Обед в столовой показался Свете удивительно вкусным, а бабушке - нет. Бабушка любила щи из русской печки. Рассольник, приготовленный на газовой плите, ей не понравился. И бефстроганов тоже. Но бефстроганов уже после того, как Света воскликнула:
- Ой, смотрите, мне кусочек мела достался!
- Извёстка, должно быть, - сказала бабушка и отодвинула свою тарелку.
А Света покопалась в бабушкиной тарелке вилкой и объявила:
- Эти жилки я возьму бездомным кошкам. - И она потянулась к стаканчику с бумажными салфетками.
Но взять с собой оставшиеся на бабушкиной тарелке кусочки мяса мама не разрешила.
- Это неудобно, - заметила она.
"А голодных кошек бросать удобно?" - вздохнула Света.
Как хорошо, что, возвращаясь домой, они не увидели этих бедняжек! Наверное, их кто-нибудь спугнул.
Дома уже был отчим. По случаю переезда он ушёл с работы раньше обычного. В кухне на подоконнике стоял большой шоколадный торт.
"Зачем же я так наелась!" - пожалела Света.
Мама с отчимом ещё немного повозили с места на место мебель, а бабушка тем временем поставила на электроплитку чайник. Газ обещали пустить со дня на день. Отчим включил телевизор, достал из портфеля бутылку вина с этикеткой на иностранном языке, разрезал торт, и они всей семьёй стали пировать.
- С новосельем, - сказал отчим, чокаясь с мамой и бабушкой.
- С новосельем, - привстав, повторила бабушка и положила Свете на блюдечко кусочек торта с миндалём на кремовой завитушке.
"А кошка, которую впустили первой к нам в квартиру, может, уже издохла", - почему-то подумала Света и принялась есть торт и запивать его чаем. Отчим выпил ещё рюмку и стал рассказывать бабушке, как его ценят на работе и что скоро будут принимать его новый архитектурный ансамбль.
- Если примут, - заключил отчим, - эти сервант и тахта полетят вверх тормашками. А кухонный гарнитур, - обратился он к маме, - надо покупать только гедеэровский, с мойкой.
Мама кивнула ему и сказала Свете:
- Пей чай быстрее. Завтра тебе в школу.
- Ну вот, на новом месте приснись жених невесте, - засмеялся отчим.
Света тоже улыбнулась, только не словам отчима, а своим мыслям: "Скажет тоже, разве девочкам женихи снятся?" Легла и уже больше ничего не слышала. Ни разговоров за столом, ни голоса диктора из телевизора. И никакой жених Свете не приснился. А вместо жениха приснился бывший звеньевой Алик, который махал у Светы перед носом саблей и кричал:
"Пионер - всем пример! Ты должна это помнить, Мохова!"
Света вспомнила, что сказал ей перед сном отчим, посмотрела на Алика и тоже крикнула:
"И не думай, я ни за что за тебя не пойду, ни за что!"
Алик вдруг засмеялся противным смехом и сказал:
"Мне нужна боевая подруга, как Анка-пулемётчица, а не Мышка-норушка!" - и снова замахал саблей под носом у Светы. Света даже зажмурилась.
"Учись быть смелой! - кричал Алик. - Открой глаза и не бойся. Открой, а то поздно будет!" Алик бросил саблю и стал трясти Свету за плечи. Испугалась Света, открыла глаза и увидела маму.
- Ну и разоспалась ты, дочка. Вставай скорее! Проспали мы. Я даже тебя в школу проводить не смогу.
- И не к чему, школу с балкона видно, - сказал отчим, допивая стакан молока. - Надо приучаться к самостоятельности.
Света вскочила с тахты, пожелала всем доброго утра и принялась убирать свою постель.
Полная неожиданность
Света так торопилась в школу, что даже забыла о предстоящей встрече со своими новыми одноклассниками. Опомнилась она и испугалась только на школьном дворе, когда увидела на часах, что до начала уроков ещё десять минут.
Остановилась Света возле большого клёна и ни назад, ни вперёд. Стоит и дрожит. А чего дрожать? Никто из ребят даже внимания на неё не обращает. Все бегут в школу, торопятся. Десять минут - не так уж много. А Света всё под клёном стоит. Оторвалась, только когда звонок услышала. Вокруг уже никого не было.
Вошла в школу, а дежурный по раздевалке старшеклассник перед самым её носом дверку закрыл. Вот вредный! Куда ж она теперь пальто денет? Тут последний звонок загремел. Все ребята в это время должны в классах быть. Села Света на скамейку у раздевалки и заплакала.
- Чегой-то ты, чего? - подошла к ней нянечка. - Давай мне пальто, а сама беги, обгонишь ещё учительшу-то.
- А куда бежать? - спросила Света.
- Как - куда? - удивилась нянечка. - В свой класс.
- А я не знаю, где он. Я новенькая, - объяснила Света, - меня в четвёртый "А" записали.
- Тогда беги прямо по коридору, в самый конец. Там твой класс.
Припустилась Света и вдруг услышала сзади себя чей-то голос:
- Дергачёва, ты опять опаздываешь?
Света обернулась. Перед ней - высокая молодая женщина в красивом коричневом платье. И в руках у неё классный журнал.
- Я не Дергачёва, - сказала Света.
- Вижу. И тебе опаздывать не надо, - сказала учительница. - Ты из какого класса?
- Из четвёртого "А". Я новенькая, - виновато потупилась Света.
- Мохова? - спросила учительница.
- Ага! - кивнула головой Света.
- Что ж ты сбой первый день в новой школе опозданием начинаешь? - сказала учительница и улыбнулась. - Чтобы запомнить его получше?
Света не знала, что ответить, и тоже улыбнулась.
- Ну идём, вот твой класс. - Учительница открыла дверь и пропустила Свету вперёд.
- Фу-ты ну-ты, растапуты! - раздался чей-то насмешливый голос, который в конце фразы вдруг оробел. - Ой, Маргарита Павловна, а я подумал, вы заболели и нам взамен учительницу-лилипута дали.
Ребята засмеялись. Они привыкли к тому, что Витя Пухов развлекал их на уроках. А Света вспыхнула и залилась краской: "Вот уже начинают над ней смеяться".
От огорчения она даже не слышала, что сказала учительница тому мальчику, который первый подшутил над ней. Только заметила, что он сразу притих и сполз с сиденья так низко, что из-за парты стали торчать лишь его золотистые кудряшки.
- Садитесь, - сказала учительница ребятам. - А ты, Мохова, сядь пока с Витей Пуховым. Я вижу, ты ему понравилась… Зимина, подвинься немножко.
- Маргарита Павловна, как же мы втроём писать будем? - тотчас поднялась из-за парты соседка Вити. - Неудобно ведь втроём. Вы потом сами скажете, что я не старалась, - затянула она плаксивым голосом.
- Не будешь стараться - обязательно скажу, - ответила ей учительница. - А сейчас потеснись и дай место новенькой. Хозяева должны быть гостеприимными.
Зимина надулась точно пузырь, а кудрявый весельчак Пухов расшаркался, как кавалер на балу, и сказал Свете:
- Прошу к нашему шалашу, - и вместе со своими тетрадями подвинул и Зимину.
- Чего ты пихаешься! - насупилась она.
Маргарита Павловна посмотрела в их сторону, и Пухов с Зиминой притихли.
- Начинаем урок, - сказала учительница.
Света присела на краешек скамьи, а портфель поставила у края парты. Зимина опять забубнила, только совсем тихо, себе под нос:
- Это из-за тебя, Пух-Перо, новенькую к нам посадили… из-за тебя… Вечно ты куда не надо суёшься.
- Заныла, - усмехнулся Витя Пухов и сообщил Свете: - Она ж долгоиграющая пластинка. Заведётся - так на весь урок.
- Заведёшься, если локоть от тесноты вниз свисает, - разозлилась Зимина. - Я теперь косо писать буду.
- Мозги у тебя, Римка, свисают, а не локоть, - хмыкнул Витя и поднял руку.
- Что тебе? - спросила Маргарита Павловна.
- Кого мне слушать: вас или Зимину?
- Ябеда! - отчеканила Римма и немигающим взглядом уставилась на доску.
- Ещё одно слово, и ты выйдешь из класса, - предупредила Римму Маргарита Павловна и стала объяснять правило правописания безударных гласных.
Только прозвенел звонок, Римма дёрнула Свету за платье и сказала:
- Завтра к другим садись. Не всё нам ёжиться.
- Можно и по-другому сделать, - предложил ей Пухов.
- Как - по-другому? - обрадовалась Зимина. В голосе Вити она не почувствовала никакого подвоха.
- Тебе от нас уйти, - посоветовал Витя и засмеялся. Уж очень потешным стало у Риммы лицо. Вытянулось и окаменело.
Кругом тоже засмеялись, и Римма ожила.
- Фиг тебе! - сузила она свои и без того маленькие глазки. - Я здесь на законном основании сижу. Меня Маргарита Павловна посадила. - И Римма сказала Свете с раздражением: - Из-за тебя ссоримся. Пришла тут!..
- Чего встали, выходите! - закричал на них серьёзный мальчик с повязкой дежурного на рукаве. - Надо класс проветрить. Перемена-то маленькая. Все выходите!
Стала Света выходить из класса, а дежурный как подтолкнёт на неё другую девочку. Света так и стукнулась с ней лбом.
- Вот это да! - поморщилась Света. - Даже в ушах звенит.
- Давай стукнемся ещё раз, а то поссоримся, - предложила ей девочка, потирая рукой ушибленное место.
- Давай! - сама не зная чему, обрадовалась Света.
Они вышли в коридор и принялись стукаться лбами. Не больно, конечно, а так, ради смеха.
- Вам помочь? - с охотой вызвался худощавый мальчуган с длинной цыплячьей шеей.
- Сами как-нибудь обойдёмся, - сказала ему новая Светина знакомая и, схватив Свету за руку, побежала по коридору. - Ну его, Гаврилку. Первый драчун.
- Он же совсем не сильный! - удивилась Света. - Худенький.
- Верно, - согласилась собеседница, - даже смешно, когда он хорохорится и грудь выпячивает. А как наскочит, тут уж не весело. Тебя как зовут?
- Света.
- А меня Наташа, - сказала девочка и принялась разглядывать Свету во все свои большущие синие глаза. А чего Свету разглядывать? Курносая, щупленькая, совсем дурнушка. А когда на неё так пристально смотрят, ещё и горбится. Это потому, что боится. Вдруг Наташа назовёт её как-нибудь обидно и смеяться над ней будет. Сама-то она вон какая красивая: точно её загримировали под сказочную принцессу Синеглазку, только не успели надеть драгоценное платье. Но школьная форма с белым фартуком ей тоже очень идёт. Залюбовалась Света новой одноклассницей и неожиданно для себя сказала:
- Какая ты… хорошая.
- Вот уж нет! - засмеялась Наташа Синеглазка. - У меня как раз много недостатков. И Маргарита Павловна на меня часто сердится. "Ты, говорит, Максимова, не в меру рассеянная". Это потому, что я нужные тетради часто дома забываю. И о родительском собрании тоже маме никогда вовремя не скажу. А ещё я никак не могу удержаться, чтобы не подсказать. Как кто отвечает учительнице и замолчит, обязательно зашепчу. Жалко ведь человека. Вон Маша Рубина, чуть у неё задачка не получается, так она, вместо того чтобы подумать, плакать начинает. Целый урок реветь может. А я сижу и переживаю за неё. Ну и подсказываю, чтоб не плакала. А ещё я наряжаться люблю во всякие костюмы. Дома даже ателье мод устраиваю. Посажу на диван сестрёнок и показываю им новые моды. Во все скатерти и кофты с шарфами кутаюсь. Мне за это даже от мамы попадает. А у тебя есть недостатки?
- У меня?.. - переспросила Света и вдруг растерялась. Ей даже показалось, что Наташа уже всё про неё знает, потому и спросила об этом. - Я… робкая, - нерешительно проговорила Света. - Я даже к вам в школу идти боялась. Никого ведь не знаю. И учительнице отвечать всегда боюсь. Выучу урок, а сердце так и бьётся, так и бьётся…
- Это разве недостаток? - беззаботно сказала Наташа. - Если ты чего-нибудь боишься, возьми и подумай: "Чего я боюсь? Это ведь совсем не страшно". Сразу посмелеешь.
"Как же, посмелеешь!" - возразила про себя Света, а вслух сказала:
- Я попробую так сделать, вдруг и вправду посмелею.
Света обрадовалась, что Синеглазка не стала смеяться над ней, и даже хотела рассказать, что в той школе её прозвали за робость Мышкой-норушкой. Но тут к ним подбежал белобрысый мальчик с двумя красными нашивками на рукаве и быстро-быстро, точно куда-то торопился, спросил Наташу:
- Максимова, почему заметку в первый номер отрядной стенгазеты не сдаёшь? Редактор волнуется. У него в третьей колонке пустота. - И тут же сердито посмотрел на Свету. Как будто она была в этом виновата.
А Света неожиданно для себя улыбнулась: такого потешного председателя совета отряда она ещё ни разу не видела - кричит, руками машет, брови сурово сдвигает, а совсем не страшно, даже смешно.
- Ты чего ухмыляешься? - строго спросил её председатель. - Я дело говорю!
- Сама не знаю, - смутилась Света и постаралась стать серьёзной.
- Не придумала я ничего, - призналась председателю Наташа, - забыла про заметку.
- Забыла! - ахнул председатель. - Значит, ты свой главный недостаток не искоренила. Просто непонятно, что ты всё лето делала? - И, обернувшись к Свете, зачастил скороговоркой: - Тут, понимаешь, какое дело. Как мы пионерами стали, вожатый предложил нам свои недостатки исправлять. Ведь они у любого человека есть, верно? Ну, мы и решили: за лето каждый должен свой главный недостаток побороть. А Наташка по-прежнему всё забывает. Куда это годится? Витька Пухов и тот стал сдерживаться. Раньше он на уроках хрюкал, а теперь даже не мяукает. И Гаврилка Тюрин пока никого не стукнул. А в прошлом году он уже первого сентября у директора побывал. Разве это не прогресс?.. А Наташка всё забывает! Хоть бы с меня пример брала.
- С тебя? - удивилась Наташа.
- Да! - уверенно заявил председатель. - Скажешь, я не изменился?
- А вот и нет! Вот и нет! - захлопала в ладоши Наташа. - Как в прошлом году хвастался, так и теперь первый себя хвалишь.
- Я не хвалю, а говорю то, что на самом деле! - рассердился председатель. - Я, может, всё лето молчал. Плавать научился, а никому не сказал об этом. Одну гражданку от злой собаки спас и опять никому ни звука. А ты споришь! Лучше скажи, когда заметку напишешь?
- Ладно, после уроков напишу, - пообещала Наташа.
- Что? - снова взвился председатель. - После уроков совет отряда. На носу это себе заруби. Собираемся в пионерской комнате. Точка, и никаких гвоздей! - вдруг заявил он таким тоном, точно Наташа спорила с ним. - Новенькая, напомни перед уходом этой забываке о совете отряда.
- Да останусь я, не переживай, - пообещала Наташа.
- Ну и хорошо, - остыл председатель, но сейчас же снова распалился, - ты обязательно покажи новенькой стенд с нашими самоделками… Знаешь, Мохова, какие у нас мастера! Залюбуешься. А ещё… - Тут председатель увидел редактора Илюшу и, не договорив, бросился к нему.
- Просто ужас какой у нас Колька активный, - глядя ему вслед, сказала Наташа. - Все перемены вот так носится.
"Шумный он ужасно, - подумала Света, - это тоже недостаток". А вслух сказала:
- Говорит уж очень быстро. Как будто нет на свете запятых и точек.
Наташа согласно закивала головой.
- Маргарита Павловна сказала нам, что за минуту нормальный человек может произнести сто - сто двадцать слов. А Колька за полминуты больше ста говорит. Мы проверяли. У вожатого Миши часы с секундной стрелкой, он и засек, когда Колька наш план работы зачитывал.
Но Света уже не слушала Наташу. Она очень расстроилась. Всё-таки глупая она! Ну зачем надо было признаваться Наташе, что она трусиха! Такая хорошая эта Наташа, а теперь наверняка дружить с ней не захочет. И другим про неё расскажет. Председателю Кольке, например. Они же сидят вместе. А ему только дай за что уцепиться, в момент разнесёт. Вот и начнётся то же самое, что в той школе.
Все уроки следила Света за Наташей. Нет, ничего она Кольке не сказала. И вообще с ним не разговаривала. На третьем уроке только ластик попросила и промокашку. А после уроков подошла к Свете вместе с Витей Пуховым, и тот сказал:
- Напряги, Мохова, свои мозги и соображай. У нас в трёх звеньях по девять человек. А в моём только восемь. Значит, в чьём звене ты должна быть?
- В твоём, - сказала Света и ужасно удивилась, что весельчак Пухов звеньевой. Он и сейчас вёл себя несерьёзно.
- Как сказал бы наш председатель Колька, тебе, Мохова, здорово повезло, - прищёлкнув языком, объявил Витя и торжественно пожал Свете руку. - Наше звено лучшее в отряде… если ещё не было, так будет. Поздравляю тебя, и всё такое. Не забудь сообщить Наташе все необходимые сведения о себе. - И, подмигнув Свете, Витя оставил девочек вдвоём.
- Ты когда родилась? - тотчас спросила Наташа.
Такой неожиданный вопрос удивил Свету.
- А что? - спросила она.