Эта повесть - о ребятах, которые учатся в профессионально-техническом училище, готовятся стать электриками, с честью носить высокое и гордое звание рабочего человека.
Содержание:
-
Глава первая 1
-
Глава вторая 2
-
Глава третья 3
-
Глава четвертая 4
-
Глава пятая 7
-
Глава шестая 8
-
Глава седьмая 9
-
Глава восьмая 10
-
Глава девятая 12
-
Глава десятая 13
-
Глава одиннадцатая 13
-
Глава двенадцатая 15
-
Глава тринадцатая 16
-
Глава четырнадцатая 17
-
Глава пятнадцатая 18
-
Глава шестнадцатая 19
-
Глава семнадцатая 20
-
Глава восемнадцатая 22
-
Глава девятнадцатая 22
-
Глава двадцатая 23
-
Глава двадцать первая 23
-
Глава двадцать вторая 24
Анатолий Николаевич Максимов
Подлетыши
Глава первая
Илья Дегтярев пришел в училище электриков в такое время, когда ребята второго года обучения только что разъехались по стройкам на практику, а новичков поджидали с уборки колхозной картошки. Директор водил начинающего замполита по гулким мастерским, по классам и кабинетам. Оставшиеся в училище преподаватели и мастера, казалось Илье, не знали, куда девать себя от скуки в пустом, тихом здании.
Но вот в середине октября во двор вползло три автобуса. Из тесных дверей высыпались пестро одетые, долговязые, крикливые мальчишки, разбегались во все стороны: городские исчезали между кустами акации, посаженными вокруг двора вместо забора, приезжие - в двухэтажном общежитии. Из всех окон и дверей слышались бойкие голоса; куда ни глянешь - всюду подростки. Носятся по спортивной площадке, что-то тащат в мастерские и там гремят, стучат, о чем-то спорят и смеются…
Особенно хлопотно было ребятам в день выдачи им форменной одежды. Местные померили наспех, навязали узлы и унесли домой подгонять под свой рост. А мальчишки из общежития не чаяли, как быстрее нарядиться в форму, да не всем она оказалась впору. Столпились они у кладовой кастелянши, набились в комнату воспитательницы. Женщины ушивали им сорочки, передвигали пуговицы на пиджаках. И сами ребята пустили в ход ножницы, иглы.
Наконец мальчишки в меру подстриглись, переоделись в форму, многие впервые надели галстуки - и вроде бы повзрослели.
Начались занятия по расписанию.
Недели две к Дегтяреву никто не обращался за советом и помощью - ни преподаватели, ни ребята, словно был он среди них посторонним наблюдателем. Илья уж стал подумывать: и дальше ему быть спокойным на должности замполита. Даже не верилось ему, что он в техническом училище, где, по слухам, одни озорники-лихачи да хулиганы…
И вдруг заходит к Дегтяреву мастер Парков и сваливает на него заботу:
- Ну, так что, товарищ замполит, делать будем с вашим земляком Мороковым?.. - уперся о стол руками, с холодком глядя на светлый, густой ежик замполита, на молодое свежее лицо. И, наверно, думал: "С этаким девичьим обличьем быть замполитом!.. Заклюют наши ухари-чижи, не станут подчиняться мастеру". Паркову лет тридцать, выше среднего роста, коренаст, с белой вьющейся гривой, поперек широкого лба не то шрам, не то глубокая морщина придавала лицу выражение силы, самоуверенности. Дегтярев невольно испытывал перед мастером мальчишескую робость.
- Сидят-посиживают Мороков с Порошкиным в милиции…
- Как это в милиции?! - вырвалось у Ильи.
- В моей группе чтоб ноги их больше не было, - строго продолжал Вадим Павлович. - Я не мамка-нянька носы подтирать, я - мастер, ремеслу учу, так-то…
Дегтярев смущенно отодвинул от себя бумаги, будто мастер застал его за никчемным делом. За короткое время пребывания в училище Илья успел узнать, что Парков не считает своей обязанностью устраивать культпоходы и диспуты с подростками, не интересуется, читают ли они художественные книги, к родителям учеников не ходит.
- Мороков - бедовый парень, - почему-то виноватым голосом, точно о своем неслухе сыне или брате, сказал Илья. - Мать он за свою воспитательницу с пеленок не признавал, а отчимов - их было у него трое - в этом смысле тем более и в грош не ставил. Хотя, впрочем, одного из них, дядю Мишу, любил за доброту. День, бывало, Игорь в школе учился - неделю рыбачил, а то убегал в тайгу за кедровыми орехами… И что с ним делать?..
- Мороков и Порошкин еще в колхозе спелись, выкидывали номера, - не унимался мастер. - Один раз ночью, когда доярки шли с фермы, эти два чижа вылезли из кустов на высоких ходулях. Оглянулись бабенки, а за ними какие-то длинные тени вышагивают… Это не надо такое выдумать! В общем, присмотрелся я к дружкам и понял: за два года, кроме нервотрепки, от них ничего не жди…
- Да, заставит нас с вами мой землячок пить сердечные капли, падать в обморок, - согласился с мастером Илья.
- Как это заставит?! - на лбу мастера потемнела складка или шрам. - Что, хотите всучить мне этих чижей? Если будет по-вашему - я заявление на стол и бывайте. Я найду себе место, где надо учить, а не нянькаться.
Мастер быстро, твердым, решительным шагом вышел из кабинета. Илья опять придвинул к себе бумаги, но читать и писать расхотелось. "Однако же Парков мне нравится, - думал, - в нем есть что-то честное, прямое. Другой бы, наверно, не прочь иметь в своей группе односельчанина замполита, но этот…"
Илье вспомнился день приезда ребят из колхоза, Игорь Мороков, чумазый, весь какой-то мохнатый, подбежал к Дегтяреву.
- Илюха, ты ли это? - ловил его руку. - Вот таи встреча! Ну, теперь я живу!..
Мастера и преподаватели опешили, не знали, как и пресечь панибратское обращение подростка к замполиту. Первым нашелся старший мастер.
- Ты знаешь, с кем разговариваешь?..
- С Ильей… - Мороков, простодушно улыбаясь, шмыгнул утиным носом. - Да мы с ним из одной деревни Голубичной. Илюха свой парень, врубаетесь?
- Что такое "врубаетесь"? - напускно удивленно глядел вокруг старший мастер. - Товарищи педагоги, мастера, кто понимает язык Морокова? Переведите, пожалуйста.
- Это значит: вникаете, - весело пояснила молодая воспитательница Галина Андреевна. Она тоже вернулась из колхоза.
Старший мастер увел Морокова в свой кабинет. Через полчаса тот вышел во двор с удрученным видом, волоча свой рюкзачок. Укорил Дегтярева:
- Ты, оказывается, замполит… Что ж не сказал мне сразу?
Мороков опустился на лавку в сквере, бросил под ноги рюкзачок с пожитками. Сел и Дегтярев.
- Ну, заманал, замучил меня старший мастер, - жаловался подросток. - Понимаешь, начал он капать на мозги: какое я имею право называть тебя на "ты" да еще хлопать по плечу? Ничего не петрит… Ведь мы с тобой, Илюха, купались в одном заливе, по одной тропе ходили на Старую речку карасей ловить. Ты ему скажи, пусть от меня отколется.
Кажется, с рождения Игорь знал семейство Дегтяревых и всегда тянулся к нему. Потому что это семейство было необыкновенным. Все трое ребят с матерью играли на баяне, любили петь. Зимой даже выступали в клубе. К тому же еще Дегтяревы мечтали выстроить не то дворец, не то терем. Главной затейницей была мать. Большой макет дома стоял в палисаднике - весь резной, с колоннами и балкончиками, с овальными окнами. Каждый год ребята с матерью улучшали макет: перильца заменяли новыми, пускали деревянные кружева по карнизу… С весны до глубокой осени в чудном макете играли деревенские ребятишки. Но вот, лет семь назад, Дегтяревы взялись-таки строить дом и строят до сих пор.
Немало рыбы переловили и кедровых шишек собрали Игорь с Ильей. Но Илья при этом ставил своему подопечному одно условие: занятий в школе не пропускать. Мороков всегда чувствовал превосходство Дегтярева над собой. В тайге и на речке присутствие Ильи придавало Игорю больше уверенности в себе, и он почему-то верил, что без добычи не вернется домой. Вот и здесь, в училище, Морокову показалось, что и теперь ему, с таким опекуном, сам черт не брат…
- А ты помнишь, Игорь? - подхватил Илья, едва услышав о своем детстве. - Помнишь, как твою удочку потянуло на середину речки? Ты, в сапогах, в фуфайке, бултыхнулся спасать. Все думали, сазан или таймень поймался…
- А то нет, что ли, конечно, помню! - Мороков хлопнул ладонью по колену Дегтярева. На всякий случай опасливо глянул по сторонам, нет ли рядом старшего мастера. - Все помню. Стал я тонуть, захлебываться, и ты, Илюха, за мной - нырк! А когда достали удочку, на крючке трепыхался касатенок с мизинец! Вот угорали тогда, смеялись, помнишь? - И без всякого перехода обиженно добавил: - А мастер мне сейчас пригрозил: "Еще раз услышу, как тычешь Илье Степановичу, - на всем этаже полы заставлю мыть". И заставит, видать, сердитый дядька, шутить не любит. - Мороков взялся перевязывать на рюкзаке шнурок.
- Давай, Илья, драпанем домой на неделю. Сейчас с кедров орехи сыпятся, кета прет на нерест.
Долго сидели вместе земляки, вспоминали родное село, потом Дегтярев сказал:
- Ну, а теперь давай - о делах нынешних. Настораживает меня кое-кто. Пока ты был у старшего мастера, поговорил я тут накоротке с воспитательницей Галиной Андреевной…
- Ну и что?.. Она уже успела наплести на меня с три короба. Да не слушай ты ее.
- Узнал я, что убегал ты с картофельного поля…
- Так ведь дождь лил…
- Куришь, пальцы-то пожелтели… И потом, Игорь, мы с тобой, верно, из одной деревни, однако между нами есть кое-какая разница… Ты сначала доживи до двадцати четырех лет, училище закончи, в армии отслужи с честью. Вот тогда, браток, со мной равняйся… А что, Игорь, давай заключим с тобой пари, договор то есть, не подводить друг друга. И пусть все знают: мы с тобой из одной деревни - Голубичной! Ну как, вник, согласен, земляк? - Илья с улыбкой вставил из словечек подростка - "вник". - Кстати, где ты таких развеселых словечек поднабрал, как пес Полкан на хвост репейников? Неужели на картошке успел? В нашей деревне, кажется, так не говорят.
- Да ну тебя, Илюха, - засмеялся Мороков, - не успели встретиться, а ты уж притомляешь меня воспитанием. Ты лучше расскажи, как там в Голубичной. Мамка моя ничего не передала, дядя Миша все на пасеке? - так Игорь называл третьего отчима. - А тетя Надя, мать твоя, строит дом? Вот кто, Илья, настоящий человек. Женщина, а терем строит! Уж сколько лет она добивается своего, мне бы такую силу воли.
Игорь поднял с земли рюкзак и подался к общежитию.
Глянул милиционер на грубоватое лицо Игоря Морокова, на его костистое сложение и сразу решил: этого парня только назначь старшим, он-то уж заставит до пота трудиться своего подчиненного. Так и стал Игорь начальником над Сергеем Порошкиным. Но тут милиционер промахнулся. Сам Игорь, верно, рьяно рубил топором кустарник, стаскивал в кучу - расширяли улицу города, - а товарища не принуждал да еще успокаивал:
- Не горюй, Серега, замполит - мой лучший друг детства, - говорил ломким баском, - он уж постоит за нас. Если турнут, махну я в леспромхоз сучкорубом. И ты айда со мной, Серега. Ну что ты повесил нос да все смотришь в сторону училища? Неужели успел прикипеть?.. Тебя отфутболят - и ты забудь. Земля большая, везде романтика.
Ребят отвлек от тяжелых мыслей Дегтярев. Незаметно подошел к ним, бодро спросил:
- Что вы, парни, приуныли? Или не все положенные блюда выдали вам в ресторане "Люкс"? А, понимаю и сочувствую: не по специальности и призванию подкинули работенку, так ведь?
Еще не зная, с чем пожаловал замполит: с вестью об изгнании из училища или с чем-то радостным, парни шмыгали носами, бестолково ухмыляясь. Хоть провались от насмешливых слов замполита…
- Дай, Илья, с горя закурить, - попросил Мороков.
- Вырастешь большой, вот тогда и покуришь вдоволь.
- Нас турнут или нет? - спросил Порошкин. - Было б за что…
- И не подумают даже, - заверил Дегтярев. - Решили так: посадить вас на Доску почета, в золотые рамочки…
- Да хватит тебе, Илья, острить, - обиженно прогудел Мороков.
Ребята переминались с ноги на ногу, стараясь уловить в словах замполита опасную суть.
- И без тебя Серега вон с лица сошел. Заступился бы лучше. А за это дай нам любую работу - все перевернем! И потом в долгу не останемся… Понимаешь, Илья, вчера был день рождения дяди Миши, отчима моего. Ты его знаешь, добрячий мужик, правда? Идет он получать зарплату и ребятишек за собой тянет. Накупит им полные карманы конфет, шагает улицей и песни распевает, у самого же - ни в одном глазу. Вот такой потешный мой батя! Ну вот, уселись мы с Сергеем в клумбу цветов, пьем ситро. Да ради дяди Миши можно бы и вино раскупорить, но денег ни гроша. В колхозе все копейки расфукали. Сидим в цветах, тянем по очереди из горлышка, тихо разговариваем про жизнь. Подвалили к нам три лба с красными повязками на рукавах и сразу напали: "Вы чего тут хулиганите?.. Ну-ка, - говорят, - дыхните… А-а, лимоном заели. Все ясно… Пошли в пикет…" Верно я рассказываю? - Мороков повернулся к молчаливому Сергею, тюкающему топором по корню куста. - Мы же не виноваты!.. Нет, я молчу… Меня обида гложет. Серега, расскажи, как дело было, я больше не могу.
- Нехорошие эти дружинники, - вроде бы посочувствовал ребятам Дегтярев. - Их не трогают, они все равно нападают. Что и говорить, тяжела судьба подростка. Ладно, парни, верю вам. Нам целых два года вместе жить и учиться, как же не верить друг другу?
Обнадежил, успокоил Дегтярев провинившихся, но сам еще не знал, удастся ли ему оставить их в училище. Перед тем, как идти в милицию, он выгораживал бедолаг перед старшим мастером, завучем, перед директором. Все стояли на отчислении ребят. Особенно усердствовал Парков. Дегтярев надеялся лишь на поддержку мастера Ергина, хотя у того был полный состав группы…
Глава вторая
За дверью кабинета Дегтярева кто-то запокашливал, нерешительно трогая ручку. Наконец порог переступил столяр Коновалов, высокий, сухопарый, лет за шестьдесят ему.
- Здравствуйте, Демьян Васильевич! - приветствовал Коновалова Дегтярев. - Отчего мой сосед так несмело заходит?
Коновалов снял суконную, блином, фуражку, пригладил ладонью реденькие светло-серые волосы и важным тоном ответил:
- Захожу с уважением, как и положено к должностному лицу заходить. Примите меня, товарищ замполит, и давайте поговорим серьезно и основательно.
Коновалов расстегнул старый бостоновый пиджак, в швы которого въелась древесная пыль, прочно сел на стул, - устроился надолго.
- Ну и как вы уживаетесь в одной избе с Ергиным? - неожиданно спросил Илью. - Еще не выкурил он вас брехалками? Советую: пока не поздно, переселяйтесь ко мне. Монатки перетащить помогу…
Илье пообещали квартиру не раньше как через полгода после назначения в училище. Собрались вместе директор, старший мастер и завуч, - стали решать, куда поселить новичка: в общежитии предоставить ему комнату или выкроить подходящее место в учебном корпусе. Но опять же, если обосноваться Дегтяреву в училище, тогда не жди покоя ни днем, ни ночью. Какой там отдых, на рабочем объекте…
- Рядом дома частников, - вежливо сказал директор. - Частники сдают времянки и комнаты.
- У Коновалова и Ергина тоже свои дома, - заметил хмурый завуч. - Люди хорошие…
- К столяру?.. - рассеянно улыбнулся директор. - К столяру Коновалову не надо бы… А вот у Ергина, думаю, поселиться можно.
Позвали мастера Ергина. Тот вскоре пришел. Годами за пятьдесят, невысокого роста, сухопар; под кустистыми, черными, с проседью бровями быстрые, хваткие глаза.
- Не везет нам, Елизар Мокеич, с замполитами, - начал издалека директор. - Бегут от нас замполиты. Оно и понятно, отчего бегут: работа адская, результатов годами не слышно, не видно, и талант воспитателя - редкость, да и нервы надо иметь железные… Знакомьтесь: новый замполит… После пединститута ушел в армию, после армии - к нам.
- Ну и пусть работает на здоровье, - Ергин сдернул с вьющихся, когда-то смолисто-черных, теперь сплошь седых волос кожаную кепку-восьмиклинку.
- Илья Степанович, - продолжал учтиво директор, - квартиру получит не сразу, жить ему сейчас негде…
- Вон о чем вы! - Ергин пронзительно глянул на Дегтярева. - Да поселяйтесь у меня. Угла не жалко, - и спешно вышел из кабинета.
…Гуляли по училищу слухи, будто столяр Коновалов не дает прохода мастеру Ергину - уличает его в сочинительстве баек, и где - в стенах училища! А байки подхватывают ребята… Однако успел Дегтярев заметить: если почему-то не было на работе Елизара Мокеича, то именно в это время крайне нуждался в мастере столяр; он неприкаянно бродил по мастерской, у каждого встречного спрашивал: не видел ли кто Ергина? Жили они рядом. Дегтярев не раз наблюдал: копался в саду Ергин - и Коновалов непременно что-нибудь начинал делать на своем подворье. Жены их бегали друг к дружке то одно занять, то другое или просто так, посудачить. А вот мужья, кажется, сходились только для того, чтобы хоть в чем-то да подзучить один другого…
- Это надо же, - столяр вроде бы не на шутку возмущался в кабинете Дегтярева. Даже впалые щеки покрывались красными пятнами. - Разгильдяи хулиганили в парке Героев, опозорили училище и весь его личный состав. - Говорил, будто читал передовицу газеты. Но Дегтярев слышал в его словах скрытую иронию, что-то комичное, даже теплое. - В этой компании ведь не зря оказался Порошкин, "племяш" мастера Ергина… Ергин виноват…
Илью так и подмывало воскликнуть: "Да бросьте вы хитрить, Демьян Васильевич! Вы же души не чаете в своем соседе…"
- Еще видел я собственными глазами: у калитки Ергина какие-то ребятишки пилили и кололи дрова. А Ергин постаивал себе, плел им небылицы. Ребятня раскрыла рты, закатывалась смехом и между тем распиливала бревешко за бревешком. Таким образом, Ергин за чужую работу отделывался шутками-прибаутками. Разве допустим наемный труд за такое смехотворное "спасибо"?! - Коновалов устремил круглые светлые глаза на Дегтярева. - И в личной семье ведет он образ жизни подозрительный. Как сматывается на рыбалку или за грибами, так и законопатит в избе, а то и во времянке свою жену тоже любительницу природы… Товарищ замполит, прошу принять срочные меры насчет пагубного поведения мастера Ергина. Дальше такое терпеть нидокуда нельзя.
- Так что же это? - ворошил густой ежик Дегтярев. - Я никак не пойму: уж не розыгрыш ли?..