– Поверь, не я. – Сом покаянно прижал толстые пальцы к груди. – Я всего лишь маленький винтик в большом отлаженном механизме. А так… Есть тут один человек. Может все, а делает вид, что может еще больше. Вот он и решил, что Кулак должен быть первым. Ему еще выступать и выступать. У него договор на десяток боев, так что сам понимаешь, лучше будет, если он начнет с победы. Нет, если ты, конечно, передумал уходить…
– Я не передумал, – жестко сказал Никита.
Сом пожал плечами. В глаза Никите он старался не смотреть.
– Тогда какая тебе разница? Пусть Кулак потешит себя славой. А ты получишь хорошую компенсацию, не сомневайся. Штуку баксов. Ну как, идет? – Тут директор наконец-то отважился встретиться с Никитой взглядом.
– Ты вот что, Сом. – Никита поднялся. Ни к чему вести бесцельный разговор. – Пока не поздно, беги к своему боссу и скажи, что я ни под кого ложиться не собираюсь. Если этот Кулак победит, то в честной борьбе.
– Какая честная борьба? – закричал Сом и, испугавшись чего-то, понизил голос: – Ты что, забыл? Здесь бои без правил! – почти прошипел он в лицо Никите.
– А вот это уже не твоя забота. Не трать зря время и нервы, Сом. Я свое слово сказал.
Никита вышел, хлопнув дверью. Это надо же, что придумал! Чтобы Никита сам собственными руками отдал кому-то победу. Да ни за что!
На ринг (помост, площадку, не важно, как это называть) Никита вышел в боевом настроении. Вокруг море народу, волнуются, делают ставки, обсуждают шансы противников. Появление Никиты завсегдатаи приветствовали восторженными криками. Среди них были и женские голоса. "Есть же такие, которым нравятся подобные зрелища! – подумал Никита и тут же себе возразил: – А как же Средние века? Когда дамы повязывали на копье своего избранника шарфик и спокойно наслаждались тем, как он бьется на ристалище не на жизнь, а на смерть за свою избранницу". А потом Никита подумал, что не ко времени вся эта лирика, и сосредоточился на внутренних ощущениях. Когда же на ринге появился его соперник, Тимофей ободряюще похлопал Никиту по плечу и проворчал:
– Железный Кулак, говоришь? Ему бы больше прозвище "Человек-гора" подошло.
Действительно. Двухметровый парень своими габаритами напоминал что-то огромное, бессмысленное и малоподвижное. Впрочем, одна из заповедей карате гласит: недооценивать противника нельзя, а значит, нельзя расслабляться, нужно всегда быть начеку. Как это часто случается, первое впечатление оказалось обманчивым. Едва прозвучал гонг, как эта махина ожила и двинулась на Никиту, выставив перед собой пудовые кулачищи. Никита настолько опешил, что совершил непозволительную ошибку – позволил загнать себя в угол и тем самым лишился маневра. Железный Кулак молотил его с убойной силой – по корпусу, в голову, снова по корпусу. Каждый удар сопровождался ревом толпы.
С трибун, в полутемном зале было плохо видно, что мало какие удары достигают цели. Никита увертывался скользким ужом. Пресс все время держал в боевом напряжении. Ему уже приходилось бывать в подобных переделках. Он и на этот раз выкрутился – ушел из угла. Затем дождался, когда противник откроется при замахе, и провел блок. Дальше все пошло как по маслу – захват, бросок через бедро, в довершение удар кулаком в солнечное сплетение и легкий, незаметный для посторонних глаз нажим на сонную артерию. Бой был окончен в считанные минуты. Соперник впал в глубокую отключку без каких-либо серьезных повреждений.
Честно признаться, Никита не рассчитывал на столь легкую победу. Судя по всему, не он один. Никто не ожидал такого быстрого финала и, в общем-то, скучной развязки. Люди платили здесь деньги с единственной целью – получить за них максимум удовольствия. Ничего, возможно, следующий бой покажется им более интересным. Там ни один из соперников не обременен моральными принципами. А Никита свой бой завершил. Он растерянно обводил глазами рукоплещущий, свистящий и бурлящий от восторга и разочарования зал, когда его руку поднимал вверх судья, и вдруг увидел до боли знакомые, когда-то родные глаза. В первом ряду сидела Оля и восторженно аплодировала.
Огромным усилием воли Никита заставил себя отвести взгляд, ничем не выдав своего удивления. Хотя, что говорить, он испытал самый настоящий шок. Помнил только эти глаза, полные восхищения, и яркое красное пятно, расплывающееся в сознании. В этом пространном состоянии он принимал душ, переодевался, расчесывал влажные волосы перед зеркалом.
В чувство его привел Сом. Он вошел к Никите в раздевалку с широченной улыбкой на лице.
– Ну, ты даешь, Никит!
– Да пошел ты… – сказал Никита, все еще злясь на собственного бывшего менеджера.
– Да ладно тебе, остынь! – Сом похлопал его по плечу. – Все в прошлом. Победителей, как известно, не судят.
Никита хмыкнул.
– А как же твой друг, у которого все схвачено, за все заплачено?
– Он не в обиде. Внял моим молитвам, поставил на тебя и поимел крупный куш.
– А ты?
– Ну, мне достались крохи, но и они неплохи. Да, вот. – Сом полез в карман. – Держи. Твой выигрыш плюс процент от ставок.
Никита убрал пачку долларов в бумажник, и тут раздался стук в дверь.
– Можно, – сказал он, думая, что это кто-то из своих (из варьете или официантов) заглянул попрощаться.
Акела, что называется, промахнулся. На пороге стояла Ольга в узком ярко-красном платье, коротком до головокружения. У Никиты на миг перехватило дыхание. Повзрослела, постриглась… И вообще изменилась. Так ведь не одна она. Он тоже уже не тот парнишка, который только что вернулся из армии.
– Ну, я пойду, – засуетился Сом. – Увидимся как-нибудь. Ты звони, не забывай. Ну а если деньги понадобятся, милости прошу ко мне, – сказал он, прежде чем закрыть за собой дверь.
"Надо же!" – отметил про себя Никита. Они ведь учились вместе в одном классе, но Павлуша даже не взглянул на Ольгу, словно и нет ее здесь. Впрочем, та ответила ему такой же небрежной невнимательностью.
– Вот зашла поздороваться и поздравить тебя с победой, Ник, – сказала Ольга, поигрывая крошечной лакированной сумочкой, естественно, красного цвета.
– Ты постриглась? – сказал Никита и обругал себя идиотом.
Какая ему, собственно, разница. И вообще, что он лепит невпопад?
– Да! – Ольга провела по своим прямым светлым прядям, доходившим ей до плеч. – Знаешь, когда женщина хочет изменить свою жизнь, она начинает с прически.
– Понятно. – В очередной раз меняется жизнь. Что ж, это у всех бывает. Никита отвернулся, стал собирать свои вещи в сумку. Не потому, что очень спешил, а потому, что хотел хоть чем-то отвлечь себя и занять свои руки. – Давно вернулась? – Вопрос все же сорвался с языка.
– На прошлой неделе.
– А как в "Звезде" оказалась? – В сумку полетело полотенце, кремы, обезболивающие мази.
– Случайно. Друзья пригласили, сказали, что здесь выступает непобедимый Ник.
– Выступал, – поправил он. – Все. Праздник закончился.
– Как жаль! А я хотела предложить тебе его продолжить. Мы с приятелями собираемся в "Прагу". Поехали с нами? – предложила Ольга.
Никита застегнул молнию на сумке, обернулся:
– Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени?
– Не-а. – Она беспечно покачала головой и развела в сторону руки: – К этому платью часики не идут.
"Это верно, – подумал Никита. – К этому платью идут брюлики и красная "Тойота"".
– Ну поедем, Ник! – Ольга добавила в голос просительных ноток, раньше они всегда безотказно действовали. – Нам ведь есть о чем поговорить. Есть что вспомнить. Да и мои друзья просто жаждут с тобой познакомиться поближе.
– Извини, но я пас. Устал, – отказался Никита.
– Да? – Ольга шагнула к нему. – Жаль, – снова повторила она и снова сделала шаг.
Она уже была рядом, но Никиту словно парализовало. Он ничего не видел, только влекущие глаза – зеленые, с желтыми крапинками.
– А ведь победителю полагается награда, – прошептала Ольга и прильнула к его губам.
Он отпрянул от неожиданности, но не прервал поцелуя. Какое-то время он ожидал реакции собственного тела. Реакция была ошеломляющей: поцелуй девушки, воспоминания о которой время от времени сами собой всплывали в его памяти, не вызвал у него ничего, кроме протеста. Он разомкнул ее руки на своей шее, приложив при этом некоторое усилие.
– Не нужно. – Никита покачал головой. – Все в прошлом. И я не собираюсь его реанимировать.
Ольга отступила от него, загадочно улыбнулась и произнесла:
– Иногда это происходит помимо наших желаний.
Она ушла, оставив после себя легких аромат дорогих французских духов и неприятный осадок в душе Никиты. Она не зря произнесла эту фразу – действительно, случается такое, что прошлое возвращается. Хочешь ты этого или нет…
15
Вера летела к Никите на крыльях любви! Кому из вас приходилось летать на этих крыльях, тот знает, какое это сказочное ощущение. Сегодня у них отменили факультатив, и она решила сделать Никите сюрприз, нагрянуть в гости без телефонного звонка. Вообще-то "в гости" при нынешних обстоятельствах звучало немножко странно, потому что у Веры в сумочке лежали ключи Елизаветы Андреевны. Никита протянул ей их тем памятным утром со словами: "Пусть мамины ключи пока побудут у тебя". – "Зачем?" – искренне удивилась Вера. "Ну, во-первых, ты можешь опять забыть свои ключи дома, и тогда тебе не придется дожидаться меня на улице, во-вторых, я могу забыть ключи дома и тогда я воспользуюсь запасным вариантом, ну а в-третьих, мне очень понравилась твоя жареная картошка. Может быть, у тебя найдется время меня ею побаловать?" Он, разумеется, шутил, но все же настоял на своем.
Вера потом не раз задумывалась, почему она так быстро согласилась. Возможно, потому, что ей хотелось баловать Никиту горячим ужином, включая и его любимое блюдо. А может быть, она видела в этом жесте залог прочных, серьезных отношений. Однако, несмотря на то что в сумочке у Веры лежали ключи от квартиры Никиты, как уже об этом было только что сказано, она всегда вначале нажимала на звонок. Позвонила она и на этот раз.
Дверь открылась. Вера потянулась к Никите и, как обычно, подставила губы для поцелуя. Никита не спешил ответить на ее порыв, он поцеловал ее, но как-то вяло и сухо произнес:
– Вера, я не один. У меня… гости.
– Да? А кто? – Вера мимоходом взбила челку перед зеркалом, вошла в комнату и ощутила, как та вдруг наклонилась и куда-то поплыла.
Прошло несколько долгих мучительных секунд, прежде чем комната приобрела свои первоначальные очертания. В кресле, непринужденно забросив ногу на ногу, сидела блондинка. Вера узнала ее мгновенно. Это была та самая Оля. Она изменилась, постриглась, стала старше, чем была на фотографии, но это была она – первая (а может быть, и единственная) любовь Никиты.
Придирчивый взгляд Веры, как бы действуя по собственной указке, отметил все: и дорогое, до невозможности короткое платье, из тех что призваны больше показывать, чем скрывать, и туфли на высокой шпильке, и изысканный макияж, и слегка небрежное выражение лица. Несомненно, сравнение было не в пользу Веры. Так, во всяком случае, ей казалось. Она-то была совершенно не накрашена, толком не причесана, ну разве что прилично одета. На ее джинсовый костюм все модницы в институте облизывались. Но в целом она сейчас напоминала мальчишку-сорванца, в то время как Оля походила на леди, ухоженную до кончиков отполированных ноготков.
– Это Оля, а это Вера, – представил их друг другу Никита, поскольку ничего другого ему не оставалось.
Оля жеманно улыбнулась:
– Привет, рада познакомиться.
– Привет, – ответила Вера.
Ей не хотелось показаться невежливой, но она не смогла заставить себя улыбнуться в ответ. В голове в это время крутилась дурацкая фраза, однажды где-то услышанная или прочитанная и задержавшаяся в подсознании: "Если все идет слишком гладко, значит, жизнь готовит тебе неприятный сюрприз…"
– А мы вот тут кофейком балуемся, прошлое вспоминаем, – с ленивой грацией проговорила Оля. – Видишь ли, Вера, мы с Ником с пятого класса вместе учились, и не только учились, – добавила она многозначительно. Ее яркие малиновые губы сложились в соблазнительной усмешке, древней как мир. – У нас была космическая любовь!
– Оль, не трать понапрасну силы. Вера все о нас знает, – небрежно заметил Никита и, повернувшись к Вере, как ни в чем не бывало предложил: – Налить тебе кофейку?
– Я и сама справлюсь. – Вера притронулась к металлической поверхности кофейника. – О! Уже остыл. Пойду подогрею, – сказала она и, ни на кого не глядя, вышла из комнаты.
Это было похоже на бегство, впрочем, это и было самое настоящее бегство.
Никита нагрянул к ней на кухню несколько секунд спустя. Вера еще не успела перевести дух, собраться с мыслями. О кофе она, конечно, забыла. Она нарочно повернулась к нему спиной, для того чтобы он не видел ее лица. И теперь бесцельно смотрела в окно на зеленые ветки, голубое небо, купающихся в луже воробьев.
Никита подошел к ней. Прислонился к ее спине, обнял за талию, хотел поцеловать в шею, но Вера чуть отстранилась. Боль и растерянность владели всем ее существом. Она боялась, что если проявит слабость и прижмется к Никите, то непременно расплачется.
– Я ее не звал, – сказал он тихо и, не получив ответа, убрал руки и отошел в сторону. – Так получилось.
Вере понадобилось сделать над собой усилие, чтобы отвернуться от окна.
– Как же она тебя разыскала?
– Через Нила.
– Она… – У Веры перехватило дыхание, но она все же договорила: – Она вернулась насовсем?
– Кажется, да.
– И сразу пришла к тебе? Впрочем, это очевидно, – усмехнувшись, сказала Вера.
Они замолчали. Вера решилась взглянуть на Никиту, прикрывшись ресницами. Если бы он сказал ей сейчас что-нибудь… ну что-нибудь ободряющее. Хотя бы намекнул, что она, Вера, значит для него больше, чем та, что сидит сейчас за стеной, в двух шагах от них. Но он молчал, и каждая секунда тишины увеличивала пропасть между ними. Вера чувствовала ее, осязала каждым кончиком обнаженного нерва. И когда молчание стало невыносимым, она обреченно сказала:
– Наверное, вам нужно побыть вдвоем, поговорить?
– Пожалуй, – ответил Никита без особого энтузиазма. На его лице мелькнуло какое-то странное выражение, смысл которого Вера не смогла уловить. – Нам действительно нужно кое-что выяснить.
– Тогда я пойду, не буду мешать. – Не успела Вера произнести эти слова, как поняла, что готова убить себя за это глупое, так некстати проявленное великодушие.
Ей нужно было затопать ногами, закричать, закатить истерику, в конце концов потребовать: или она, или я! А вместо этого она собственными руками выбрасывает себя из жизни Никиты как ненужный балласт. И он вроде бы ничего не имеет против. Спокоен, невозмутим, словно ничего особенного не происходит. Ну и пусть! Навязываться она не станет! Если это и будет выбор, то его! А скандалы, они не по ее части. Вера пошла в коридор. Никита пошел за ней. Проводить.
– Знаешь, я, конечно, понимаю, что это невежливо, – сказала Вера с некоторой бравадой в голосе, в общем-то ей совершенно не свойственной, – но я не стану прощаться с твоей гостьей, ты уж извинись за меня перед ней.
– В этом нет необходимости, я тебе вечером позвоню. – Он произнес это рассеянно, между прочим, так же рассеянно поцеловал ее в щеку, и она призналась себе, что мыслями он уже далеко, не с ней.
Этот странный, наполненный недомолвками диалог окончательно вымотал Веру. Она пришла домой, легла на кровать и укрылась одеялом с головой. Мир стал темным и безликим, как и ее душа. Ей хотелось выплакать свою неуверенность и боль, но слезы не приходили. Вместо этого мучил вопрос: ну почему это случилось именно с ней?
Вечером с работы вернулись родители, позвали ужинать, Вера сослалась на диету… Потом зазвонил телефон. Вера сказала, что ее нет дома. Ни для кого.
Спустя несколько минут в комнату заглянул отец.
– Никита звонил. – Вера молчала, уткнувшись бессмысленным взглядом в компьютер. – Я сказал ему, что ты уже спишь. Надо полагать, вы поссорились.
– Что-то в этом роде, – внятно сказала Вера.
– С кем не бывает, помиритесь. – Отец подошел к ней, положил руки на плечи, принялся их разминать.
Он делал это автоматически, подчиняясь выработанному за годы рефлексу. Дело в том, что Вера, когда была маленькой, сильно сутулилась, и отец часто делал ей массаж. Сердце у нее дрогнуло. Какой же он все-таки… разный. И все равно она его любит, потому что он ее отец. И Никиту она все равно будет любить, даже если он и откажется от нее.
Тогда почему она не подошла к телефону? Ведь Никита позвонил ей, как и обещал. Ответ был прост. Она струсила. Испугалась, что услышит от Никиты приговор их хрупким отношениям. А вдруг он скажет, что по-прежнему любит Ольгу, что он понял это только в ту минуту, когда снова увидел ее. Что вот теперь, когда они душевно побеседовали, все встало на свои места, а Вера – это всего лишь эпизод из недавнего прошлого. Пусть и прекрасного, но прошлого. Этого Вера не смогла бы пережить. Не сейчас. Позже. Когда-нибудь.
– Пап, а скажи мне одну вещь… – задумчиво произнесла она.
– Какую? – насторожился отец, переставая разминать ее плечи.
– Почему тебе сразу и бесповоротно не понравился Стас? Затем ты выдвинул ультиматум насчет Романа. А Никиту принял безоговорочно?
– Потому что Никита, в отличие от тех двоих, правильный парень, – сказал отец, поцеловал Веру в макушку и вышел.
Правильный! Да, он правильный, но ведь и правильные парни не застрахованы от непростительных ошибок.
16
Никита ничего не подозревал о тех мучительных раздумьях, что отравляли Вере душу. Он принял все за чистую монету. Устала, уснула, оно и понятно, сегодня у нее выдался не самый удачный день. У него, к слову сказать, тоже.
…Звонок в его дверь был резким и требовательным.
"Кого это там еще несет?" – подумал Никита, отправляясь открывать. Он знал, что у Веры занятия до семи, он собирался ее встречать, он думал о ней и поэтому здорово растерялся, когда увидел Ольгу. Все такую же ослепительную, свежую, но успевшую сменить наряд.
– Оппаньки! – вырвалось у Никиты вместо приветствия.
Она по-детски счастливо рассмеялась:
– Не ожидал?
– Честно говоря, нет.
Он только что принял душ, переоделся в джинсы, футболку без рукавов. И все равно чувствовал себя каким-то незащищенным. Как будто она застала его с полотенцем на бедрах. Ощущение "комплекса" для Никиты было довольно непривычное, и он постарался избавиться от него, напомнив себе, что Ольга полностью утратила свое очарование, а следовательно, и влияние на него. Раньше еще какая-то частица души хранила ее милый далекий образ, но случайный вчерашний поцелуй лишил Никиту каких-либо иллюзий. Нет, она не девушка его мечты. А может быть, никогда и не была ею…
– Ну что, так и будешь держать меня на лестнице или все же пригласишь войти?
Никита посторонился:
– Входи, – "раз пришла", добавил он мысленно и не замедлил удостовериться в правильности своих догадок: – Как адрес мой новый узнала? Зашла ко мне в гости по старой памяти?
– Ну да! Дверь открыл молодой человек по имени Нил. Мы с ним немного поболтали, и он дал мне твои координаты.
Ольга уже с любопытством оглядывалась по сторонам.
– Вот, значит, куда ты переехал?