Повесть "Карабарчик" получила широкую известность у нас в стране, выдержала несколько изданий, переведена на китайский язык. В ней на фоне революционных событий на Алтае раскрываются судьбы двух детей - сироты алтайца Кирика и русского мальчика Яньки, связанных большой дружбой. Оба испытывают невзгоды полуголодной жизни, терпят произвол от богачей, принимают посильное участие в той борьбе, которую ведут батрак Прокопий Кобяков, охотник Темир и другие бедняки вместе с другими трудящимися против эксплуататоров и угнетателей, державших в страхе весь край. Трудовой народ выходит победителем в этой борьбе. Кирик и Янька едут учиться, чтобы впоследствии вернуться в родные горы и стать строителями новой жизни.
Повесть увлекает остротой и драматизмом жизненных конфликтов, стремительным развитием сюжета.
Повесть "Детство Викеши" написана на автобиографическом материале. В ней изображена жизнь дореволюционного Зауралья с ее разительными общественными противоречиями, показан процесс становления героя, сумевшего порвать со старым миром и встать на защиту нового.
Содержание:
-
Карабарчик 1
-
Часть первая 1
-
Часть вторая 12
-
Часть третья 20
-
Эпилог 33
-
-
Детство Викеши 33
-
Глава первая 33
-
Глава вторая 35
-
Глава третья 35
-
Глава четвертая 37
-
Глава шестая 39
-
-
Примечания 41
Н. Глебов
Карабарчик
Детство Викеши
(две повести)
Карабарчик
Часть первая
Из Ануя Евстигней Тихонович Зотников выехал в полдень. Стояла жара. В горячем воздухе трепетало марево, и, казалось, все живущее на земле попряталось в тени. Поникли и травы, только яркие огнецветы, раскинув свои жёлтые лепестки, как бы радовались палящему зною июльского солнца. Тишина. Изнемогая от жары, Зотников откинулся в глубь тарантаса и задремал. Не заметил, как проехал небольшое алтайское село и стал подниматься на перевал. Вдруг лошадь остановилась и беспокойно повела ушами. Евстигней проснулся и лениво подстегнул коня:
- Н-но-о!
Лошадь не двигалась.
- Что за оказия? - Зотников вылез из тарантаса.
У дороги лежала мёртвая женщина, судя по лицу, - алтайка. Возле неё, обхватив тонкими, как плеть, руками голые колени, сидел мальчик. По его лицу, оставляя грязный след, катились крупные слёзы.
Зотников шагнул к женщине.
- Должно, с голодухи померла алтайка. Мрут они нынче, как мухи, - перекрестившись, Евстигней оттащил мёртвое тело подальше от дороги.
"Как же с парнишкой быть?" - подумал он и обратился по-алтайски к мальчику:
- Как тебя зовут?
- Карабарчик , - чуть слышно ответил тот.
- Да ты, друг, на скворца-то не похож, а скорее на полудохлого котёнка, - улыбнулся своей остроте Зотников. Потом, приняв, видимо, какое-то решение, поднял мальчика и усадил в тарантас.
- А мама? - полные слёз глаза найдёныша уставились на труп матери.
- Каюк твоей мамаше, померла!
Евстигней тронул коня вожжами; тарантас стал медленно спускаться с перевала.
В сумерках они проехали долину и, миновав одинокие жилища алтайцев, стали приближаться к Чарышу.
Заимка Зотникова была расположена в южной части высокогорного Алтая, вдали от проезжих дорог. Кругом стояли нетронутые леса, таёжная глухомань. Ниже по течению Чарыша, за мрачным ущельем Яргола, шли русские сёла: Тюдрала, Талица и Чечулиха.
Появился Зотников в этих местах лет десять назад. Мелкий торговец, он случайно забрёл на заимку богатого старообрядца Кузьмы Ошлыкова, и, к удивлению соседних заимщиков, осторожный к людям Кузьма выдал за него единственную дочь. Вскоре Ошлыков умер. Евстигней стал обладателем богатого наследства. Трезвый и расчётливый, он умело повёл хозяйство тестя. И чем больше богател, тем сильнее охватывала его страсть к наживе, тем больше черствела душа. Вёл знакомство Зотников только с местной знатью; особенно был дружен с кривым Яжнаем, стада овец и табуны лошадей которого паслись в плодородных долинах Келея.
Обычно Яжнай приезжал на заимку Зотникова ночью. Запершись в маленькой комнате обширного дома, при слабом свете ночника хозяин с гостем вели таинственные разговоры. Нередко эти совещания кончались поспешными сборами: оба куда-то уезжали. Возвращаясь из одной такой поездки, Евстигней и нашел Карабарчика на перевале.
Подъехав к дому, Зотников долго стучал в тяжелые, окованные жестью ворота. На стук вышел работник Прокопий.
- Сонная тетеря! Стучу, стучу, словно-подохли все! Открывай!
Прокопий распахнул ворота и пошёл вслед за тарантасом.
- Распряги коня, поставь на выстойку, возьми в коробке алтайчонка - должно, спит дохлятина! - унеси его к себе в избу, а утром приведешь ко мне, - сказал Евстигней угрюмо и стал подниматься на крыльцо. - Только гляди за ним, как бы не убежал!
Прокопий бережно поднял спящего мальчика на руки.
- Ишь, сердечный, умаялся за дорогу, - произнёс он сочувственно и, войдя в избу, осторожно положил найдёныша на лавку и зажег огонь. - Мать, а мать! - Прокопий потряс за плечо спящую женщину. - Вставай, бог еще сына дал.
Степанида, жена Прокопия, поднялась с постели и подошла к лавке.
- Чей это?
- Кто его знает! Хозяин привёз, а где взял - не знаю. Утром велел к себе привести.
Женщина участливо посмотрела на спящего ребёнка.
- Худой какой! Кожа да кости. Покормить его, Проня, что ли?
- Не тревожь. Постели мой тулуп да укрой чем-нибудь, пускай спит. Утром покормим.
- Мам, а мам, кого это тятя принёс? - послышался с полатей полусонный мальчишеский голос.
- Спи, Яшеньки, спи! Скоро утро, - ответила Степанида и принялась мастерить постель нежданному гостю.
- А-а! А я думал… - и, не закончив то, что хотел сказать, Янька натянул на себя сползший отцовский армяк и уснул.
Карабарчик спал крепко. Когда яркое солнце брызнуло лучами в окно, он проснулся и увидел рядом русского мальчика, который с любопытством разглядывал его.
Карабарчик, смутившись, отвернулся к стене и стал ковырять мох в простенке.
- А у меня свистулька есть! - проговорил Янька, подвинувшись ближе к Карабарчику. - Тятя на базаре купил, вот она!
Вынув из кармана глиняную игрушку, напоминавшую петушка, Янька поднёс её к губам. Раздалась мягкая трель.
- Что, хорошо? Хочешь посвистеть?
Найдёныш медленно повернул голову к Яньке.
- Хочешь посвистеть? - повторил свой вопрос Янька и сунул игрушку в руки Карабарчику.
Найдёныш неуверенно поднёс её к губам и свистнул. Его скуластое лицо расплылось в улыбке.
- А ты не так, ты вот как! - Янька, надувая щёки, пронзительно засвистел. - На, поиграй, пока мамы нет: она шибко не любит, когда в избе свистят, за ограду гонит, - затараторил он. - А тебя как звать? - и, не получив ответа, добавил: - Меня Яшкой, тятю Прокопием, маму Степанидой, а собачонку Делбеком . Да вот он и сам!
Из-под кровати вылез лохматый щенок и, усевшись на задние лапы, умильно посмотрел на Яньку.
- Знаешь, чему его тятя научил? Хочешь, покажу?
Подражая отцу, Янька сердито крикнул:
- Делбек! Евстигней идёт!
Щенок вскочил на ноги, взвизгнул и, поджаз хвост, стремительно кинулся под кровать.
Карабарчик улыбнулся.
- Видел? - спросил довольный Янька. - Делбек боится хозяина: Евстигней его постоянно лупит чем попало. Первый раз отлупил за то, что Делбек молоко у Варвары вылакал, второй раз за то, что цыплёнка задавил, а теперь уж дерёт по привычке. Делбек и Стёпки боится. Стёпка - хозяйский сын. Такая заноза - всегда первый в драку лезет! На днях привязал он к Делбешкиному хвосту пустую банку. Ну, и ошалел собачонок. Носится по двору - едва поймал… А тут Стёпка подбежал… Я его как двину кулаком, он и с ног долой! - И, размахнувшись, Янька чуть не сшиб с лавки нового приятеля. - Пойдём к амбарам, я тебе воробьёнка покажу в гнезде. - Янька взял за руку Карабарчика и вышел с ним во двор.
- А-а, уже подружились? Вот и хорошо! - Прокопий ласково похлопал рукой по плечу найдёныша. - Теперь вас будет двое. Стёпке туго придётся! - улыбнулся он.
- Тятя, а тятя, почему он молчит всё время? - обратился Янька к отцу.
- Да потому, что он русского языка не понимает.
- Вот не догадался! - улыбнулся Янька. - А я думал, он немтырь.
Как тебя зовут? - спросил Прокопий мальчика по-алтайски.
- Карабарчик.
- Он говорит, что зовут его Скворцом, - перевёл отец.
Янька свистнул:
- Вот так здорово! Скворец!
- Чей ты? - продолжал расспрашивать Прокопий.
- Не знаю… - Карабарчик опустил голову.
- Кто твой отец?
- Был пастухом у Яжная.
- У кривого Яжная? - спросил с изумлением работник. - Это не твоего отца убил он в прошлом году?
Мальчик прошептал чуть слышно:
- Не знаю. Только нас с мамой Яжнай выгнал из аила, и мы жили в лесу.
Прокопий с жалостью посмотрел на мальчика. Ему вспомнился случай с пастухом бая: защищаясь от побоев, пастух ударил хозяина палкой и за это был убит. Дело замяли, и преступление Яжная осталось безнаказанным.
- Родные у тебя есть?
- Не знаю.
- Эй, Прокопий! - раздался с крыльца зычный голос Зотникова. - Веди мальчонка.
- Пойдём, хозяин зовёт, - взяв за руку Карабарчика, работник повел его к дому. - Да ты не бойся! - говорил он мальчику, видя, что тот упирается. - В обиду тебя не дам.
Когда Прокопий с Карабарчиком вошли в горницу, семья Зотниконых сидела за чаем.
Из-за самовара выглянуло злое лицо хозяйки.
- На кой ты грех его подобрал? - набросилась она на мужа. - Мало их, нищих, шляется по дорогам, так тащи всех в дом.
Евстигней поставил недопитое блюдце на стол и провёл рукой по окладистой бороде.
- Да, парнишка незавидный. Работать, пожалуй, не сможет скоро. Разве отправить его на маральник? Может, там поправится. Прокопию помощник будет. - Евстигней вопросительно посмотрел на жену.
- Куда хочешь девай, а в дом не пущу.
Зотников в раздумье почесал затылок.
- Евстигней Тихонович, отдайте мальчика мне! Куда ему теперь? Ни отца, ни матери… Пропадать, что ли? - Прокопий погладил найдёныша по голове.
Хозяин крякнул и опустил глаза.
- Пускай берёт! - хозяйка посмотрела на мужа и махнула рукой: - Только насчёт пропитания на нас чтобы не надеялся.
Карабарчик стоял тихо и с удивлением разглядывал просторную избу. Его поразили невиданные цветы и птицы, нарисованные на стенах и потолке, очевидно, проезжим маляром. Наглядевшись на них, он перевёл глаза на сидящих за столом и увидел мальчика, который украдкой показывал ему язык.
Карабарчик в растерянности отвернулся к стене. Вдруг он почувствовал, что кто-то больно ущипнул его, и, оглянувшись увидел рядом хозяйского сына Стёпку.
Найдёныш заплакал.
Прокопий оглянулся и оттолкнул Стёпку:
- Зачем обижаешь?
- А тебе что, жалко? Он ведь алтаец! - тон хозяйского сына был вызывающий.
- И алтаец такой же человек, как и ты.
Варвара, жена Зотникова, всплеснула руками:
- Господи! Да ты, Проня, совсем с ума сошёл! Нашёл с кем хозяйское дитё сравнивать. Степанко-то ведь крещёный, а этот что? Имени даже человеческого не имеет.
- И то правда, алтаец души не имеет, - поддакнул жене Евстигней и, обратившись к Прокопию, махнул рукой: - Бери его к себе, коли хлеба много.
Глава вторая
В семье Прокопия Кобякова Карабарчика окружили лаской и заботой. Степанида была доброй женщиной и жалела найдёныша.
- Сиротка ты моя бесталанная! - гладя его по голове, говорила она. И мальчик, чувствуя ласку, доверчиво прижимался к ней.
Верным другом был и Янька.
- Если Стёпка тронет Карабарчика, я ему мялку дам! - говорил он отцу.
- Драться нехорошо, - останавливал сына Прокопий.
- А если он первый полезет, что мне нюни распускать, что ли? - Янька решительно встряхивал вихрастой головой.
- Теперь он побоится: вас ведь двое.
Шли дни. Карабарчик быстро осваивал незнакомый ему русский язык.
- Зды-равствуй, друг! - обратился он однажды к Яньке и протянул ему руку.
Янька подпрыгнул от радости и, схватив Карабарчика, стал кружить его вокруг себя. Утомившись, он спросил:
- А по-алтайски "здравствуй" как?
- Эзен.
- А дом? - Янька показал на большой дом Зотникова.
- Аил.
Наглядный урок русского языка неожиданно был прерван. Ребята заметили Стёпку. Он бегал по двору с верёвочкой, к которой был привязан воробей.
Слабо трепыхая крыльями, воробей то взлетал вверх, то опускался к земле, пытаясь вырваться из рук своего мучителя. Наконец с раскрытым клювом, тяжело дыша, он упал к ногам ребят.
Янька поднял полумёртвую птичку и гневно крикнул подбежавшему Стёпке:
- Ты зачем воробья мучаешь?
- А тебе какое дело? - Стёпка, выхватив птенца из рук Яньки, с силой сжал его в руке.
- Воробей только слабо пискнул.
- На! - Степка бросил Яньке воробья, плюнул на Карабарчика и побежал.
Карабарчик растерянно поглядел на своего друга.
Янька кинулся за обидчиком и, догнав его возле крыльца, свалил с ног.
- Hе души птичек! Не плюйся! Вот тебе, вот тебе! - работая кулаками, он не давал Стёпке подняться с земли.
- Скворец, дай ему пинка! - скомандовал Янька подбежавшему другу.
На шум выбежала Варвара. Схватив Карабарчика за волосы, взвизгнула:
- Ах ты бездомник! Хозяйского сына бить?
Бросив Стёпку, Янька разбежался и, как молодой бычок, ударил Варвару головой в живот.
Та ойкнула и присела на ступеньки крыльца. Ребята, воспользовавшись этим, стремглав бросились к своей избе.
- Вот мошенник, чуть с ног меня не сшиб! Чистый разбойник!.. Стёпочка, не плачь. Приедет отец, мы их проучим! - запричитала Варвара, поднимая хныкающего Стёпку.
У конюшни показалась Степанида, нагруженная вёдрами.
- Ты своего варнака прибери к рукам да алтайчонку встряску дай, а не то я сама их проучу, как хозяйского сына трогать! - напустилась на неё Варвара.
- Да ты что, Варвара Кузьмовна! - остановилась Степанида. - Ребята на дню могут десять раз подраться и помириться. Известно, дети, - добавила она мягко.
- Ты меня не учи! - поднявшись на крыльцо, Варвара подбоченилась. - Покамест я здесь хозяйка. Не любо - можете убираться на все четыре стороны! Кормильцы у вас теперь с Пронькой есть! - продолжала она язвительно. - Яшку-мошенника с одного конца деревни пошлёшь кошелём трясти, алтайчонка - с другого, вот вам и хлеб.
Степанида махнула рукой:
- И ваш-то хлеб не слаще мирского, - и, повысив голос, крикнула: - По ночам мы чужих лошадей не таврим, по тайге не разбойничаем!
Варвара ахнула и поспешно закрыла за собой дверь.
К вечеру из лесу вернулся Прокопий. Жена рассказала про ссору с хозяйкой. Он нахмурился.
- Не надо было связываться с этой змеёй! Осень теперь, куда пойдем? Да и Карабарчика оставлять здесь нельзя - заедят.
- А зачем мы его оставлять будем? Поедет с нами в Тюдралу. Перезимуем как-нибудь в старой избе.
- Я не об этом! - махнул рукой Прокопий. - Боюсь, как бы не упёрся Евстигней насчет Карабарчика. Скажет: отдай да и всё. Моя, дескать, находка.
- Нет, я без Карабарчика с заимки не выеду! - заявила! твёрдо Степанида. - Как жил, так пускай и живёт у нас.
Прокопий покачал головой:
- Да мне и самому Карабарчика жалко, но с Евстигнеем разве договоришься?
Дня через два домой вернулся Евстигней. Приехал он ночью. Через час в окно избушки Прокопия кто-то постучал.
Работник вышел и узнал в темноте хозяина.
- Зайди ко мне сейчас, - хмуро сказал Зотников и направился к своему дому.
Работник последовал за ним.
В маленькой горенке тускло светилась лампада.
- Садись! - голос Евстигнея был суров. - Тут твоя баба развязала язык насчёт таврёжки алтайских лошадей. Так вот… - он приблизил бледное лицо к работнику и прошептал: - Если еще раз услышу, сгною вас обоих в остроге! Понял? Кто видел? - пальцы его впились в плечо работника. - Я тебя спрашиваю: кто видел?
Прокопий отодвинулся от хозяина и сказал примирительно:
- Мало ли что болтают, не каждому слуху верь.
- То-то! - немного успокоившись, Евстигней зашагал по комнате. - Алтайчонка я записал на своё имя. На днях приедет поп, - бросил он угрюмо.
Прокопий понял: Евстигней хочет закабалить найдёныша, сделать его своим батраком навечно.
- А где Карабарчик жить будет?
- Пока у тебя. Если понадобится - возьму.
- Да ведь он человек…
- Не твое дело! - грубо оборвал Прокопия хозяин. - Мои находка: что хочу, то и делаю.
- Вот что, Евстигней Тихонович, - чеканя слова, заговорил Прокопий, - пока я жив, мальчика в обиду не дам.
- Иди, иди, защитник, без тебя обойдёмся! - махнул руной Евстигней.
Хлопнув дверью, Прокопий вышел.
Через неделю на заимку приехал священник - отец Дометиан. Найденыша окрестили и дали ему имя Кирияк.
Приближалась зима. Подули холодные ветры. Тайга нахмурилась. Над заимкой целыми днями висела густая пелена мелкого дождя. По еочам в горах было слышно, как кричали дикие козы. В вышине серого, неласкового неба стройными треугольниками, стремясь на юг, летели гуси.
Прокопий вместе с хозяином уехал в соседнее село на ярмарку. В больших скотных дворах, что окружали заимку, ревела голодная скотина. Степанида с ребятами едва успевала подвозить корм. Намаявшись за день на хозяйской работе, ребята забирались вечером на полати.
В избе чуть мерцает огонёк. За старой глинобитной печкой шуршат тараканы, скрипит однотонно сверчок. В углу, возле дверей, спит телёнок, и в сумраке осеннего вечера, за окном, чуть слышно моросит дождь. Пахнет кислой капустой и намокшей за день одеждой из овчин. В сенях скулит Делбек и ждёт, когда его впустят в избу.
Дождь усиливается. В избе всё затихает. Только на полатях слышится неторопливый шёпот. Это Янька рассказывает своему другу разные небылицы.