– Беги же, таракашка!
Раздался треск, похожий на удар кнута, и огромная глыба снега заскользила вниз прямо к ней. Она услышала мощный рев вздымающейся волны и посмотрела наверх. Вниз по склону по направлению к ней медленно надвигалось облако, перекатывая огромные валуны льда и вспенивая снег…
Сэм дернулась вперед, пытаясь проскользить на одной лыже, которую успела надеть, но другая нога утопала в глубоком снегу.
Рев уже просто оглушал, дико воющий ветер пронизывал насквозь. Теперь она оказалась почти на самом краю, почти, но вдруг снег выскользнул из-под ног, она стала падать.
Ветер обжигал лицо, его жуткий заупокойный вой гудел в ушах, барабанные перепонки невыносимо заныли от стремительно меняющегося давления. Вокруг с глухим стуком падали камни и ледяные комья. Со всех сторон до нее доносилась безумная, устрашающая какофония, словно миллионы людей с топотом мчались по гулкому туннелю. Эхо разносило по горам эти жуткие звуки, стократ усиливая их.
Плыви. Попытайся удержаться на поверхности.
Сэм пошевелила руками. Что-то больно ударило по голове, она снова закувыркалась, руки скользнули вниз по обжигающе холодной ледяной стене.
Она падала, вращаясь как веретено. "Водоворот", – подумала она.
Безумный мрачный рев доносился со всех сторон. Что-то шлепнулось об ее щеку, щека загорелась, а она все падала, на мгновение она вдруг почувствовала свободу и тут же наскочила на что-то твердое, а затем еще раз.
А потом она остановилась. Она заметила, что безумный грохот, треск и завывание становятся все тише, приглушеннее. Отдаляются.
И наступила тишина.
Она лежала в полной темноте. Попробовала изо всех сил зажмурить глаза, потом открыть их, но ничего не было видно.
Она попыталась пошевелить руками, руки не двигались.
Попыталась пошевелить ногами… головой. Ощущение было таким, словно ее запечатали в цемент.
Ее охватила дрожь.
Пустота. Такая же пустота, которая ей снилась, когда раздавили и выбросили за обочину тот "мерседес".
Пустота, где она больше никогда не увидит Ники.
И Ричарда тоже.
И вообще никого.
Ужас волной прокатился по ней. Полчаса… Полчаса – это все, чем вы располагаете, если вы угодили в ловушку при сходе лавины. А после вы, собственно, принадлежите царству мертвых.
Где она? Далеко внизу? На какой глубине?
Со всех сторон холод.
И тишина.
Да, это смерть.
Она опять попыталась пошевелиться. Правая рука вроде бы свободна, но что-то сдерживало ее.
Ремешок лыжной палки. Она согнула руку, высвободилась. Теперь можно дотронуться до лица. Она пробежала пальцами по лбу, по носу, рту… Да, это я. И я жива. Она коснулась щеки. Очень больно.
А где же верх, как я лежу-то?
Раньше они так много разговаривали о лавинах. Шутили по их поводу. Обсуждали, что делать, если попадешь в нее. Говорят, что от страха ты мочишься под себя. Так вот собачки тебя там и находят. По этому запашку.
Она поинтересовалась, а не случилось ли это с ней?
Ах, как неловко. Найдут тут тебя, как какую-то…
Поплевать. Кто-то говорил, что надо поплевать. Если плевок приземлится тебе на физиономию, то поймешь, где верх. Она плюнула. Слюна шлепнулась на лоб.
– Помогите мне! – закричала она. – Я здесь! Здесь!
Но по тому, каким слабым оказался звук ее голоса, она поняла, что он вместе с ней пойман в ловушку этой могилы.
"А я ведь могла бы быть без сознания, – подумала она. – Меня могло бы оглушить до потери сознания, что позволило бы мне, по крайней мере, умереть не просыпаясь".
Какая-то капелька упала ей на лицо. Потом другая. Тающий снег.
А где был Андреас? Ричард? Не погребен ли и Ричард тоже этой лавиной?
Они находились в стороне от лыжни, внизу на склоне горы. Да заметил ли вообще хоть кто-нибудь эту лавину? Она подняла руку вверх и попробовала толкнуть снежный потолок. Твердый как камень. Она попыталась поскрести рукавицей. Но та только без толку скользила.
"Лыжная палка", – вспомнила она и вцепилась в палку. Но та и не пошевелилась.
Нужно что-нибудь острое, металлическое. Должно же здесь быть что-нибудь!
Сэм стянула рукавицу зубами. Новая капля упала на лоб. Поскребла снег пальцами. Холодные крупинки падали на лицо, попадали в глаза. Защитные очки, должно быть, слетели, внезапно она пожалела, что потеряла их. "А может быть, они их найдут? Может быть, они найдут их, даже если не найдут меня?
И опознают по моим очкам".
Рука замерзла. Сохраняй тепло! Она с трудом подергала лыжную палку туда-сюда, но палку заклинило. Она закрыла глаза, потыкала кулаком снег над головой, прислушиваясь к мягким звукам своих ударов. Приятно производить хоть какой-нибудь шум. Разорвать эту мрачную тишину.
А можно ли дышать сквозь лед? Сколько вообще воздуха в ее распоряжении?
Она услышала легкий шум, словно горсточкой гальки швырнули в окно. Прямо над ней.
Ее сердце так и запрыгало. Они нашли ее. Нашли!
А потом – ничего. Только какое-то слабое эхо. Это могли быть чьи-то шаги в нескольких ярдах отсюда, а может быть, взрыв на довольно большом расстоянии.
В гневе и отчаянии она молотила кулаками по снегу, прикрыв глаза от сыплющейся ледяной крупны. Снег вроде бы чуть-чуть поддался, или, может, показалось? Она ударила в снежный потолок изо всех своих сил, и внезапно ее рука пробилась насквозь. Снег потоком посыпался на лицо, в рукава. Она вытерла лицо и открыла глаза.
Солнечный свет.
Ослепительно-белый солнечный свет.
Она уставилась на него через эту маленькое отверстие, чуть побольше ее кулака.
– Эй! Помогите мне!
Солнечный свет просачивался в ее снежную могилку, и теперь она могла поглядеть вокруг себя.
Оказывается, она не одна. Кто-то есть еще, здесь, вместе с ней.
Мертвенно-бледная красноватая глазница невидяще уставилась на нее сквозь щелочки-прорези в перепачканном кровью капюшоне. В считаных дюймах от ее лица. И пока она смотрела, еще одна капелька крови упала из глазницы ей на щеку.
Она пронзительно вскрикнула. Потом еще.
Лицо Андреаса в капюшоне торчало из свода этой могилы всего в нескольких дюймах над ней, словно уродливая горгулья из водосточной трубы готического собора. Рот приоткрыт в искривленной улыбке, глазница с любопытством выставилась на нее, видит теперь столько же, что и его нормальный глаз, который пристально и безучастно смотрел на нее из своей щелки, смотрел не двигаясь и не мигая.
О боже милостивый, нет. Нет.
А потом она увидела его руку, согнутую под каким-то неестественным углом, словно она не принадлежала тому же самому человеку. Сэм впервые увидела руку Андреаса без обычной рукавицы: уродливая, высохшая, всего с двумя пальцами, большим и мизинцем, неподвижно торчащую из снега, словно клешня.
Она потрясла головой, пытаясь отвернуться, посмотреть вверх, сквозь это крошечное оконце, которое она пробила на свет в снежной толще. В этот момент дневной свет вдруг померк, на мгновение он совершенно пропал. Почва вокруг нее загудела и задрожала.
О господи, только бы снова не лавина. Только не двигайся. Ну, пожалуйста.
Она увидела над собою вращающиеся лопасти.
Вентилятор.
Черные лопасти, надвигающиеся на нее с безумным жужжанием.
Пропеллер.
Вентилятор.
Потрескавшийся потолок.
Яичная скорлупа.
Черные лопасти.
Вертолет.
А потом они начали удаляться дальше, в сторону. И грохот прекратился.
Вертолет.
О, пожалуйста, вернитесь назад. Я же здесь. Пожалуйста, вернитесь назад.
Но он улетел.
– Помогите! – пронзительно закричала она. – Помогите! Помогите мне!
Она услышала, как что-то царапается и скребется уже над головой, и взволнованный голос, кричащий по-французски:
– СЮДА! СЮДА! СЮДА!
Послышался внезапный оглушительный грохот, и поток снега и льда обрушился на нее. Лицо Андреаса затряслось, завибрировало, словно он смеялся, черный капюшон приподнимался и опускался, как на живом, будто он все еще дышал, все еще смеялся над нею. Голова начала приближаться, ближе, ближе, дюйм за дюймом, словно собиралась поцеловать ее.
НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ.
Опять послышался грохот. Свет исчез, и она оказалась в кромешной тьме.
Погребена в темноте и в молчании.
В пустоте.
В пустоте, где можно визжать до скончания века.
Что-то мягкое, холодное и влажное коснулось ее ресниц, легонько двигаясь взад-вперед, еле слышно скребясь; чье-то лицо придвигалось все ближе, прижимаясь к ее лицу.
Она дернулась назад, отчаянно мотая головой, пытаясь вжаться затылком в лед, но это ей не удалось, чужое лицо прижималось к ней все сильнее и сильнее, терлось об ее лицо; будто их головы медленно сжимались с двух сторон страшными тисками.
Боль все росла. Дышать стало труднее, она жадно глотала воздух, задыхаясь, пытаясь понять, что происходит, но ужас, который ослеплял ее еще больше, чем эта темнота, мешал думать.
Ты душишь меня.
Ты раздавливаешь меня.
Ты делаешь мне так больно.
А потом в ее голове словно что-то взорвалось.
Вроде электрической лампочки.
И все остановилось.
46
Неизвестный лысый мужчина улыбался ей из темноты и протягивал руки.
Она отпрянула назад, хотела оттолкнуть его ногами, но не смогла даже пошевелиться.
– Оставь меня в покое! – пронзительно завизжала она.
Он, вздрогнув, заморгал, а потом снова заулыбался нежно и успокаивающе. Сэм нахмурилась. Другой, сообразила она, совершенно другой. Большие теплые глаза и кустистая черная борода.
– Все хорошо, пожалуйста, все хорошо, – сказал он.
Сэм внимательно наблюдала за ним, совершенно озадаченная. Откуда эта вибрация и оглушительный грохот, который эхом отдавался вокруг, будто она находится внутри жестяного барабана? А непонятно откуда взявшиеся запахи веревки, масла, смазки и выхлопных газов? Она услышала щелчок какой-то застежки, лязг цепочки и чей-то крик. Это бородатый мужчина прокричал что-то в ответ, но шум заглушил его слова. Она почувствовала, что ее руку сдавили.
– Все хорошо, таракашка. С тобой все отлично. Все должно быть хорошо.
Ричард.
Она слегка повернула голову и увидела проплывающие мимо пихты, потом – голубую ледяную стену, а потом – ничего, кроме серой туманной дымки, как будто она только что застала конец какого-то семейного видеофильма.
– Как вы себя чувствуете? – Мужчина с кустистой бородой снова наклонился над ней.
– Ноги болят.
– Мы дадим вам кое-что от этого. У вас нет аллергии на какие-нибудь лекарства?
Она покачала головой. Движение причинило ей боль.
– А где я нахожусь?
– В вертолете. Мы сейчас моментально доставим вас в больницу в Висп. Надо только подождать еще несколько минуток.
Ее руку снова сдавили, и она ощутила, что ее гладят по лбу. Она открыла глаза, ее затошнило. Она увидела Ричарда, стоящего над ней. Он гладил ее лоб.
– С тобой все хорошо. Все будет отлично.
За его спиной промелькнули в отдалении очертания вершины Маттерхорна. Она приподнялась немного, превозмогая боль, пытаясь вспомнить, что с ней произошло.
– Ложись, таракашка. И не пытайся садиться.
Она успела разглядеть голубовато-стальную стену льда, отвесно уходящую вниз в конце глубокого оврага. А неподалеку от стены, на склоне горы зияла довольно широкая расщелина.
Вот там-то она и была.
На мгновение овраг и сосна пропали из вида, а потом она снова смогла ясно увидеть все, прямо под собой. Они летели на одном уровне с ущельем, и она рассмотрела его вдоль и поперек. На верхней части склона, прежде занесенной снегом, теперь высились острые скалы, покрытые грязным месивом. Справа эти скалы тянулись вниз до того самого выступа, а за ними начиналась ледяная стена. А слева грязное месиво постепенно превращалось в снег, лежащий огромными, толстыми пластами, похожими на белые валуны, хаотично нагроможденные друг на друга. Пласты образовывали что-то вроде обледеневшей стены в несколько ярдов высотой, которая обрывалась как раз рядом с этим выступом. А еще дальше, слева, где ледяная стена оканчивалась и где спуск был не такой крутой, опять громоздились ледяные валуны, устилая склон до второго выступа.
На обоих выступах, и верхнем и нижнем, мужчины в коричневой одежде устало бродили между этих валунов. Они двигались цепью, короткими шажками, втыкая тонкие металлические прутья в снег между каждым валуном. Они поднимали голову и шли дальше, протыкая снег на каждом шагу.
– Сумасшедшие, – произнес чей-то голос позади нее. Она повернулась и увидела, что мужчина с кустистой бородой посмотрел сперва на нее, а потом на Ричарда. Он покачал головой и посмотрел сердито, сердито и с болью. – Сумасшедшие. Вы-вы, англичане. Просто сумасшедшие. Почему вы поехали на лыжах туда вон, вниз? – Он слегка постучал согнутым пальцем себе по лбу. – Сумасшедшие.
– Я… – Но возражать не хотелось. – Извините, – сказала Сэм.
– Я думаю, что вам очень повезло.
– Повезло?!
Мужчина жестом показал в окно и снова покачал головой.
– Видите вон там? Этот лед, эти стены? Это же уму непостижимо. Посмотрите, куда вы спускались вниз.
Теперь она ясно могла все разглядеть. Склон горы обрывался вниз отвесно. Если бы им удалось добраться вниз по склону, который обвалился, то они бы до сих пор…
А тот выступ, у которого Андреас советовал ей повернуть, тянулся дальше, огибая склон, еще всего на несколько ярдов, а потом отвесно падал вниз. Сверху этого не было видно. Да, они бы и не заметили этого до тех пор, пока не сорвались с выступа и не покатились бы, кувыркаясь по отвесной стене скалы, вниз футов на тысячу, если не больше, в клубящийся туман.
47
В дверь больничной палаты постучали.
– Войдите, – сказала Сэм.
Вошел полицейский в темно-синей форме, с черной кабурой, с кепи в руке. Он закрыл за собой дверь и вежливо кивнул ей. Невысокий, аккуратный, с опрятными темными волосами и ровными тонкими усиками, по виду педант.
– Миссис Кэртис?
Она кивнула.
– Капрал Жулен из полиции кантона Валлизе, – представился он.
– Добрый день.
– Как вы себя чувствуете, миссис Кэртис?
– Хорошо, благодарю вас.
– У вас ребра сломаны и нога?
– Два ребра и лодыжка.
– Вы не станете возражать, если я задам вам некоторые вопросы? – спросил он.
– Разумеется, не стану.
Он подставил к кровати стул и сел на него, положив кепи себе на колени.
– Да, это очень плохо – попасть под лавину. Мы пытаемся обеспечить безопасность на этих трассах, но когда люди уклоняются с размеченных путей, да еще и без проводника… – Он воздел руки в воздух.
– Да.
– Вы знаете… вот то место, где вы были, оттуда же нет никакого пути вниз, понимаете? Если бы вас не снесло вместе с лавиной, то вы бы почти наверняка погибли. Вы не смогли бы спуститься дальше вниз. Там невозможно ехать на лыжах. Почему ваш муж повел вас этой дорогой, вниз по этому ущелью?
– Это не муж. Это Андреас.
– Андреас?!
– Коллега моего мужа по бизнесу. Швейцарец. Он утверждал, что хорошо знает эту местность.
Капрал Жулен нахмурился:
– Я не понимаю.
Что-то в лице полицейского встревожило Сэм.
– Он живет в Монтре и часто ездит на лыжах в Зерматте, так он мне говорил.
– Кто такой Андреас?
– Андреас Беренсен. Он директор банка "Ферген-Цюрихен", с основным отделением в Монтре.
– Я ничего не понимаю, миссис Кэртис. Вертолет лыжного патруля видел вас на вершине этого склона, прямо перед лавиной. Там было только два человека.
– Я и Андреас. А мой муж был позади нас. Мы, видите ли, разминулись из-за тумана.
Капрал покачал головой.
– Только два человека, – твердо повторил он, чуть-чуть повышая голос.
Она почувствовала внезапный приступ страха.
– Там нас было трое… – Ее губы дрогнули в нервной улыбке. – Там нас было трое. Андреас попал в лавину вместе со мно… Он погиб. Я уверена, что он погиб, у него глаз весь…
Она заметила странное выражение лица полицейского и запнулась. Он внимательно посмотрел вниз, на свое кепи, а потом вверх, на нее.
– Вы шутите со мной?
– Шучу? – Она вспыхнула от гнева. – Шучу? Вы думаете, что я шучу? Что это, по-моему, забавно?
Он встал и подошел к окну.
– Вы приехали из Лондона?
– Да.
– Прекрасный город. Я был там. В отпуске. Навещал Скотленд-Ярд. Прекрасно. Он очень эффективен, этот ваш Скотленд-Ярд. В Лондоне всегда идет дождь, да?
– Не всегда.
Капрал Жулен снова сел, положив кепи на колени.
– Вы спускались на лыжах с этой горы с вашим мужем и с Андреасом Беренсеном?
– Да.
– Сломали два ребра и еще у вас множественный перелом лодыжки?
– Да.
– В остальном у вас все в порядке?
– Да.
– Сотрясение мозга?
– Нет, не думаю.
– А я думаю, возможно, у вас сотрясение мозга. Или сотрясение, или вы шутите… или ищете оправданий? Вы пытаетесь возложить вину на кого-то другого за свое легкомыслие.
Она окончательно разозлилась.
– Простите, я не понимаю.
– Не понимаете? – Капрал Жулен сердито постучал себя в грудь. – А я понимаю. Каждый год люди погибают в горах, глупые люди, которые не обращают внимания на разметки лыжни, они думают, что могут безнаказанно сходить с лыжни, не тратиться на проводника.
– Извините… я в самом деле не понимаю, о чем вы говорите.
Он свирепо, даже яростно посмотрел на нее:
– Я думаю, вы понимаете, миссис Кэртис. Я думаю, вы и ваш муж очень хорошо понимаете.
Она закрыла глаза. Загадки. Загадки. А может, это какая-то новая безумная загадка. Новая игра?
– Пожалуйста, не могли бы вы объяснить мне в точности, о чем вы говорите? На что намекаете?
Капрал Жулен побарабанил пальцами по своему кепи, потом внезапно остановился и посмотрел прямо на нее.
– Андреас Беренсен, директор банка "Ферген-Цюрихен"… Вы и ваш муж катались на лыжах с этим человеком, так? Он был вашим проводником, так? Вы это утверждаете и ваш муж утверждает то же самое, так?
– Да. Господи, Андреаса же погребла вместе со мной эта лавина. Мы вместе были под снегом. Он… он, наверное, упал на наконечники своих лыж. Его глаз был выбит. Он попал в ловушку вместе со мной… и погиб.