Чем выше возносите лидера, тем ниже вы в его глазах
Гаага
Начальник службы безопасности Международного трибунала господин Андерсен не сомневался в утечке секретной информации. Он привык, что его деятельность находится под постоянным мониторингом средств массовой информации. Не проходит и дня, чтобы в прессе не появились так называемые сенсационные материалы, на которые потом публиковались опровержения. Его это не беспокоило, так как утечка информации происходила под его присмотром. Но в последнее время, анализируя агентурные данные, возникло подозрение, что в трибунале завелся "крот". Два месяца назад санкционировав проверку всех без исключения сотрудников трибунала, он сегодня получил досье на пятерых. Ими оказались двое французов и марокканец из административного отдела, американка из технической службы и грек из секретариата. Французы попали под подозрение, покупая недвижимость у себя на родине. Налоговая служба Франции запросила у финансового отдела трибунала справку о доходах своих соотечественников. Проверка показала, что за последние два года они получили около двухсот тысяч евро, помимо задекларированных доходов. До сих пор проверяются казино и брокерские конторы. Каждый их шаг под опекой опытных филеров, а телефонные разговоры прослушиваются. Также выяснили, что французы работают с двумя журналистами из известных таблоидов. Казалось бы, след пустой. Но начальник службы безопасности не спешил снимать наблюдение за французами.
Американкой заинтересовались после того, как она была замечена в одном из баров с мужчиной, проходившим по спискам как разыскиваемый несколькими европейскими странами гражданин Косово. Несмотря на то, что вскрытая переписка красноречиво говорила о банальной тяге стареющей женщины к мужчине-самцу, американка оставалась под надзором.
Труднее было с марокканцем. У него было множество контактов с активистами мусульманских движений и регулярных поездок в зону бывших боевых действий на Балканы. Он оказался слишком активным субъектом, занимающимся защитой прав человека.
Грек попал в этот список только из-за женитьбы на сербской журналистке, чьим родственником являлся человек, на которого был выдан ордер на арест. Сообщений о подозрительных контактах грека не было, но интуиция бывшего разведчика подсказывала, что из всех подозреваемых именно Ставрос Дмитриадис может оказаться наиболее перспективной фигурой, на которую стоило обратить внимание. Взяв маркер, начальник службы безопасности написал на досье грека: "Усилитьконтроль".
В это время в доме у грека
Ночь была необычно тихая. Половинка луны с любопытством заглядывала в окно. Йована лежала, положив голову на плечо мужа.
– Какая у тебя прекрасная мохеровая кофточка, Ставрос, – нежная, шелковистая, – улыбнулась женщина, прильнув щекой к волосатой груди супруга.
Он перехватил ее руку и стал тихо приговаривать:
– Как я люблю эти милые пальчики! Они само совершенство. Как Творцу удалось создать такую красоту! Твои пальчики похожи на праздничные свечи. – Ставрос поднес ладонь жены к губам и коснулся ими одного из пальчиков. – О, мизинчик! Маленький, хрупкий росточек, тянущийся к солнцу. – Потом поцеловал следующий, приговаривая: – Безымянный… Хм, почему безымянный? Он мой любимый. Так и буду называть его "любимый". – Перешел к следующему. – Средний. Фу, как банально. Нет, не средний, а центральный! Вот это другое дело. Ой, указательный! Какой строгий! За что щелкнул меня по носу? А кто это прячется в ладошке? А еще большим называется. Я не стану тебя доставать. Я поцелую вас всех вместе…
Ладошка Йованы раскрылась, словно створки разогретой полуденным солнцем ракушки, и скользнула по телу мужа.
– Р-р-р-р-р! – прорычала рыжая кошка и впилась поцелуем в его горло. Он ответил, прижимая ее к себе.
– Ой, задушишь! Геракл…
Мгновение, и она, перекинув ногу, оседлала Ставроса…
…Влечение, нахлынувшее на супругов, усиливающимися волнами подгоняло их к пику страсти все выше и выше. Волна достигла апогея и обрушилась тайфуном наслаждения на пульсирующие тела. Любовники затихли и отстранились друг от друга, держа руку в руке. Успокаивая дыхание, они подставили ветерку выступившую на теле росу любви.
– Я люблю тебя, мое солнышко…
– И я тебя, мой милый…
Демократия – это право самим выбирать рабовладельца
Получив сигнал от своего начальника, четыре оперативника приступили к работе. Первый, "слухач", взял на себя организацию прослушки телефонных разговоров грека на работе и дома. Второй, "глазастый", выехал по месту жительства объекта и, выбрав позицию для наблюдения за домом, остановил фургончик с яркой надписью "Дезинсекция и дератизация", что в переводе означает "Борьба с насекомыми и грызунами". Открыв термос, он налил в стаканчик бурую жидкость, громко называемую женой "кофе", достал из рюкзака коробку с пончиками и приступил к работе. Фургончик был оснащен всем необходимым для длительного пребывания в нем, начиная с камер слежения до мягких кресел и биотуалета. Все ради комфортной работы агента, но именно это и делало ее нудной, скучной и утомительной.
Закончив завтрак, агент нацепил наушники и, прильнув к монитору, стал рассматривать пряничный домик-сказку. Прошел час. В доме он засек пребывание трех живых объектов: рыжеволосую красавицу, кудрявого мальчугана и огромного кота. Судя по доносившимся звукам музыки, в доме работал телевизор. Ни телефонных разговоров, ни посетителей. Скучно до зевоты. За десять лет оперативной работы, сначала в английской разведке, а последние два года в трибунале, агенту частенько доводилось заниматься подобным делом. Стряхнув с пышных пшеничных усов крошки, он налил себе вторую кружку кофе и сделал в оперативном журнале отметку:
"С 10.00 до 11.00 жена объекта находилась с сыном в садике у дома. В контакты ни с кем не вступала".
До прихода сменщика оставалось дотерпеть шесть часов. Часть вечера он проведет в стрип-баре, за парой бокалов темного пива, а затем отправится домой. Предвкушая удовольствия вечера, наблюдатель расстегнул форменный комбинезон, достал из наплечной кобуры служебный пистолет и положил рядом с монитором. Сделал это скорее по привычке, чем с учетом сложности задания. Неожиданно ожил зуммер. Британец взглянул на монитор. Рыжая, сбросив халат, осталась в бикини. "Возможно, этот день будет не таким скучным, как ожидалось", – подумал агент и добавил приближение камеры, направив ее на почти голую упругую грудь женщины.
В это время третий агент на неприметном сером седане "Форд" в бронированном исполнении и с двигателем от "мустанга" проехал по маршруту движения грека. Он сверял соответствие занесенных в навигатор съездов с трассы, места расположения светофоров, остановок общественного транспорта и анализировал интенсивность движения на разных участках трассы. Увидев, что с дороги можно повернуть к морскому порту, связался с диспетчером и попросил разрешение проверить, но получил отказ. Привыкший следовать приказу, вернулся на трассу, чтобы проехать по ней еще раз. Работа обещала быть не хлопотной. Оперативник позволил себе расслабиться и помечтать о предстоящем вечере в обществе миловидной молоденькой чешки, с которой познакомился в магазинчике.
"А чего ждать, пока кончится рабочий день?" – прикинул он и полез в бардачок, где рядом с очками лежала дежурная сигаретка. Съехав на обочину неподалеку от трамвайной остановки, агент припарковал машину, достал "косячок", прикурил и глубоко затянулся. Пистолет создавал неудобство, агент ватными движениями рук достал его и положил на пассажирское сиденье, прикрыв ветровкой.
В отличие от президента у парикмахера всегда есть нулевой вариант
Четвертый "следак" под видом налогового инспектора посетил редакцию, где работала супруга объекта. Редактор распорядился предоставить для ознакомления инспектору необходимые документы и выделить для работы свободный кабинет. Агент попросил холодный чай, снял пиджак и ослабил галстук. Получив необходимые бумаги, закрылся, достал из кожаного кейса ноутбук и приступил к работе. Его интересовали финансовые поступления из Сербии, особенно от общественных организаций, занесенных в черные списки немецкой разведки, где он служил до перехода в трибунал. Налив из пузатого запотевшего графина чай, отложил папки и с удовольствием выпил стакан. Затем позвонил редактору, попросил личные дела сотрудников и налил второй стакан чаю.
Положив трубку, редактор покинул здание редакции и направился к ближайшему таксофону. Ему сразу не понравился налоговый инспектор, к тому же редактор лично знал сотрудников инспекции, а этого высокого брюнета с орлиным носом он там ни разу не видел.
– У нас "протечка", – сказал, услышав в трубке механический голос, и, повесив трубку, вернулся на работу.
Агент внимательно листал папку, на обложке которой было написано: "Йована Дмитриадис". Его насторожила одна деталь. Перед заданием он ознакомился с досье редактора. Так вот девичья фамилия журналистки тоже была Цветкович. Его объектом была дочь редактора. Пусть это ни о чем не говорило, но заставляло задуматься. Пролистав папку до конца, он отметил несколько скользких моментов, требующих уточнения и проверки на месте, то есть в Сербии. Но это была уже не его забота. Свою работу он сделал и может отметить это сегодня вечером в обществе нового друга, смазливого блондина, найденного в сети Интернета. Положив ноутбук в кейс, "инспектор" надел пиджак и, не затягивая галстук, покинул кабинет, оставив на столе кипу папок.
– Уже уходите? – поинтересовался редактор, внимательно разглядывая холеное лицо лжеинспектора и обратив внимание на торчащие из носа волоски.
– Да. Все, что надо, я нашел, – ответил высокий брюнет, обходя редактора.
Редактор подошел к столу. Верхней была папка с именем его дочери. Он почувствовал, как сжалось сердце и камнем упало куда-то в желудок. Тяжело опустившись в кресло, он похолодевшей рукой с трудом нашарил пузырек с таблетками.
А в сторону пригородного поселка в районе морского порта для ликвидации "протечки" мчался отъехавший от неприметного одноэтажного здания красный фургон с надписью "Сантехника".
Налив себе чашку кофе, Ставрос увидел в дверях кухни жену.
– Мое рыжее солнышко проснулось! Иди ко мне!
Женщина щурила глаза, протягивая к нему руки.
Он обнял ее, и она затихла в его объятьях, наслаждаясь на удивление поздним пробуждением.
– Вчера звонил русский… Феликс. Тот, что помог мне в горах… Помнишь? – спросил Ставрос.
Она в ответ кивнула головой.
– Я на сегодня взял отгул. Он прилетает в Гаагу. Еду его встречать. Теперь и ему нужна моя помощь.
– А что стряслось?
– Пока не знаю, что стряслось.
– Так зови его в гости…
– Спасибо, милая. Как здорово, что ты всегда меня понимаешь. Я позже тебе позвоню, договорились?
– Договорились, – она улыбнулась и ушла в комнату.
А Ставрос, допив кофе, отправился в аэропорт. По дороге он вспоминал, при каких обстоятельствах состоялось его знакомство с Феликсом.
Спуск чаще бывает опасней подъема
"Мы с женой решили провести двухнедельный отпуск на моторной яхте 115’ Admiral – из Стамбула, вдоль побережья Черного моря и снова вернуться в Стамбул. Со скоростью пятьдесят километров в час мы совершали ночные переходы, а днем швартовались у пассажирских пирсов крупных городов и осматривали достопримечательности. В Ялте Йована заняла место в экскурсионном автобусе, а я, взяв автомобиль напрокат, решил подняться на гору Ай-Петри, меня сильно заинтриговало ее название.
Поднявшись на смотровую площадку, я поснимал виды, открывающиеся на море и на плато, а затем проехал серпантином до большого Крымского каньона и совершил пешую прогулку до "Ванны молодости". Купель наполнялась небольшим водопадом. С пятиметровой высоты смельчаки с шоколадными от загара телами прыгали в воду, температура которой не превышала пятнадцати градусов и в жару казалась обжигающе холодной. Искупавшись в купели и почувствовав, как помолодел на глазах, поспешил вернуться к машине, пока не превратился в младенца. На обратном пути, поднимаясь на вершину Ай-Петри, я въехал в облако. Дороги Крыма – сами по себе сплошной экстрим, а тут еще на повороте влетел в грязь, и машину понесло на край обочины к обрыву. Желая вернуть колеса на твердое покрытие, я сильно вывернул руль влево и вообще сорвал автомобиль. Днищем сковырнул с карниза камни и вместе с ними полетел вниз. Сказать, что за мгновение в сознании пронеслась вся моя жизнь, так не было этого. Страх сковал мое сознание. Машина остановилась от сильного удара в зад. Ветер на время разорвал нависшее облако, и я увидел в зеркала заднего вида, что до распадка, где встречаются два склона, лететь мне метров тридцать. Взглянул вверх. До видимого края обрыва метров десять. Машину удерживал наклоненный ствол дерева, в который она уперлась бампером.
Положение было более чем неустойчивое, угол склона градусов 70–80. Малейшее смещение вправо или влево, и мой четырехколесный друг, предназначенный ездить по земле – полетит! Повертев головой, я понял, что без посторонней помощи не выберусь, да и "гнездо" мое, на поврежденном дереве, вот-вот развалится, увлекая меня за собой.
Облако вновь обрело целостность. Туман сгустился. Но все же я разглядел на краю обрыва, с которого слетел, фигуру человека. Он махал рукой. Я "маякнул" ему фарами. Фигура исчезла. Я уже было заволновался, но потом успокоился, подумав, что никто не станет выглядывать с обрыва, дабы не сорвать случайно камень, который может стать для меня фатальным. Через некоторое время я заметил, как в пяти метрах левее машины по двум веревкам спускается мужчина. Поравнявшись с машиной, он стал перемещаться по склону в сторону водительской двери. Разбуженные камни время от времени срывались вниз, увлекая за собой десятки других, и, достигая ущелья, гулко оповещали о своем приземлении.
Человек жестом приказал мне открыть окно. Я выполнил команду. Он заговорил со мной по-русски, но я замотал в ответ головой и ответил:
– Знаю английский.
Спасатель перешел на понятный для меня язык:
– Меня зовут Феликс.
– А я Ставрос.
– Не предпринимайте никаких действий без моей команды!
– Понятно.
– Сейчас я подам каску и "беседку". Вы пользовались такой экипировкой?
– Да, мне знакомы приемы альпинизма. Я справлюсь.
– Отлично! Держите, – и он подал мне нужные вещи.
Закончив с экипировкой, я дал знак о готовности.
– Осторожно и медленно открывайте дверь, – скомандовал мой спаситель, – сейчас я швырну веревку, обвяжитесь…
Только я приоткрыл дверь, как машина угрожающе шевельнулась, потревожив спящие камни. Феликс отклонился в сторону и по рации пояснил что-то тем, кто находился сверху на площадке, а затем обратился ко мне:
– Сейчас мои товарищи выберут вашу веревку. Вы по моей команде оттолкнетесь от дверцы и прыгнете вниз. Я потяну вас на себя. Не бойтесь. Делайте, как я вам говорю, и все будет о’кей!
Я приоткрыл дверь, и машина стала крениться в мою сторону. Еще мгновение – и она потеряет равновесие, увлекая меня с собой. Я выскользнул вниз по борту автомобиля, и меня тут же потянул влево мой спаситель. Машина, остановившись на миг, как бы прощаясь, а затем, потеряв ко мне всяческий интерес, крутнулась вокруг ствола дерева и сорвалась вниз. Зацепившись за скальный выступ, четвероногий конь вспорол себе чрево и, орошая все на своем пути выливающимся из него бензином, полетел вниз. Машина достигла дна ущелья, сплющив передок. Провода замкнулись, высвобожденная энергия подожгла бензин, и он раскаленным шаром взметнулся вверх. Склон, политый горючим, полыхал, лишая нас возможности не только двигаться вверх, но и дышать. И тут сквозь опаленные веки прищуренных глаз я увидел, как Феликс, прыгая, стал уходить из зоны огня. Я повторил его маневр, и через десять секунд мы вырвались из обжигающих потоков воздуха. Чьи-то сильные руки потащили меня к спасительному карнизу, и через минуту мы с Феликсом стояли на проезжей части. Помогавшие нам парни пошли отгонять свои машины, чтобы на трассе восстановилось движение.
– С тобой все в порядке? – спросил Феликс.
– Да, все хорошо.
– Надо дождаться дорожную инспекцию. У тебя документы целы?
– Да, все документы у меня с собой. Вот они.
Спаситель взял мои документы и стал обзванивать разные службы. В течение часа приехали медики, пожарники, полиция и страховой комиссар. Первыми уехали медики, за ними страховщики. Пожарники стояли у обочины и ждали, когда уедет дорожная полиция. Те, в свою очередь, ждали, когда уедут пожарники. Потом мой спаситель вел с ними долгие диалоги.
Когда инспекторы разъехались, я всем предложил отметить мое второе рождение. Никто не возразил. Вот так я и познакомился с Феликсом, а он поведал, переведя мне на английский, суть переговоров с офицерами.
Звучало это приблизительно так:
– Слышь, мужики, помогите до части доехать, – окликнул один из пожарников. – Пока по горам к вам тащились с полными цистернами воды, весь бензин сожгли. Потом тушили. Стресс все-таки. Релаксация как-никак нужна…
– Короче изъясняйся, огнеборец, – вступил в разговор один из русских, спасавших меня.
– Пожертвуйте доблестным пожарным тысячу гривен.
– Так бы и сказал, – усмехнулся мой спаситель, достал бумажку в сто евро и протянул просящему. Офицер взял под козырек-каску. Пожелал никогда не гореть. Сел в машину, и она, дымя и рыча, тронулась с места.
Когда они уехали, из машины вышел полицейский. Просьбы были похожими:
– Сколько? – осведомился Феликс.
– Двести.
– Двести чего?
– Гривен…
Кто-то из моих спасателей протянул ему розовую бумажку номиналом в двести гривен.
– Так это… – замялся офицер, увидев такую готовность к пожертвованию, – нас же двое, мужики…
Все дружно засмеялись и даже я, видевший и слышавший подобное впервые".