С утра Валёнка по двору гоняет, а мы с папой посуду моем. Хотя, честно говоря, много нам теперь посуды мыть не приходится. Мелкие тарелки у нас все чистыми в шкафчике стоят, а суп и второе мы из глубоких едим. Сперва съедим первое, а потом на его место сардельки с макаронами или что там у нас… Пара сказал, что так проще и экономичнее, по крайней мере мы с Валёнкой суп до конца съедаем. Но, конечно, он это говорил только потому, что не хотел лишней посуды мыть. Раньше, когда хозяйством заведовала мама, он говорил, что есть из одной тарелки не по-человёчески.
В общем, посуда у нас с утра была чистой. Куда хуже было с остальным.
Раз днем папа говорит Валёнке:
- Слушай, переоделся бы ты. Пойди надень свежую рубашку. На что твоя майка похожа?
А Валёнка отвечает:
- Я бы давно надел, да ни одной чистой нет - все грязные.
Тут мы с папой заглянули в "чистый" чемодан - так он у нас назывался - и увидели, что в нем совсем пусто. Зато корзинка, в которой лежало грязное белье, была до того набита, что и не закрывалась. Оказалось, не только у Валёнки, но и у меня и у папы ничего чистого не осталось. И полотенца, которые висели на гвоздиках, были последними, и скатерть, которую мы два дня назад на стол постелили, уже вся в разноцветных пятнах была. Особенно, конечно, там, где Валёнка сидел.
- Вот так задача, - вздохнул папа. - Я ведь это как-то упустил. Оказывается, всё нужно регулярно стирать, иначе мы погибнем.
Валёнка поскорей говорит:
- Я бы стал стирать, да не умею.
Папа даже прикрикнул на него:
- Помолчи ты хоть немного! Кто не знает, что ты ничего не умеешь!..
Тут еще, как раз в этот день, у нашего папы случилась беда. Утром он проснулся чуть свет, взял в кровать бумаги, которые вчера печатал, и стал на них что-то поправлять и вычеркивать. Потом он задумался, а самопишущее перо рядом с собой положил и забыл про него. А перо у него текло, и вдруг папа видит: на новенькой чистой простыне, которую он только вчера постелил, - круглое чернильное пятно. Папа испугался не меньше, чем мы с Валёнкой, когда что-нибудь натворим. Он вскочил, стал бегать босиком по комнате.
- Вот, будь оно неладно, это паршивое перо!.. Ну, теперь мне и нагорит от мамы!..
Я хотела его успокоить и говорю:
- Папа, эти чернила отстирываются, я знаю. Он, не веря, посмотрел на меня:
- Ты думаешь?! Тогда скорей неси в чем-нибудь воды и мыло тащи… Попробуем спасти простыню.
Я принесла воду в эмалированной миске. Папа сунул в нее кусок простыни, который был запачкан, и стал натирать туалетным мылом "Ягодка". Но от этой стирки только еще хуже получилось. Раньше пятно было не больше хорошей чернильной кляксы, если ее раздавишь между страницами тетради, а теперь оно вдруг как поползло во все стороны и сделалось в середине синее, а по краям голубыми разводами. Папа спохватился и давай скорей отжимать воду. Но море всё шире расплывалось, не остановишь. Тогда папа закричал:
- Шурик, Валёнка! Скорей ножницы, не то мы всю простыню погубим!
А Валёнка стоит на кровати, смотрит, как интересно чернила расползаются, и плечами пожимает.
- Я не знаю, где у нас ножницы. Они давно потерялись.
Но ножницы у него же под кроватью нашлись. Папа схватил их и давай скорей вырезать из простыни место, которое чернилами заплыло, Он вырезал порядочный кусок и говорит:
- Ну вот. По крайней мере этим смелым хирургическим вмешательством мы спасли здоровую часть простыни, а кусочек можно и новый вставить, почти незаметно будет.
Тут и Валёнка вмешался:
- Можно было бы и не вырезать, - говорит. - Можно было побольше еще помочить и всю простыню голубой сделать. Очень даже было бы красиво - голубая простыня.
Но папа на его глупые слова не стал обращать внимания. Он сходил и выбросил в грязное ведро чернильный кусок, а потом вернулся и долго смотрел на вырез в простыне. Затем вздохнул и сказал:
- Жаль, Шурик, что здесь нет ателье бытового обслуживания, как у нас на Петроградской. Оно бы и на даче было очень кстати.
Когда папа узнал, что у нас всё белье стало грязным, он очень рассердился, что на даче нет приема в механическую стирку.
- Удивляюсь, - говорил папа, - как будто люди в чистом только в городе должны ходить!
В эти дни папа то и дело бегал консультироваться с бабой Никой, но стирать сам он, конечно, не мог, тут бы и консультация не помогла, и тогда он сказал:
- Придется найти женщину, заплатить ей как следует и попросить всё выстирать. Для умелой женщины это пустяки.
Папа отправился к Чикам, спросить их бабушку, не знает ли она тут поблизости женщины, которая могла бы нам помочь. Но знакомой женщины ни у Чиков, ни у других соседей не отыскалось. Правда, пришла одна маленькая старушка, посмотрела на корзину с бельем и сказала, что белье хорошее и она бы его с радостью постирала, да у нее нет сил… Вот если бы скинуть ей годков двадцать… Она еще рассказала, что работала раньше в доме отдыха, а теперь на пенсии, и что у нее сын - майор в Киеве, а дочка в Оренбурге, и они ей помогают и шлют письма, а внучки прислали открытки с картинками, и что она скоро поедет погостить к внучкам в Киев.
Старушка ушла, а папа пожал плечами и сказал:
- Совершенно непонятно, зачем она приходила.
Потом еще приходила молодая тетка в сапогах на босу ногу. Ее прислала комендантша. Тетка тоже посмотрела, что нужно стирать, и сказала, что может прийти завтра. Она велела нагреть побольше воды и купить мыла и стирального порошка. Папа очень обрадовался и сказал, что всё будет сделано, пусть не беспокоится.
Мы купили четыре куска ядрового мыла и две пачки порошка "Снежинка". Папа встал пораньше и натаскал воды. Он налил ее всюду, куда только можно было налить. Мы поставили греть воду и на примус, и на керогаз, и еще на бабы Никину керосинку и стали ждать тетку. Но она так и не пришла, а явилась комендантша и сказала, что тетка уехала в город и приедет завтра, если управится за день в городе.
Тогда папа поснимал с огня воду и сам стал собираться в город. Потому что, во-первых, у нас уже не было ни копейки, денег, а во-вторых, он должен был обязательно побывать в своем институте. Папа сходил к бабе Нике и попросил приглянуть за нами, пока его не будет. Потом он надел пиджак и летнюю шляпу, взял портфель и сразу сделался не дачным папой, а городским. На прощанье папа поцеловал нас, сказал Валёнке, чтобы он вел себя как порядочный человек, погладил Бумку и ушел на станцию.
Дядя Саня
Вы еще не знаете, кто такой дядя Саня? Это очень старый папин товарищ. Они с папой дружили, ещё когда нас с Валёнкой на свете не было, и так давно, что папа еще не знал, что на свете есть наша мама. Вот какой ужас!
Дядя Саня всегда, и зимой и летом, появляется тогда, когда его никто и не ждет. Потому что он всегда куда-то уезжает. То с экспедицией в далекие горы идет, то на Камчатку улетает, а раз даже был на Северном полюсе. Когда он возвращается, все ему бывают очень рады, и особенно мы с Валёнкой. От дяди Сани за день можно столько узнать, что и в школе за год не узнаешь. Дядя Саня работает в газете. Может быть, вы читали его статьи? Он и для детей иногда пишет. А вообще-то он был раньше моряком и даже водолазом. Но, наверное, это было давно, потому что хотя у папы есть фотография, где дядя Саня снят в морском кителе и фуражке с золотом, но теперь в нем морского ничего не видно, только тельняшка да на одной руке синенький якорь, а сверху на ленточке написано: "Аврора" - вот и всё. Теперь, когда дядя Саня надевает очки, он становится похож не на моряка, а на учителя. Но всё про дядю Саню рассказывать долго. Дальше сами узнаете.
Ну, так вот. После обеда слышим шаги. Бумка залаял, а потом сразу весело завилял хвостом и стал извиваться, как змея. Это он всегда, когда чему-нибудь очень рад. И тут входит дядя Саня с маленьким чемоданчиком. Поднял руку и говорит:
- Здравствуйте! Вот я и прибыл. Не ждали?
Мы обрадовались - и к нему навстречу.
- Здравствуйте, дядя Саня! Здорово, что вы приехали! Только никого дома нету.
- Как же так нет? - говорит дядя Саня. - А вы на что же?
- Нет, - объясняем. - Взрослых нет никого.
- Ну, это я знаю. Я вашего папу всего часа три назад видел. Его в институте задержали. У них там испытание новых приборов будет происходить, и вашему папе необходимо остаться. Ну, а как вы тут живете одни, без мамы?
- А очень даже просто, - заявляет Валёнка и давай поскорей, чтобы быть первым, про все наши дела рассказывать. И я, конечно, не отстаю и вперед забегаю, чтобы дядя Саня не всё от Валёнки узнал. Но дядя Саня скомандовал нам:
- Тише! Прекратить галдеж!.. Всё понятно без слов. - Он осмотрел нас с ног до головы и спрашивает: - А почему вы такие замурзанные? Как кочегары с вахты!
Валёнка свистнул и радостно сообщает:
- Ясно почему. У нас всё уже давно грязное, и стирать совершенно некому, и прачечной тут нет.
Я рассказала, что папа нашел женщину, которая обещала всё постирать, но она не пришла, и теперь никто не знает, придет ли завтра.
- Что это еще за женщина? - удивился дядя Саня. - А вы что за личности такие, что сами себя в чистоте держать не можете?
Тут дядя Саня поставил свой чемоданчик, повесил на гвоздик кепку и пошел оглядывать всю нашу половину. Потом говорит:
- Почему это у вас пол такой, будто тут кони топтались? Почему тарелки немытые стоят? Очень, наверное, мух любите, хотите их побольше развести. - Он заглянул, на кухню, увидел наши сковороды и кастрюли и головой покачал: - За такое состояние камбуза на хорошем корабле кока бы за борт выкинули и спасать не стали. И вам не стыдно, что у вас кухонная аппаратура в таком виде?
Валёнка открыл рот и начал:
- А папа…
Но дядя Саня так строго на него посмотрел, что тот сразу замолк, А дядя Саня продолжает:
- Что папа? При чем тут папа? Твой папа что - не работает?
- Работает, - буркнул Валёнка.
- Так. Ну а ты что сегодня полезного за день сделал?
Валёнка покраснел и помалкивает. И я тоже молчу. Ведь и правда, можно было давно и пол подмести, и посуду вымыть.
- А ну, - спрашивает дядя Саня, - есть у вас большой мешок?
- Зачем, дядя Саня? - удивился Валёнка.
- Узнаешь.
- Есть, есть! - Я побежала в кладовую и принесла мешок, в котором мы из города разное хозяйство везли. Дядя Саня осмотрел мешок.
- Добро, - сказал. - Подходит. А ну, помогать мне! - И тут он ни с того ни с сего стал складывать в мешок все наши кастрюли, сковородки и другую посуду, будто собирался их на лом сдавать.
Валёнке понравилось. Он в мешок и бабы Никину керосинку хотел сунуть, но дядя Саня остановил его.
- Усердие должно быть в меру, друг, - сказал он.
И пяти минут, наверное, не прошло, как наш мешок был набит посудой. Дядя Саня снял пиджак, повесил его на гвоздь и взвалил мешок на спину.
- Закрывайте дачу! Пошли!
- Куда, дядя Саня? - спрашивает Валёнка.
- На речку.
- Купаться?
- Нет. Работать.
- Ну всё равно, пошли, - согласился Валёнка. По дороге выяснилось, что с нами за компанию и Бум увязался. Ну что было делать? Не гнать же его. Пришли. На берегу - не то что днем - сейчас почти никого и нет, а вода, как в стакане, прозрачная. Дядя Саня скинул мешок, аккуратно вытряхнул из него посуду и скомандовал:
- А теперь драить всю эту музыку с песочком! Да как следует. Как нас боцман Вавилыч на корабле драить медяшки учил, чтобы в каждую можно было как в зеркало глядеться… Учтите - плохая работа принята не будет… Кто не умеет - можно посмотреть, поучиться.
Он взял алюминиевую сковородку, на которой было столько копоти, что трудно было догадаться, что она алюминиевая, присел на корточки да начал ее быстро-быстро песком тереть. Мы смотрим - наша сковородка светлей, светлей… и засияла, как солнце.
Валёнка расхрабрился:
- Я тоже так могу!
И взялся за чистку, да так стал тереть, что можно было подумать - решил дырку на дне кастрюли сделать. Но всё равно, как Валёнка ни пыхтел, а сначала у него плохо получалось. Он всё на дядю Саню посматривал, а потом вижу, и у него кастрюлька засверкала. Валёнка сразу же завоображал и кричит мне:
- Вызываю на соревнование, кто лучше начистит!
Я ничего не сказала, а только заметила, что тут вовсе не надо особенно силу напрягать, а лучше полегче и кружком, кружком… Так у нас и пошло дело. А скрежет стоит: со стороны послушать - фабрика работает. Бумка тут же. Сидит, вычищенную посуду стережет и мух на лету ловит. Дяди Саня командует:
- Не торопиться! Старательней! Технический контроль строгий будет.
Солнце еще не коснулось горы, за которую заходило, а мы уже закончили работу. На сковороды и кастрюли весело было смотреть. Они стали как новенькие.
- Я в кинохронике завод-автомат видел. Там машины так же сверкают, - заявил Валёнка.
- Теперь, - сказал дядя Саня, - я думаю, и выкупаться не вредно.
Мы выкупались сами, выкупали Бума, потом сложили кастрюли в мешок и собрались домой. Валёнка и тут хотел отличиться, выскочил:
- Давайте я понесу, дядя Саня. Но дядя Саня не согласился:
- Думаю, для тебя тяжеловато будет.
- Так они же легче стали, - говорит Валёнка.
- Это верно, не меньше чем в два раза, - согласился дядя Саня. Но всё-таки нести мешок Валёнке не дал. Он взвалил поклажу себе на плечи, и мы пошли домой. Впереди мокрый Бумка с задранным вверх уже просохшим хвостом, за ним мы с Валёнкой. Последним дядя Саня с мешком, который позвякивал и гремел на каждом его шагу.
Дядя Саня и все мы
Валёнка говорит про дядю Саню, что он "хороший парень".
Конечно, такое может придумать только Валёнка, потому что какой же дядя Саня парень, если у него, когда он не бреется, борода седым ежиком растет. Но отчасти Валёнка всё-таки прав. Все другие взрослые нет-нет да и скажут, что они взрослые и их надо во всем слушать. А дядя Саня этого никогда не говорит. Будто он такой же, как и мы, только просто больше повидал разного на свете и поэтому его стоит послушать.
Вечером в тот день, когда приехал дядя Саня, как зашло солнце, к нашему домику собрались все ребята. И Танечка пришла, и Чики - Лина и Зина, и, конечно, Нолька. Даже Борька от скуки явился. Все нас после "беда потеряли и пришли спрашивать, куда мы девались.
Дядя Саня со всеми за руку поздоровался и всем сказал, что он дядя Саня. Он ушел в дом, а мы все сидели и смотрели друг на друга. Тогда дядя Саня вернулся, посмотрел на нас и говорит:
- Что это у вас за интересный разговор? Если уж вести беседу, так лучше у костра. Давайте костер вон на той поляне разложим.
Все обрадовались, а Чики вскочили с места и в ладоши захлопали:
- Давайте, давайте!..
- Ну так собирать хворост, сучья, шишки! Было еще не очень темно, и мы быстро набрали целую кучу всякой суши для костра. Дядя Саня сложил сучья пирамидкой, потом надел очки и разжег костер.
Мы все уселись возле огня и даже пожалели, что уже нет комаров. Вот бы они позлились, что не могут подлететь и покусать нас!
Вдруг дядя Саня говорит:
- Что же это за костер без картошки? - и спрашивает меня: - Шуренок, есть там у вас немного сырой картошки?
Все повскакивали со своих мест:
- У нас есть! У нас!..
Слетали домой, притащили кто сколько мог картофелин, сложили всё перед дядей Саней и ждем, что дальше будет. Тогда он говорит:
- Теперь бы еще железную коробку какую-нибудь, да побольше, Валёнка встрепенулся:
- Я найду, дядя Саня! Дошли, Нолька!
И убежали, Я боялась, чтобы они опять умывальник не принесли, Но они и в самом деле нашли какой-то железный ящичек и к нему еще кусок жести вместо крышки. Дядя Саня всё это внимательно осмотрел и сказал:
- Отличная будет духовка. Сейчас мы такую картошку приготовим, что объедение и наслаждение, первостатейный деликатес, пальчики оближете! Нужно еще только воды и соли. Принеси воды, Борис, а ты, Шурик, соли, Я видел - там у вас крупная есть.
Борька Скутальковский посмотрел на всех так, словно подумывал, стоит ли ему за водой идти, но всё-таки поднялся и скоро притащил полное ведро воды и поставил его перед дядей Саней.
Я за это время сбегала за солью и принесла всю, что у нас была, вместе с деревянным ларцом.
Дядя Саня стал мыть картошку, и велел мне ему помогать. Потом он солил каждую мокрую картофелину и аккуратно укладывал в железный ящичек. Ящичек дядя Саня прикрыл жестяным листом и сунул его в костёр, а затем обложил со всех сторон сучьями, которые уже превратились в раскаленные угли.
- Есть способ картошку в золе печь, но то слишком просто, а мы другой, похитрей, применим, - сказал дядя Саня.
Мы сидели и молча следили за тем, что он делал. И так хорошо было! Вокруг всё сперва стало синим-синим, а потом по всему небу звездочки рассыпались.
Хворост в костре постреливает, и дым в носу щекочет. Бум пришел, улегся рядом со мной и тоже на огонь глядит, а в глазах его маленькие костерчики горят.
- Вот когда я был пионером, - сказал дядя Саня, - мы в лагерях ни одного вечера без костра не проводили.
Все посмотрели сперва на дядю Саню, а потом друг на друга, потому что очень удивились тому, что дядя Саня был пионером. Но никто ничего не сказал, а дядя Саня продолжал:
- Давно это, друзья, было. Ленинград тогда еще Петроградом назывался. В те годы, кроме пионеров, еще бойскауты были. Ходили в коротких штанах и ковбойских шляпах, вот с этакими полями, - дядя Саня широко обвел вокруг головы. - А в руках у всех длинные палки, будто собираются в Ленинграде по горам, которых нет, лазить. Одеты все чистенько… Ботинки что надо! Не то что у нас - рвань. Тогда еще много разных торговцев и всяких частных фабрикантов было, а это их деточки… Но у нас хоть и не было палок, а мы их здорово лупили, этих маменькиных бойскаутов. Они ведь только прикидывались сильными, а сами ничего делать не умели.
- А куда же они подевались, эти бойскауты? - спрашивает Нолька.
- Да никуда. Как стало пионеров побольше, так они и сгинули.
- Здорово! - воскликнул Валёнка и громко рассмеялся.
Дядя Саня о чем-то подумал, потом улыбнулся и сказал:
- Песня у нас, пионеров, тогда хорошая про картошку была. Не знаете ее?
- Я по радио слышал, - сказал Нолька.
А мы все закричали:
- Спойте, дядя Саня!.. Спойте, спойте!
Дядя Саня засмущался и закашлялся.
- Да у меня, ребята, ни голоса, ни слуха… Ну да ладно… Только - условие: всем подпевать!
И запел. А сам улыбается, такой веселый стал и, правда, на пионера сделался похож.
Здравствуй, милая картошка-тошка-тошка-тошка,
Пионеров идеал-ал-ал.
Тот не знает наолажденья-денья-денья-денья,
Кто картошки не едал-дал-дал.
И мы все дружно подпеваем: "Дал-дал…"
Дядя Саня дальше:
Дым костра, углей сиянье-янье-янье-янье,
Серый пепел и зола-ла-ла.
Дразнит наше обонянье-нянье-нянье-нянье
Вкус картошки у костра-ра-ра…