И тут же убежал, но скоро вернулся и поманил Чубо пальцем.
- Слушай, - шепнул он. - Когда я увидел эту девочку, я, наверно, заснул с открытым ртом. И в рот ко мне залетела птица. Теперь бьёт крыльями в груди.
Чубо прижал ухо к его груди.
- Сердце это, - сказал он. - Не слыхал, что ли, до сих пор?
- Не слыхал, - признался Мельничный. - Но ты ошибаешься. Это - птица.
С тех пор Мельничный ходил в деревню каждый день.
А прежде чем появиться там, старательно расчёсывал бороду, чистил сапоги, пришивал пуговицы. Мельницу он привёл в порядок, вымыл окна и пол надраил до блеска.
По дороге в деревню он разговаривал с цветами, особенно если они были синие или голубые.
Но однажды утром он не явился к Гиочике. И после обеда его не было.
Что такое?
Чубо поднялся на башню, но и сверху Мельничного не увидел. Зато заприметил белохвостую ласточку.
- Это ласточка с мельницы, - сообразил Чубо. - У неё хвост в муке.
- Мельничная ласточка!
Где ты пролетала?
Мельничного Дядьку
Сверху не видала? -
спросил Чубо.
И ласточка ответила:
- Он сидит над речкою,
Машет над водой
Белоснежной
Мельничной
Длинной бородой!
"Не заболел ли?" - подумал Чубо и побежал на мельницу.
Но Мельничный Дядька был жив-здоров. Он и вправду махал бородой, вернее она сама развевалась. Мельничный бегал по берегу реки и ловил бабочек. Он то и дело спотыкался о собственную бороду и падал.
- А что мельница? Стоит?
- У меня отпуск, - сказал Дядька. - Пора передохнуть!
Мельничный Дядька хитрил. Он бегал за бабочками, чтоб проверить - стар он или нет.
- Слушай, Чубо! Хочу сделать тебе подарок!
- Подарок? - обрадовался Чубо. - Какой?
Дядька достал ножницы и мигом отхватил свою бороду.
- Бери!
- Вот здорово! - обрадовался Чубо. - Борода? А как мы её приделаем?
- Мукой приклеим.
Дядька тут же развёл в воде пригоршню муки и прилепил Чубо бороду и усы.
- Ха-ха! - смеялся он. - Теперь ты похож на старикашку. А мне борода больше не нужна. Я женюсь!
- Вот здорово! - сказал Чубо. - А когда свадьба?
- Через три дня.
Чубо вернулся домой.
Гиочика увидела его бороду и засмеялась:
- Он тебе нарочно её отдал. Чтоб я его за бороду не дёргала!
На другой день, приближаясь к мельнице, Чубо услышал барабанную дробь. Жених учился барабанить. Какая же свадьба без барабанщика?
- А с невестой кто будет танцевать? - спросил Чубо.
- Я, кто же ещё?
- С барабаном на спине?
- Ага, на спине.
- Ерунда, - сказал Чубо. - Так не полагается. У меня есть надёжный приятель. Он поможет.
Три дня готовились они к свадьбе. Первым делом научили ягнёнка бить лбом в барабан. Получалось неплохо.
Потом отлили восковые свечи, чтобы и вечером светло было на свадьбе. Свернули три голубца, один побольше - для Чубо, два поменьше - жениху и невесте.
Всю ночь накануне пекли они печенье и вылепили из теста три фигурки: дедушку Далбу, бабушку и мальчика Уку, чтоб и они - зимние друзья - побывали на свадьбе.
К утру Чубо и Дядька очень устали и заснули крепким сном. А пригласить на свадьбу невесту забыли.
И вот началась свадьба. Бум! Бум! Бум!
Это ягнёнок ударял в свадебный барабан.
Чубо спал. Жених голову под подушку спрятал - барабан мешает. Кто там стучит? Нашёл время!
А ягнёнок разыгрался вовсю:
- Бум-тара-рум! Там-тара-рам!
Гиочика услыхала из деревни бой барабана.
"У кого это сегодня свадьба?" - подумала она и побежала на мельницу.
Прибежала, а свадьбы не видно - только ягнёнок барабан бодает.
Обрадовался ягнёнок, когда увидел девочку, веселей забарабанил.
И Гиочика принялась танцевать, а в небе над нею вдруг появилось облачко. Опустилось ниже и давай кружиться, приплясывать над мельницей. Это был, конечно, Гаврилка.
Долго они танцевали - Гиочика на земле, а Гаврилка в небе.
- Гей-гей, Гиочика! - кричал Гаврилка. - Ух! Ух! Во весь дух!
От криков и танцев проснулся жених.
- Чубо, вставай! - закричал он. - Моя невеста пришла!
- Это я невеста?! - удивилась Гиочика. - Какая же я невеста? Я гость на земле. Скоро уйду.
- Невеста, невеста! - закричал Мельничный Жених. - Ты - невеста моя.
- Где же ты видел босую невесту? - спросила девочка и убежала на берег Рэута.
Высокий Гость
Три петуха - один свой, два соседских - закричали с утра на пороге: "Ку-ку-ри-гу-у!"
- Жди теперь гостей, - сказала мать.
Повязав голову косынкой, мать принялась за дело: вымыла, выскребла весь дом, подбелила кое-где стены, покрасила дверь.
Она то и дело поглядывала на дорогу: не идёт ли кто? Но гостей всё не было.
В сердцах мать хворостинкой погнала со двора петухов - обманули! Но петухи скоро вернулись да ещё и привели с собой четвёртого, с огромными шпорами. Тот нагло вошёл в сени:
- Ку-ку-ри-гу-у!
- В этом что-то есть, - сказала мать. - Не зря же они горло дерут.
- Да ну, ерунда, - сказал отец, который не очень-то верил петухам.
Но всё же в ту ночь оставил свет в одной комнате: если кто придёт, пусть знает - хозяева дома.
Но в дверь никто не постучался, а на заре Чубо исчез. Гиочика ещё полусонного увела его на Рэут.
В траве лежали зёрнышки росы. Гиочика, как всегда, устроилась у Чубо на плече.
Они подошли к берегу, и Гиочика сказала:
- Искупайся.
Чубо не стал раздумывать. Быстро раздевшись, он прыгнул в воду.
Сонный Рэут, бормоча что-то, катил вниз свои воды. Ему и в голову не приходило, что так рано утром Чубо может купаться. Он думал - это рыбина бьёт под ракитами.
Дрожа от холода, Чубо вышел из воды. Но Гиочика заставила его вымыть ноги и подала ему чистую рубаху.
- Смотри, какой пар над рекой! - сказал Чубо. - Я согрел Рэут. Можешь и ты искупаться.
И Гиочика вошла в воду.
Когда они, весёлые, чистенькие, вернулись домой, отец и мать уже беспокоились.
- Где это вы были в такую рань?
- На Рэуте, - ответил Чубо. - Купались.
- Алда, малда, ока, о! - сказала Гиочика. - Им тоже надо искупаться. К нам должен прийти Высокий Гость!
Так вот почему кричали петухи! Не обманули, значит.
Отец и мать не стали спорить с Гиочикой, очень уж она им нравилась. Отец залез в бочку с водой, мать - в корыто. А Фараона из ведра окатили.
- Торопитесь, - говорила Гиочика. - Гость стучится в дверь!
Когда мать и отец переоделись в чистое платье, девочка поманила их за собой пальцем.
- Вот он! - сказала она.
Во дворе, на том месте, где стоял когда-то дедушка Далбу, их и вправду ждал Высокий Гость.
Был он, правда, пока невысок, но вытягивался на глазах и носил уже золотую шляпу.
- И-и-и! - удивился отец, а мать поклонилась.
И тут все они - и Чубо, и мать с отцом, и Гиочика - взялись за руки и запели:
В светлом образе цветка
Ты пришёл издалека,
о Высокий Гость!Трудно путнику в пути
На одной ноге идти,
о Высокий Гость!Ты - восход, и ты - закат,
Нам ты - Гость,
А Солнцу - Брат,
о Высокий Гость!Мулцумеск!
Цветок и бог.
Ты украсил наш порог,
о Высокий Гость!
Так они пели и били в ладоши.
На песню прилетели бабочка Кира и пчела Мариуца.
- Я ещё вчера знала про Гостя, - сказала пчела.
- А я послевчера! - смеялась Кира.
Чубо побежал по деревне.
- Вставайте! - стучал он в окна. - К нам явился Высокий Гость. Он в доме дедушки Далбу. Дедушка уступил ему своё место.
Отец закатил в сарай две бочки, и каждый, кто приходил глянуть на Гостя, должен был искупаться.
А те, кто приезжал на подводах, останавливались у колодца и выливали на лошадей по ведру воды. Один чудак прикатил даже на тракторе, чёрном, замасленном. Его из бочки долго не выпускали.
- Слушай, Чубо, - говорил дядя Тоадер. - Я вчера помылся. Дай поглядеть на гостя-то!
- Полезай в бочку!
- Да я не залезу.
Пришлось дяде Тоадеру мыться по частям. Помывшись и поклонившись Гостю, он стал таскать от колодца бочки со свежей водой.
- Слушай, Чубо, - сказал дед Георге, - сверху-то я помылся, а в душе что-то не то.
- А что такое?
- Да со старухой поругался.
- Пускай помирится, - сказала Гиочика.
Пришлось деду ехать домой, и вернулся он уж вместе со старухой.
- Мулцумеск! - сказала старуха, поклонившись Высокому Гостю.
Но, конечно, не все приходили в дом дедушки Далбу.
- Вот ещё! - говорил один Упрямый. - Стану я мыться, чтоб на какой-то подсолнух посмотреть! Вон их на поле сколько угодно. Можно и грязному поглядеть!
- На поле не такие высокие. А этот растёт на глазах!
- Ещё бы! Он ведь на месте дедушки Далбу!
- Всё равно не буду мыться! И глядеть не буду! - говорил Упрямый и нарочно, когда проходил мимо, надвигал шляпу на глаза.
А в небе между тем появилось небольшое облако.
Оно летало туда-сюда и наконец остановилось прямо над Высоким Гостем. Раскрыв рот, глядело оно на землю. Это был, конечно, Гаврилка.
Несколько мальчишек из деревни забрались на башню и давай кидать в Гаврилку палками и камнями.
- Обо, ноба, ма! - закричала Гиочика, - Не трогайте Гаврилку.
- Плевать я на них хотел, - засмеялся Гаврилка и махнул бородой. Посыпались с неё капли, крупные, тяжёлые, а с башни на землю посыпались мальчишки.
- Эй, Гиочика, - крикнул Гаврилка. - Скажи Чубо, что это на мне весной Уку ускакал! Привет ему от Уку, от дедушки и бабушки! Поклон от снежных мальчуганов! Я их всех видел позавчера!
И тут откуда-то издалека послышалось глухое ворчанье:
- Где Гаврррилллка! Куда прррропаллл?!
Гаврилка встрепенулся, бросился в сторону, но успел ещё над полем хорошенько искупать того Упрямого.
А в доме дедушки Далбу, как раз напротив окна, появился и расцвёл второй подсолнух.
Как Чубо мельницу обманул
Белохвостая ласточка каждый день приносила на хвосте мельничные вести. А хвост у неё был то белый, то желтоватый.
И если Чубо вывешивал на башне белый флаг, люди в селе знали, что на мельнице сегодня идёт мука пшеничная, а если жёлтый - кукурузная.
Но вот наступили жаркие дни, обмелел Рэут, и мельничное колесо еле крутилось.
- Может, приделаем мельнице крылья? - сказал Чубо.
- Голова! - с восхищением сказал Дядька. - Чубо, ты - Голова!
- Немного покрутит Рэут, - продолжал Чубо, - немного - ветер. И мельница работает днём и ночью.
Целую неделю трудились они, и в воскресенье крылья были готовы.
Хорошие получились крылья, длинные, широкие! Только не крутились!
Ни Чубо, ни Мельничный Дядька не подумали, что мельница их стоит в низине, а ветер гуляет по холмам. Так что от крыльев не было никакого толку.
Прошёл день, другой, прошла неделя, и вдруг обрушился на деревню ливень!
Взревел Рэут и так закрутил мельничное колесо, что казалось - вот-вот разорвёт его на части.
А вместе с ливнем залетел в долину и хвост урагана.
Взревел ураган и так закрутил мельничные крылья, что казалось - вот-вот их разорвёт на части!
Мигом смолола мельница зерно, что было в закромах, и колесо и крылья крутились теперь вхолостую.
Мельничный Дядька хотел было побежать в деревню, чтоб тащили зерно, но кто понесёт его в ливень!
А Мельница задрожала от ярости.
- Где зерно? - взревела она, грохоча колесом, и вдруг - тронулась с места. Размахивая крыльями, поехала она по берегу, а потом круто повернула от реки и двинула прямо к пшеничному полю. Мельничный Дядька кубарем вылетел наружу и остался на берегу с разинутым ртом.
Мельничиха-ласточка прилетела, когда Чубо спускался с башни.
- Чубо, беда! - крикнула она.
- Знаю, - сказал Чубо. - Сам всё видел.
И он побежал к пшеничному полю, а навстречу ему из-за бугра выехала Мельница. Она ревела и тряслась.
- Стой, Мельница! - крикнул Чубо. - Стой, говорю! Ты что - Чубо не узнаешь? Это я приделал тебе крылья!
- Дыр-дыр-дыр! Трох-грох-грох, - бормотала Мельница. - Много вас тут ходит!
- Не лезь в пшеницу, слышишь? Она ещё зелёная. Назад! А то смолотишь бабочек и жаворонков!
- Дыр-дыр-дыр! Гоп-гоп-гоп! Туп-туп! Не понимаю человечью речь!
Что делать? Людей поблизости не видно.
Чубо скинул рубашку, узлом завязал воротник, и получился вроде бы мешок. Чубо кинул в него шляпу и закричал:
- Эй, Мельница! Я зерно тебе принёс.
Оглянулась Мельница, видит - и вправду стоит на дороге человек с мешком.
- Дыр-дыр-дыр! Туп-туп! Давай зерно!
- Э, нет! Пошли на место! Не стану я рассыпать зерно где попало.
И Чубо повернулся к Мельнице спиной и пошёл к реке. Растерялась Мельница, пошла за Чубо, точно так, как корова когда-то ходила за снежными мальчуганами.
Привёл Чубо Мельницу на место, а тут набежали люди, привязали её к большим столбам толстыми верёвками.
И тут только Мельничный Дядька закрыл рот и почесал себе подбородок. У него начала расти новая борода.
Мост
Улитка высунула из домика голову, глянула на Солнце - надо торопиться!
Она поднялась на холмик, который показался ей горой, и присела на листок отдохнуть.
Вдруг листок поехал вниз, а Улитка на нём. Чёрный Жук потащил листок.
- Это твой листок? - спросила Улитка.
- Нет.
- А куда ты меня везёшь?
- Куда хочешь. Я же такси!
Добрый оказался Жук, хоть и чёрный, пожалел Тётушку-Улитку.
Где на такси, а где пешком добралась Улитка до Рэута.
Повернула один рог на восток, другой на запад - что такое? Куда девался мост? Совсем недавно стоял на месте, а теперь только две деревянные ноги выглядывают из воды.
"Унесла его вчерашняя буря, - подумала Тётушка-Улитка. - Что же теперь делать?"
Домик, конечно, всегда при ней, с домиком на плечах она не пропадёт, но ведь за рекой, на другом берегу, ждут родственники!
Когда она отправилась в путь, сестры удерживали её изо всех сил. Но разве Улитку удержишь? Захотелось ей увидеть великанов - и всё! А великаны жили в селе Туртурика! Теперь она возвращалась домой и несла кучу новостей.
- Эх, был бы у меня хоть какой-нибудь кораблик!
Чубо увидел с башни Тётушку-Улитку.
"Реку не может перейти", - понял Чубо, слез с башни и побежал по селу.
- Поможем Тётушке-Улитке! - кричал он под каждым окном. - Реку не может перейти!
- Бедная Улитка! - говорили жители села Туртурика. - Надо ей помочь.
И вот к реке прибежали из деревни великаны, кто с бревном, кто с топором.
Отец Чубо принёс пилу. Залезли в воду - стук-бок, стук-бок! - вот и мост готов.
- Давай, Тётушка-Улитка! - орали великаны. - Двигай домой! Приходи в гости, когда захочешь.
И Тётушка-Улитка перешла реку. Дома ей никто не поверил, что великаны для неё мост построили.
- А это что? - сказала Улитка и достала из кармана щепку. - Вот она, щепка от моего моста!
Тут уж все улитки замолкли. Щепка - это факт! А факт - это не щепка!
Муж Тётушки-Улитки Дядюшка-Улит с восторгом смотрел на жену, пока она умывалась с дороги.
- А где полотенце? - сказала она. - Ты же видишь, я умылась. Подай полотенце.
Дядюшка-Улит сроду не слыхал, что такое полотенце, но на всякий случай вытер ей лицо кончиком рога.
После завтрака Улитка сказала:
- Сегодня принесли газету? Подай-ка очки.
Что такое очки, Дядюшка-Улит знал, а про газету слышал впервые. Но чтоб жена не подумала, что он бестолковый, - взял да и почесал у неё за ухом. Улитка тут и уснула.
С тех пор, как только она заводила разговор про газету, муж отвечал: