* * *
Саши не оказалось дома. Вот так номер! А Тема был уверен, что Мятликов подстерегает его, как леопард свою жертву.
- Он просил, чтобы вы подождали. Он сейчас придет. В аптеку побежал.
Миловидная женщина в синем фланелевом платье и белом вязаном платке, накинутом на плечи, стояла перед ним, приветливо улыбаясь. Малыш лет трех выглянул из-за ее подола и опять спрятался.
- Садитесь, пожалуйста.
Женщина опустилась на стул у швейной машинки и взяла в руки шитье. Малыш, топоча, убежал из комнаты.
Тема сел у стола и с любопытством огляделся. Ему ни разу не случалось бывать у Мятликова.
На окнах - цветы в горшках, кружевные занавески. На чистом крашеном полу валяются волчок и кукла.
"Это того малыша, - подумал Тема. - Странно, что у мальчика кукла. А это, должно быть, Сашина старшая сестра, - поглядел он на женщину, склонившуюся над шитьем. - Не похожа. У Сашки выражение такое, точно он вот-вот кого-нибудь отругает или поднимет на смех, а у этой… В общем, красивое лицо. Впрочем, женщина и должна быть красивее мужчины".
- Я просила Сашу не ходить в аптеку, раз к нему должен товарищ прийти. - Голос у женщины был мягкий, довольно низкий.
"Добрая, должно быть", - подумал Тема.
- Вы с Сашей в одном классе учитесь? А то к нему, случается, и из других классов заходят товарищи.
Вдруг в комнату ворвался мальчуган, очень похожий на давешнего малыша, но постарше.
- Мама! Генька не умеет делать трубочку!
Увидев незнакомого, он замолк, с ходу остановился и уставил на Тему любопытные глаза.
- Мама, Геня не умеет! - с таким же криком вбежала девочка, беленькая, с крошечными косичками, тоже замолкла и уставилась на гостя.
- Саша придет и покажет Гене, как делать трубочку, - спокойно сказала женщина.
- Какую трубочку? - спросил Тема.
Ребятишки молча смотрели на него. Девочка, пухленькая, в передничке, с ясными глазами, носом-пуговкой и словно надутыми губами, переступила с ноги на ногу. Такая маленькая, она была удивительно похожа на мать, и это показалось Теме забавным: разобрать по чертам - совсем другое лицо, а сразу взглянешь - такое же, только ребячье, а не взрослое. Тема улыбнулся девочке, и ответная улыбка сейчас же заиграла на ее лице.
Мальчуган еще некоторое время изучал Тему, потом решительно подошел и взял его за руку:
- Пошли, сделаешь трубочку. Ты тоже большой.
- Вася, мальчику некогда, наверное. Что ему твоя трубочка? - слабо запротестовала мать им вслед.
Вернувшись из аптеки, Саша застал в кухне шумное общество: Васю, Маню, Никитку и соседнего восьмилетнего Геню. Тема сидел на полу рядом с мыльницей, наполненной пеной, и бумажной трубочкой пускал разноцветные пузыри. Каждый пузырь вызывал крики восторга.
- Ты извини, что я так задержался, - сказал Саша. - Очередь была.
- Саша! Саша! - закричали дети, бросаясь к брату. - Тема умеет пузыри какие пускать!
- Подряд семеро штук! - округляя глаза, баском сообщил Вася.
- Цепочкой летят! - радостно говорил Геня.
- Вот он покажет тебе! Покажи, Тема! - подпрыгивала и хлопала в ладоши Маня.
- Подружились, я вижу, - сказал Саша. - В другой раз, ребята, он с вами поиграет. Нам надо заниматься. - Он снял с гвоздя полотенце и подал его поднявшемуся с пола, несколько смущенному Теме. - Вымой руки и пойдем.
* * *
- Чего тебе в конце концов от меня надо? - Тема смотрел на Сашу исподлобья, нахмурив густые брови. В глазах горело возмущение. Полные губы Темы дрогнули, как у обиженного ребенка. - Уже полторы недели у меня не было ни одной двойки.
- Тебя это огорчает? - прищурился Саша. Он сидел с подчеркнуто хладнокровным видом, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Лишь в уголках рта да где-то в глубине глаз бродила затаенная усмешка.
Тема отвернулся с досадой. Взгляд его наткнулся на чисто выбеленную стену. Тема чуть не показал стене язык. В эту минуту он ненавидел и стену, и аккуратный листок расписания уроков на ней, и карты, висевшие справа и слева от стола, и стопки учебников, и даже настольную лампу под абажуром из зеленой гофрированной бумаги.
Скоро три недели, как он вынужден через два вечера на третий любоваться невыносимым порядком на Сашином письменном столе. Они сидят в этой белоснежной кладовке без окон, превращенной Сашкой в "кабинет", отрезанные от всего мира с его радостями. И он, Тема, обливаясь потом, выкарабкивается из лабиринта задач и примеров. Саша старательно выбирает самые трудные задачи и задает ему на дом столько, сколько никогда в жизни не задавал ни один школьный учитель.
- К следующему разу снова все повтори о квадратном уравнении!
В невозмутимо спокойном голосе Саши Теме слышится издевательская нотка, и ему хочется пнуть ногой стол.
- Следующего раза не будет! - гордо заявляет Тема. - Ты деспот проклятый!
За дверью, на которую накинут крючок, послышался шорох, какая-то стукотня, точно кто-то нетерпеливо притопывал каблуком об пол, потом явственно донесся вздох, и в замочную скважину раздалось протяжное:
- Те-ема-а!
- Вася, уходи от двери! - строго сказал Саша. - Иначе Тема никогда больше не придет!
За дверью утихло. Тема пробубнил, не глядя на Сашу:
- Замашки у тебя самые тиранские. Как все равно у… Бирона какого-нибудь. Дышать не даешь.
- Историей ты занимаешься самостоятельно, и, я бы сказал, превосходно, - отозвался Саша. - Тем не менее твое мнение о Бироне меня не интересует. Зато представление об органах дыхания у тебя самое неопределенное.
Вчера, когда Георгий Иванович тебя вызвал, ты спутал бронхи с трахеей.
- Ах, трахея? - Тема засмеялся деланным, каким-то дрожащим смехом. Он и сам почувствовал, что язвительность ему в свой смех не удалось вложить, и от этого еще больше обозлился ка Сашу. Ноздри у Темы раздулись.
- Если говорить с анатомической точки зрения, то у меня уже зрачок выгнулся и зрительный нерв заболел на тебя смотреть!
Саша усмехнулся.
- Зрачок - это просто дырка. А если к завтрашнему уроку физики ты не выучишь на отлично все законы Ньютона, то…
- Случится землетрясение или в городе остановятся все трамваи, - насмешливо перебил Тема.
- На транспорте твое невежество в области физики безусловно отразится… Только не на городском.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Подумай и догадайся. Напрасно и пушечку я тебе разрешил отдать, и поросенка этого. Словом, если у тебя не будет пятерки по физике, Вася не получит паровоза.
Тема побагровел.
- Какое тебе дело? - закричал он сдавленным голосом; от негодования у него перехватило горло. - Это совершенно тебя не касается! Я обещал, мы уговорились! Он… ждет паровоза!
- Еще как ждет-то! Но он его не получит, если… и так далее. Играй сам с этим паровозом.
- Дурак! Я… я пожалуюсь Елене Петровне!
- Не поможет, ты ведь знаешь… Завтра тебя вызовут по физике. Александр Кузьмич никогда не забывает своих обещаний. Выучи хорошенько, и все будет в порядке. Сейчас же отправляйся зубрить!
- Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою личную жизнь! - глухо сказал Тема.
Саша пожал плечами и молча пошел к двери.
- Захочу и принесу паровоз! Ну, что ты сделаешь?
Саша остановился у двери и, немного помедлив, отчеканил:
- Отниму!
Тема вскочил:
- Да как ты смеешь? Осел! В конце концов…
Саша повернулся к нему, поднял руку:
- Кончено! Выходим на нейтральную территорию.
Едва стукнула дверь "кабинета", как по коридору затопали малыши, мигом окружили мальчиков. Вася схватил Тему за руку:
- Я тебе что-то скажу. Важное!
В дверях столовой, улыбаясь, стояла Лена:
- Тема, Саша, идите чай пить!
- Теме сегодня некогда, - хладнокровно сказал Саша.
- Да, я очень спешу, - торопливо сказал Тема, про себя выговаривая: "Мерзавец! Скот!"
Вася встал на цыпочки, тщетно пытаясь дотянуться рукой до Теминой головы. Тема нагнулся. Круглые, серые, как у Саши, но не насмешливые, а доверчивые глаза мальчика светились возле самого Теминого лица.
- Ты отыщи, не забудь… паровозик-то!
"Ну, как тут быть?" - подумал Тема с отчаянием и погладил Васю по мягким волосам.
* * *
В столовой гремели тарелки, звякали стаканы. Сквозь закрытые двери долетали веселые голоса и смех. Именно сегодня черт принес кучу гостей - теток, двоюродных сестер. С полчаса назад в комнату впорхнула Аня-стрекоза, как называл ее Темин отец. Потряхивая темными кудрями, подвижная, легкая, ока остановилась у стола.
- Что это значит, Тема? Не только твоя мама, а и я испугалась, не заболел ли ты?
- Мне некогда. - Он пригнул голову к столу, лбом уперся в раскрытый учебник физики.
- Но поужинать все-таки можно бы. На двадцать минут оторвешься, как раз голова отдохнет.
Знает он эти двадцать минут! И телевизор. Скоро начнется первый акт "Демона"…
- Отстань!
Девочка помолчала. Потом прошептала участливо:
- Двойка, да? Надо исправить?
- Кому я говорю: отвяжись!
- Фу, как ты безобразно груб! Наши семиклассницы презирают таких грубиянов. Человек обязан быть вежливым.
- Пользуешься тем, что я не бью девчонок. Но на дверь я их выставляю.
Тема с грохотом отодвинул стул.
- Попробуй тронь! - Аня вызывающе вздернула подбородок и проворно отскочила в сторону. Тема схватил ее за плечи и потащил к двери.
- Темка! Ты с ума сошел! Зубрила несчастная!
Испуганные крики вперемежку со смехом за дверью прекратились внезапно, точно ток выключили. Тема услышал шепот:
- Не идет… не знаю… Должно быть, очень скверная какая-то двойка…
- Но он же не ел с обеда! - Это уже горестный возглас матери.
"Завтра приделаю к двери крючок, - подумал Тема. - Как у Саши, - и весь дернулся от досады. - Только не думать об этом тиране! Эксплуататор!"
- "Действия двух тел друг на друга всегда равны по величине и противоположны по направлениям", - прочел он вслух. - Так. Это, значит, третий закон Ньютона.
Тема задумался. "На основании многовекового опыта, - так сказано в книге, - Ньютон вывел этот закон". Но как его понимать? Саша - тьфу! - всегда говорит, что главное - понять, а запомнить уже ничего не стоит. Итак, вникаем… "Действия двух тел всегда равны…"
Тема остолбенело уставился на чернильницу, рот у него беспомощно приоткрылся. "В сущности, какая чушь здесь написана! Почему действия двух тел равны? А когда я одним толчком свалил вчера на перемене Петьку Васильева, то действие моего тела было куда больше. А когда я даю "свечу" до второго этажа высотой, то чья сила больше - мяча или моей ноги? Так почему же "действия двух тел всегда равны"?"
Тему охватило странное чувство, все равно как если бы он, считая, что сидит на стуле, вдруг увидел бы себя сидящим в луже посреди улицы. Да не только себя, а еще кучу людей. Например, учительницу английского языка Серафиму Ивановну. Англичанка у них завитая, нарядная - сидеть в луже такой расфуфыре совсем не пристало…
"Что-то такое Исаак Ньютон загнул, - думал мальчик в тяжелом недоумении. - А люди учат эти нелепости уже… сколько лет подряд?"
Тема не поленился полистать учебник и найти дату. "Ну, так и есть: почти триста лет известны эти законы. Ньютон описал их в своей знаменитой книге "Математические начала натуральной философии" в 1687 году. Но что же это? Помешаться можно! Не может быть, чтобы в течение трехсот лет люди - сколько-то миллионов людей - занимались белибердой и не замечали этого. Но… футбольный мяч… Да вот толкну хорошенько стул - живо упадет, где же тут равные силы?"
Тихонько отворилась дверь. Маленькими осторожными шажками вошла Аня, держа в одной руке тарелку, в другой - блюдце со стаканом чая. Лицо девочки дышало кроткой сдержанностью. На Тему она не смотрела. Поставив на стол посуду, обронила:
- Сладкое помогает мозговой деятельности, - и, не оглядываясь, выскользнула из комнаты.
От Аниной кротости Теме стало очень жаль себя. "Все там веселятся, "Демона" слушают, а я как… узник за решеткой. Сашка вместе с Ньютоном посадили меня в темницу".
Большой кусок торта, пирожное и конфеты заметно скрасили Темино одиночество. Крем таял во рту. Тема с наслаждением запивал его горячим чаем.
"Здорово вкусно! Оказывается, я умираю с голоду. Вот до чего довел меня этот Сашка! В столовую из-за гостей не пойдешь - не уйти будет. И у себя не дал чайку попить, сухарь бессовестный…"
Там, у Мятликовых, ребята давно спят, а взрослые, поужинав, должно быть, еще сидят за столом. Иван Демьянович читает газету, Саша - книгу, а то играет в шахматы с Виктором. Лена шьет или вяжет. А может быть, никто не читает, а просто все разговаривают. Это самое интересное.
Оставаясь у Мятликовых после занятий пить чай, Тема всегда с любопытством прислушивался к разговорам за столом.
Между Иваном Демьяновичем и Виктором неизбежно возникал спор. Самым мирным тоном Иван Демьянович говорил:
- Опять сегодня на пятиминутке поминали, что "сборка" на слесарный участок жалуется.
Виктор сразу повышал голос:
- А она когда-нибудь бывает довольна, твоя сборка?
Уж эти мне сборщики! Все у них виноваты. Твою сборку по слушать, так…
- Почему она моя, когда я в первом механическом работаю? - отпивая из стакана крепкий чай, спокойно усмехался Иван Демьянович.
Он часто ругал какого-то Леньку, а Виктор его яростно защищал, крича, что к Леньке "подхода настоящего нет".
- Какой к нему еще подход? Парню восемнадцать лет, - хмурился Иван Демьянович. - Просто нескладный какой-то. А вал тот я ему никогда не прощу.
- Н-да, вал запороть - не шуточка! - покачав головой, говорил Саша.
Попросту он вставлял свои замечания, спрашивая отца:
- На скольких оборотах сейчас работает этот Квасков, вот что к тебе пришел из ремесленного?
А услышав, что молодому рабочему впервые поручили очень сложную и тонкую работу, кивал одобрительно:
- Ничего, пусть половит сотки.
О заводских делах Саша беседовал со старшими, как равный. Это удивляло Тему и вызывало зависть. До него суть вопросов не доходила, его просто развлекали смена выражений на лицах, энергичные жесты Виктора, покойная усмешливость Ивана Демьяновича. Ему и любопытно было бы узнать, как это "вал запороть" и кто и за что жалуется на слесарей, но спросить он не решался, боясь показаться смешным.
Как-то наедине он попытался расспросить Сашу:
- Послушай, откуда ты все знаешь? Вот какие-то там "сотки"…
- Сотки? - искренне удивился Саша. - Да это просто сотые доли миллиметра. У нас отец с Витькой вечно спорят, - сказал он, помолчав. - Но они это так… У Виктора характер задиристый. А вообще они дружат, ты не думай!
- Я и не думаю. Ты вот про все про заводское знаешь… Откуда?
- Откуда? - Саша помедлил. - Ведь все наши там работают. Да и что я знаю? Очень мало. - И он заговорил о другом.
Ему непонятно было Темино недоумение. Он даже и не догадывался, насколько для Гагарина необычно, совсем внове многое из того, что для него, Саши, привычно и знакомо.