третья, по ней предусмотрено наказание сроком до семи лет плюс штраф на полмиллиона. Всем домом нужно написать заявление, и они сядут.
- Всем домом не получится… - огорченно вздохнула женщина. - Большинство их боится, а некоторые даже собираются складываться по пятнадцать тысяч - они столько насчитали. В полицию мы как-то раз обращались, да что толку. Приехали двое, походили, посмотрели и снова уехали. А эти отморозки об этом от кого-то узнали и теперь требуют еще больше. Как бы "за моральный ущерб"…
- Все понятно… Беру это на заметку - разберемся с этой шивотой, - уверенно пообещал Стас.
- Прошу к столу! - донесся из кухни голос Геннадия.
Пройдя туда, Крячко увидел стол, уставленный тарелками, и укоризненно попенял:
- Гена! Мы же говорили только про чай!
- Все верно! - рассмеялся тот. - Чай! Ну и так, по мелочам кое-что на зуб поймать - винегретик там, пара котлеток… Не растолстеем!
Станислав опустился на стул и вооружился вилкой. За едой разговор про Фрола Пятырина был продолжен.
Впервые Геннадий столкнулся с Фролом, еще будучи дошколенком, тогда как тот уже учился в начальной школе. В их двор из соседнего как-то в воскресенье прибежали трое "крутяков" лет семи-восьми, которые начали "строить" тутошнюю мелюзгу. Кому подзатыльник отвесят, у кого игрушку отберут… И тут появился паренек лет десяти, который надавал им по загривку, и недавние обидчики, захныкав, побежали жаловаться своим мамочкам.
- Фрол, он с детства был такой справедливый. Зато к нему самому судьба отнеслась несправедливо. Ему всего год был, когда погибли его родители. Слышали же, наверное, как в восемьдесят девятом в Башкирии сразу два поезда взорвались и сгорели? Там погибла уйма народу.
- Ну конечно, это я помню… - кивнул Станислав.