Условившись о следующей встрече вечером у Ковалёва на квартире, компания стала расходиться. Иванов задержал Наташу в коридоре и принялся целовать её.
- Сумасшедший! - говорила она между поцелуями и целовала его в ответ.
- Я буду целый день думать о тебе, - говорил он, обнимая её ниже талии и ощущая возбуждающее отсутствие под платьем трусиков.
- Я тоже буду думать о тебе, - отвечала она, подставляя губы для новых поцелуев.
- Ты позвонишь ЕМУ? Может, вечером вместе позвоним?
- Нет. Я сама. - Она мягко высвободилась из его объятий. - Пора идти, Саша, а то опоздаешь.
- Не хочу тебя отпускать.
- И я не хочу расставаться с тобой. Давай загадаем, чтобы время до вечера пролетело быстро.
- Давай.
Выйдя из подъезда и ещё раз поцеловав друг друга, они разошлись в разные стороны.
В полку Иванова ожидал сюрприз: вместо отбывающего в свою часть в Россию старого и опытного командира эскадрильи, прибыл новый командир - подполковник Куркин Анатолий Иванович - бывший сослуживец Иванова ещё по Дальнему Востоку. Тогда из полка с должности командира звена Куркин уехал учиться в академию в Москву.
Возле столовой, после представления личному составу нового командира эскадрильи, Иванов подошёл к Куркину.
- Здорово, Толя! Рад встрече. - Иванов первым протянул руку. Куркин, нехотя, подал свою, и по его реакции стало понятно, что новоиспечённому командиру не понравилось дружеское обращение подчинённого.
- А ты всё в майорах ходишь? - подчеркнул Куркин неравенство положения и только после этого ответил на рукопожатие.
- Не всем же академии кончать. Кому-то и воевать надо, - не сдержался Иванов. Хорошее настроение начинало портиться.
- Александр, - новый командир смягчил официальный тон, - я теперь, сам понимаешь, твой начальник, поэтому прошу называть меня по имени-отчеству. Если хочешь, и я буду называть тебя так же. Кстати, как твоё отчество?
- Николаевич. - Иванова злил этот начальственный тон и высокомерное обращение.
- Ну, и как твои успехи, Александр Николаевич?
- Спасибо, нормально. Может, Анатолий Иванович, прикажешь тебя и на "вы" называть?
- При подчинённых называй, пожалуйста, на "вы".
- Как прикажете! - козырнул Иванов и отошёл от нового командира эскадрильи, вскипая от злости. Он уже пожалел, что вообще подошёл к Куркину. Время его не изменило, а высокая должность сделала заносчивее. Но этот эпизод не смог испортить приподнято-радостного восприятия жизни, которое сегодня подарила ему Наташа. Каждую минуту, думая о ней, Иванов чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле! Ему хотелось петь.
- Саня, ты знаком с новым комэском? - спросил Ващенка, когда они шли к вертолётной стоянке.
- Толик - мой бывший сослуживец по Дальнему Востоку, - ответил Иванов. - Мы командовали звеньями в одном полку, но подружиться как-то не получилось. Толик - сломал столик, - так его прозвали в части, - амбициозный и заносчивый. Он имел неплохие связи по линии жены в Главном штабе авиации. Тогда из полка он уехал в академию. И вот через четыре года судьба вновь нас свела.
- Понятно… - протянул Ващенка. - Ну, и как под ним нам будет служиться?
Иванов пожал плечами:
- Он не трус. Летать умеет. Но - буквоед. Посмотрим.
Они подошли к вертолёту.
- Ну что, братья-славяне, полетаем сегодня? - весело подмигнул он экипажу. - По местам!
Ващенка с Мельничуком удивлённо переглянулись и вслед за командиром полезли в вертолёт.
Летал Иванов в этот день почти автоматически: брался за управление только на взлёте и посадке. Остальное время пилотировал правый лётчик, а Иванов дремал в командирском кресле. Сегодня Иванов мог себе это позволить, потому что в задании на день значилась только доставка груза. Маршрут челночный - между Моздоком и Ханкалой.
- Командир, на тебе, что, всю ночь черти воду возили? - поинтересовался догадливый Ващенка.
- Мелко берёшь! - отшутился Иванов. - На мне самая прекрасная ведьма всю ночь каталась.
- Познакомишь? - сразу оживился "правак". - Я бы с пребольшим удовольствием и парочку ведьм на себе покатал. Кто такая? Может, у неё подруга есть?
- Ты её знаешь… Помнишь дом на окраине? Самая красивая из трёх.
- Неужели Наташка? - не поверил Ващенка.
- Наташа, - ласково произнёс Иванов имя девушки. - А насчёт подруги - разузнаю, может, что и получится.
- Помнишь, там Маринка была? Она тоже вроде ничего, - подсказал Ващенка.
- А если с Маринкой не получится?
- Всё равно, - не стал привередничать "правак". - Но заявляю официально, Александр Николаевич, Ваш подчинённый очень желает сегодня же к девочкам. Могу рапорт написать. По команде. Терпеть - нету сил! А Вы по Уставу обязаны заботиться о подчинённых. Лучший кусок вначале им…
- Ладно-ладно, что-нибудь придумаем, - смеясь и прерывая рассуждения Ващенки, пообещал Иванов.
За обедом Иванов выпил только компот - есть совсем не хотелось. Хотелось прилечь и спокойно выспаться. Наташа не выходила из головы: её взгляд, её улыбка, её умение быть необыкновенной: весёлой, ласковой, очаровательной, женственной, строгой и грубой, и вместе с тем такой беззащитной - всё это удивляло и притягивало к ней.
После полётов в радостно-приподнятом настроении Иванов чуть не бежал на квартиру к Ковалёву. Быстро идя по улице и глядя по стонам, он с удивлением открывал для себя, что трава и деревья вокруг - ярко-зелёные, небо - голубое и глубокое, клонящееся к закату оранжевое солнце - ласковое и любимое. Ему хотелось жить и смеяться, и говорить всем встречным что-нибудь хорошее. Иванов удивлялся, почему целых тридцать лет жизни он не видел и не понимал всего этого великолепия, не ощущал себя единым с окружающим миром? Неужели в один миг всё изменить в его, казалось, уже устоявшейся жизни вот так просто смогла одна женщина? И сейчас он увидит её!
Дверь открыла Ирина.
- Наташа здесь? - от волнения совсем забыл поздороваться Иванов.
- Куда она денется? - понимающе улыбнулась Ирина и позвала:
- Наташ, твой "орёл" прилетел.
От звука знакомых лёгких шагов у Иванова радостно забилось сердце и кровь ударила в виски.
Наташа выпорхнула навстречу и повисла у Иванова на шее. Сегодня она выглядела необыкновенно привлекательной: тёмно-каштановые волосы под белым бантом были собраны сзади в хвост, самые красивые на Земле серо-голубые глаза с длинными густыми ресницами, большие, с еле уловимым азиатским разрезом, только чуть оттенены лёгкой тушью, волнующий рельеф губ подведён мягкой помадой, а в новом цветастом платьице и туфельках было столько лёгкого женского очарования, что у Иванова сбилось дыхание. Запах цветов наполнил коридор: её духи нравились Иванову. Наташа выглядела потрясающе. Он поцеловал её, обнял за талию и, опуская руку ниже, спросил:
- На тебе новые трусики?
- Да, - тихо ответила она.
Потом пошептала ему в самое ухо:
- Они тебе понравятся.
Ужин прошёл без спиртного и был недолгим: всем, по разным причинам, хотелось побыстрее в постель. Хозяин квартиры выглядел уставшим и передвигался тяжело, как отравленный таракан.
- Сегодня начальство достало, - жаловался он. - Весь день скакал по госпиталю. Напрыгался как горный козёл. Ни на минуту глаз не сомкнул.
Ирина, напротив, выглядела бодрой и выспавшейся, и Иванов не позавидовал Ковалёву.
Александр с Наташей, посоветовавшись, решили уступить Ковалёву комнату с нормальной кроватью, а сами заняли кухню, расстелив на полу широкий матрац. С затаённой надеждой Иванов подумал, что заниматься любовью на полу будет гораздо удобнее: можно использовать любые позиции без боязни свалиться с высоты, пусть даже небольшой, и сам процесс не сопровождается традиционным в таких случаях скрипом кровати. Однако ему вновь были выставлены строгие условия. И Иванову снова пришлось смириться.
Они ещё не спали, разговаривали о жизни, о службе, когда на кухню заявилась Ирина. На стройное девичье тело по типу кимоно была накручена только простыня.
- Можно к вам? - прежде, чем войти без стука, всё-таки поинтересовалась Ирина.
- Валяй, - ответил Иванов, прячась под простыню.
- Я покурю тут с вами?
- Кури.
Ирина, придерживая одной рукой простыню на груди, а другой опираясь о стенку, перешагнула через лежащих на полу, села на табурет возле стола, достала из полной пачки сигарету, прикурила и протянула пачку Наталье.
Та уселась поудобнее на матраце и, не стесняясь своей наготы, закурила. Такой "пейзаж с натюрмортом" Иванова почему-то стал смущать. Он почувствовал, что ни с кем не хотел бы делить Наташу, даже с женщиной.
- Не спится? - задал он вопрос Ирине.
- Мишка сразу вырубился, как убитый, а мне что-то не спится.
- Да, не повезло тебе сегодня, - вздохнул Иванов с состраданием. Он как никто сейчас понимал Ирину.
- А давайте выпьем! - предложила Ирина. - Там, в холодильнике, шампанское стоит.
- Давай! - с радостью поддержал Иванов. Он не мог встать, чтобы не показаться Ирине, в чем мать родила, и попросил её:
- Доставай сама.
Ирина поднялась, открыла холодильник, нагнулась и потянулась за бутылкой. В этот момент из-под простыни у неё выбилась правая грудь. Иванов смотрел с улыбкой и думал о том, что эта бесшабашная девчонка без комплексов ещё как может возбуждать в мужиках острые инстинкты. Наталья, перехватив бесстыдный взгляд своего будущего партнёра, направленный на её подругу, поднялась, потянула простыню, под которой скрывался Иванов, и, совсем сорвав с него, накинула простыню на себя, шагнула к Ирине и с оттяжкой хлёстко шлёпнула рукой по оттопыренному девичьему заду. Подруга с бутылкой в руках подпрыгнула от неожиданности, а Иванов в это время метался по полу в поисках своих плавок. Наконец, отыскав, он запрыгнул в них одним резким движением. Ирина, потирая место шлепка, смотрела на всё непонимающими глазами:
- Вы чё?..
Потом, сидя за столом, за разговорами они выпили бутылку шампанского. Наталья время от времени бросала на Иванова хмурые взгляды. Накурившись и наговорившись, Ирина ушла спать. Иванов с Натальей тоже легли:
- Спокойной ночи, - пожелал он ей в темноту, даже не сделав попытки обнять.
- Учти, - вместо ответа Наталья взяла в руку всё "достоинство" Иванова так, что он чуть не задохнулся от боли, даже сердцем ощутив острые женские коготки, - узнаю, что ты мне изменил, - найдёшь это на помойке.
В темноте очень близко он увидел её глаза. Она улыбалась, но Иванову почему-то хотелось ей верить.
- Насчёт меня можешь не волноваться, - переведя дух, успокоил он Наташу, осторожно снимая её руку с самого дорого. - А как у тебя? Ты же обещала поговорить со "своим бывшим"! Почему откладываешь?
Помолчав, она ответила:
- На службу не дозвонилась. А домой, сам понимаешь, нельзя. Я ему письмо написала и, когда шла сюда, опустила в ящик.
Иванов попытался обнять девушку, но она холодно отстранилась, как будто он стал ей чужим. Ему эта игра уже начинала надоедать:
- Если следовать твоим правилам, то мы должны сначала дождаться письменного разрешения - мол, Наташа, позволяю тебе с другим… - а уж потом только ложиться в кровать! Так, что ли? А по-моему, он у тебя больной! Да и мы с тобой на пару с ним! - Иванов покрутил пальцем у виска. - И все проблемы мы могли бы устранить ещё вчера ночью.
- Ты так говоришь потому, что я сама пустила тебя в свою постель! - повысила голос Наташа. - Как шлюха!
- Дура ты! А попробовала бы ты меня не пустить! - с этими словами Иванов кинулся на девушку. - Ты нужна мне, Наташка!
Он нашёл её губы и стал целовать. Она замотала головой, но он поймал её голову ладонями и припал долгим поцелуем. Она больно укусила его за язык. Не обращая на это внимания, он продолжил атаку, и она долго не смогла сопротивляться…
Утром их разбудил противный, как у всех будильников, Мишкин голос:
- Подъём, бойцы невидимого фронта! - кричал Михаил, заходя на кухню. - Дядя к тётеньке пришёл, дяде было плохо. Дяде стало хорошо, и у тёти - кроха. Лучше выпить водки литр, чем…
Обнаружив на столе пустую бутылку из-под шампанского, Михаил осёкся на полуслове и запричитал:
- Вы тут по ночам ещё и пьёте, неблагодарные! Кого я пустил в дом? Разорили! Вы же выжрали весь мой неприкосновенный запас. Чем теперь я буду похмеляться?
На что Иванов, обнимая Наташу, ответил:
- Доктор, не паникуй, - ты вчера с нами не пил. Чего тебе похмеляться?
- Оно и обидно, - промямлил Ковалёв.
- Там, в холодильнике, бутылка коньяка, я вчера принёс тебе на лечение, им и похмеляйся.
- Ты хочешь сделать из меня профессионального алкоголика? Чтоб тебе всю жизнь похмеляться коньяком!..
За завтраком Михаил хмуро оповестил присутствующих:
- Сегодня вечером "лафа" отменяется, - я по госпиталю дежурю.
- И я сегодня дежурю, - сообщила Наташа.
- Ага, вместе со мной, - подтвердил Михаил.
Иванов задумался.
- Мне послезавтра в ночь летать. Значит, Наташа, я тебя не увижу два дня. Как поется в одной песне: "Легче ждать столетья, чем четыре дня…". Под столом Иванов положил руку на Наташино колено. Девушка не подала вида, но мягко прижала его руку другой ногой.
- Саша, а ты приходи к нам в отделение, - неожиданно предложила она. - Мы тебя ночью спрячем.
- А что, Миша, пусть он придёт? - поддержала Наталью и Ирина.
- Приходи - прикроем, - согласился Ковалёв.
- Обязательно приду! - пообещал Иванов.
В расположении Иванова ждал неприятный сюрприз: уходя, он не поставил в известность вновь назначенного комэска, и тот вечером, при обходе эскадрильи, обнаружил отсутствие командира звена.
- Принесло же его! - возмущался Андрей Ващенка. - И ведь пить с нами не стал - сволочь! Собрал всё звено и вычислил, что тебя нет. Я ему объясняю, что тебе разрешил старый комэск, что ты адрес оставил, а он: "Будем разбираться… Будем разбираться!" Гнида. Ещё командиру полка доложит.
- Всё нормально, Андрюха, - успокоил его Иванов. - Командир полка - мужик правильный. Ну доложит. Ну схожу "на ковёр". Ну получу выговор. Домой меня, что ли, отправят?
Перед предполётными указаниями Иванова подозвал командир эскадрильи.
- Иванов, где Вы были ночью? - спросил он, не повышая голоса. В этот момент к ним подошёл замполит полка - подполковник Косачаный. Надо было отвечать.
- У друга в городке, товарищ подполковник, - глядя в глаза, Иванов старался выдержать официальный тон. - Адрес у штурмана звена был.
- Ты отпрашивался у командира эскадрильи? - очень строго спросил Косачаный.
- Нет. Когда я уходил, комэск в расположении отсутствовал.
- А ты, вообще, у кого-нибудь отпрашивался? Ты в курсе, что идёт война, что мы находимся на военном положении? - раздражённый тон замполита не предвещал ничего хорошего. - И какой пример ты подаёшь подчинённым? Они пьют, играют в карты, бегают в "самоволки"!
- А что им делать? Сами знаете, в каких условиях живём! Хотя, Вы-то живёте в гостинице… - неожиданно вспылил Иванов.
- Иванов!.. - резко оборвал комэск.
- Извините, товарищ подполковник, погорячился. Нервы, - Иванов понял, что перегнул палку.
- Если ты так радеешь за личный состав, - саркастически начал замполит, пропустив сказанное подчинённым в горячке, - что ж ты один в "самоволки" бегаешь? Взял бы звено с собой, так сказать, в культпоход. - И развеселившись от своей неожиданной шутки, замполит взглянул на комэска. - Мы вот с Анатолием Ивановичем никогда "против" не будем, мы всегда "за" общественно-культурные мероприятия с личным составом.
Потом, перейдя на серьёзный тон, Косачаный добавил:
- Я тебе, Иванов, лично запрещаю отлучаться от звена после полётов! Понял? Если нарушишь моё приказание - слетишь, к чёртовой матери, с командиров звена и пойдёшь под арест. Свободен.
- Есть! - ответил Иванов и, повернувшись через левое плечо, пошёл к экипажам.
После получения предполётных указаний, когда экипажи шли к вертолётам, Ващенка участливо поинтересовался:
- Что, командир, "выдрали"?
- Ладно бы только "выдрали". Получил от замполита указание: от звена - ни на шаг!
- Не переживай, командир. Знаешь поговорку, что суровость российских законов компенсируется их невыполнением. Выкрутимся. Плюнь ты на этого замполита с его указаниями.
- Если я нарушу его указание - обещал посадить под арест, - довёл Иванов информацию.
- Это уже серьёзнее, - задумался Ващенка.
Идею он выдал уже в воздухе после взлёта.
- Сань, если замполит запретил оставлять звено - бери нас с собой. Мы тоже хотим к девочкам.
- Ты не перегрелся? Двенадцать человек! Где ж я вам столько баб найду?
Но постепенно до Иванова стало доходить, что в идее Ващенки есть рациональное зерно. Необходимо искать решение. Ведь он обещал Наташе быть сегодня в госпитале. А майора Иванова можно обвинить в чём угодно, только не в том, что он не держит слово, тем более данное Наталье.
В полёте Иванов обдумал предложение "правака". Выходило: или по его, или - никак. Если уйти звеном, а командир эскадрильи не отпустит, в чём Иванов не сомневался, то комэск обязательно доложит начальству. Попробовать договориться с Куркиным - дело пустое. Ещё по старому месту службы Иванов знал вредный характер Куркина, и что Толик - карьерист, каких мало. Причём, это самая опасная когорта начальников-буквоедов, зануд-теоретиков, которые не видят людей: подчинённые для них только средство достижения цели. Но если увести звено, то появляется шанс оправдаться перед Косачаным. "Врезать" по службе, конечно, могут, но это - не смертельно. Зато всю ночь Наташа будет рядом. А вот где разместить дюжину мужиков на ночь? Госпиталь, находящийся под охраной, отпадал сразу. Тогда что? Иванов раздумывал, как поступить. И тут судьба решила ему помочь. После возвращения из Ханкалы, на стоянке к Иванову подошёл командир эскадрильи с информацией:
- Сегодня на дежурство нужно выделить два экипажа. Я решил из твоего звена.
- Почему из моего? Сегодня не наша очередь. А завтра мы летаем в ночь, - возразил Иванов.
- Решение уже принято, - отрезал комэск.
- На машинах Крапивина не закончен регламент, - объяснил подошедший инженер эскадрильи. - Пусть сегодня твоё звено подежурит, а завтра Крапивин вас сменит.
- Кого назначишь? - спросил комэск. - Может, сам заступишь?
- Ну, да! А завтра мои мужики без меня ночью летать будут? - отказался Иванов от "любезного" предложения комэска и стал размышлять вслух:
- У нас сейчас на аэродроме Сучков и Фархеев…
- Кроме нас на земле Сучков и Мингазов. Фархеев на подходе, - подсказал всезнающий Ващенка.
- Сегодня заступят на дежурство Мингазов и Сучков. А мы с Фархеевым будем завтра летать, - принял решение Иванов.