- Если кто-то что-то и заподозрит, то только в первые несколько дней, пока ты еще толком не освоилась и все за тобой наблюдают. Так что задача номер один - заставить остальных потерять бдительность. Согласен, поначалу будет тяжело и, если перестараться, можно наделать ошибок. Иногда достаточно одной, чтобы все завалить. Так что не пори горячку. По возможности почаще бывай одна: ложись раньше других спать, если они садятся играть в карты - почитай книжку. Протянешь до следующей недели - считай, мы своего добились. Они привыкнут к тому, что ты снова с ними, и перестанут присматриваться. Вот тогда и сможешь развернуться. А пока не слишком высовывайся: никуда не лезь, ни за кем не шпионь, не делай ничего такого, что заставило бы их насторожиться. Вообще забудь, зачем тебя туда забросили. Мне даже все равно, успеешь ты что нарыть за первую неделю или нет. Лишь бы тебя не турнули. Главное - закрепиться, а там увидим, что делать дальше.
- То есть ты считаешь, что меня оттуда не вытурят? - спросила я. - Честно?
Фрэнк прекратил расхаживать и пристально посмотрел на меня.
- Разве я стал бы посылать тебя туда, знай я на все сто, что тебе там не продержаться?
- Еще как бы стал! - возразила я. - Потому что, хорошо это кончится или плохо, результат есть результат. Ты бы и глазом не моргнул.
Фрэнк прислонился к оконной раме - не иначе как задумался над моими словами. Свет падал на него сзади, так что лицо оставалось в тени.
- Возможно, - согласился он, - но сейчас не об этом. Нет, конечно, дело рискованное, что тут говорить. Да ты и сама знала, с самого первого дня. И все-таки оно выполнимо; главное - не наломать дров: не поддаться страху и набраться терпения. Помнишь, что я тебе сказал в последний раз? Про то, задавать вопросы или нет?
- Угу, - ответила я. - Изображай невинное создание, делай большие глаза и задавай вопросы таким образом, чтобы не вызвать подозрений.
- Вообще никаких вопросов, пока не убедишься, что ответ тебе точно не может быть известен. Иными словами, никого ни о чем не спрашивай.
- В таком случае какой толк от моего пребывания там, если я ничего не могу спросить?
Скажу честно, эта мысль давно не давала мне покоя.
Фрэнк быстро пересек комнату, смахнул с кофейного столика бумагу, сел и наклонился, буравя меня глазами.
- Смотри в оба и держи ухо востро. Наша главная головная боль - отсутствие подозреваемого. Ты должна его вычислить. И запомни: что бы ты ни нарыла, в суде это не пройдет - ты ведь не предупреждала подозреваемого о возможных последствиях его признания. Так что никаких признаний - ни добровольных, ни под дулом пистолета. Эту часть работы оставь нам с Сэмми. Только укажи, в каком направлении искать, а мы свое дело сделаем. Выясни, нет ли кого, кто еще не попался к нам в сети - будь то кто-то из ее прошлой жизни или кто-то из недавних знакомых, о ком она не любила распространяться. Если тебе вдруг даст о себе знать кто-то, кого нет в нашем списке БЗ - по телефону, лично, да как угодно, - выясни, что ему нужно, прозондируй почву, какие у вас с ним отношения. По возможности узнай номер и полное имя.
- Понятно, - ответила я. - Надеешься на появление таинственного незнакомца.
Что ж, резон есть - а он всегда есть в его словах, - такую вероятность тоже нельзя исключать.
Тем не менее меня не оставляло чувство, что Сэм прав, говоря, будто Фрэнк толкает меня на авантюру вовсе не потому, что это дает нам шанс - один из тысячи! - поймать преступника, а потому, что это так эффектно, так рискованно и так прикольно - ну прямо как в кино! Впрочем, теперь какая мне разница?
- Именно. Есть же у нас таинственная незнакомка! А пока понаблюдай за ее приятелями, пусть они говорят. На мой взгляд, они чисты, хотя твой Сэмми втемяшил себе в голову, что убийцу нужно искать в доме. Я согласен с тобой - ребята плохо вписываются в наш портрет. И все-таки они явно чего-то недоговаривают. Сама увидишь, что я имею в виду, когда окажешься на месте. Возможно, это не имеет к делу прямого отношения. Может, списывают на экзаменах, или гонят у себя в саду самогон, или за ними водятся другие грешки, но имеет это отношение к нашему делу или нет - решать мне. С полицией они вряд ли станут откровенничать, а если спросишь ты, как бы наивно и, главное, к месту, ответ я тебе гарантирую. Остальные из нашего списка БЗ пусть тебя не волнуют - у нас нет ничего, что указывало бы на кого-то из них, да и в любом случае мы с Сэмми успеем их прошерстить. Но если кто-то из четверых начнет увиливать - немедленно нам сообщай. Договорились?
- Договорились.
- И последнее, - произнес Фрэнк. Он встал, взял кофейные чашки и отнес их на кухню. Мы с ним дошли до того, что в любое время дня и ночи на плите всегда стоял пузатый кофейник. Еще неделя, и мы бы с ним начали есть крупу ложками прямо из пакетов. - Хотелось бы поговорить с тобой вот о чем.
Вот оно! Я уже несколько дней нутром чувствовала: без этого не обойдется. Я быстро перебрала фотоснимки, стараясь сосредоточиться на именах: Силлиан Уолл, Хлоя Неллиган, Мартина Лолор.
- Давай выкладывай.
Фрэнк поставил чашки и принялся вертеть в руках солонку.
- Не хотелось бы, конечно, поднимать эту тему, - произнес он, - но поговорить об этом все же придется. Скажи, ты сама не заметила, что в последнее время - как бы помягче выразиться - стала какая-то дерганая?
- А как же, - ответила я, не отрывая глаз от фото: Изабелла Смит, Брайан Райан - или родители парня плохо подумали, или у них специфическое чувство юмора, - Марк О'Лири. - Заметила.
- Не знаю, с чем это связано, да и знать не хочу. Если это просто мандраж перед выходом на сцену - он скорее всего пройдет сам собой. Тем не менее считаю своим долгом напомнить: если страх не пройдет - без паники! Не вздумай анализировать каждый свой шаг, следить за каждым своим словом - так недолго и сорваться. Лучше обрати этот страх себе на пользу. Пусть он работает на тебя. Сам Бог велел, чтобы нервишки у нашей Лекси слегка пошаливали. В общем, используй то оружие, какое у тебя есть, даже если это не совсем то, что тебе хотелось бы иметь. Потому что оружием может быть все, что угодно. Запомни, Кэсс.
- Что ж, постараюсь запомнить, - ответила я.
Тотчас вспомнилась операция "Весталка" - вот уж никогда бы не подумала, что мне пригодится тот опыт. Дыхание перехватило. Я знала: стоит мне моргнуть, как Фрэнк это тотчас заметит.
- Ну, как ты думаешь, получится?
Лекси, подумала я. Лекси никогда бы не сказала Фрэнку, чтобы катился куда подальше и не мешал - что, между прочим, меня так и подмывало сделать, - а еще она бы наверняка ничего не ответила. Лекси просто зевнула бы ему в лицо или потребовала мороженого.
- У нас кончилось печенье, - произнесла я вслух, потягиваясь. Фотографии соскользнули у меня с живота и разлетелись по всему полу. - Может, сходишь и купишь? Сливочного, со вкусом лимона.
Видели бы вы в эту минуту его лицо! Я расхохоталась.
Фрэнк как истинный джентльмен отдал субботний вечер в мое полное распоряжение - нет, он просто золото, наш Фрэнки, - чтобы мы с Сэмом могли попрощаться. Сэм приготовил на ужин цыпленка по-индийски, а я, на десерт, - тирамису: на вид черт знает что, на вкус вполне сносно. Мы говорили о том о сем, о разных второстепенных мелочах и все время держались через стол за руки. Как влюбленные в первые дни ухаживаний, делились всякой ерундой: забавными историями из детства, рассказами о том, какие глупости успели натворить, будучи подростками. Одежда Лекси висела на дверце шкафа, отражая свет, словно песок - лучи солнца, но мы делали вид, что не замечаем ее. Не обмолвились о ней даже словом.
После ужина мы удобно устроились на диване. Я развела в камине огонь, Сэм включил музыку. В общем, вечер был как вечер, полностью принадлежал нам - если бы не одежда на дверце шкафа и не мой пульс, который уже зашкаливал выше нормы.
- Как ты? - спросил Сэм.
Я надеялась, что мы с ним протянем до утра без разговоров о том, что нас ждет завтра, но, похоже, требовать этого я не имела права.
- Ничего, - ответила я.
- Боишься?
Я задумалась. Ситуация - с какого боку к ней ни подойти - ненормальнее не бывает. По идее у меня поджилки должны трястись.
- Нет, - ответила я. - Скорее чувствую азарт.
Сэм кивнул. Он медленно гладил мои волосы, и этот ритм убаюкивал, расслаблял. А вот его грудная клетка в своей неподвижности казалась едва ли не каменной. Похоже, он затаил дыхание.
- Тебе ведь не нравится эта затея? - проговорила я.
- "Не нравится" еще мягко сказано.
- Тогда почему ты не вмешался? Расследование твое. Что мешало тебе топнуть ногой?
Рука Сэма замерла на месте.
- А ты хотела, чтобы я вмешался?
- Нет. - Что-что, а это я знала точно. - Ни за что на свете.
- К тому же на данной стадии такое было бы практически невозможно. Раз уж тайная операция началась и идет полным ходом, решать, что с ней делать дальше, - это по части Мэки. Ему я не указчик. Вот если бы ты передумала… тогда я нашел бы способ.
- Я не передумала, Сэм. Серьезно. Просто хотелось знать, почему ты в самом начале дал "добро".
Он пожал плечами:
- Потому что Мэки, как ни крути, прав: кроме тела, у нас нет ничего. И возможно, это единственный способ найти ответ.
У Сэма есть нераскрытые случаи, как, впрочем, у любого детектива. И я не сомневалась, что одним больше, одним меньше - не велика разница; главное, чтобы убийце не нужна была я.
- В прошлую субботу у тебя тоже ничего не было, - напомнила я, - но тогда ты ни в какую не соглашался.
Сэм провел рукой по волосам.
- В первый день, - произнес он, немного помолчав. - Когда ты приехала к нам. Вы тогда заигрывали с Мэки, помнишь? Он прикалывался над тем, как ты одета, ты, в свою очередь, шутила над ним, почти как в старые времена… когда работала в убойном.
Он имел в виду Роба. Пожалуй, человека ближе, чем он, в моей жизни не было, а потом мы с ним крупно поссорились и на нашей дружбе можно было ставить жирный крест. Я резко повернулась, чтобы сесть к нему лицом, но Сэм смотрел куда-то в потолок.
- Такой я тебя уже давно не видел, - сказал он. - В тебе было столько энергии.
- Согласна, в последние несколько месяцев со мной наверняка было не слишком весело.
- Я не жалуюсь, - улыбнулся Сэм.
Я попыталась вспомнить, слышала ли я когда-нибудь его жалобы.
- Знаю, можешь не рассказывать.
- Затем была суббота, - продолжал он, - и мы поругались. - Он быстро пожал мою руку и поцеловал в лоб. - Позже я понял: это потому, что мы оба болеем душой. Потому что для тебя это тоже важно. Я чувствовал… - он покачал головой, словно подыскивал слова, - что "бытовуха" не твое. Я не прав?
Я предпочитала не слишком распространяться на эту тему. Мне и в голову не могло прийти - вплоть до той самой минуты, - что мое молчание было красноречивее всяких слов.
- Кто-то должен там работать, - ответила я. - Конечно, с убойным не идет ни в какое сравнение, но жить можно.
Сэм кивнул и на мгновение прижал меня крепче к себе.
- И потом, совещание, - продолжал он. - Я шел туда и думал: может, стоит нажать на рычаги, сказать этому Мэки, чтобы не лез не в свое дело? Что мы расследуем? Убийство. Кому поручено расследование? Мне. И скажи я тогда свое веское слово… Но глядя на тебя - какая заинтересованность, какие меткие замечания! - я подумал, а почему бы нет? Кто я такой, чтобы тебе мешать?
Скажу честно: чего не ожидала, того не ожидала. Лицо Сэма кого хочешь введет в заблуждение; у него лицо настоящего деревенского парня - румяные щеки, круглые серые глаза с лучиками морщинок. В общем, такое простое и наивное, что кажется - все его мысли на виду.
- Спасибо, Сэм, спасибо, - ответила я и затылком почувствовала, как он вздохнул.
- Кто знает, чем обернется расследование. Вдруг что-нибудь да получится.
- И все-таки ты предпочел бы, чтобы ее убили где-нибудь в другом месте.
Сэм задумчиво намотал на палец прядь моих волос.
- Наверное, ты права - хотелось бы. Хотеть можно сколько угодно, только этим делу не поможешь. Раз уж мы имеем то, что имеем, значит, надо стараться.
И посмотрел на меня, по-прежнему улыбаясь, но было в его глазах что-то еще - может, печать?
- У тебя всю неделю такой счастливый вид, - сказал он. - Давно я тебя такой не видел.
"Интересно, и как он только меня терпит?" - подумала я.
- К тому же ты знал: я не потерплю, чтобы ты принимал за меня решения.
Сэм одарил меня хитрющей улыбкой и щелкнул по носу.
- И это тоже, - ответил он, - моя киска.
И все же, и все же. Тень в его глазах никуда не исчезла.
Воскресенье - особенно после этих десяти дней - прошло быстро, стремительно, нарастая подобно волне, чтобы, достигнув пика, разбиться об утес мелкими брызгами. Фрэнк должен был заехать за мной в три - экипировать меня микрофоном и к половине четвертого доставить в Уайтторн-Хаус. Первую половину дня мы с Сэмом занимались обычными делами - читали газеты, пили в постели чай, затем душ, яичница с ветчиной, - и все время где-то рядом витало осознание того, что все это в последний раз. Словно в квартире, невидимый глазу, в ожидании своего момента тикал гигантский часовой механизм. А где-то еще дальше, в стенах Уайтторн-Хауса, четверка готовилась к встрече с Лекси.
После завтрака я переоделась. В ванной комнате. Сэм еще не ушел, а мне не хотелось делать это у него на виду. Новая одежда была более чем одеждой - скорее тонкой кольчугой, сделанной по моей мерке, а может, торжественным одеянием, предназначенным для какого-то тайного ритуала. Стоило мне прикоснуться к ней, как меня словно током ударило.
Простое хлопчатобумажное белье. Белое, никаких изысков, еще с бирками. Выцветшие джинсы, мягкие, со слегка обтрепанными краями, коричневые носки. Коричневые ботинки, белая футболка с длинными рукавами, бледно-голубой замшевый пиджак, малость затертый, но чистый. От воротника пахло ландышами и чем-то еще - теплая, едва уловимая нота, - наверное, ее кожей. В одном из карманов я обнаружила чек супермаркета "Даннс" трехнедельной давности: куриные грудки, шампунь, масло и бутылка имбирного пива.
Одевшись, я придирчиво осмотрела себя с головы до ног в зеркале. В какой-то момент я даже не поняла, кто передо мной. А потом - хотите верьте, хотите нет - едва не расхохоталась. Была в этом своя ирония - вот уже несколько месяцев я одевалась на работу как секретарша при большом начальнике - блузочки, костюмчики, - и вот теперь в одночасье превратилась в кого-то еще. И главное, этот кто-то одевался так, как люблю одеваться я сама.
- Тебе идет, - прокомментировал Сэм с кислой улыбкой, когда я вышла к нему. - И похоже, удобно.
Мои вещи были уже упакованы и ждали у двери, словно я собралась в заморский вояж. Осталось только проверить, в наличии ли паспорт и билеты. Сэм купил мне симпатичный, но надежный чемодан - прочный, с кодовым замком. Открыть такой способен разве что профессиональный взломщик. Внутри лежали вещи Лекси - бумажник, ключи, телефон (вернее, их точные копии, то, что четверка передала мне в больницу), пластиковая коробочка с таблетками витамина С - правда, если верить этикетке, никакая это не аскорбинка, а антибиотик, амоксициллин. Причем написано крупным, жирным шрифтом. И ниже, шрифтом чуть помельче: "принимать три раза в день" - на тот случай, если мой "антибиотик" попадется вдруг кому-то на глаза. Моя экипировка лежала в другом отделении: перчатки из латекса, мой собственный мобильник, запасные батарейки для микрофона, набор искусно окрашенных бинтов - каждое утро и вечер их полагалось бросать в мусорное ведро в ванной, - моя собственная записная книжка, мое удостоверение и новенький пистолет.
Фрэнк выхлопотал для меня симпатичную тупоносую пушку тридцать восьмого калибра. Она прекрасно ложится в руку, и ее легче спрятать, чем табельный "смит-вессон". Ко всему этому прилагался - только не смейтесь - эластичный бандаж, призванный обеспечить фигуре стройность, даже если бы меня угораздило нарядиться в маленькое черное платье. В принципе это специальная кобура для секретных агентов. Ходить в таком бандаже - сущая мука; час-другой, и такое ощущение, будто тебе в печень кто-то впился зубами, - но дело он свое делает. Глядя со стороны, никто не заподозрит под платьем оружие. От одной только мысли, что Фрэнк наведался в отдел женского белья и лично его выбрал, становилось слегка не по себе.
- Ну и видок у тебя, смотреть страшно, - прокомментировал Фрэнк, придирчиво разглядывая меня, как только переступил порог квартиры. Обе руки у него были заняты какой-то хреновиной в духе Джеймса Бонда - провода, звуковые колонки и бог знает что еще: экипировка для прослушивания. - Чего стоят только мешки под глазами.
- Она спала сегодня максимум три часа, - натянуто пояснил Сэм из-за моей спины. - Как, впрочем, и мы с тобой. Можно подумать, у нас вид лучше.
- Эй, я разве ее ругаю? - начал было оправдываться Фрэнк. Он пошел в комнату и свалил свою ношу на кофейный столик. - Наоборот, я в полном восторге. У нее вид человека, которого десять дней откачивали в реанимации. Привет, киска!
Микрофон был крошечный, размером с пуговичку. Пристегивался он к лифчику, как раз посредине, между грудей.
- Нам крупно повезло, что наша барышня не любительница глубоких декольте, - пошутил Фрэнк и посмотрел на часы. - Иди нагнись перед зеркалом, убедись, что его не видно.
Батарейки располагались там, где по идее у Лекси была рана; их приклеили пластырем к моему боку, а сверху замаскировали ватно-марлевой повязкой, буквально на пару дюймов ниже шрама, который на теле "Лекси Мэдисон 1.0" оставил мой приятель-торчок. Качество звука, после того как Фрэнк немного поколдовал над своими прибамбасами, было изумительным.
- Тебе, киска, только самое лучшее. Радиус действия - десять километров в зависимости от условий. Мы на всякий случай установили приемники и в Ратовене, и в убойном, так что ты будешь на связи и дома, и в Тринити. Вне зоны приема ты окажешься лишь по дороге в город и обратно домой. Но я не думаю, что кому-то придет в голову выбрасывать тебя на полном ходу из машины. Визуального наблюдения за тобой не будет, поэтому, если тебя что-то насторожит, сразу нам сообщай. Если угодишь в переделку и придется кричать о помощи, просто скажи: "У меня болит горло", - и в считанные минуты прибудет кавалерия. Так что ты смотри береги горло, - вдруг оно у тебя, не дай Бог, заболит, а если все-таки заболит, то не жалуйся. Выходи на связь со мной как можно чаще, в идеале каждый день.
- И со мной тоже, - добавил Сэм не оборачиваясь.
Фрэнк никоим образом на это не отреагировал. Присев на корточки, он придирчиво изучал какой-то диск на своем приемнике.
Сэм закончил мыть посуду и теперь тщательно - я бы сказала, даже чересчур тщательно - вытирал тарелки. Я рассортировала вещи Лекси в некоем подобии порядка - нервничая примерно так же, как перед выпускными экзаменами, когда наконец приходится отложить конспекты в сторону (как говорится, перед смертью не надышишься), и, сложив кучками и стопками, упаковала в пластиковые пакеты. Осталось только перенести их к Фрэнку в машину.
- Вот, пожалуй, и все, - сказал Фрэнк, снимая наушники. - Ну, готова?
- Если ты готов, то я и подавно, - ответила я и взяла пакеты.