Он должен понять, что произошло. Ему это необходимо. Майло ощутил запах смерти девушки. И ему вдруг отчаянно захотелось проникнуть в ад, в котором она умирала.
Было почти одиннадцать, когда Майло и Швинн вернулись в свою машину.
- Ты снова поведешь, - заявил Швинн.
Никакой враждебности, никаких замечаний с подтекстом, и Майло решил, что неправильно понял слова Швинна. Видно, он постепенно становится параноиком, а его напарник всего лишь просто болтает и ничего особенного не имеет в виду. Просто он так устроен.
- Куда?
- Знаешь что, поезжай по шоссе, потом разворачивайся и возвращайся в центр. Мне нужно подумать.
Майло выполнил распоряжение и выехал на шоссе той же дорогой, что и убийца. Швинн потянулся, зевнул, шмыгнул носом и, вытащив бутылочку с лекарством, сделал большой глоток. Затем выключил приемник, закрыл глаза и принялся теребить уголки губ. Майло понял, что теперь он будет молчать долго.
Он и правда молчал до тех пор, пока они не вернулись в город, проехали по Темпл, мимо Музыкального центра, окруженного пустыми участками земли. Масса свободного пространства, где богачи собираются выстроить новые храмы культуры. При этом они будут говорить о возрождении города - как будто кто-нибудь поверит в их глупые рассуждения о необходимости привести в порядок центр города, как будто он не представляет собой чудовище из стекла и бетона, в утробе которого удобно устроились государственные учреждения, где днем трудятся бюрократы, с нетерпением ожидающие окончания рабочего дня и возможности убраться подальше отсюда, где ночью царят мрак и холод.
- Ну и что дальше? - спросил Швинн. - Я про девушку. Как ты думаешь, что мы должны сделать?
- Узнать, кто она такая?
- Никаких проблем. У нее прекрасные, ухоженные ногти, ровные зубы. Если она и стала уличной шлюхой, то совсем недавно. Кто-нибудь наверняка будет ее искать.
- Может, стоит запросить Бюро розыска пропавших людей?
- Вот ты и запросишь. Позвони туда завтра утром, потому что тамошние ребятишки по ночам работать не любят. Заставить их оторвать задницу от стула в такой час почти невозможно.
- Но если кто-нибудь уже заявил, что она пропала, и мы получим информацию сегодня, это даст нам преимущество…
- Какое преимущество? У нас тут не гонка с препятствиями, приятель. Если преступник убрался из города, нам его уже не догнать. А если нет, несколько часов погоды не сделают.
- Но ведь ее родители, наверное, волнуются…
- Прекрасно, амиго, - сказал Швинн. - Хочешь побыть социальным работником, валяй. А я еду домой.
Он сказал это совершенно спокойно, с видом человека, знающего все наперед.
- Едем в участок? - спросил Майло.
- Угу. Нет, не нужно. Остановись… да остановись же, приятель! Вот там, да, именно около автобусной остановки, где скамейка.
Скамейка стояла в нескольких ярдах на северной стороне Темпл. Майло ехал по левой полосе, и ему пришлось сделать резкий разворот, чтобы не проскочить мимо. Он остановился около тротуара и осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, почему Швинн вдруг передумал.
Темный, пустой квартал, вокруг никого - нет, кто-то там был. Из тени появился человек, который очень быстро шел в западном направлении.
- Твой источник? - спросил Майло, когда фигура обрела четкие очертания, и он понял, что это женщина.
Швинн поправил узел галстука.
- Оставайся на месте, двигатель не выключай.
Он быстро выбрался из машины и оказался прямо перед женщиной, чьи каблуки звонко цокали по асфальту.
В свете уличного фонаря Майло рассмотрел, что она достаточно высокая, черная, с большой грудью, лет сорока. На ней была коротенькая кожаная юбочка голубого цвета и такой же небесно-голубой топик. Копна крашенных хной волос.
Швинн, который стоял перед ней, слегка расставив ноги и улыбаясь, казался еще более тощим, чем обычно.
Женщина улыбнулась в ответ, и Швинн расцеловал ее в обе щеки - прямо как в итальянском кино.
Они о чем-то пошептались - Майло не смог разобрать ни слова, - а потом оба забрались на заднее сиденье машины.
- Это Тоня, - представил свою знакомую Швинн. - Она хороший друг нашего отдела. Тоня, познакомься с моим новым напарником, Майло. У него степень магистра.
- О! - воскликнула Тоня. - Значит, ты ученый. Что умеешь, миленький?
- Очень приятно познакомиться, мэм. Тоня рассмеялась.
- Поезжай, - приказал Швинн.
- Степень магистра, - проговорила Тоня, когда они отъехали от тротуара.
На Пятой улице Швинн распорядился:
- Поверни налево. Поезжай в переулок за домами.
- Степень магистра мастурбации? - не унималась Тоня.
- Ах ты, моя милашка, - проговорил Швинн.
- О, я просто обожаю, когда ты такой, мистер Ш. Майло сбросил скорость.
- Не делай этого, поезжай вперед, потом поверни направо и двигай на восток. На Аламеду, туда, где заводы.
- Промышленная революция, - заявила Тоня, и неожиданно Майло услышал новые звуки: шорох одежды, кто-то расстегнул молнию.
Он бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел, что Швинн откинулся на спинку сиденья. Глаза закрыты. На лице довольная улыбка. И ритмичные движения копны рыжих волос.
Через несколько мгновений Майло услышал:
- Кстати, мисс Т., ты знаешь, что я по тебе скучал?
- Правда, миленький? Или ты просто так сказал?
- Чистая правда.
- Честно, малыш?
- Клянусь. А ты по мне скучала?
- Ты же знаешь, что скучала, мистер Ш.
- Каждый день вспоминала, мисс Т.?
- Каждый божий день, мистер Ш. …ну, дружок, пошевелись немного, помоги мне.
- С удовольствием помогу, - заявил Швинн. - Служить и защищать.
Майло заставил себя смотреть прямо на дорогу перед собой.
У него за спиной слышалось лишь учащенное дыхание.
- Да, да, - бормотал Швинн едва слышно.
Майло подумал: "Вот, оказывается, что нужно, чтобы сбить с тебя спесь".
- О да, вот так, милая… дорогая моя. О да, ты… настоящий мастер. Ты… профессор, да, да.
ГЛАВА 7
Швинн велел Майло высадить Тоню на Восьмой улице неподалеку от Уитмер, в квартале от ресторана, где подавали мясные блюда.
- Купи себе большой бифштекс, милая. - Он протянул ей несколько купюр. - Закажи роскошный кусок мяса на косточке, которое подают с жареным картофелем.
- Мистер Ш., - запротестовала Тоня, - я не могу пойти туда в таком виде, меня не обслужат.
- С этим обслужат. - Швинн вложил ей в руку еще несколько бумажек. - Покажи их Кельвину, который стоит у дверей, скажи, что я тебя послал. Если возникнут проблемы, дай мне знать.
- Ты уверен?
- Конечно.
Задняя дверца открылась, и Тоня выбралась наружу. В машине пахло сексом, но, когда дверь открылась, внутрь проник холодный, пропитанный горечью бензина воздух улицы.
- Спасибо, мистер Ш.
Она протянула руку, и Швинн пожал ее.
- И еще, милая, ты ничего не слышала о кровавых насильниках, действующих в районе Темпл-Бодри?
- Насколько кровавых?
- Веревки, нож, ожоги от сигарет.
- О! - пробормотала шлюха, и Майло услышал боль в ее голосе. - Нет, мистер Ш. Там много чего случается, но про такое я не слышала.
Они поцеловались, скромно, в щечку, и каблучки Тони зацокали в сторону ресторана, а Швинн вернулся на переднее сиденье.
- Теперь в участок, приятель.
Довольный собой, он закрыл глаза. На улице Олив сказал:
- Очень умненькая негритянка, приятель. Получи она возможности свободной белой женщины, многого добилась бы в жизни. Что же такое происходит?
- Ты о чем?
- О том, как мы обращаемся с черными. Тебе это кажется разумным?
- Нет, - ответил Майло и подумал: "Что имеет в виду этот сумасшедший?"
А потом: "Почему Швинн не предложил мне воспользоваться услугами шлюхи?"
Потому что Швинна и Тоню связывают особые отношения? Или он знает!
- Дело в том, - продолжал Швинн, - что, когда речь заходит о черных, ум в расчет не берется.
Майло высадил Швинна на парковке Центрального участка, посмотрел, как он садится в свой "форд-фэрлейн" и едет в Сайми-Вэлли к жене, которая любит читать книги.
Наконец он остался один.
Впервые с того самого момента, как их вызвали на Бодри, Майло смог перевести дух.
Он вошел в участок, поднялся по лестнице и поспешно направился к старому металлическому столу, который поставили для него в самом углу комнаты, где сидели детективы отдела убийств. Следующие три часа Майло потратил на безрезультатные переговоры с бюро по розыску пропавших людей всех участков города, затем расширил зону поисков и позвонил в несколько подразделений муниципальной полиции и полицейские участки соседних городков.
В каждом участке имелась своя система сбора и хранения информации, разумеется, они не были связаны между собой, и каждую папку приходилось открывать вручную. Помогать ему не рвались, и даже когда Майло подчеркивал, что им необходимо найти преступника, что убийство совершено с особой жестокостью, толку было немного. Наконец на другом конце провода среди проклятий прозвучало нечто вразумительное: вероятность того, что новость просочится в газеты. Полиция боялась, что газеты снова на них набросятся. К трем часам утра Майло удалось получить семь имен белых девушек, которые примерно подходили по возрасту.
Ну и что теперь делать? Взять трубку и поднять на ноги родителей, которые и без того волнуются?
Извините, миссис Джонс, ваша дочь Эми так и не объявилась? У нас она по-прежнему значится среди пропавших, и мы хотим знать, не ее ли изуродованный труп сейчас лежит в морге.
Майло решил, что разумнее всего сначала позвонить, а потом встретиться и поговорить с родственниками. Завтра, в нормальное время. Если, конечно, у Швинна не появилось каких-нибудь других идей. И повода поучить его жизни.
Майло переписал все, что ему удалось обнаружить, в отчет, заполнил необходимые бланки, перерисовал положение тела девушки и суммировал свои звонки в бюро розыска. Затем подошел к шкафу, где хранились папки с делами, открыл верхний ящик и вытащил несколько голубых папок, сваленных там в кучу. Их использовали по несколько раз. Когда дело закрывали, бумаги вынимали, скрепляли, убирали в картонные скоросшиватели и отправляли в Паркеровский центр, в отдел улик.
Голубая папка с потрепанными краями и коричневым пятном на обложке, по форме отдаленно напоминавшим увядшую розу - следы завтрака какого-то детектива, - явно видала лучшие времена. Майло приклеил на обложку наклейку.
Ничего не написал. Писать было нечего.
А потом сидел и думал о зверски убитой девушке и о том, как ее зовут. И не мог заставить себя написать: "Джейн Доу"[5].
Он решил, что завтра первым делом проверит те семь девушек, вдруг ему повезет, и он узнает имя жертвы.
И тогда на новой "Книге убийств" появится заголовок.
Всю ночь Майло снились кошмары, и в 6.45 он уже сидел за своим рабочим столом. Больше в комнате никого не было, и его это вполне устраивало. Он даже с удовольствием включил кофеварку.
В 7.20 Майло начал обзванивать семьи девушек из своего списка. Первой в нем значилась Сара Джейн Козлетт, белая, восемнадцать лет, пять футов шесть дюймов, 121 фунт , в последний раз видели в Голливуде, когда она покупала, гамбургер в кафе на углу Голливуд и Селма.
Три звонка.
- Миссис Козлетт? Доброе утро, надеюсь, я не слишком рано…
К 9 утра он закончил. Три из семи девушек вернулись домой, две другие вовсе не пропадали, просто являлись участницами драмы под названием развод и сбежали к тому из родителей, который не получил права опеки. В конце концов у Майло осталось две пары обеспокоенных родителей: мистер и миссис Эстес в Map-Виста и мистер и миссис Джейкобс в Мид-Сити. Они ужасно волновались, но Майло не стал говорить им ничего определенного, лишь приготовился к личной беседе.
К 9.30 собрались все детективы, кроме Швинна. Майло нацарапал записку, оставил на его рабочем столе и ушел.
К часу дня он оказался на том самом месте, с которого стартовал. Взглянув на одну из последних фотографий Мисти Эстес, Майло увидел толстую девушку с короткими вьющимися волосами. В бюро, где ему сообщили ее имя, перепутали вес: вместо 187 фунтов записали 107. Прошу простить, но мы не нашли вашу дочь. Майло ушел, оставив плачущую мать и перепуганного отца на пороге домика, который они явно смогли купить благодаря закону о льготах демобилизованным.
Джессика Джейкобс была немного похожа на жертву на Бодри, однако у нее оказались светло-голубые глаза, а у жертвы были карие. Еще одна ошибка служащих бюро розыска - никто из работников уилширского отдела не потрудился поинтересоваться цветом глаз девушки.
Майло ушел из дома Джейкобсов, чувствуя себя отвратительно - он весь взмок и отчаянно устал. Он нашел будку с телефоном-автоматом около винного магазина, на углу Третьей и Уилтон, позвал Швинна и сообщил, что ничего не смог узнать.
- Доброе утро, приятель, - отозвался Швинн. - Давай сюда, тут кое-что интересное.
- Что?
- Приезжай.
Когда Майло добрался до участка, половина столов была занята сотрудниками, а Швинн раскачивался на задних ножках своего стула. Он нарядился в великолепный синий костюм, ослепительно белую рубашку и золотистый галстук с золотой булавкой в форме крошечного кулака. Балансируя на задних ножках стула, Швинн жевал бурито размером с новорожденного ребенка.
- Добро пожаловать домой, блудный сын.
- Угу.
- Дерьмово выглядишь.
- Спасибо.
- Не за что. - Швинн ухмыльнулся. - Итак, ты понял, как замечательно работает наша служба розыска. Хуже полицейских нет никого, приятель. Они ненавидят писанину и всегда все путают. Мы даже разговариваем не слишком грамотно.
Майло вдруг стало интересно, какое образование получил сам Швинн. За то время, что они проработали вместе, Швинн избегал разговоров на личные темы.
- Бюрократические ошибки - дело обычное, дружище. А базы данных бюро розыска - это вообще кошмар, поскольку они знают, что часто работают впустую. В большинстве случаев, когда ребенок возвращается домой, никому не приходит в голову известить об этом их.
- Записать сообщение и забыть, - сказал Майло в надежде, что, согласившись со Швинном, заставит того замолчать.
- Записать и послать к черту. Вот почему я не спешил к ним обращаться.
- Ты знаешь, что нужно делать, - проговорил Майло. Швинн наградил его сердитым взглядом, и Майло спросил:
- Ну и что интересного тебе удалось узнать?
- Это может быть интересно, - поправил его Швинн. - Один мой источник кое-что слышал. За два дня до убийства в западном районе устраивали вечеринку. В пятницу, Верхний Стоун-Каньон, Бель-Эйр.
- Богатые детки.
- Гнусные богатые детки, возможно, воспользовались отсутствием мамы и папы и решили порезвиться. Мой осведомитель сообщил, что они валом валили со всех сторон, накачались наркотиками и страшно шумели. Моему источнику также известно, что у одного типа дочка ушла повеселиться с друзьями, провела некоторое время на вечеринке, но домой не вернулась.
Может быть интересно.
Швинн ухмыльнулся и откусил здоровенный кусок лепешки. Майло считал, что он лентяй, который с нетерпением ждет пенсии и ненавидит рано вставать, а он, очевидно, работал допоздна, один, и сумел добиться результата. Они напарники только номинально.
- Отец не сообщил, что дочь пропала?.
- Папаша, немного… ну, он не совсем простой.
- Мерзавец?
- Не совсем простой, - повторил Швинн и рассердился, словно Майло был плохим учеником. - Кроме того, девица уже и раньше откалывала подобные номера - уходит на вечеринки, потом несколько дней не возвращается домой.
- Если она и раньше такое делала, что изменилось на этот раз?
- Может быть, ничего. Но девушка подходит под наше описание: шестнадцать лет, примерно пять футов семь дюймов, худая, темные волосы, карие глаза, хорошая фигура.
Швинн произнес это с особой интонацией, и Майло представил его рядом с осведомителем - какой-нибудь уличной девкой, которая старательно его обслуживает, а заодно сообщает все, что ей известно. Проститутки, сутенеры, извращенцы - у Швинна, наверное, целая армия подонков, поставляющих информацию. А у Майло степень магистра…
- Говорят, она та еще штучка, - продолжал Швинн. - Давно не девственница, необузданный нрав. По крайней мере один раз попала в очень неприятную историю. Голосовала на бульваре Сансет, ее подобрал какой-то подонок, изнасиловал, связал и оставил в темном переулке в центре. Ее нашел какой-то пьяница. Ей повезло, что он не захотел бесплатно развлечься. Девушка не сообщила о случившемся в полицию, зато рассказала кому-то из своих друзей, но история пошла гулять.
- Шестнадцать лет, связана и изнасилована, и не обратилась в полицию?
- Я же сказал, она давно не девственница. Квадратная челюсть Швинна заходила ходуном, и он уставился в потолок. Майло сразу понял: он что-то скрывает.
- А у тебя надежный информатор?
- Как правило.
- Кто?
Швинн с важным видом покачал головой:
- Давай сосредоточимся на главном. У нас есть девушка, которая подходит под описание жертвы.
- Шестнадцать, - проговорил Майло. Почему-то его это беспокоило.
Швинн пожал плечами:
- Из того, что я читал - статьи по психологии, - сексуальность просыпается у человека очень рано. - Он откинулся на спинку стула, откусил очередной громадный кусок бурито, тыльной стороной ладони вытер с лица сальсу, а потом старательно облизал руку. - Как думаешь, это правда, приятель? А вдруг она не стала сообщать в полицию, потому что ей понравилось?
Майло пожал плечами, стараясь скрыть, что слова Швинна его разозлили.
- И что дальше? Поговорим с отцом?
Швинн вернул стул в нормальное положение, вытер рот, на сей раз бумажной салфеткой, резко встал и вышел из комнаты, предоставив Майло следовать за ним.
Напарники.
На улице, около их машины без опознавательных знаков полицейского управления, он повернулся к Майло и улыбнулся:
- Ну, расскажи мне, как ты спал ночью?
Швинн назвал адрес на Эджмонт, и Майло завел машину.
- Голливуд, приятель. Настоящая девчонка из Голливуда.
Через двадцать минут он еще кое-что рассказал Майло. Девушку зовут Джейни Инголлс. Второгодница Голливудской средней школы, живет с отцом на третьем этаже дома без лифта, в когда-то приличном, а теперь жалком районе, к северу от бульвара Санта-Моника. Боуи Инголлс - алкоголик, которого вполне может не оказаться дома. Куда катится наше общество? Даже белые стали жить как свиньи.
Вскоре они подъехали к уродливому розовому сооружению с маленькими окнами и кусками отвалившейся лепнины. Майло решил, что в доме двенадцать квартир: по четыре на каждый этаж, с коридором посередине.
Он припарковал машину, но Швинн даже не пошевелился, чтобы выйти из нее. Они просто сидели и молчали под урчание мотора.
- Выключи, - наконец велел Швинн.