У нее не было привычки подглядывать за соседями из окна, но сейчас она не удержалась и подсмотрела за Джереми, стоя у окна с кружкой кофе в руке. Она удивилась, заметив, что он не направился к метро на Паддингтон или Эджвер-роуд, а свернул на Бриджнорт-стрит. На нем была темно-зеленая спортивная куртка, в руке он нес чемодан, хотя сказал, что едет к матери всего на один день. Его мать живет в Лестершире, поэтому Инес ожидала, что он поедет на метро или поймает такси до вокзала Кингс-Кросс. Тут же, неожиданно для такого раннего времени, свободное такси проехало мимо Джереми, но он не стал его останавливать. Может, он решил идти до Кингс-Кросс пешком, а это долгий путь, да еще с таким тяжелым чемоданом. Казалось, Инес не получит ответа на свои вопросы. Через минуту он скроется из виду. Но когда она уже собиралась отойти от окна, Джереми вдруг свернул на Лайон-стрит. Он что, собирался за кем-то зайти? За девушкой? За другом, который поедет с ним к матери? Вот он исчез из виду, и она никогда не узнает. Однако она осталась стоять, прихлебывая кофе и наслаждаясь тишиной раннего утра. Небо было бледным, в мелких облачках, а солнце светило слабо и издалека. Дорогу перебежала кошка, встала на задние лапы, обследуя содержимое урны. Со стороны Бриджнорт-стрит появился со своей тележкой разносчик газет, следом за ним выехала машина и направилась на Эджвер-роуд. За ней другая, уже с другой стороны. Машина ехала медленно, по Стар-стрит, ближе к Норфолк-сквер. За рулем сидел Джереми Квик.
Впоследствии Инес решила, что хоть она и не смогла бы поклясться на Библии, что видела именно его, но все же ей так показалось. Водитель был в темно-зеленой куртке, у него был профиль Джереми и его же серые жидкие волосы. Ей, конечно, не придется клясться в этом. Инес пронаблюдала, как машина свернула на Эджвер-роуд, и задумчиво пошла на кухню. К одиннадцати часам она уже была готова ехать к сестре. Все время, пока она принимала ванну и одевалась, Инес думала о том, что же замышляет Джереми. Когда мужчина всех обманывает, будто у него есть машина, а на самом деле ее нет – это можно понять, но не наоборот! Просто невероятно, к тому же у него огромный "мерседес". А он ведь говорил, что не умеет водить машину!
Что, если это Джереми ходил в ее сад и неправильно повернул ключ, только на один оборот? Он отрицал, но ведь это ничего не значит. Инес еще раз проверила дверь и включила сигнализацию. Когда звон прекратился, она прошла к собственной машине, которая ни для кого не была секретом, и завела ее.
Глава 17
– Легко и просто, – приговаривал Анвар, перелезая через стену, отделяющую дом Инес от дома, где он сам снимал комнату. Он не скрывался и не прятался. Просто поверх костюма надел рабочую робу. Он провел приятный час, старательно заляпывая ее краской. Подставил себе лестницу, а в руку взял испачканное засохшим цементом ведро и строительный валик. На случай, если его спросят, что он делает, у него был заготовлен ответ: "Прикидываю, сколько понадобится краски для ремонта фасада", но никто его не спросил. В этот час все смотрели футбол и, несмотря на солнечный день, многие задернули шторы, чтобы удобнее смотреть телевизор.
Хороший актер, Анвар на минуту выпрямился с валиком в руке и внимательно окинул взглядом заднюю стену дома Инес, просто на случай, если кто-то из соседей считает, что футбол – не самый важный элемент британской жизни, и смотрит сейчас в окно. Но, кажется, все заняты футболом. Анвар вставил ключ в замок и открыл заднюю дверь. У него мелькнула мысль: а если с тех пор, как он сделал копию ключа, какой-нибудь благоразумный парень добавил пару задвижек на дверь? Но замок щелкнул легко, и Анвар вздохнул с облегчением. Ключа Инес с другой стороны двери не оказалось, не пришлось его выталкивать. Как только он переступил порог, завыла сигнализация, которая находилась на стене, у двери. Анвар набрал номер: 2647, и звук прекратился. Анвар прислушался. Соседи могли услышать сигнализацию, но даже если так, то звучала она недолго. Они наверняка решили, что просто кто-то вернулся домой и сразу ее отключил. У Анвара не было ключа от двери, ведущей из магазина на лестницу. Анвар открыл ящик стола Инес и нашел то, что не ожидал отыскать так быстро, – ключи ко всем квартирам в доме.
Сообщники должны были прибыть по одному, и он стал ждать. В дверь позвонила Джулитта. Анвар впустил ее, а через две минуты Кифера. Флинт пришел последним, через пятнадцать минут, на случай, если кто-то за ними наблюдал и недоумевал, по какому поводу Инес пригласила всех этих молодых людей.
Как они решили, Анвар взял на себя верхний этаж, где жил скупой рыцарь, Джулитта – квартиру Инес, Флинт – магазин, а Киферу достались две квартиры на среднем этаже – наименее перспективные. К неудовольствию Анвара, от Кифера несло запрещенным сегодня гашишем, и ему нельзя доверить ничего важного. Сначала Анвар решил, если придется привлекать к делу Фредди, то он пообещает не трогать его квартиру, но теперь, когда ключ сам попал в его руки, такая необходимость отпала. А значит, Фредди теперь в таком же уязвимом положении, что и его соседи. Вряд ли у него есть что-то дорогое, но у Людмилы вполне может оказаться. Анвар сначала сообщил Киферу, что тот выглядит старше своих лет и мозги его прокурены начисто, а затем приказал ему надеть перчатки и браться за дело.
Анвар, тоже в перчатках, поднялся по лестнице. Мужчина по фамилии Квик вполне мог быть состоятельным, но на первый взгляд дома у него ничего особенного не водилось. Полки заставлены музыкальными дисками, но вся его музыка не интересовала ни Анвара, ни его друзей. Анвар не стал брать диски. В ящиках тоже сплошное разочарование, разве что водительские права на имя Александра Гиббонса могли пригодиться. Он нашел их вместе с золотыми часами в комоде, и сунул в карман.
Наличных нигде не обнаружилось. Он открыл высокий шкаф на кухне, в поисках банки, где хозяева обычно держат деньги для молочника, но вместо банки обнаружил сейф. Сразу его открыть невозможно, разве что взломать? Комбинация цифр могла быть какой угодно – датой рождения, что встречается чаще всего, или последними цифрами телефонного номера. Анвар сделал единственный вывод – сейф не был бы закрыт, если бы не содержал что-то очень ценное. Какой же он тяжелый! Хозяйственная сумка, которую он нашел в квартире, лопнула, как только Анвар оторвал ее с сейфом от пола. Пришлось нести его в парусиновом рюкзаке, который отыскался в спальне. Анвар аккуратно закрыл дверь и спустился вниз. В квартире не осталось следов вторжения.
А в комнате Людмилы царил хаос.
– Это не я, тут все так и было, – пробурчал Кифер. – Некоторые люди живут как свиньи.
– Да, некоторые, включая тебя. Что нашел?
– Тяжеленное золотое ожерелье с рубинами.
– Стекляшки, – презрительно бросил Анвар, – а это дерьмо называется "томпак". За такое и пятерки не дадут на рынке. Но мы возьмем эти обручальные кольца. Сколько же раз она выходила замуж?
– Может, это кольца ее умерших матери и тетушек?
– Может быть. Возьми еще жемчуг, и сваливаем.
Джулитта, которая должна была работать наверху, стояла в магазине перед огромным зеркалом в золотой раме и разглядывала на свет огромный камень на золотой цепочке.
– Это же драгоценный камень, Ан?
Анвар осмотрел большой изумруд на тонкой золотой цепочке, который Мортон Фиблинг недавно преподнес Зейнаб.
– Да он стоит тысячи! – Анвар заговорил с волнением, которого за ним давно уже не замечали. – Возможно, тысяч пятьдесят. – Но тут восхищение на его лице вдруг сменилось сомнением. – Невероятно. Кто оставит такую вещь здесь, у всех на глазах?
– А если это ловушка? – предположил Флинт.
– Что это, на хрен, значит, ловушка? – Анвар повернулся к нему. – Это значит, что в камне иголка с цианидом? Или микрочип, посылающий сигналы копам на Паддингтон-Грин?
Не очень сообразительный Флинт долго не мог ответить. Анвар завернул кулон в отрез валансьенских кружев, которые у Инес иногда покупали ценители старых костюмов, и убрал в рюкзак, к сейфу.
– Почему ты не наверху, как я тебе говорил? – спросил он Джулитту.
– Я уже закончила с ее квартирой. Там никаких украшений, только одежда, а ты сказал, с одеждой не связываться. Ой, там еще сотни кассет, всякая детективная чушь.
– И денег тоже не оказалось?
Она так быстро произнесла: "Нет, Ан", что, перехватив ее взгляд, он грубо приказал:
– Давай их сюда.
Джулитта неохотно протянула ему две двадцатифунтовые купюры и две десятифунтовые. В противном случае Анвар сам обыскал бы ее.
– Воровка. Получишь свою долю, когда придет время, и ты это прекрасно знаешь. Это все, что ты нашла?
– Клянусь, Ан.
Немного, но если она и припрятала пятерку и несколько монет, что делать? Есть неисправимые люди, они даже кодекс чести воров соблюсти не способны.
– Пора уходить, – сказал Анвар, когда в дверях появился Кифер. – Выходим, как входили, по одному. – Ничего крупного не выносим.
Они и не выносили. Анвар понаблюдал, как они выходят, с промежутком в десять минут. Потом сунул рюкзак, в котором лежали теперь еще и кольца Людмилы, в измазанное цементом ведро, а деньги – в карман спецовки, набрал код сигнализации и вышел через заднюю дверь. Сигнализация сработала и запищала. Вместо того чтобы забрать ключ с собой, Анвар аккуратно подсунул его под дверь. Он понятия не имел, куда Инес положила оригинал ключа, возможно, взяла с собой. Но оставить ей дубликат – это не просто забавный, но и добрый поступок В хозяйстве пригодится, к тому же бесплатно.
Он постоял, пока не затихла сигнализация, потом ушел тем же путем, которым и попал сюда, – перелез через стену. Если поторопиться, то можно еще успеть на свадьбу двоюродной сестры в Нисдене.
Глава 18
Когда Инес вернулась, рядом с магазином стоял уже новый фургон, а не тот, грязный, но тоже белый, из тех, которые сейчас стали такими популярными среди молодых людей определенного типа. Прошло уже несколько дней с тех пор, как Инес в последний раз видела тот грязный, покрытый граффити фургон со смешной запиской на стекле.
Инес отперла дверь и вошла в магазин. Судя по сигнализации, она первая вернулась домой с праздников. Вряд ли кто-то из жильцов стал бы заново включать сигнализацию. Инес окинула взглядом магазин, убедилась, что все на местах, и поднялась к себе. Она намеревалась устроиться перед телевизором со стаканом вина и посмотреть фильм о Форсайте. Это просто необходимо после часов, проведенных с ее слишком тактичными сестрой и зятем, которые держались так, будто Инес никогда не была замужем. Инес замерла посреди комнаты, глядя на груду кассет, сваленную на журнальном столике. Она так их не оставляла, она была очень аккуратной и методичной. К счастью, все кассеты оказались на месте и целы.
Неужели Фредди приехал раньше и успел здесь побывать? Только он знал, что ключ от ее квартиры лежит в столе. Но зачем ему трогать кассеты? Кроме того, Фредди честный человек, она в нем уверена. Глуповатый, но ему можно доверять. Она не стала убирать кассеты, но налила себе выпить, вернулась в гостиную и огляделась. Казалось, что больше ничего не тронуто. В спальне лежали все ее недорогие украшения, кроме двух колец – для помолвки и обручального – но их она и не снимала с пальцев. На кухне, в жестяной банке, у нее всегда хранились деньги на текущие расходы. Как только Инес взяла эту банку в руки, то поняла по весу, что банка пуста. Даже мелочь исчезла, вместе с сотней фунтов.
Забыв о сигнализации, Инес вспомнила о ключе и испугалась. Залпом выпила вино. Она ведь все это время знала, что ключ повернут неправильно. Сейчас он лежал в ее сумочке, куда она положила его утром, после того, как проверила, закрыта ли дверь. Сообразив теперь, что в доме уже никого нет, она спустилась по лестнице. На миг почувствовала облегчение, увидев, что задняя дверь закрыта. Но что же это… ключ, такой же, как у нее в руках, только новенький и блестящий, лежит на полу у двери. Она подняла его, осмотрела, хотя в этом не было необходимости. Просто кто-то из посетителей магазина вошел однажды и… И все же, кто бы он ни был, он мог украсть больше… Но что же с остальными квартирантами?
Один из них как раз приближался к дому. Инес подошла к двери, чтобы посмотреть, кто это. Джереми Квик.
– Мне очень жаль говорить такое, но нас обокрали, – сказала она.
– Вы имеете в виду магазин?
Эта фраза могла бы получить первое место на конкурсе эгоистов. Тон у него был напряженный.
– Нет, не магазин, как ни странно. Они побывали в моей квартире, нашли на кухне наличные. Они могли так по всему дому пройтись.
Он побелел. Не просто побледнел, его лицо стало каким-то зеленовато-белым, резко выступили скулы, а глаза вылезли из орбит. В его квартире точно было что-то такое, что он никому не хотел показывать. Может, порнография? Детская? Ворованные вещи? Она вдруг поняла, что способна подумать о нем что угодно.
– На вашем месте я бы пошла и проверила, – Инес вспомнила, что надо позвонить в полицию. Набирая номер, она пыталась предположить, кто приедет на этот раз, может, какой-нибудь незнакомый полицейский?
Джереми взбежал наверх через две ступеньки. Внешне комната казалась нетронутой. Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и открыл шкаф, очень надеясь на то, что вес сейфа их остановит. Не остановил. Хотя он ожидал увидеть пустоту на месте сейфа, это оказалось таким шоком, что ему пришлось сесть. Есть ли шанс, что они не сумеют его открыть и выбросят? Сбросят с моста в реку? Шансов мало. Они подумают, раз сейф так тщательно спрятан, значит, в нем лежит что-то очень ценное.
Его охватило неизвестное ранее чувство. Он не мог оставаться здесь один, хотелось побыть с кем-то. Инес и другие соседи будут спрашивать, что у него украли, но мудрее будет промолчать о сейфе. Полиции тем более не говорить. Лучше сказать, что украли деньги или какие-нибудь запонки, часы. Тут он вспомнил о часах, которые оставил в спальне, и побежал туда бегом. Часов не было.
Он спустился по лестнице.
Людмила маршировала по магазину, негодуя по поводу ограбления и беспорядка, который воры устроили в ее квартире.
– Там только конь не валялся, – причитала она, – и пропали все мои обручальные кольца. Все! Кольцо Яна, Вольдемара, они мне так дороги! Все исчезли!
– Я и не думал, – сказал Фредди, – что у тебя было столько мужей, Людо. Это все меняет.
Она не обратила на него внимания и принялась дергать себя за волосы, словно желая вырвать их с корнем. Инес подошла к окну, ожидая полицейского, обещавшего прибыть "в течение получаса".
– А у вас много украли? – поинтересовался Фредди, увидев Джереми.
– Нет. Часы, которые мне нравились. Немного наличных.
– Мне повезло, – сказал Фредди, когда понял, что Джереми не собирается спрашивать, – все ценное у меня в доме на Сток-Ньюингтон.
– Снова поменял квартиру, Фредди?
Как только Инес наконец задала ему этот вопрос напрямую, к магазину подъехала машина, и оттуда вышел детектив Джонс, а за ним сотрудник полиции в форме. "Что, если они уже нашли сейф, – подумал Джереми, – что, если они нашли его уже пустым…"
Они планировали пообедать на открытом воздухе, в кафе с видом на реку, но официантам пришлось внести столики в ресторан и включить отопление. День стоял ясный, но время от времени в небе раздавался грохот, и по мощеному тротуару рассыпался град. Джеймс казался неспокойным, и Бекки тоже не могла расслабиться. Уилл сидел дома. Они оставили ему холодный ланч: свиной пирог, яйца вкрутую, соленые огурцы и пирожное на десерт. Обещали вернуться к половине четвертого. Пока Бекки готовила Уиллу ланч, зная, что салат он есть не будет, и не решаясь оставлять ему горячее, Джеймс воспитывал Уилла.
Он считал, что ему это хорошо удается, но Бекки знала, что на Уилла вряд ли подействует просьба "не портить тете удовольствие, ведь не все время ей сидеть с утра до вечера дома". Уилл ведь считал, что главная радость Бекки – это быть с ним, с Уиллом. К своему неудовольствию, Бекки понимала, что Уиллу Джеймс не нравится. Он все еще молчал, но как бы ни был похож на ребенка, этот ребенок умел контролировать мимику. Он не надувал губы и не хмурился, как настоящий девятилетний мальчик, но был мастером услужливой улыбочки и вежливого кивка.
Бекки же хорошо умела читать по его лицу – в этом у нее был большой опыт – она видела, что Уилл недоволен Джеймсом, видела, как его грустные глаза следят за каждым ее движением, и лишь изредка злобно поглядывают на Джеймса.
Когда она во второй раз перехватила взгляд Уилла, направленный в спину Джеймса, то подумала, что никуда не пойдет и что день для этого неподходящий, что и дома можно также хорошо посидеть. Но сразу пришла и другая мысль: "Если я сейчас не решусь, то, возможно, пройдут недели, прежде чем вообще куда-то выйду без Уилла. Буду сидеть с ним до тех пор, пока Уилл снова не заговорит и не вернется на Стар-стрит". Об этом она думала и в ресторане, пока они с Джеймсом ели спаржу и пили "Совиньон".
– Нам нужно поговорить, – сказал Джеймс, и его слова испугали ее.
– Нужно?
– Ты мне очень нравишься, Бекки, ты очень привлекаешь меня, и у меня нет слов, чтобы оправдать мое исчезновение на несколько недель тогда.
– Сейчас это уже не имеет значения, правда?
Он не ответил.
– Если бы мы были знакомы давно, уже хорошо друг друга знали, то, возможно, я бы понял и был готов делить тебя с твоим племянником на иждивении. В этом случае я бы подождал, пока Уилл поживет у тебя некоторое время. Но ситуация другая. Я ни разу не остался с тобой наедине, даже на несколько часов, у тебя дома или у меня. Что уж говорить о том, чтобы остаться на ночь…
Бекки неожиданно обнаружила, что в своем возрасте еще способна краснеть. Она посмотрела на Джеймса, всем своим видом умоляя его замолчать. Но он не замолчал.
– Если бы я захотел остаться на ночь, ты бы сказала, что при Уилле нельзя. Ты бы именно так сказала.
– Да, ты прав, – слова слетали с ее губ против воли. – Я не знаю, что он сделал бы тогда.
Подоспело основное блюдо. У Бекки пропал аппетит, но она знала, что нужно как-то повернуть этот разговор в положительное русло.
– Джеймс, – неуверенно начала она, – это не будет продолжаться вечно. Нам просто не повезло, и мы встретились именно в тот момент, когда у Уилла начались неприятности с полицией, они заставили его пережить ужас. Но ему станет лучше. Он вернется к себе домой, и я буду видеться с ним максимум один раз в неделю.
За все это время она ни разу не чувствовала себя настолько виноватой, как сейчас. Вина так давила на нее, что Бекки казалось, будто она предала Уилла. Это было хуже, чем когда она отдала его в детдом.
– Я очень… – она хотела сказать, что любит Уилла, но не решилась. – Я очень к нему привязалась. Я ответственна за него, особенно сейчас, в такое время.
– Но мне он – никто, – грубо бросил Джеймс, и Бекки передернуло.
Ей стало дурно, она захотела встать и уйти. Но сделала нечеловеческое усилие и сдержалась.
– Дай мне… две недели, – попросила она и добавила противным самой себе, умоляющим голосом. – Пожалуйста. Две недели, и все изменится.
– Хорошо, ладно. По крайней мере, мы с тобой все прояснили и расставили все точки над "i".
"Ты не понимаешь", – подумала она.
– Давай сменим тему.