6. Простые вещи
Прошло уже с полчаса, как Юрка взял на кухне топор. Потом часы на стене пробили ещё четверть. Юрка не возвращался.
Павлик слез с постели и, подпрыгивая на одной ноге, держась то за койку, то за стол, дотанцевал к окну, выходящему на двор.
Юрка, без пиджака и шапки, красный, потный, зажав кругляк между ногами, силился вытащить застрявший в нём топор. Неподалёку валялись поленья - одно, два, три… шесть… восемь… двенадцать… Немного! Немного за три четверти часа.
- Балда! - выругался Павлик. - Клином надо! Клином!
Форточки в окне не было, кричать из комнаты бесполезно. Выйти же в коридор - чувствовал Павлик - ему будет не под силу.
- Ну и пусть возится! - обозлился он. - Сообразить не может.
Минут через десять пришёл Юрка - потный, уставший и виноватый.
- Паш, - сказал он, - двенадцать полен не хватит? А завтра я бы тебе ещё наколол. А?
- Не хватит, - отрезал Павлик.
- На одну печку - и не хватит?
- Топор загнал, да? - вместо ответа спросил Павлик.
Друг-приятель помолчал и, совсем обескураженный, ответил:
- Сучковатое, понимаешь, полено, а я не рассмотрел…
- "Не рассмотрел"! - передразнил Павлик. - Клином надо! Голова… Ну, а бочку, бочку пойдёшь чинить?
- А чего же? Скажи где - и пойду…
- Возьми зубило, поставь боком на обруч - легонько ударь. И так - вокруг. Только ровно бей, равномерно. Хотя подожди-ка… - Павлик увидел руки Юрки.
Они были в ссадинах, в царапинах и после напряжения слегка дрожали.
- Нет! - решил он. - Не ходи.
- Почему это?
- Потому что всё равно ничего не сделаешь. Не справишься. Да ещё, пожалуй, обруч порвёшь. Иди уж напои корову да валяй домой. Что от тебя толку?
7. Новое дело
В этот вечер Юрка чувствовал себя пристыжённым, разбитым. Он пробовал было читать, но из этого ничего не вышло: какие уж герои, когда с простыми делами не мог справиться!
И вот он листает одну книжку за другой. Пограничник с овчаркой… Матросов у дота… Зоя… А там лежит Пашка и думает, какой никуда не годный человек он, Юрка… Да, думает… Тарас Черномор стреляет из двух пистолетов сразу, ему легко… А Пашка лежит - встать не может…
Юрка отказался от молока.
- Болен, что ли? - спросила мать, приложив руку ко лбу сына. - Или случилось что?
- Чего случилось? - огрызнулся Юрка. - Поназадают работы - сиди от утра до утра! В каникулы и то работай. А болен - что ж… Думаешь, трудно заболеть, когда дома чёрт знает что? Сколько раз просил: купи лыжный костюм, купи лыжный костюм…
- Юра! У тебя же есть костюм.
- Старый!
- Старый? Сколько же ты его раз надевал?
- Сто!
- Ну, знаешь ли… Прекратим этот разговор. Придёт отец, он с тобой побеседует.
Галина Осиповна, мать Юрки, в таких случаях довольно часто произносила эту фразу, но когда приходил отец, случалось так, что она ничего не говорила ему о сыне. Юрка никак не мог понять, забывает она или просто не хочет выдавать его.
Галина Осиповна поставила на стол молоко в стакане, покрытом испариной, положила булку и ушла в другую комнату.
"Как всё нехорошо, - думал Юрка. - Как всё нехорошо!" И самое страшное, что его угнетало, была мысль: завтра нужно идти опять заменять Павлика.
Неожиданно постучали в дверь.
- Да! - сказал Юрка.
Вошёл Лёня Ёлкин, член совета пионерского отряда.
- Задачку номер сорок восемь решил? - спросил он.
Учитель, несмотря на каникулы, всё же задал ребятам несколько задачек: чтобы не забыли математику.
- Решил, - ответил Юрка.
- Сколько получилось? Два часа десять минут?
- Да, - неохотно отозвался Юрка.
- Ага, значит, правильно. Я думал, ошибся. - Лёня помолчал и, между прочим, спросил: - Ну, как будешь с Павликиными делами?
- Какими там делами? - ожесточился Юрка, понимая, что вот уже происшествие стало известно и Лёньке. - Какими там ещё делами?
- А вот какими… - Лёня вынул из кармана записную книжку, отыскал нужное, прочёл: - "Семёнов Павел. Первое - помощь Коле. Второе - читка газет, кружок номер два". Первое - дело временное. Второе же постоянное. Вот какие дела. Понятно?
- Ничего не понятно. И почему это я должен делать? Павлик сказал?
- Павлик этого не говорил. Сам могу сообразить: раз такое дело произошло, ты его заменить должен.
- Вот ещё! - огрызнулся Юрка. - Только мне и не хватало! Буду я заниматься…
- Не будешь? - спросил Лёнька.
- Что значит - не будешь? Не мои обязанности - и всё!
- Хорошенькое дельце: я не я и лошадь не моя. - Лёнька неодобрительно посмотрел на Юрку.
- При чём тут лошадь? - обижаясь, сказал тот.
- А при том, что даже лошадь поняла бы: помогать надо. А на тебя, выходит, положиться нельзя. А ещё друг…
Юрка почувствовал, что разговор принимает совсем нехороший для него оборот.
- Ну, как не друг! - сказал он. - Всё время вместе. Друг…
- Ну так что ж?
- Да ладно, ладно… Вот тоже пристал, как смола…
- И вообще я считаю, что ты стоишь в стороне.
- В какой стороне?
- В стороне от общественной работы.
- А стенгазету кто оформлял?
- Ты. А ещё что можешь припомнить ну хотя бы за последние два месяца?
Юрка молчал.
- Ты больше ничего не можешь припомнить за последние два месяца. И за предыдущие два тоже.
8. Дела Павлика
На следующий день посеревший, угрюмый Юрка отправился к своему другу, которого он вынужден был замещать не только по делам домашним, но и по делам общественным.
Погода стояла чудесная. Снег весело искрился на солнце, слепил глаза, аппетитно хрустел под ногами. В такой денёчек выйти бы на лыжах куда-нибудь к Берёзовке, на холмы, с которых видишь речку Мокряну, перерезáвшую огромное белое пространство. Кажется, что она, извиваясь, уползает в лес.
Вот бы где поговорить о всяких приключениях, героях, книжках, пофантазировать… Но нужно идти к Павлику…
Минут двадцать Юрка колет дрова, всё время помня о том, что говорил Павлик: клином нужно, а не топор загонять. Приходит мать Павлика, Мария Петровна, и, увидев Юрку, занятого работой, хвалит:
- Вот молодец, вот молодец! Павлик-то у меня сейчас совсем никуда.
"Хвалит, - думает Юрка. - Не знает, что всё из-за меня".
Клин - великое дело, и колка дров подвигается. Возьмёшь огромный кругляк, ударишь топором с одной стороны комля - радиус, с другой - ещё радиус, посередине. А потом поставишь клин в трещину - и по клину. Кругляк с треском, иногда со звоном, распадается на половинки. А с половинками совсем уже легко справиться. Поставил её - раз топором, раз! Смотри только - по сучьям не бей, и поленья сами будут отскакивать. Даже интересно. И чего это он дома всё отлынивал от этой работы? Поколет изредка, а то всё отец да брат.
Юрка сейчас и за бочку с огурцами взялся бы, да с бочкой боязно. "Кто её знает, ударишь по обручу, а он сдуру возьмёт и лопнет, бочка рассыплется, огурцы раскатятся… Всё простые дела, но поди-ка подступись к ним!.."
Юрка замечтался и не заметил, как наколол солидную кучу дров.
- Хватит, Юра, хватит! - прокричала мать Павлика.
Она дала ему вымыть руки, а после усадила за стол и стала угощать кашей со свининой. Потом - чаем с вареньем. Никогда Юрка не ел ничего вкуснее этой каши, этого хлеба, этого варенья.
Мария Петровна признала Юрку за делового человека и даже спросила у него совета:
- Вот, Юра, как ты думаешь, радио нам покупать, слушать всё, что хочешь, или от узла провод тянуть?
- Приёмник купить надо, - посоветовал Юрка. - Купил - крути и слушай что захочешь. А трансляция - это… - Он хотел сказать "мура", но потом подумал, что нехорошо солидному человеку, за которого его приняла Мария Петровна, употреблять такие слова, и сказал: - Трансляция - это хуже.
- Приёмник покупать, - подтвердил Павлик.
На вопросы Юрки, что ему по тому или иному пункту делать, Павлик отвечал неохотно.
- Коле помочь? А разве ты не знаешь, что он болен уже две недели?
- Знаю, - отвечал Юрка.
- Ну так вот, помочь надо… В кино сегодня был?
- Был.
- Ну-ка расскажи.
Но Юрка озабочен:
- Значит, тебе поручено заниматься с ним?
- Да.
- Всем заниматься? И русским?
- Всем… Кино-то можешь рассказать?
- А-а, чепуха, не кино! Не стреляют, не воюют… Как жил какой-то музыкант, сочинял музыку. И всё у него гости, гости, разговоры, разговоры, а потом поставили оперу, и он стал знаменитым. Правда, царь там чем-то недоволен был, ну так на то он и царь… Ну ладно… - Юрка задумался. - Математика-то ничего, а вот русский… Лёнька ещё говорил - кружок номер два. Что за кружок?
- Всё тебе объясняй с самого начала! Как с луны всё равно свалился…
В прежнее время Юрка ответил бы ему, а сейчас сидит молча и ждёт: поругает-поругает, а потом всё-таки объяснит.
- Кружок - совсем не кружок.
- А что же? - спросил Юрка.
- Опять объясняй! Не все дома успевают газету прочесть. Бывает, некогда или газеты не оказалось. Вот и собираются в школе к семи часам.
- Молодые, старые?
- У меня всё больше старички да старушки.
- И с ними занимаешься? - допытывался Юрка.
- Занимаюсь.
- Так они столько вопросов понакидают, - сказал Юрка, - что утонешь с макушкой!
- А ты не утонывай, - посоветовал Павлик. - Что ещё не понятно?
- Всё не понятно. Ничего не понятно… Ну ладно, ладно! - предупредил Юрка Павлика, готового возразить, и почесал голову. - Сейчас бы кино какое-нибудь интересное посмотреть! - вздохнул он.
- Ну, всё, что ли? - спросил Павлик.
- Всё, - нахмурился Юрка.
Он вспомнил, как они с Павликом вместе выходили из школы и как расходились их дороги. Дороги… Дороги… Выбирай их, не ошибись!
Нельзя сказать, что Юрка совсем уж "стоял в стороне". Нет, он газету оформлял, помогал спектакль на Первое мая ставить… Дома иногда дрова колол, воду носил, попросят гвоздь забить - забьёт.
Но чем бы он ни занимался, душа его витала далеко от этих мелких, будничных дел: неинтересно!
- Паш, - спрашивает Юрка после молчания, - а ты, наверное, здóрово во всём понимаешь?..
- Чего ты там ещё… выдумываешь! - сердится Павлик. - Спроси, что надо, и иди занимайся делом.
- Сейчас.
Проходят минуты две. Юрка медлит. Павлик хотя и говорит так, а, видно, не очень уж ему хочется, чтобы Юрка уходил. Лежит смотрит в книжку, а сам о чём-то думает. Нет-нет да и взглянет на товарища.
- Паш, нога-то сильно болит?
- Прошла нога. Лежу - пусть кожа зарастёт.
- Ты не шевели ногой-то, пусть зарастает.
- Не шевелю и так.
- Ну, тогда зарастёт быстро.
- Зарастёт.
Потом они молчат. Мать убирает со стола, уходит, приходит. Снова уходит.
- Ты вот что, - спрашивает Павлик, - в самом деле будешь заниматься делами?
- Ну, а как же?
- Гм… - Павлик тяжело раздумывает. - Ну, смотри… С Колей позаниматься можешь завтра или послезавтра…
- Я лучше послезавтра, - говорит Юрка. - Или через два дня… А то и три…
9. Происшествие у Коли Лопатина
Коля Лопатин перенёс воспаление лёгких. Сейчас он поправляется, ходит понемногу по комнате, работает. Работы же - не перечислить. Следы её повсюду. На столе - инструменты, гайки, болты, обрезки цинка, схемы, изоляторы. В углу - целый склад всевозможных и невозможных деталей - колёс, колёсиков, шатунов, коробок, цилиндров. В другом углу - сложное сооружение. Рассматривать всё это гораздо интереснее, чем заниматься скучными уроками.
- Что это, Коля? - спрашивает Юрка.
- Электростанция. Не видишь?
- А-а, модель, - наконец узнаёт Юрка.
- Действующая модель, - поправляет его Коля.
- Как - действующая?
- Как?.. Странный вопрос. Вода вертит турбину, турбина - динамку, динамка даёт ток.
- А вода где?
- Вон в углу бак прибит. Источник воды искусственный. Весною на речке смонтирую. Вот где будет раздолье! А то сам наливай воду. Да и сырость. Дома ругаются… Не понимают…
Юрка жадно рассматривает модель. Двухэтажное здание сделано из фанеры, в нём прорезаны двери и окна, вставлены стёкла, внутри - машины. И свет! Всё как у настоящей электростанции. Юрка трогает, щупает, гладит. Это же надо сообразить - такую настоящую модель!
- В ход, что ли, хочешь пустить? - спрашивает Коля.
- А можно?
- Всё можно. Отверни кран, вон там… Видишь? Только осторожно.
Юрка заметил на трубе, идущей от бака к модели, кран, отвернул его. В трубе зашумело, в домике станции взвыла динамка, зажглись желтоватые огни на столбах, на окнах.
- Ух ты! - воскликнул обрадованный Юрка. - А поярче могут гореть?
- Могут. Надо подачу воды увеличить.
Юрка покрутил кран ещё, свет стал ярче, белее.
- Вот это да! Вот это да! - Юрка даже привскочил. - Стой! Да она может дом освещать, электростанция. У тебя свой свет!
И разыгравшийся Юрка, не спросив разрешения Коли, погасил лампу. Стало темнее, но тем эффектнее казалась модель, тем ярче её огни.
- Вот это да! Вот это да! - повторяет Юрка. - Своя электростанция!
Войдя в азарт, он ещё покрутил кран. Шум воды стал сильнее; с бульканьем входила она в трубку и сливалась в корыто.
- Ты мне воду не спусти, - предупредил Николай. - Как, нравится?
- Здóрово! Ты, Коль, великий человек! Тебе памятник надо - и в статью.
Коля важно прошёлся по комнате, свалив со стола вилку, которая упала на пол с дребезжащим звоном.
- Ну да, великий, - возразил он, - скажешь ещё! Просто неплохая модель. А отделана-то! Не масляная краска, а эмаль. Это тебе не что-нибудь. Я эту эмаль в райцентре еле достал. Только воду мне не спусти!
- Нет, Коль, ты знаменитый человек, - настаивал Юрка, то приседавший возле модели с разных сторон, то отходивший в уголок, чтобы охватить взглядом всё сооружение. - Знаменитый человек…
Вдруг шум воды стих, жужжание динамки постепенно перестало быть слышным, и в тишине упали в корыто последние капли. Лампочки погасли. В комнате стало темно.
- Всю воду спустил! - спохватился Коля. - Лампу зажги, ты гасил!
Юрка недолго думая схватился за стекло лампы.
- Ой! - вскрикнул он. Стекло было ещё горячее, и Юрка сильно обжёг пальцы.
Стекло упало и со звоном разбилось.
- Да осторожней ты! - набросился на него Коля. - Вот тоже!
- Чего осторожней… - проговорил Юрка. - Уже разбилось…
Он стал искать по карманам спички, но спичек не было.
- Коля, а спички где у тебя? - спросил осторожно Юрка.
- Где?! - вскинулся Коля. - Искать надо, вот где! Тоже мне!
Стали шарить руками по подоконнику, столу.
- Разбей мне ещё что-нибудь! - предупредил Коля.
Тогда Юрка решил: зачем ему рисковать? И, повторяя про себя "тут нету, тут нету…", спокойненько стоял, заложив руки в карманы штанов.
- Нашёл, - сказал Коля, и Юрка услышал, как загремели спички в сухом коробке.
Коля чиркнул спичкой и зажёг лампу. Фитиль дымил, в комнате запахло гарью, и Юрка прикрутил фитиль.
- Бери веник, - сказал Коля, - замети осколки в угол… А это что?
Корыто было полным-полно, и возле него поблёскивала большая лужа. Вода протекла под стол, под шкаф: повсюду были мокрые следы от валенок.
- Так, - проговорил Коля. - Предупреждал я тебя - не спусти воду? Предупреждал?
- Предупреждал, - промямлил Юрка.
- Тоже мне, помогать пришёл!.. Чего стоишь? Бери тряпку, подтирай! А бак до краёв наполни. Да скорее, пока мать не пришла.
Николай швырнул ему тряпку. Тряпка была чёрная, рваная и, наверное, грязная. Так не хотелось за неё браться! Но делать было нечего. Юрка пошёл к тряпке.
- Куда? Стой! - закричал Коля. - Ты соображаешь что-нибудь? По стеклу ходишь, дробишь ещё больше. Замети в угол, говорю тебе в сотый раз!
- Ну ладно, ладно… Подумаешь…
Юрка уныло подмёл пол, вытер лужу, вместе с Колей вылил воду из корыта.
- А теперь таскай в бак.
Бак огромный (где только Коля его взял?), и Юрка несколько раз бегал за водой. А колодец за семь домов, а дома все, как назло, большие - пока один пройдёшь, пять человек спросят: "Кому это ты воду носишь, Юр?", да обратно опять семь домов.
Юрка одно отвечал:
- Коле помогаю…
…Четыре ведра! Да и то бак чуть-чуть не полон.
- До краёв, что ль? - спросил Коля.
- Вообще-то до краёв, только немножко не хватает, на полпальца, ну, может, на палец…