- Ясно, - кивнула Света. - Хорошо. Я не знаю, что значит "манкировать", но догадываюсь.
- И ещё посмотрю я, вправду ли ты Иванова найдешь или болтаешь только. И посмотрю я, какой он тебе совет даст. Впрочем, именно этого ты мне не обязана, как и я свои действия сам выбирать буду. Но хоть что-нибудь ты должна делать каждую неделю, иначе я с тобой договор разрываю. Что, по рукам, нет? - он протянул руку.
- Я согласна, - сказала Света и обе руки ему в ладонь положила, потому что у него ладонь очень большая была, а у неё маленькие.
- Ну, добро! - наконец разулыбался он. - Посмотрим, как у нас дело пойдёт. Что, пойдём чай пить с моим семейством или домой пойдёшь?
- Домой, - сказала она, хотя голос у него был просящий.
Глава семнадцатая, в которой Света делает не доказанное открытие, а Филимонов-папа впервые соглашается с Воеводовым-папой
Света шла домой медленно, потому что тяжело было на сердце. И из-за Костика, конечно, и из-за того, что Иван Андреевич ей рассказал. После разговора у неё осталось такое чувство, будто всё безнадежно. Всё, что он ей наговорил, как гиря, повисло у неё над головой.
Потом она вспомнила, что сам-то Иван Андреевич как будто повеселел. И даже обещал энергосбережением заниматься. Ведь это же просто замечательно! Почему же так тяжело? Даже когда Игорь Рудольфович говорил, что планета погибнет, ей не было так тяжело!..
Ни на что я не способна, даже с Костиком помириться не могу!..
Ах, это все оно, Филимоновское уныние! Света вспомнила, как странно Костик себя в неудачники стал записывать, после того как с отцом и мамой про энергосберегающий дом спорил. Ну конечно же, конечно! Если радостный человек может настроение у других поднимать, то унылый непременно должен его портить! Ну конечно же! Мы настроениями поменялись! И это совсем не моё настроение! Это Ивана Андреевича настроение! А ну, пошло прочь! Убирайся! Ты мне не нужное совсем! Мне с тобой не по пути! А мы на этом свете ещё повоюем, вот так-то! Я не кто-нибудь, я Воеводова! И пусть враги трепещут и бегут!..
Она размахнулась невидимым мечом, чтоб отогнать от себя уныние. Кругом-кругом! Развернулась и увидела Костика, который шёл за ней.
Она деловито вложила невидимый меч в невидимые ножны и спросила:
- Ты идёшь за мной или это случайно?
- Иду, - сказал Костя.
- Зачем?
- Время позднее, - сказал он. - Если тебя кто-то обидит по дороге от нас, будет нехорошо.
- Ну и неправда, - сказала Света. - Сам же знаешь, что неправда. Говори правду. Враньё я не люблю больше всего.
- Я хочу с тобой помириться. А ты не хочешь?
- Когда хотят помириться, виноватые просят прощения.
- Конечно, я прошу прощения, - ответил он. - Фу, какая мелочь, разве это и так не ясно?
- Нет, не ясно. А за что ты просишь прощения? - спросила она. - За то, что не обожал меня и не дарил мне конфет? Ведь я же за это на тебя обиделась?
- Нет, не за это, - вздохнул он. - За то, что я наврал на тебя. Ну, и с тайной я погорячился. Но я ведь её никому не сказал, ты это знай.
- Это уже лучше, - ответила Света. - А можешь ты мне объяснить, почему ты на меня так взъелся?
- Неважно, - ответил он. - Ты принимаешь мои извинения?
- Я принимаю, но если ты мне не объяснишь, что произошло, то завтра мы можем запросто поссориться заново, - сказала Света. - Ты и сам говорил, что всегда самое главное - это выяснить причину, конфликт, точку приложения сил. Я не хочу всё время то мириться, то ссориться. У меня очень важное дело - спасать планету. И если ты будешь всё время по разным причинам бояться говорить правду, то лучше уходи, хотя ты и хороший и я по тебе скучаю.
- Света, а давай лучше мы с тобой всё это забудем и станем Эврикой заниматься. Я пока в ЖЭКе сидел, я тебе расскажу, что я увидел! У меня до сих пор голова как перезрелый арбуз, в котором косточки гремят! Я целую тетрадку мыслями исписал! Ну, может, не целую, а всего даже треть, но всё равно. Много. Мне без вас с Яшкой никак. Там столько всего делать надо! А этот Олег - он только и сидит в интернете, больше ничего не хочет другого.
- Это всё само собой, - ответила Света. - Но я хочу знать, чего тебе нужно от меня лично и зачем тебе надо было историю с женихом выдумывать. Или говори, или уходи.
Он тяжко вздохнул.
- Я всю жизнь ненавижу ласковых женщин, и девчонок тоже, - сказал он, глядя вбок. - Когда им чего-то надо, они всегда ласкаются и добренькими прикидываются, хотя на самом деле им всё равно, о чем ты думаешь, чего ты хочешь в жизни. Всегда терпеть не мог! До негодования просто! И мужчин презирал, которые на это покупаются. Я таких мужчин уважал, которые суровые такие, каменные. Вот. А ты ласковая. Но самое ужасное, что мне это вдруг понравилось. И жениха я на самом деле для того и выдумал, чтобы ты почаще была со мной ласковая. Я пытался сам себя уговорить, что это для дела надо, и на тебя нарочно ворчал, но когда ты вот всё это сказала, я понял, что всё так и есть. И я так испугался! Так разозлился! Я так старался обойтись без тебя! Но у меня это уже не получается, и мне ужасно стыдно и неприятно, что я такой. Если б я только знал, как это побороть!
- Костя, - сказала Света. - Не знаю, как другие, но я никогда не была ни с кем ласковая понарошку. Я вообще не люблю ничего понарошку. И я тоже огорчаюсь, когда кто-то покупается на что бы то ни было. А настоящая ласка - она нужна для бережности, для любви к миру. Понимаешь, к бабочке или цветку можно прикоснуться только ласково и никак больше, иначе им станет больно. Человек, водопроводный кран или ветряк, конечно, не такие хрупкие, но я думаю, что и с ними надо быть бережными. Конечно, самому нужно уметь выстоять в самых суровых условиях, и в одиночестве, и как угодно, это ты очень правильно говоришь. Человек не должен быть хрупким, он должен быть сильным, честным и серьёзным. И если ты чувствуешь, что ты ради чего-то приятного врать начинаешь или от дела увиливать, это, конечно, обязательно надо в себе как-то побороть. Вот мне с тобой приятно, но раз ты начинаешь врать от этого и ругаться, то вот я и перестала с тобой дружить. Враньё тебе надо побороть и грубость, а вовсе не то, о чём ты говоришь.
- Ой, Света, вот про грубость-то я очень согласен. Я когда в ЖЭКе-то работал, меня один раз взяли идти по квартирам должников, - вспомнил Костик. - Представь себе, мастер участка была такая большая, толстая, и вот как эти толстые бывают, очень отзывчивая, добрая, терпеливая женщина. Так она вошла в подъезд и ка-ак давай молотить кулачищами по двери должника! Светка, я просто был потрясен, я испугался! А потом она говорит: "С ними, жильцами, иначе нельзя, тут только так: или ты их обругал, или они тебя начнут". Света, а в чём ужас - я потом увидел, что это так и есть. Если я грозно с посетителями говорю, они себя нормально ведут, а если нет - то они все разом как начинают орать! "Что так медленно, где у вас всех совесть, жэк проклятый", - и так далее. Ну, не все, конечно, но большинство из тех, кто есть. Постоянная ругань, понимаешь? А на эту ругань знаешь сколько энергии уходит! Ругань человека как будто по клочкам разрывает и по комнате разбрасывает, так что получается такой хаос! Света, когда я там работал, я та-ак захотел порядка, вот про который Яшка говорил! Если ты пойдёшь ко мне в гости, то увидишь, какая у меня теперь порядочная комната. И папе я тоже сказал, чтоб он счётчик ставил! Он говорит: зачем тебе? У нас постоянно бачок подтекает, ну и натечёт лишнего. А я говорю: так вот чтобы не подтекал, затем и надо! И вообще надо ставить вместо бачка специальный этот… ну, видела, наверное, спусковой кран такой прямо на трубу… Я тебе покажу ещё… - он задумался. - Я тебе столько всего расскажу… Света, а ты придёшь завтра на кружок?
- Приду.
- Со мной сядешь или с Яшкой?
- С Яшкой.
- Он теперь тебе больше друг, чем я, да? Он же маленький. О чем ты с ним разговариваешь? Про философию? Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе…
- На Марсе жизнь есть, - сказала Света и взяла его под руку, чтобы он не расстраивался из-за Яшки.
- Откуда ты знаешь? Что, слетала туда в прошлое воскресенье льготным рейсом?
- Жизнь есть везде, - сказала Света. - А я полмультфильма сделала на компьютере про то, как долго капелька из озера в наш кран попадает. Хочешь посмотреть?
- Полмультфильма? - жадно изумился Филимонов. - А меня научишь? А можно сейчас? А меня впустят к тебе или нет? Наверное, уже поздно, да? Или ещё не очень? Нет, уже поздно. Мне в девять надо быть дома, а осталось всего ничего.
- А мы побежим! - сказала Света. - И успеем!
И они побежали. Папа увидел в окно, как они бежали. И пошёл дверь открывать раньше, чем они пришли.
- Веч-чер добрый! - сказал он. - А уж я думаю: кто за кем гонится и зачем? А вы выглядите так, как будто у вас перемирие.
- Да, да, перемирие! - торопливо закричала Света. - Папа, скорей включи компьютер, пока ещё не совсем поздно! А то Костю дома потеряют! А я ему мультфильм хочу показать!
- Ух, ух, ух! Вулкан! - сказал папа и пошёл к компьютеру. Света с Костей следом понеслись. Света быстрей папы прибежала, скорей села, на кнопку нажала, вытащила клавиатуру, стукнула её об стол нечаянно.
- Света, успокойся, - сказал папа. - С техникой так не поступают.
- Ну мне же быстрее надо! Ну в-вот! Завис! Ну что ты завис?! - сердито спросила Света у компьютера. - "Нум лок" у тебя не мигает, да? Тогда "контрл-альт-дел"!
Но компьютер не хотел перезагружаться, выкинул какой-то синий экран.
- Придется "ресет"! - она стала давить на кнопку перезапуска. - Ну? Ну? Ты поскорее можешь? Мы же то-ро-пим-ся! Папа! Опять завис! Он что, сломался? Ты с ним что-то сделал?
- Дочка, - сказал папа, который молча и неподвижно стоял у них за спинами. - Выйди отсюда и никогда больше не обращайся так с техникой. Особенно с компьютером. Он этого очень не любит.
Он сел за стол, поправил клавиатуру, аккуратно убрал лишние бумаги в сторону и спокойно нажал на кнопку перезапуска. Компьютер начал перезагружаться, но опять завис.
- Милый мой, успокойся и давай уже работать, - сказал папа и погладил рукой системный блок. В системном блоке что-то тихонечко потрещало, и загрузка наконец пошла.
- Забавно, - засмеялся Костик. - Как будто в самом деле?
- В самом деле что? - спросил папа, обернувшись.
- Ну, как будто вы его уговорили, - хихикнул Костик.
- Как будто? - усмехнулся папа. - Не знаю никаких "как будто". Я с ним всерьёз разговаривал. Ну, вот. Не сердите его, и все будет в порядке, - и ушёл из комнаты.
- Смешно, - сказал Костик.
- Слушай. Костя. А почему смешно? Мы же ведь поняли или не поняли, что все на свете - живое? Ведь он же тоже живой. Ну, не том в смысле, что он сейчас запрыгает и скажет: "Здравствуйте, я третий пентиум, будем знакомы", - а в том, что ведь он сделан из живых молекул. И они, как всё живое, должны как-то реагировать и на порядок, и на беспорядок, и на доброту, и на все! Разве не так? Костя! Костя! Слушай! А ведь те вещи, которые я особенно люблю, они почему-то гораздо дольше живут, чем те, которые я не люблю! А один раз было - мама купила большое зеркало, но оно папе не понравилось, а заранее они не договорились. И они даже чуть не разворчались из-за него, и вот пока они спорили, зеркало стояло себе в комнате, оно надёжно стояло, и его никто не трогал, а оно вдруг как упадёт, и разбилось вдребезги… Костя! Ты понимаешь, какое это открытие?
- Да ладно тебе, какое открытие, сказки какие-то… - проворчал Костя, но очень неуверенно. - Открытие надо доказать и проверить, и эксперименты поставить… Никогда ты такие сказки не докажешь. Тем более взрослым. Они скажут, что возникли колебания воздуха, произошла конвекция, смена электрической полярности…
- Ну и что? Пускай произошли колебания и конвекция! Я даже очень согласна! Но с чего это они вдруг взяли да и произошли? А?
- Случайно, разумеется, - ответил Костик. - Исключительно случайно.
- Я не верю в случайности, - сказала Света. - Случайность - это неразгаданная закономерность!
- Пускай даже закономерность. Но с чего ты взяла, что это такая закономерность, какую ты выдумала? Может, она совсем другая.
- А кстати, - сказал папа из соседней комнаты, - замечена такая вещь: как правило, открытия подготавливаются долгими размышлениями, происходят быстро и внезапно, как озарение, и затем много лет уходит на их доказывание, - папа зашёл к ним снова и присел на диван. - Обратите внимание, молодой человек, на пункт два. Озарение! Вот когда мне было столько лет, как вам, я не верил ни в какие озарения. Но потом однажды озарение со мной произошло. И с тех пор существование озарений стало для меня бесспорным фактом. Не думаю, что сумел бы это доказать экспериментами. Но я-то теперь знаю, что это такое. И то бедное зеркало, мир его праху, разбилось именно из-за меня, в этом я тоже уверен, даже если бы меня высмеяло сто профессоров по колебаниям и конвекциям. Вы, Константин, имеете полное право не верить ни одному моему слову, но в моём доме любимые вещи действительно живут дольше, мы с мамой это тоже замечали.
Тут радио пропикало девять часов.
- Так, похоже, сегодня век жизни папиного ремня снова укоротится, - досадливо воскликнул Костик и побежал в прихожую. - Потом я посмотрю твой мультфильм!
- Что ж, я позвоню Ивану Андреевичу и скажу, что тебя задержала научная дискуссия, а это уважительный повод, - предложил папа.
- Не поможет, - ответил Костик. - Уже ничего не поможет. Наказывает меня мама, а не папа. А уж она-то вас не послушает. Моя мама - железная леди!
Тут телефон зазвонил. Папа трубку взял.
- Ало? Добрый вечер… Иван Андреевич. Да, совершенно так… Да, разговор у них был весьма важный. Иван Андреевич, мне тут сказали, что опоздавшего к вам на ужин ожидает страшное наказание, а его никак нельзя избежать? Понятно… Да, незадача… А если мы с вами сделаем так, что он не опоздает? И придет к вам ровно в половину восьмого. К завтраку. Как вы на это смотрите? О, это замечательно. Иван Андреевич, кажется, мы первый раз с вами согласны. Мне нравится быть с вами согласным, а вам? Да, это обнадёживает… Ну что ж, ладно. Иван Андреевич, вы не будете сильно возражать, если тот справочник документов, про который вы опять ничего не знали, я вам передам вместе с Константином Ивановичем? Благодарю. Доброго вечера.
Папа положил трубку и сказал:
- Уфф… Только ради продолжения века жизни папиного ремня, Филимонов, и справочника документов. Сымай шапку и иди мой руки.
- Папка, я тебя люблю! - крикнула Света и побежала его обнять.
- По-моему, не только меня, - сказал папа. - Или даже не столько меня!.. Иван Андреевич передает тебе до того крупный и нешуточный привет, что я начинаю глубоко задумываться, чья же ты дочь: моя или уже его?
- Ты серьёзно? - обеспокоилась Света.
- Когда я серьёзно, у меня на шее галстук, а в руках книжечка, - ответил папа. - Мама! Что у нас на ужин? Сегодня нас у тебя трое!
Глава восемнадцатая, в которой Олега Пряничникова отключают от интернета, а Филимонов-папа прячется от журналистов
У детей все быстро получается, а у взрослых обычно медленней. Бюрократия там и всякое такое. Тут не только проект надо придумать и ТЭО для него написать, и подрядчика найти, и такого подрядчика, чтобы он всё в кредит сделал, потому что бюджет только уже сделанную работу оплачивает… А потом ещё согласовать-пересогласовать это на много раз.
Но если честно, то в этот раз быстрее было, чем обычно. Потому что бумаги иногда не тетеньки на каблуках по приемным разносили, а агент Филимонов на велосипеде ездил или другие агенты "Эврики", но о них мы пока никому не скажем, они пока что засекреченные. Да ещё и Игорь Рудольфович сюжет в новостях пропустил, про то, что такое дело придумывается - так недостроенный дом достроить, чтоб сделать там систему всяческого контроля и учёта энергоресурсов, утеплить его и так далее.
А в технико-экономическом обосновании, то есть ТЭО, самым настоящим образом было написано, что его выполняли такие-то господа инженеры, а также "О. С. Пряничников и другие члены кружка по энергосбережению (рук. И. Р. Галимов)". И. Р. Галимов - это был Игорь Рудольфовича, а О. С. Пряничников - это Олег. Он от радости, что его в настоящем проекте помянули, просто раздувался и стал столько всякой информации про энергосбережение в интернете находить, что родители у него этот интернет отключили за неумеренность. Но это было не навсегда, а пока что Олег терпел и рассказывал всем, что страдает за идею.
Дом в Ленинском районе сдавали летом, через полтора года после всей нашей истории. На праздничное открытие губернатором нового дома, конечно, набежало всё телевидение, какое только в городе было. Ходили везде с камерами, брали всякие интервью. Губернатор давал интервью, и Юрий Борисович Воеводов давал, и Сергей Павлович Фокин, глава района, тоже, а Ивана Андреевича Филимонова журналисты поймать не могли, пока не догадались, что он нарочно в толпе прячется или с кем-то разговор заводит, когда камеру увидит. Но всё-таки его тоже выловили. И просят:
- Ну Иван Андреевич, ну скажите хоть что-нибудь. Ну скажите хотя бы, как Чебурашка: "Строили мы, строили и наконец построили". Отчего вы не хотите?
Ну, Филимонов и сказал им:
- Строили мы, строили и наконец построили, - и засмеялся. Так его по телевизору и показали, и он там получился симпатичный. А вообще-то, когда они камеры свои опустили, он им сказал:
- Не надо меня на камеру снимать. Я пессимист. Губернатора показывайте - это он согласился деньги выделить. И Воеводова показывайте - он в энергосбережение верит и вообще он молодец. А я пессимист. Я думаю, что через два года те жильцы, которые неэкономные, свои счётчики поломают или жучки поставят. А ещё я думаю: ну что у нас за дурацкая такая система, когда только с шумом и с телевидением можно такие дома делать! А ещё я думаю, что мало кто захочет мой опыт повторять, потому что лично я с этого опыта никакой выгоды себе не получил. А мэр меня вообще обманул и те квартиры, которые по правилам полагались предприятию-застройщику, себе забрал и своим работникам распределил, и застройщик на меня очень обиделся, а я на мэра, и больше я таких домов строить не буду. Видите, какой я пессимист? И с самого начала я знал, что все так будет. Только вы этого ничего другим не рассказывайте. Кто знает, тот знает, а другим незачем настроение портить.
- Так чего же тогда строили, если всё так грустно? - спросили журналисты.
- А потому что если не строить, тогда ещё хуже будет, - ответил Филимонов. - Надо же что-то делать? Вот дети подрастут - дети, может, получше нашего кашу сварят, если они уже с детства обо всём задумались. А нам, старикам, что-то новое в голову втемяшить - не проще, чем из болота тащить бегемота.
- Так будете ещё строить или не будете? - стали улыбаться журналисты.
- Не знаю, - нахмурился Филимонов. - Я так далеко не загадываю.
Тогда журналисты к Костику подошли и говорят:
- А как вы думаете, Константин Филимонов, будет ли ваш папа ещё такие проекты задумывать?
- А это от вас зависит, - сказал Костик.
- Почему от нас?