Швинн не выпускал фотографий из рук, и Инголлс, сжав голову руками, сделал шаг назад, словно хотел оказаться как можно дальше от страшных картин. Потом топнул ногой так сильно, что задрожали половицы.
И вдруг схватился за свой огромный живот и скорчился, словно у него начались колики, снова топнул и взвыл:
- Нет!!!
И опять завыл.
Швинн подождал немного, потом усадил его на диван и приказал Майло:
- Принеси ему успокоительного.
Майло удалось найти целую банку с пивом, он открыл ее и поднес к губам Инголлса, но тот лишь покачал головой:
- Нет, нет, нет. Уберите это от меня к чертовой матери.
Он живет в алкогольном тумане, но, погружаясь на самое дно, не желает использовать спиртное в качестве лекарства. Значит, какое-то достоинство у него все-таки еще есть, решил Майло.
Майло показалось, что они со Швинном молчат целую вечность. Швинн с непроницаемым лицом - Майло к такому уже успел привыкнуть. Может, даже получает удовольствие от происходящего?
Наконец Инголлс поднял голову.
- Где? - спросил он. - Кто?
Швинн вкратце рассказал ему, что произошло, тихо, спокойно. Инголлс время от времени стонал:
- Джейни, Джейни…
- Вы можете сообщить нам что-нибудь полезное? - спросил Швинн.
- Ничего. Что я могу рассказать… - Инголлс вздрогнул. Потом начал дрожать. Скрестил костлявые руки на груди. - Что… кто мог… о Господи… Джейни.
- Вспомните что-нибудь, - настаивал Швинн. - Пусть самые незначительные детали. Помогите нам.
- Что? Я не знаю… Она не… с тех пор, как ей исполнилось четырнадцать, она фактически от меня ушла, иногда приходила сюда, но потом исчезала. Говорила, чтобы я от нее отстал и не лез в ее дела. Понимаете, большую часть времени ее здесь не было.
- Она ночевала у друзей, - вставил Швинн. - У Мелинды и еще у кого-то.
- Наверное… о Господи, не могу поверить…
Глаза Инголлса наполнились слезами, и Швинн протянул ему свой белоснежный платок, в углу которого золотом была вышита монограмма "П.Ш.".
Его речи переполняли отчаяние и пессимизм, но он отдал накрахмаленный платок пьянице - чтобы сделать свою работу.
- Помогите мне, - прошептал он Инголлсу. - Ради Джейни.
- Я бы с радостью… но я ничего не знаю. Она… мы с ней не разговаривали. С тех самых пор, как… она была моей малышкой, а потом вдруг больше не захотела и постоянно говорила, чтобы я от нее отвязался. Я, конечно, не идеальный отец, но ведь без меня Джейни пришлось бы… ей исполнилось тринадцать, и вдруг все вокруг надоело. Она надолго уходила из дома, а в школе всем было на нее наплевать. Джейни прогуливала уроки, и никто ни разу ко мне не пришел. Ни разу.
- А вы им звонили? Инголлс покачал головой:
- Зачем? Какой смысл разговаривать с людьми, которым ни до чего нет дела? Если бы я им позвонил, они бы обязательно напустили на меня полицию, а копы привязались бы… уж можете не сомневаться, нашли бы за что. Приписали бы плохое обращение с ребенком, да все что угодно. А я был занятым человеком. Работал… в студии "Парамаунт".
- Правда? - проговорил Швинн.
- Правда. В отделе рекламы. Передача информации.
- Джейни интересовалась кино?
- Не-ет, - протянул Инголлс. - Ее не интересовало ничего из того, чем я занимался.
- А что интересовало ее?
- Ничего. Шляться, и больше ничего.
- А ее подружка Мелинда? Если Джейни никогда не говорила вам, куда идет, почему вы знаете, что она была у Мелинды в пятницу вечером и ночью?
- Потому что я видел ее с Мелиндой в пятницу.
- Во сколько?
- Около шести. Я спал, а Джейни пришла взять кое-что из одежды, ну, я и проснулся. Но когда я сел на кровати, она уже шла к двери, и я выглянул в окно. - Он показал пальцем на крошечное окошко. - Я видел, как она уходила с Мелиндой.
- В какую сторону они пошли?
- Туда.
Инголлс показал на север.
Значит, они направились в сторону Сансет и дальше на бульвар Голливуд.
- С ними был еще кто-нибудь?
- Нет, никого.
- Они шли пешком или уехали на машине? - спросил Швинн.
- У Джейни нет прав. У меня есть машина, но она еле жива. Я бы ни за что… да ей она и не нужна. Джейни всюду добиралась на попутках. Я ее Предупреждал. В молодости, когда это было безопасно, я тоже часто пользовался попутками, но сейчас, когда столько… вы думаете, так все и произошло? Она подсела к какому-то, а он… о Господи…
Похоже, Инголлс не знает, что Джейни изнасиловали в городе. Если так, значит, он действительно давно потерял дочь.
- Что вы имели в виду, когда сказали "к какому-то"? - спросил Швинн.
- Ну… вы же понимаете, - простонал Инголлс. - Ее подобрал… кто-то чужой.
Снимки снова вернулись в конверт, но Швинн продолжал держать его в руках, а потом помахал им перед самым носом Инголлса.
- Я бы сказал, сэр, что такое мог сотворить только кто-то чужой. Если, конечно, у вас нет других предположений.
- У меня? Нет, - заявил Инголлс. - Она пошла в мать. Ничего не рассказывала… Дайте-ка пиво.
Когда банка опустела, Швинн снова помахал в воздухе конвертом.
- Давайте вернемся назад, в пятницу. Джейни пришла домой, чтобы взять кое-что из вещей. Во что она была одета?
Инголлс задумался.
- Джинсы и футболка - красная… и ужасные черные туфли с безумными каблуками - на платформе. Она взяла нарядную одежду.
- Нарядную?
- Когда я проснулся и увидел, как она выходит из квартиры, то успел разглядеть одну вещицу из тех, что она положила в мешок.
- Какой мешок?
- Обычный, из магазина. Белый, наверное, "Зоди", потому что она все там покупает. Джейни всегда складывает свои наряды в такие мешки.
- И что вы увидели в мешке?
- Красный топик размером с кусок пластыря. Я ей постоянно говорил, что в таких ходят шлюхи и ей следует его выбросить, грозился отнести на помойку.
- Но не отнесли.
- Нет, - сказал Инголлс. - Зачем? Ничего бы не изменилось.
- Красный топик, - повторил Швинн. - Что еще?
- Больше я ничего не заметил. Может, еще юбка. Микро-мини, других она не покупает. Туфли были у нее на ногах.
- Черные, на высоких каблуках.
- Блестящие, - добавил Инголлс. - Лакированные, на немыслимых каблуках. Я ей все время повторял, что она упадет и свернет себе шею.
- Итак, нарядная одежда, - сказал Швинн и все записал.
Красно-черный наряд для вечеринки, подумал Майло и вспомнил время, проведенное в средней школе. Как мальчишки сидели кружком и со смешками разглагольствовали о том, что красный и черный цвета означают: девчонка на все готова. Он веселился вместе со всеми, делая вид, что его это тоже волнует…
- Кроме джинсов и футболок, она ничего другого не покупает. Еще наряды для вечеринок.
- Кстати, о нарядах, - проговорил Швинн. - Давайте посмотрим ее вещи.
В квартире имелись две спальни размером с тюремную камеру и разделенные ванной без окна, где стояла отвратительная вонь.
Швинн и Майло мельком посмотрели на спальню Боуи Инголлса, когда проходили мимо. Огромный матрас занимал почти весь пол. Грязные простыни сползли и кучей валялись на дешевом ковре. Крошечный телевизор, казалось, вот-вот свалится с тумбочки из прессованного дерева. И снова пустые банки из-под пива.
Спальня Джейни оказалась еще меньше. В ней едва помещались матрас и тумбочка из такого же искусственного дерева. Вырезки из журналов для молодежи украшали стены под самыми диковинными углами. На тумбочке сидела грязная меховая игрушка - коала, рядом с ней мятая пачка "Кента" и полупустая коробка леденцов от кашля. Комната была такой маленькой, что матрас мешал полностью открыть дверь шкафа, и Швинну пришлось изогнуться, чтобы заглянуть туда.
Он поморщился, сделал шаг назад и сказал Майло: - Давай ты.
Комплекция Майло усложняла задачу, но он не стал спорить.
В "Зоди" продаются уцененные товары, но даже несмотря на их дешевизну, гардероб Джейни представлял собой жалкое зрелище. На пыльном полу стояла пара спортивных тапочек восьмого размера, рядом с ними босоножки на платформе и белые пластиковые сапоги с прозрачной подошвой. Две пары джинсов размера S кое-как болтались на вешалках, одни потертые, с дырками, явно проделанными специально, а другие - с заплатами. И те, и другие сделаны на Тайване. Четыре полосатые футболки с криво обрезанными рукавами, блузка из хлопка с яркими цветами и проеденная молью на кармане, а также три блестящих топика из полиэстра, размером с носовой платок, которым Швинн поделился с Инголлсом, - ядовито-голубой, черный и жемчужно-белый. Красный джемпере надписью "Голливуд" выпуклыми золотыми буквами, коротенькая черная курточка, якобы кожаная, потрескавшаяся и сморщенная, точно лицо старухи.
На верхней полке лежали крошечные трусики, лифчики, колготки и куча пыли. Все провоняло табаком. Карманов оказалось совсем немного. Кроме грязи и оберток от мятной жвачки, Майло в них ничего не обнаружил. Какая невыразительная, пустая жизнь - почти как его собственная квартира, которую он не стал обживать по-настоящему, поскольку не был уверен, что задержится здесь надолго.
Он обыскал комнату. Постеры из журналов - вот единственное, что хотя бы отдаленно подходило под категорию "личные вещи". Ни дневника, ни записной книжки, даже фотографий друзей нигде нет. Возможно, когда-то Джейни и называла этот хлев домом, но те времена остались в прошлом. Может, у нее было какое-то другое место, убежище, где она хранила то, что считала ценным?
Майло проверил под кроватью, но там была только грязь. Когда он оттуда выбрался, шея и плечи у него отчаянно болели.
Швинн и Инголлс вернулись в гостиную, а Майло зашел в ванную. Стараясь не дышать, заглянул в аптечку. Ничего особенного - анальгетики, слабительное, средство от поноса, антациды - целый склад. Что-то грызет Инголлса изнутри? Чувство вины или всего лишь алкоголь?
Майло вдруг ужасно захотелось выпить.
Войдя в гостиную, он увидел, что Инголлс с отсутствующим видом сидит на диване и спрашивает:
- Что мне теперь делать?
Швинн стоял в стороне, словно хотел оказаться как можно дальше от него. Инголлс был ему больше не нужен.
- Вам придется уладить ряд формальностей - опознание, заполнение официальных бумаг. Опознание можно провести после вскрытия. Возможно, у нас появятся к вам новые вопросы.
Инголлс поднял голову:
- О чем?
Швинн протянул Инголлсу визитку:
- Если что-нибудь вспомните, позвоните по этому номеру.
- Я уже все сказал.
- Джейни могла еще где-нибудь ночевать? - спросил Майло.
- В каком смысле?
- Ну, всякие там тайные убежища, где дети любят прятаться от взрослых и где хранят свои сокровища.
- Понятия не имею, где любят прятаться дети. Я и про свою-то дочку не знал, куда она ходит. Откуда мне про других…
- Ладно, спасибо. Нам очень жаль, что так случилось, мистер Инголлс.
Швинн знаком показал Майло на дверь, но уже около нее повернулся и спросил:
- И еще одно: как выглядит Мелинда?
Важный вопрос, подумал Майло, но ему самому он в голову не пришел. А Швинну пришел, он все тщательно продумал и задал его в самое подходящее время. Возможно, он сумасшедший, но дело свое знает не в пример лучше Майло.
- Невысокая, большие сиськи - от рождения, - пухленькая. Светлые волосы, очень длинные и прямые.
- Соблазнительная, - с удовольствием заключил Швинн.
- Как скажете.
- И она ровесница Джейни?
- Может, чуть старше, - ответил Инголлс.
- Тоже второгодница?
- Откуда мне знать?
- Дурное влияние, - сказал Швинн.
- Точно.
- У вас есть фотография Джейни? Которую мы могли бы показать в случае необходимости?
- У меня должна быть, верно? - ответил Инголлс так, словно сдавал устный экзамен.
С трудом поднявшись на ноги, он поплелся в свою спальню и вернулся через несколько минут с фотографией три на пять.
Темноволосая девочка лет десяти в платье с коротким рукавом смотрела на Микки-Мауса ростом в пять футов. Ничего общего с жертвой на Бодри.
- Диснейленд, - доложил Инголлс.
- Вы возили туда Джейни? - спросил Майло, пытаясь представить себе их путешествие.
- Нет, они ездили со школой. У них там скидки для групп.
Швинн вернул Инголлсу фотографию.
- Мне нужно что-нибудь посвежее, - сказал он.
- У меня должно быть, - проговорил Инголлс, - но так сразу не найти. Если найду, позвоню.
- Я заметил, что в комнате Джейни нет дневника, - вмешался Майло.
- Вам виднее.
- Вы никогда не видели у нее дневник или записную книжку, может, альбом с фотографиями?
Инголлс покачал головой:
- Я старался не трогать ее вещи, но ничего подобного у нее и быть не могло. Джейни терпеть не могла писать. Ей письмо давалось с трудом. Точно такая же, как мать: даже по-настоящему читать не научилась. Я пытался с ней заниматься, ведь школе было на нее наплевать.
Папаша-алкоголик сидит рядом с Джейни и учит ее грамоте. Трудно себе представить.
Швинн нахмурился - ему надоели вопросы Майло, и он сердито дернул ручку двери.
- До свидания, мистер Инголлс.
Когда дверь закрылась, Инголлс выкрикнул им вслед:
- Она была моей девочкой!
- Какой болван, - заявил Швинн, когда они ехали в школу, где училась Джейни Инголлс. - Идиоты родители, идиоты дети. Гены. Ты ведь это имел в виду, когда задавал свои вопросики про школу?
- Просто я думал, что, если у нее были проблемы в школе, она скорее могла стать жертвой, - ответил Майло.
- Жертвой может стать любой, - проворчал Швинн.
Школа занимала уродливое здание, выкрашенное в серо-коричневый цвет, которое тянулось на целый квартал вдоль северной стороны бульвара Сансет, к западу от Хайленд. Такая же безликая, как аэропорт, и Майло понял, что они приехали сюда зря, в тот самый момент, когда вошел на ее территорию. Они прошли мимо, наверное, тысяч детей - все мрачные, скучающие, каждый сам по себе. Улыбки и смех звучали редко, а если кто-нибудь встречался с ними глазами, в них тут же вспыхивала враждебность.
Они спросили у учительницы, как пройти к директору, та ответила ледяным тоном. Впрочем, точно так же их встретили и в кабинете директора. Пока Швинн разговаривал с секретаршей, Майло разглядывал девушек, которые проходили По пропахшему потом коридору. Казалось, здесь пользуются особой популярностью плотно облегающие или очень короткие юбки и платья, выставляющие напоказ только что оформившиеся тела, обещающие то, чего они, вполне возможно, дать не смогут, и вдруг спросил у себя: сколько здесь учится потенциальных Джейни?
Директор был на совещании в городе, и секретарша направила их к завучу, который отослал к другому представителю педагогического коллектива, стоявшему на следующей ступеньке иерархической лестницы, - к психологу. Их встретила симпатичная молодая женщина по имени Эллен Сато, евроазиатка, крошечная, с длинными распущенными волосами, светлыми на концах. Когда Швинн сообщил ей об убийстве Джейни, она переменилась в лице и чуть не расплакалась, а Швинн воспользовался ее замешательством и начал задавать вопросы.
Но все оказалось бессмысленно. Она никогда не слышала про Джейни и в конце концов призналась, что работает в школе меньше месяца. Швинн продолжал давить на нее, и учительница ненадолго ушла, но вскоре вернулась и принесла плохие новости: Джейни Инголлс не направляли на беседы с психологом, а также ей не назначали никаких дисциплинарных наказаний.
Девочка регулярно прогуливала школу, но не числилась среди нарушителей дисциплины. Боуи оказался прав насчет одного - никому не было до нее дела.
Майло подумал, что у девушки не было ни единого шанса, и вспомнил свой собственный опыт, когда он один раз прогулял школу. Тогда его семья жила в Гэри, отец работал на сталелитейном заводе, получал приличные деньги и считал себя главой семьи, который всех кормит. Майло исполнилось девять, с самого лета ему снились ужасные сны - про мужчин. Как-то раз, в понедельник, он вылез из школьного автобуса, но вместо того чтобы пойти в школу, бесцельно зашагал вперед, ни о чем не думая. В конце концов он оказался в парке, где тяжело, словно уставший от жизни старик, опустился на скамейку. И провел на ней целый день. Его заметила подружка матери и рассказала родителям. Мама удивилась; отец, человек действия, отлично знал, что следует сделать. Десять фунтов пропитанного маслом ремня. Майло очень долго не мог сидеть.
Еще одна причина ненавидеть отца. Однако он больше не делал ничего подобного и закончил школу с хорошими оценками. Несмотря на свои сны. И на все, что случилось потом. Он не сомневался: если бы отец узнал о том, что происходит в действительности, он бы его убил.
Итак, уже в девять лет Майло знал, что будет делать. Тебе необходимо убраться от них как можно дальше, как только появится возможность.
Теперь же он подумал, что, возможно, ему повезло.
- Ладно, - сказал Швинн, обращаясь к Эллен Сато, - вы про нее ничего не знаете…
Молодой психолог едва сдерживала слезы.
- Извините, сэр, но я уже сказала, я всего… А что с ней случилось?
- Ее убили, - ответил Швинн. - Мы ищем ее подругу, возможно, она тоже здесь учится. Ее зовут Мелинда, лет шестнадцати или семнадцати. Длинные светлые волосы. Пухленькая, соблазнительная.
Он поводил руками около своей тощей груди. Сато слегка покраснела.
- Мелинда - довольно распространенное имя…
- А как насчет того, чтобы заглянуть в классные журналы?
- Журналы… - Сато взмахнула изящными руками. - Я могу найти для вас списки учащихся.
- У вас нет журналов?
- Мне… известно, что у нас имеются списки, но они в кабинете директора. Кроме того, необходимо заполнить соответствующие формы. Хорошо, я схожу посмотрю. Но я знаю, где лежат списки. Здесь, у нас.
Она показала на шкаф.
- Отлично, - не слишком вежливо заявил Швинн.
- Бедняжка Джейни, - проговорила Сато. - Кто мог такое сотворить?
- Кто-то очень плохой, мэм. Вам никто не приходит на ум?
- О Господи, нет… я не… пойду поищу список.
Детективы уселись на скамейку перед кабинетом психолога и принялись просматривать книги, не обращая внимания на презрительные взгляды учеников, которые входили и тут же выходили из комнаты. Они записали имена всех белых девочек по имени Мелинда, включая тех, кто только поступил в школу, поскольку уверенности в том, что Боуи Инголлс правильно назвал ее возраст, у них не было никакой. Они не слишком выделяли блондинок, поскольку девочки-подростки частенько красят волосы.
- А как насчет светлокожих мексиканок? - предположил Майло.
- Нет, - ответил Швинн. - Инголлс обязательно упомянул бы это.
- Почему?
- Потому что она ему не нравилась, и он бы с радостью добавил еще одну отрицательную черту к ее портрету.
Майло снова принялся разглядывать юные лица. В конце концов у них получился список из восемнадцати имен.
Швинн просмотрел его и нахмурился:
- Имена и никаких цифр. Нам все равно понадобится классный журнал, чтобы найти ту, что нам нужна.
Он говорил очень тихо, но его тон не вызывал никаких сомнений, и секретарша, сидевшая неподалеку, подняла голову.