23
Я уже говорил, что наш сосед Лешо завел себе новую собаку. Правда, не поймешь, какой породы. Вот, скажем, у бульдога большая голова, широкая морда, отвислые, как щеки у стариков, брыли, висячие уши, куцый хвост, гладкая, лоснящаяся шерсть. У гончей, что за зайцами охотится, длинные лапы, над глазами двойные брови, вытянутая острая морда, тонкий хвост, короткие свисающие уши; это миролюбивая собака, с тонким чутьем. Пудель - нежное, кроткое создание с маленькой головкой, под высоким лбом красивые брови и блестящие глаза-бусины, длинная в кудряшках шерсть, разросшаяся на шее пелериной, а на лапках - манжетами. Ступает грациозно, как на высоких каблуках. Окликнешь его, оборачивается не сразу, сперва прислушается, словно бы прикидывая, знаком ему голос или нет. У шарпланинца - нашей пастушьей собаки - все огромное: туловище, голова, лапы, толстая мощная шея, широкая, всегда чуть приоткрытая пасть, крупные острые зубы, а между ними постоянно торчит длинный красный язык. Шерсть у него одноцветная или пегая, глаза большие, пронзительные. По глазам шарпланинца можно узнать, когда он в ярости, а когда его одолевает дремота. Шагает важно, точно царь. Лает редко, на разные пустяки внимания не обращает, но уж если залает, вздрогнешь и дара речи лишишься. Не тронь его - и он тебя не тронет. Карликовый пинчер - совсем махонькая собачонка, то ли от злости, то ли от плутовства не растет, зато пустобрех, каких мало, тявкает почем зря, даже когда поблизости никого нет. Но стоит замахнуться на него палкой - шмыгнет за угол и оттуда повизгивает. Встретить этого забияку можно в самых неожиданных местах: на помойке, в лавке, на свадьбе, в курятнике, на кладбище. От горшка два вершка, а всюду за большими собаками увязывается, первым поднимает брёх и первым же пускается наутек.
И так и эдак приглядывался я к новой собаке соседа Лешо, но ни к одной породе - а знаю я их о-го-го сколько! - причислить ее не смог. Это был не сенбернар, не легавая, не сеттер, не борзая, не волкодав, не лайка, а какая-то несусветная помесь. Целыми днями носилась она по саду, отиралась у забора, безуспешно пытаясь пробраться к нам во двор. Это, похоже, сильно ее огорчало, и от бессильной ярости она вертелась юлой и кусала себя за хвост.
Но однажды ночью меня растолкала бабушка:
- Подымайся, разбойники в дом забрались!
Подбежал к окну - никого, взлетел на чердак - и там никого. Прислушался - кто-то скребется под дверью, открыть пытается. Схватил кирпич и как запущу его в дверь - сразу все стихло.
На другую ночь снова будит меня бабушка. Кто-то расхаживает по кухне, гремит крышками, верно, в кастрюли заглядывает.
- Стреляй! - шепчет бабушка. - Стреляй, чего ждешь?
Не успела бабушка договорить, как в кухне - трах-тарарах! - что-то грохнуло, а вслед за тем раздался оглушительный визг. Смотрим, с кастрюлей на голове летит соседский пес. Мотает головой из стороны в сторону, пытается кастрюлю скинуть, да не тут-то было! Скулеж на весь дом! К забору подскочил, голову в дырку просунул, а кастрюля возьми да застрянь. В доме соседа Лешо зажегся свет, сосед во двор выбежал, кричит. Высыпали из дома и мы и тоже кричим кто во что горазд.
На этот раз все обошлось куда лучше прежнего. Собака, каким-то чудом отделавшись от кастрюли, задала стрекача, только ее и видели.
Наутро решил я проведать Балу, она опять хворала.
- Знаешь, что стало с собакой? - спросила Бала, когда я не без опаски входил в ее комнату.
- Нет.
- Я упросила отца продать ее.
- Зачем?
- Очень она лает. Из-за нее, наверно, и болею так часто, из-за нее и отец с вами ссорится.
- Да что ты, какие ссоры!
- Думаешь, я не видела, как ты ночью с ружьем по двору бегал?
24
Коли уж человеку везет, так во всем везет. Недели две назад Гино-Гино раздобыл где-то пистолет, всем дал его подержать, попрощался и исчез в неизвестном направлении.
А вчера получаем от него письмо. Вот послушайте: "Привет, ребята! Как видите, пишу вам из Италии. Здесь я временно нахожусь в лагере для переселенцев. Собираюсь ехать дальше, в Америку. А сделал я это потому, что отец наотрез отказался взять меня с собой в Австралию. Что до лагеря, так ничего примечательного в нем нет: спим в бараках, едим в столовой, есть еще спортивная площадка. Вы, наверно, думаете, раз лагерь, значит, как те, что в войну были? Ничего подобного. Люди здесь не задерживаются - выправляют документы и разъезжаются кто куда. Каждого новичка в лагере спрашивают, как его зовут, из какой страны он прибыл, какая у него семья, куда хочет поехать и с какой целью, - и все записывают.
Когда доберусь до Америки, обязательно вам напишу и пошлю все, что попросите. Я бы уже и сегодня разгуливал по Америке, не произойди со мной одна история. Дело было так. Приехал я в Италию и в Генуе на пристани увидал американский пароход, на который грузили какие-то ящики. Затесался в толпу грузчиков, снес на пароход два-три ящика и, когда на палубе никого не было, залез под лавку и притаился. Но один матрос меня все же заприметил, выволок на свет божий и давай расспрашивать, кто, мол, да откуда. А как скумекал, что перед ним иностранец, отвел в полицию. Там вызнали, куда я лыжи навострил, и велели дожидаться своего череда в лагере вместе с прочими переселенцами. Вот я и жду, когда пройдут положенные три месяца, а там - не поминайте лихом - махну в Америку. Скорей бы уж! А вас, как друзей, прошу: до поры до времени никому ни слова. Ладно? Чао!"
Ах ты шельма, смотри куда его занесло! Мы только диву давались. Ну скажите, разве не счастливчик наш Гино-Гино? Мир посмотрит, нагуляется в свое удовольствие!
Гино-Гино стал знаменитостью нашего села. На всех углах только о нем и судачили. Строились всевозможные догадки. Зачастили в село милиционеры из города, выспрашивали у родственников про Гино-Гино, всю подноготную хотели знать: да как он себя вел, да что говорил, да по какой такой причине за границу подался?
Бедная мать Гино-Гино от горя совсем голову потеряла. Встретит нас, плачет:
- Где мой сынок, где мой сынок?
Невмоготу было видеть, как она убивается, выложили мы ей все, что знали.
Мать Гино-Гино тут же собралась и уехала в Италию. Несколько дней назад она вернулась домой вместе с сыном.
Мы, по правде говоря, опасаемся ему на глаза показываться: кто знает, как он нам отплатить надумал?
25
Всякий раз, когда я читаю письма отца, мама с бабушкой плачут. Но сегодня заплакали и мы с сестрой. Читаем, перечитываем письмо и все плачем-заливаемся. Бабушка и мама - от горя, мы с сестрой - от радости. Отец писал, что скучает без нас и хочет, чтобы мы переехали к нему в Австралию. Просит без долгих проволочек готовиться в дорогу. Как тут не радоваться?
- Вот уж накатаемся так накатаемся! - ликовала сестра. - А на чем мы поедем, Роме? На автобусе?
- На автобусе, - как можно серьезнее отвечаю я, хотя самого так и распирает от счастья.
- А на поезде? - не унимается сестра.
- И на поезде.
- А на пароходе?
- И на пароходе.
- А на самолете?
- И на самолете.
Сестра смеется и кружится по комнате. Мама с бабушкой утирают слезы:
- Виданое ли дело дом родной бросать? А что за жизнь на чужбине?
- Писал же отец, что многие живут там с семьями, - пытаюсь успокоить женщин. - И веселее всем вместе, и денег больше…
Но у бабушки текут и текут по щекам слезы:
- Вам-то, молодым, легко. А зачем вы меня, старуху, в земли заморские тащите? Я уж одной ногой в могиле стою, не ровен час, помру на корабле, куда вы тогда со мной? В море, поди, акулам бросите?
Мы подавленно молчим. Тишину нарушает бабушка.
- Отпишите отцу, - решительно заявляет она, - что я отсюда ни ногой. Здесь буду свой век доживать. Где родилась, там пусть и похоронят.
26
В одной потрепанной книжке рассказывается о том, как в незапамятные времена люди расселились по всему земному шару. Где только не живет человек: и на равнинах, и в труднодоступных горах, и в безводных пустынях, и в заболоченных местах, и в тропических джунглях, и в холодных полярных краях. В зависимости от условий и места обитания люди строят себе самые разнообразные жилища - от примитивных нор, вырытых в земле, до небоскребов.
Эскимосы живут в районах вечной мерзлоты, где почти круглый год не тает снег и нет ни деревьев, ни камней, ни травы. Поэтому они строят свои дома из глыб слежавшегося снега, который эскимосы режут большими ножами, складывают одну глыбу на другую, а вместо цементного раствора используют воду. При замерзании вода намертво скрепляет снежные "кирпичи". Чтобы тепло в таких жилищах из снега дольше сохранялось, эскимосы проникают внутрь ползком через узкое отверстие, которое тут же закрывают. В этих домах они готовят себе пищу, спят и заготавливают впрок выловленную рыбу.
В саваннах и джунглях жилища делаются из веток, листьев, тростника и травы. Иногда это просто крыша без стен. В этих краях стоит вечное лето, поэтому людям нет нужды прятаться от холода, подобно эскимосам, а крыша защищает их от палящего солнца и проливных дождей.
Тем, кто живет по берегам больших, часто разливающихся рек, приходится строить свои дома на высоких сваях или на деревьях.
И по сей день живущие на степных просторах кочевники, перегоняя свои стада с места на место, не обзаводятся постоянным жилищем. Убежищем им служат юрты, которые можно быстро собрать и разобрать.
В отдаленных уголках Центральной Азии, Северной Африки и Центральной Америки люди иногда селятся в вырытых в холмах пещерах.
Наконец, встречаются даже такие племена, которые обходятся и вовсе без жилищ. Так, немногочисленные группы бушменов, населяющие самые отсталые районы африканских пустынь и промышляющие охотой, ночуют в кустах или зарывшись в горячий песок.
Интересно, какой дом будет у нас в Австралии? И какие там вообще строят дома, похожи они на наши или нет? А пища? Что мы там будем есть? Где-то я прочитал, что пища должна быть разнообразной и богатой витаминами А, В, С, Д, Е, К и PP. Потом предлагалось вспомнить, что я обычно ем и достаточно ли в моей пище витаминов. Ну что тут вспоминать? Чаще всего мы едим: фасоль, перцы, лук, чеснок, помидоры, баклажаны, лук-порей, капусту, рис, брынзу, яйца, молоко, шпинат, мясо, грибы, улиток, щавель, пироги… А вдруг в Австралии не будет фасоли и перцев? Дома-то мы и дня без фасоли прожить не можем. Бабушка говорит, что фасоль - пища, благословенная богом. Сдается мне, что так оно и есть. Когда в доме остается всего одна пригоршня фасоли, мы бросаем ее в горшок и варим похлебку. И растягиваем эту "благословенную пищу" на целый день.
27
Человек, купивший у нас коня, пришел покупать и наше поле. Меряя его шагами вдоль и поперек, он то и дело придирается:
- Ишь сорняков-то сколько! Почему не выпололи?
- Некому, - вздыхает мама.
- Почему канавы не прорыты?
- Рук на все не хватает, - отвечает мама.
- А почему деревья вокруг поля не посажены?
- Ты зачем сюда явился - поле покупать или огрехи выискивать? - не выдерживает мама.
Покупатель, как геолог какой, берет в руку комок земли, растирает его пальцами, разглядывает и качает головой:
- Гм, гм…
Мама, бледная от волнения, ждет, какую покупатель назначит цену. Я держу ее за руку и стараюсь ободрить:
- Не переживай, сколько бы ни дал - все хорошо, лишь бы руки нам развязал. Мука одна с этим полем. Сначала вспаши его, удобри, засей, потом хлеб сожни, зерно на мельницу свези…
Не дослушав, мама вырывает свою руку из моей и говорит в сердцах:
- Вот когда будет у тебя свое поле, продавай его, как знаешь, а я свое за так не отдам. Одному богу известно, сколько горя мы с отцом хлебнули, прежде чем его купить смогли.
28
Оставался у нас один ягненок. Ягненок был маленький, и мы торопились его откормить, чтоб было чем попотчевать гостей, которые придут нас проводить. А родственников и друзей у нас много, почитай все село.
Сегодня на луг, где мы с сестрой пасем ягненка, пришла мама и спрашивает:
- Ведь правда, дети, ягненка можно пасти и в другом месте?
- Правда, - настораживаемся мы. Глаза у мамы заволокло слезами.
- И корысти нам от этого луга никакой, - как-то неуверенно говорит она.
- Никакой, - эхом отзываемся мы.
- А помнишь, дочка, когда ты была совсем махонькая, тебя на этом треклятом лугу змея укусила?
- Помню, мама.
- Одни несчастья нам от него, правда?
- Правда.
Мама заплакала навзрыд.
- Что с тобой, мама? - забеспокоились мы с сестрой.
- Пропади он пропадом, этот луг, продала я его. Она крепко прижала нас к себе и еще горше заплакала.
* * *
Во всей школе не сыщется никого, кто бы лучше меня изучил Австралию. Я читал про нее все, что удавалось достать. Это один из самых отдаленных континентов. Когда у нас весна, там осень, а когда там зима, у нас лето.
Еще до того, как была открыта Австралия, европейцы, предполагавшие, что в этой части света находится какой-то участок суши, отмечали его на географических картах как неизвестную южную землю (Тера Аустралис).
В начале семнадцатого века в поисках суши мореплаватели добрались наконец до Австралии.
По сравнению с остальными континентами природа Австралии не отличается особым богатством. Свыше трети ее поверхности занимает выжженная солнцем безводная пустыня, получившая название Мертвое Сердце Австралии. Пустыню обрамляет пояс полупустынь с растущей в них редкой травой и колючим кустарником. Ближе к морскому побережью полупустыни переходят в саванны. Вдоль северо-восточного побережья Австралии, где выпадают обильные дожди, тянутся леса и джунгли. В этой части океана много коралловых рифов, на которых разбиваются корабли. С легкой руки первопроходцев земля эта долгое время считалась негостеприимной и малопригодной для жизни. Поначалу англичане использовали Австралию как место ссылки. Позже, когда в западной части материка были обнаружены залежи золота и других полезных ископаемых, сюда устремились переселенцы из Англии и Ирландии, а потом и из других стран мира. Число жителей с белой кожей резко возрастало, в то время как коренных жителей, австралийских негров, становилось все меньше.
Оказывается, в стародавние времена Австралия откололась от остальных материков, и теперь ее со всех сторон омывают моря. Вот почему там сохранились реликтовые растения и животные, которых нет больше ни в одной части света. Там еще и по сей день встречаются некоторые виды, которые давным-давно, много сотен миллионов лет назад, обитали и на других континентах, а потом вымерли. Не случайно Австралию, а также острова Тасманию и Новую Зеландию называют страной "живых ископаемых". К ним относится клювоголовая ящерица туатара с сохранившимся на темени следом от третьего глаза. Это и рыба цератод, которая дышит как жабрами, так и легкими. Это и диковинные животные утконос и ехидна, самки которых откладывают яйца наподобие пресмыкающихся, но выкармливают детенышей молоком, как все млекопитающие. Здесь водится свыше ста семидесяти видов сумчатых животных. Самые распространенные среди них - кенгуру. Большие кенгуру стадами скачут по саванне, а маленькие живут на деревьях или в подземных норах. На деревьях живет сумчатый зверек коала, похожий на крошечного медвежонка. Среди сумчатых попадаются и хищники (сумчатый волк, сумчатая куница), которые питаются мелкими животными и птицами.
Из птиц особенный интерес представляет киви - у нее начисто атрофированы крылья, а перья больше напоминают шерсть животных. Птицы эму и казуар очень похожи на страуса. Восхищает красотой райская птица. Много в Австралии черных лебедей и попугаев какаду.
Немало "живых ископаемых" и среди австралийских растений. В гористых местностях растут огромные папоротники, величиной с дерево. Сотни миллионов лет назад такие папоротники росли и на других континентах.
Три четверти населения Австралии живут в современных городах. Самый большой из них - Сидней - один из красивейших портов мира. Во все части света отправляются отсюда корабли, груженные шерстью, мясом, сыром, мехами, зерном, рудой.
Австралия богата различными полезными ископаемыми, особенно много рудников каменного и бурого угля, железной руды, меди, серебра и золота на юге страны. Месторождения золота открыты и в зоне пустынь, где, как грибы после дождя, растут рудничные поселки.
Вот что пишет нам об этих пустынях отец: "Чего только не перевидает человек на своем веку! Закончили мы тянуть дорогу в джунглях, и компания перебросила нас в пустыню, где мы тоже будем прокладывать дорогу. Днем строим дорогу, а ночью поднимается ветер и засыпает ее песком, точно снегом. Все труды насмарку. Из-за этого приходится по обеим сторонам дороги устанавливать щиты, получается что-то вроде туннеля. Только в пустыне для ветра нет преграды, песок проникает в любую щель. Нет от него спасения даже в бараках: подушки, одеяла - всё в песке. За ночь он забивается в уши, нос, а волосы так густо им запорошены, что наутро мы походим на мельников.
Но хуже всего, когда песок на зубах скрипит. Тут уж не до еды, всякая охота пропадает. Просим компанию присылать нам одни консервы…"
В книгах я нахожу подтверждение тому, о чем рассказывает в своих письмах отец. Действительно, в поисках месторождений полезных ископаемых, тучных пастбищ переселенцы немилосердно истребляли аборигенов, сегодня их численность не превышает сорока тысяч. Живут они в труднодоступных местах, и жизнь их мало чем отличается от жизни первобытных людей. Как в каменном веке, им неведомо скотоводство, земледелие и обработка металлов. Питаются аборигены тем, что сумеют найти. Женщины и дети собирают коренья и плоды или ищут воду. Мужчины охотятся на диких животных, оружие делают из камня или прочного дерева. У самого отсталого австралийского племени питьянтьяров язык настолько скуден, что они общаются друг с другом при помощи пальцев.
29
Мудро поступает бабушка, что не позволяет отрезать хлеба больше, чем мы можем съесть, а кусочки, что остаются от обеда, бережно заворачивает в тряпицу и сберегает до ужина.
- В турецкие-то времена, - говорит бабушка, - мы отруби ели, вместо кукурузного зерна початки мололи, а фашисты нагрянули - за горсть муки последнее с себя продавали. Упаси вас боже голод изведать.
Бабушка права. Вот и в книжке пишут, что каждый год на земле умирают от голода сотни тысяч людей. И столько же или почти столько умирают от обжорства, от тучности. В то время как одних косит голод, другие выбрасывают на помойку миллионы тонн недоеденного хлеба в год.
- Все шиворот-навыворот на белом свете, и когда этому конец придет? - вздыхает бабушка.