По мере прибытия гостей он любезно рассаживал их, с непременным рукопожатием, сердечными словами, подчеркнуто обходительно и церемонно. Последними прибыли две те самые "таинственные личности": джентльмен по имени Алоиз Пендергаст и его "воспитанница"; это определение в сознании Майлза ассоциировалось с подборкой очаровательно-непристойных образов. Досье Пендергаста заинтересовало директора, потому что было начисто лишено информации, но этот парень ухитрился в последнюю минуту купить билет в тюдоровские покои - один из двойных люксов в кормовой части - за пятьдесят тысяч долларов. И это несмотря на то, что рейс был полностью распродан за месяцы вперед. Мало того, этот тип отсрочил отплытие почти на полчаса. Как ему это удалось?
Весьма интригующе.
Когда этот человек появился, Майлз посмотрел на него второй раз, уже более внимательно. То, что он увидел, ему понравилось. Человек отличался благородной изысканностью, аристократизмом и поразительной красотой. Лицо прекрасно очерчено, словно высечено из мрамора Праксителем, и вместе с тем ужасающе бледно, как если бы его обладатель выздоравливал после смертельной болезни. И тем не менее наличествовали и живость, и твердость в гибкой фигуре и серых глазах, которые выражали все, что угодно, кроме физической слабости. Одетый в великолепную визитку с бутоньеркой в виде орхидеи, он двигался сквозь толпу с изяществом кошки, вышагивающей по накрытому столу, между приборами.
Но еще более яркой и удивительной, чем сам Пендергаст, оказалась его так называемая воспитанница. Бесспорно, красавица, но не в расхожем, современном смысле. Нет ее красота была красотой прерафаэлитов, она напоминала пронзительный образ Прозерпины на знаменитом полотне Россетти, но только с прямыми, коротко подстриженными волосами в виде девичьего ежика. На ней было вечернее платье от Зака Позена, которым Роджер недавно восхищался в одной из галерей торговой аркады Сент-Джеймс, на шестой палубе, - самое дорогое из всех, что там выставили. Интересно, что девушка решила приобрести платье для первого вечера здесь, на борту, вместо того чтобы выбрать что-то из собственного гардероба.
Майлз быстро сделал в уме перерасчет мест и усадил Пендергаста сбоку от себя, а Констанс напротив. Миссис Дальберг отправилась по другую руку от Пендергаста; директор-распорядитель включил ее в список, потому что она развелась с двумя английскими лордами подряд, выйдя потом замуж за американского мясного магната, который умер через несколько месяцев после бракосочетания, сделав ее на сто миллионов богаче. Лихорадочное воображение Майлза особенно распалилось этим последним обстоятельством. Но когда он пристально рассмотрел миллионершу, то с разочарованием обнаружил, что она не похожа на вульгарную охотницу за состояниями, которую он нарисовал в своем воображении.
Директор определил места вокруг стола и остальным: франтоватому молодому английскому баронету с женой-француженкой; торговцу произведениями импрессионистской живописи; солистке группы "Пригородные газонокосилыцики" и ее бойфренду; писателю Виктору Делакруа, весельчаку и кутиле, и еще нескольким гостям, которые, как рассчитывал хозяин стола, составят за обедом блестящую и занимательную компанию. Он хотел было включить сюда также кинозвезду Брэддока Уайли, прибывшего сюда на премьеру своего нового фильма, но его актерская слава уже шла на убыль, поэтому распорядитель постановил, что может пригласить Уайли за свой стол и во второй вечер.
Рассаживая гостей, Майлз ловко представлял их друг другу, чтобы избежать банальных официальных представлений после, когда все рассядутся. Вскоре приглашенные сидели на местах, и подоспело первое блюдо: блины а-ля Романофф. Некоторое время, пока официанты расставляли тарелки и разливали по бокалам вино, соседи перебрасывались ничего не значащими словами.
Роджер сделал первый шаг, чтобы сломать лед обшей скованности.
- Мне кажется, я распознаю у вас нью-орлеанский акцент, мистер Пендергаст. - Майлз гордился своей способностью разговорить даже самого сдержанного собеседника.
- Как вы прозорливы, - отозвался тот. - А я со своей стороны распознаю за вашим английским произношением выговор округи Фар-Рокауэй, в Куинсе.
Директор-распорядитель почувствовал, как улыбка застыла на его устах. Каким образом, черт возьми, мог этот человек узнать об этом?
- Не удивляйтесь, мистер Майлз: в числе прочего я занимался изучением акцентов. При моей профессии нахожу это полезным.
- Понимаю. - Чтобы скрыть замешательство, Майлз пригубил верначу и постарался сменить тему: - Вы лингвист?
В светло-серых глазах собеседника явно сверкнули веселые искорки.
- Вовсе нет. Я занимаюсь расследованиями.
Майлз во второй раз за обед удивился.
- Как интересно! Вы имеете в виду, как Шерлок Холмс?
- Что-то вроде этого.
Довольно неприятная мысль промелькнула в голове у круизного директора.
- А сейчас… здесь… тоже расследуете?
- Браво, мистер Майлз!
Кто-то из сотрапезников уже начал прислушиваться, и Майлз не знал толком, что сказать. Директор-распорядитель, почувствовал приступ нервозности.
- Ну что ж, - смешком он попытался все свести к шутке, - я знаю, кто и как это сделал: дворецкий в кладовке. Подсвечником.
Когда остальные вежливо рассмеялись, он вновь постарался увести разговор со скользкой темы.
- Мисс Грин, вы когда-нибудь видели картину "Прозерпина" Россетти?
Девушка обратила на него взгляд, и Майлз почувствовал некоторое смятение. Было явно что-то странное в этих глазах.
- Видела.
- Мне определенно кажется, что вы напоминаете женщину с этого полотна.
Гостья не отводила пристального взгляда.
- Следует ли мне быть польщенной сравнением с любовницей владыки царства теней?
Причудливый ответ, его сила и яркость, а также резонирующий голос, как на старых грампластинках, смутили Майлза, но он умел с честью выходить из любых превратностей беседы и ответ нашел мгновенно:
- Плутон* влюбился в нее, потому что она была красива и полна жизни - точь-в-точь как вы.
- И в результате похитил ее и утащил в ад, чтобы сделать своей любовницей.
- Что ж, некоторым всегда везет! - Майлз окинул взгля-дом стол и получил за маленькую остроту одобрительный смешок. Даже мисс Грин улыбнулась, с облегчением отметил он.
Заговорил торговец картинами Лайонел Брок:
- Да-да, я хорошо знаю живопись. Насколько помню, эта картина находится в Галерее Тейт.
- Именно. - Роджер с благодарностью повернулся к Броку.
- Довольно заурядное произведение, как и все прерафаэлиты. Моделью послужила Джейн Моррис, жена лучшего друга Россетти. Работа над портретом явилось прелюдией к ее соблазнению.
- Соблазнению… - повторила мисс Грин, устремив странные глаза на Майлза. - А вы когда-нибудь соблазняли, мистер Майлз? Положение директора-распорядителя на шикарном океанском лайнере, должно быть, прекрасная возможность для этого.
- У меня свои маленькие секреты, - ответил Роджер с очередным легким смешком. Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз, и, пожалуй, более дерзок, чем он привык слышать. Вряд ли когда-нибудь еще мисс Грин окажется за подобным столом.
- "И от себя сама я далека, и прошлого мне здесь совсем не жаль…" - продекламировала она.
За столом стало тихо.
- Как красиво! - произнесла молчавшая до сих пор вдова мясного магната Эмили Дальберг, поразительно аристократичного вида женщина в красивом платье, со старинными ювелирными украшениями, стройная и хорошо сохранившаяся для своего возраста. Майлз подумал, что она выглядит и говорит точь-в-точь как баронесса фон Шрёдер из мюзикла "Звуки музыки". - Кто написал это, моя дорогая?
- Россетти, - ответила Грин. - Это стихотворение, которое он написал о Прозерпине.
Брок обратил на девушку серые глаза.
- Вы историк искусств?
- Нет, я педант и обскурантист.
Брок рассмеялся.
- Нахожу педантов и обскурантистов очаровательными, - проговорил он с улыбкой, подаваясь ближе к ней.
- Вы тоже педант, доктор Брок?
- Ну, я… - Он предпочел отшутиться: - Полагаю, кто то может меня так назвать. Я взял с собой несколько экземпляров своей последней монографии о Караваджо. Отошлю копию в вашу каюту, тогда вы сами сможете решить.
В этот момент в компании воцарилась тишина, потому что к столику подошел представительного вида человек с посеребренными сединой волосами, в форме морского офицера. Он был строен и подтянут, а из-под козырька фуражки поблескивали голубые глаза.
- Рад приветствовать вас на борту "Британии", господа. Все присутствующие приветствовали его в ответ.
- Как идут дела, Роджер?
- Все просто замечательно, Гордон.
- Разрешите представиться. - Новоприбывший одарил присутствующих обаятельной улыбкой. - Я Гордон Ле Сёр, первый помощник капитана "Британии". - У него оказался очаровательный ливерпульский выговор.
Над столом пронесся негромкий гул голосов - гости поочередно представлялись.
- Если у вас есть какие-то вопросы по поводу судна, я к вашим услугам. - Офицер снова улыбнулся. - Как вам обед?
Все заверили, что обед превосходен.
- Прекрасно! Мы будем хорошо заботиться о вас, обещаю,
- Я вот хотела узнать, - проговорила миссис Дальберг. - Говорят, "Британия" - крупнейшее круизное судно в мире. Насколько она больше "Куин Мэри"?
- Мы на пятнадцать тысяч тонн тяжелее, на тридцать футов длиннее, на десять процентов быстрее и вдвое красивее. Однако, миссис Дальберг, в одном вынужден вас поправить: "Британия" не круизное судно, а океанский лайнер.
- Я не знала, что существует разница.
- Еще какая! Целью круизного судна является круиз как таковой. Но задача океанского лайнера - перевозить людей согласно расписанию. У "Британии" гораздо больше осадка и более остроконечный корпус, чем у круизного судна, и она способна развивать серьезную скорость - свыше тридцати узлов, что составляет более тридцати пяти миль в час. Корпус должен быть гораздо крепче, чем у круизного судна, и иметь хорошие мореходные качества, с тем чтобы пересекать открытый океан при любой погоде. Видите ли, круизное судно будет уклоняться от шторма. Мы же не свернем и станем пробиваться прямо через шторм.
- В самом деле? - изумилась миссис Дальберг. - У нас есть вероятность столкнуться со штормом?
- Если погодные сводки верны, непременно столкнемся, мадам. Где-нибудь в районе Большой Ньюфаундлендской банки. Но беспокоиться не о чем. - Ле Сёр ободряюще улыбнулся. - Вы получите огромное удовольствие.
Первый помощник попрощался с присутствующими и направился к следующему столу, по соседству, который занимали шумные миллиардеры, владельцы интернет-компаний. Майлз был рад кратковременной тишине, воцарившейся среди этих громогласных ослов, пока первый помощник повторял перед ними свою рекламную речь.
- Изысканнейший первый помощник капитана на всем флоте, - сказал Майлз. - Нам повезло, что он на нашем судне. - Стандартные хвалебные слова, но, по мнению круизного директора, Ле Сёр действительно был славный парень. Не какой-нибудь заурядный среднестатистический первый помощник, кичливый и самодовольный, с комплексом обиды за то, что не сподобился стать капитаном.
- Немного похож на седеющего Пола Маккартни, - заметил Лайонел Брок. - Случайно, не родственник?
- Это все его ливерпульский акцент, - отозвался Майлз. - Вы не первый, кто сделал такое наблюдение. - Роджер подмигнул. Только не говорите этого при нем: наш первый помощник, с сожалением должен отметить, не является битломаном.
Подали главное блюдо, а вместе с ним другое вино, и оживленное журчание голосов за столом усилилось. Майлз держал ушки на макушке. Даже разговаривая, он параллельно умудрялся слышать и других беседующих. Весьма полезный навык при такой профессии.
Миссис Дальберг повернулась к Пендергасту:
- Ваша воспитанница- примечательная молодая женщина.
- Безусловно.
- Где она училась?
- Самоучка.
До слуха Майлза донесся громкий взрыв смеха с соседнего стола. Хохотали Скотт Блэкберн, компьютерный вундеркинд, и два его льстивых приятеля со своими прихлебателями, все в гавайских рубашках, слаксах и сандалиях - вопиющее неуважение к принятым на судне правилам и этикету вечера. Круизный директор содрогнулся. Похоже, на каждом рейсе имелась по крайней мере одна группа богатых шумливых дельцов. Привлекают к себе слишком много внимания. Если верить их досье, Блэкберн и его компания уже побывали в винном туре по графству Бордо, где потратили миллионы долларов на немедленное создание собственных винных погребов. И, как часто бываете миллиардерами, требовательными и эксцентричными, он настоял на том, чтобы ради семидневного путешествия заново отделали предназначенную для него просторную каюту, обставив его собственными предметами искусства, антиквариатом и мебелью.
Миссис Дальберг все разговаривала с Пендергастом:
- И как получилось, что она стала вашей воспитанницей?
Ответила сама Констанс:
- Мой первый опекун, доктор Ленг, подобрал меня, когда я, брошенная сирота, скиталась по улицам Нью-Йорка.
- Святой Боже, я не знала, что такое случается в наше время.
- Когда доктора Ленга убили, Алоиз, будучи его родственником, дал мне приют.
Слово "убили" на мгновение тяжело повисло в воздухе.
- Какая трагедия! - произнес Майлз. - Соболезную.
- Да, это трагическая история, не правда ли, Алоиз?
Директор-распорядитель уловил резкость в ее голосе. Что-то там было нечисто. Люди как айсберги: основная часть того, что в действительности с ними происходит, особенно неприглядное, находится глубоко под водой.
Миссис Дальберг тепло улыбнулась Пендергасту.
- Я, кажется, слышала, что вы частный сыщик?
"О нет", - подумал Майлз. - Только не все сначала!"
- В настоящее время - да.
- И что, вы сказали, сейчас расследуете?
- Боюсь, я ничего такого не говорил.
- Расследование? - воскликнул торговец-искусствовед Брок. Он явно пропустил начало разговора.
- Как восхитительно интересно! - улыбнулась вдова и дотронулась до руки детектива. - Я люблю тайны. Вы разгадываете тайны убийств, мистер Пендергаст?
- Я никогда не читаю детективных романов. Нахожу их смехотворными.
Миссис Дальберг рассмеялась:
- А я их обожаю. И мне приходит в голову, мистер Пендергаст, что из "Британии" получилась бы прекрасная декорация для сцены убийства. - Она повернулась к хозяину стола: - А вы как думаете, мистер Майлз?
- Убийство - это было бы восхитительно. При условии, что никто не пострадает. - Острота заслужила свою порцию смеха, и круизный директор еще раз испытал гордость за свое умение поддерживать разговор там, где этого требовали правила этикета.
Детектив чуть подался вперед.
Не могу обещать вам убийство во время путешествия, - внятно произнес он, - но могу сообщить: здесь, на борту, присутствует убийца.
Глава 11
Пендергаст с удобством расположился в салоне каюты, листая объемистую карту вин, предлагаемых на "Британии". Стоящий поблизости телевизор с плоским экраном был настроен на местную, судовую телестанцию, и приглушенный голос диктора превозносил достоинства океанского лайнера, подкрепляя свои слова видеорядом.
""Британия" - грандиозное судно, построенное в старых добрых традициях, - информировал интеллигентный голос с правильным оксфордским произношением. Впечатляют ее плавные широкие лестницы, просторные зоны общественного пользования. Здесь имеются два бальных зала, восемь ресторанов, три казино, пять плавательных бассейнов. Ее пассажирский список составляет две тысячи семьсот человек, численность экипажа тысяча шестьсот человек, а регистровая грузоподъемность сто шестьдесят пять тысяч тонн. С точки зрения удобства размещения пассажиров это самое вместительное судно для хождения в открытом море, а численное соотношение между экипажем и пассажирами несравнимо ни с одним другим роскошным пассажирским кораблем. "Британию" отличают несколько уникальных черт - такие как восьмиэтажный Гранд-атриум, салон "Седона-Сан-спа", первоклассные торговые пассажи Риджент-стрит и Сент-Джеймс-стрит, театр "Белгравия" на тысячу мест и подогреваемый бассейн в стиле римских бань, обнаруженных при раскопках Помпей. Лайнер может похвастать бальным залом из золота и хрусталя в стиле короля Георга Второго, крупнейшим из корабельных. Длина судна больше высоты Эмпайр-Стейт-билдинг, а его сирена слышна на пятнадцать миль. В традициях "Титаника" и других великих судов прошлого, "Британия" имеет огромное количество декоративных медных деталей внутри и снаружи, а на отделку интерьера пошло более двух тысяч кубометров деревянных отделочных панелей из тикового и красного дерева, порт-орфордского кедра, камедного дерева, хлорофоры и карельской березы…"
На втором этаже люкса открылась дверь. Из своей комнаты появилась Констанс и спустилась по ступенькам.
Пендергаст выключил телевизор и отложил в сторону карту вин.
- Я и понятия не имел, что на судне столь обширный винный погреб. Оказывается, заготовлено сто пятьдесят тысяч бутылок. Особенно впечатляет подбор бордоского пойака до 1960 года.
Он бросил взгляд на спутницу. Девушка переоделась из вечернего платья в обычное, бледно-желтого цвета.
- Новый гардероб тебе к лицу, Констанс.
- Спасибо за помощь при выборе. - Она уселась в кресло напротив.
- Ты была довольно резка сегодня вечером.
- Так же как и ты.
- Я стараюсь выкурить из норы убийцу. А какова была твоя цель?
Констанс вздохнула:
- Извини, если вела себя невежливо. После монастыря нахожу всю эту ярмарку тщеславия… гнетущей.
- "Будь в миру, но не частью мира", - процитировал Пендергаст древнюю буддийскую максиму.
- Предпочла бы находиться дома, у камина, с книгой. Все это, - она обвела рукой окружающую обстановку, - абсурдно.
- Не забывай, что мы работаем.
Девушка беспокойно поежилась в кресле и ничего не ответила.