Ой, да ладно, ну, ударил я лапой по прутьям, так что с того? Никто бы и не заметил даже, если, конечно, специально не приглядываться.
Откуда мне было знать, что он плохо себя чувствует?
Не все, кто сидит в очереди к ветеринару, больны.
Я, например, не болен. Я вообще ни разу в жизни не болел. Даже не знаю, каково это. Но, наверное, если бы я лежал при смерти и на меня чуточку пошипело маленькое пушистое создание, находящееся к тому же за решеткой, я бы не стал скулить, дрожать и, стуча когтями, лезть под стул, чтобы спрятаться в ногах у хозяйки.
Это к лицу скорее цыпленку, чем скотч-терьеру, если хотите знать мое мнение.
- Следите за вашим несносным котом! - сварливо сказала миссис Фишер.
Элли за меня заступилась:
- Он в клетке!
- Тем не менее он до смерти напугал половину животных. Накройте его чем-нибудь, что ли.
Элли явно собиралась спорить дальше. Но ее папа, не отрывая глаз от брошюры про глистов, бросил на перевозку свой плащ, словно я какой-то старый глупый попугай.
И мир поглотила тьма.
Неудивительно, что когда ко мне подошла докторша с длинной, отвратительной иглой, я был немного не в духе. Хотя и не имел намерения сильно ее царапать.
Как и разбивать все эти стеклянные пузырьки.
Как и скидывать со стола дорогие новые весы.
Как и разливать жидкость для дезинфекции.
Но мое направление на прививку на мелкие клочки порвал не я. Это уже сделала она, ветеринарша.
Когда мы вышли, Элли опять плакала. Она крепко прижимала к груди мою клетку.
- О, Таффи! Постарайся не попасть под колеса, пока мы не найдем нового ветеринара, который согласится тебя привить.
- Ищи дурака! - буркнул ее папочка.
Я испепелял его взглядом сквозь прутья решетки, и тут он заметил маму Элли, стоящую у дверей супермаркета. Ее окружало море пакетов, волны плескались у колен.
- Вы ужасно опоздали! - возмутилась она. - Что-то случилось в клинике?
Элли ударилась в слезы. До чего же мягкотелая особа. Но папа ее был кремень. Он набрал полную грудь воздуха, чтобы излить накопившиеся чувства, но внезапно снова выпустил его. Краем глаза он приметил проблему иного рода.
- Быстро! - шепнул он. - Там, у кассы, наша соседка!
Он подхватил половину пакетов. Мама Элли сгребла остальные. Но мы не успели улизнуть - из стеклянных дверей супермаркета вышла соседка.
Все заговорили одновременно.
- Доброе утро, - сказал папа Элли.
- Доброе утро, - сказала соседка.
- Славный денек, - сказал папа Элли.
- Прелестный, - согласилась соседка.
- Лучше, чем вчера, - сказала мама Элли.
- О да, - сказала соседка, - Вчера был ужасный день.
Она, может, имела в виду погоду. Но Элли уже моргала часто-часто. Не пойму, за что она так любила Шлепа. Вроде бы это я ее домашний любимец, а не он. И поскольку от слез она уже не различала, куда идет, то врезалась в маму, та уронила пакет, и консервы с кошачьим кормом покатились по улице.
Элли поставила мою клетку и бросилась за ними. Но вот читать надпись на банке ей не стоило.
- О, нет! - заревела она. - "Кролик - сочные кусочки"!
До чего чувствительный ребенок. Она бы не выжила в нашей банде. Недели бы не протянула.
- Кстати, о кроликах, - сказала соседка. - С нами приключилась невероятнейшая история.
- Правда? - сказал отец Элли, взглянув на меня.
- Вот как? - сказала мама Элли, взглянув на меня.
- Да, - сказала соседка. - В понедельник бедняжка Шлеп приболел, и мы забрали его в дом. Во вторник ему стало хуже. А в среду он умер. Он был ужасно старый и прожил хорошую жизнь, и это послужило нам утешением. Мы похоронили его в глубине сада в коробке из-под обуви.
Я созерцал проплывающие над нами облака.
- А в четверг он пропал.
- Пропал?
- Пропал?
- Да, пропал. Осталась только яма в земле да пустая коробка.
- Правда?
- Боже милостивый!
Папа Элли смотрел на меня с недоверием.
- А вчера, - продолжала соседка, - случилось самое странное. Шлеп вернулся. Снова лежал в своей клетке, такой чистенький, пушистый.
- В клетке, говорите?
- Пушистый? Не может быть!
Надо отдать им должное, играли они на славу. Держались до самого дома.
- Какая удивительная история!
- Как это могло произойти?
- Поразительно!
- Надо же!
Так продолжалось, пока за нами не закрылась дверь. И тогда эти двое повернулись ко мне.
- Ах ты обманщик!
- Заставил нас думать, что это ты его убил!
- Столько времени притворялся!
- Я знала, что он не мог этого сделать. Кролик был толще его!
Можно подумать, они жалели, что это не я убил кролика.
Все, кроме Элли. Она была сама доброта.
- Не смейте ругать Таффи! - сказала она, - Оставьте его в покое! Спорим, он даже не выкапывал беднягу Шлепа. Спорим, это сделал мерзкий, злобный терьер Фишеров. А Таффи просто принес его нам, чтобы мы его похоронили как подобает. Он герой. Добрый, умный герой.
И она обняла меня - крепко и нежно.
- Правда, Таффи?
Что я мог сказать? Ничего. Я же кот. Так что я просто сидел и смотрел, как они вытаскивают гвозди из кошачьей дверцы.
