Повесть об одном октябрятском отряде.
Содержание:
-
Три знакомых человека 1
-
Приключения в пути 1
-
С чего началось 2
-
Летняя арифметика 3
-
Кто чем дышит 4
-
Таинственный парень 5
-
Взялись по-настоящему 7
-
Ай-яй-яй, какой Коровин! 8
-
Пират неукротимый 9
-
Тим и компания 11
-
Бесславный конец пирата 13
-
Головин, который сам по себе 14
-
Дела военные 16
-
Как стать героем 18
-
Про Максима Вундеркинда 19
-
Лунатик просит прощения 20
-
Ответь за звездочку! 22
-
Бал-карнавал и все окончательное 23
Николай Петрович Кузьмин
Кто сильней себя
Три знакомых человека
Наконец все зашли в вагон. На нём было написано "Детский", чтобы никто не ошибался. И когда все зашли, то сразу высунулись в окна и стали махать руками. Бабушки и родители тоже замахали, замахали, но поезд почему-то не трогался. Тогда одна девочка потихоньку заплакала. Глядя на неё, заплакала вторая. Ну, а кто не хотел реветь и расстраиваться, тот, конечно, смеялся на прощание. И все наперебой кричали последние прощальные слова, особенно бабушки. Получалось как будто:
- Приеду в коробке!.. Кушай речку!.. Слушайся трусы!..
Это в общем так получалось, если всё подряд.
Но вот взрослые побежали, побежали, всё быстрей, быстрей… Они бежали бы и дальше, только им не хватило перрона. И тут ребята поняли, что всё - уехали, едут в пионерский лагерь окончательно. В вагоне сделалось тихо. Правда, не совсем, потому что разговаривали колёса, кто-то напевал вполголоса, а воспитатели и вожатые проверяли по спискам, кому удалось опоздать к поезду.
И вдруг один как закричит:
- Мороз!
И другой кричит громче некуда:
- Бетховен!
Они сошлись в проходе, два парня, и орут себе, точно со двора на девятый этаж.
- Привет, Мороз!
- Привет, Бетховен!
- А я опять в лагерь, видишь!
- И я тоже!
- На все три смены до конца!
- И я тоже!
- А я зимой в хоккейной команде играл!
- И я тоже!
Одна девочка, которая возле них оказалась, внезапно фыркнула, потом ещё раз. А потом и говорит - вроде бы никому, но все слышат:
- Вот не знала, что хоккеисты такие глухие…
- С тобой не разговаривают, - повернулись к ней двое.
- С вами тоже никто не разговаривает, - девочка в ответ.
Тогда Мороз ей:
- Как же не разговариваешь, если вот же - разговариваешь!
- Это вы со мной, а не я с вами.
- Во, хитрая какая! - говорит Бетховен.
- Девчонка, - говорит Мороз.
- А что вы кричите, как дикари на острове, - говорит она. - Если все начнут? Если я начну? Ведь это же некультурно.
Тут подошла вожатая Галя с бумажкой, где фамилии. Она присела на скамейку и ребятам велела сесть, чтобы не перепутались у неё в глазах. Потом она отметила каждого птичкой в списке. Кого не знала, спрашивала, как звать и прочее. Придирчивая девчонка сказала о себе, когда настал черёд:
- Цветкова Юля. В третий перешла. Занимаюсь фигурным катанием, музыкой, английским. А в лагере я хочу…
- Постой, постой, - сказала Галя на это. Она увидела двух крикливых приятелей, сделала на листке ещё две птички. - Миша Мороз, так. Боря Филатов, прекрасно. Вы опять в моём отряде, понятно?
- Очень понятно! - закричали мальчишки. - Очень прекрасно!
Галя переотметила всех поблизости, пошла дальше по вагону. А девочка Юля спросила Филатова как ни в чём не бывало:
- Ты почему Бетховен? Это прозвище или что?
- Не твоё дело, отстань! - быстро ответил он.
- А ты знаешь хотя бы, кто такой Бетховен?
- Композитор. Немецкий. Он симфонии сочинял. Отстань!
Вслед за этим Миша Мороз добавил возмущённо:
- Неужели не видишь, вредная? Встретились два знакомых человека. Целый год они не встречались и не разговаривали тоже целый год. Дай же им хоть словечко пикнуть друг другу!
- Пожалуйста, - сказала Юля и отвернулась, будто ни при чём.
Тогда двое знакомых передохнули немножко, собрались с мыслями, повели беседу дальше. Теперь она получалась не такой громкой, не как на девятый этаж, а как на третий, пожалуй. И ничего. Даже понятней стало, о чём речь.
- Это здорово, что мы вместе, - говорит Миша.
- Очень здорово, - говорит Боря.
- В одной спальне ляжем.
- В одной, - соглашается Боря, - конечно в одной. А если что…
- А если что, то - ого!..
- Конечно - ого!
- Теперь нас никто не тронет.
- Никто. Пусть только попробуют!
- Сами будем всех побивать, - говорит Миша ещё.
- А зачем? - спрашивает вдруг Юля Цветкова.
Миша Боре говорит:
- Чтобы знали, что мы всех сильнее!
- А зачем? - это Юля опять.
- Чтобы все нас боялись!
- А зачем?
- Чтобы… Чтобы… - и тут Миша замялся.
Тем временем любопытная девчонка стала хихикать почему-то. Ещё одна неизвестная девочка захихикала исподтишка. Сбитые с толку ребята просто не знали, куда им деваться. И тогда Миша сказал:
- Нет, это невозможно!
А Боря подтвердил:
- Совсем невозможно. И даже хуже.
- Мотаем отсюда, Бетховен. Давай пересядем, где их нет.
- Давай.
Они встали, два знакомых человека, и пошли по вагону. И вдруг увидели ещё одного знакомого. Он бежал навстречу сломя голову и вопил во весь дух:
- Мишка! Борька! Тысяча чертей! Вы едете?
- Едем, - ответили двое. - Чего надрываешься? Мы не глухие, между прочим. Давай полегче, Космонавт.
- Нет, - сказал нормальным голосом третий знакомый, - я уже не Космонавт больше, не путайте. Я теперь Пират, гроза морей и океанов, не слыхали ещё? Ну так вот, идите ко мне матросами. Гром и молния! Тысяча чертей!
- Простыми матросами? - удивился Миша.
- Можно и одноглазыми, - сказал Пират, - или бывалыми, дело не в этом. Главное, мы теперь втроём! Ого! Нам теперь некого бояться. Мы теперь сами всех будем лупить!
Тут Миша посмотрел на Борю, Боря на Мишу. Потом они оба уставились на Пирата и неожиданно спросили в один голос:
- Лупить? А зачем?
После этого все трое замолчали надолго. Даже удивительно, как умели они молчать.
Приключения в пути
Поезд всё шёл и шёл, вернее, катился по рельсам, и Ленинград был уже где-то очень далеко. Зато начинались всякие события в вагоне и в природе за окошком. Там лежали на берегу озера тысячи загорающих людей. Велосипедист ехал по тропинке один-одинёшенек, причём неизвестно куда и зачем. Ещё пролетали мимо зелёные пейзажи. Ветер тормошил волосы. В общем, красота и приволье на всём пути…
Между прочим, в пионерский лагерь ехали разные ребята. Одни были поменьше, другие, наоборот, перешли в седьмой или даже восьмой класс. Эти взрослые пели песни и шумели отдельно. А малыши пока не знали друг друга и потому вели себя тихо, задумчиво. Но вскоре всё переменилось. Ведь уже начинались приключения - разве усидишь?..
Ну, сперва у одного мальчика на голове была панама, порядок. А потом он высунулся в окно, и панама улетела. Все, конечно, засмеялись такому фокусу, а парень, конечно, заревел, как ужаленный. На суматоху прибежала Галя. Она узнала, что приключилось, и сердито сказала:
- Стыдно радоваться чужой беде! Ой как стыдно!
Кому сделалось стыдно, тот сразу кончил смеяться. И даже нашёлся один - небольшого роста, кругленький, по фамилии Смирнов, но бойкий. Он встал перед тем, который ревёт без панамы, и говорит:
- Чепуха, мелочи жизни, ты не робей! У меня в чемодане целых две шляпы. Белые, от солнца. Я тебе одну подарю. Насовсем.
Парень вытер кулаком слёзы. Потом хорошенько разглядел Смирнова. Потом вздохнул, как паровоз.
- А не обманешь? - спрашивает.
- Ты что?!
Смирнов ужасно удивился. Он просто опешил, как говорят. Зачем нужно обманывать, если панамки у него две, а голова только одна, между прочим. И вообще, для чего обманывать? Смирнов сказал всё это зарёванному парню, и тот сказал, что понял, и перестал вздыхать.
Тогда Галя спокойно перешла к другим, потому что здесь наладилось, а другие дрались тем временем. Один был Максим, второй - в полосатой рубашке и по имени Костя. Они дрались из-за окна: кому нужней глядеть на местность, которая там виднелась. Когда Галя вставила между ними девочку, то оказалось: можно глядеть даже втроём - и не тесно. Просто чудеса!..
А недоверчивый парень окончательно поверил Смирнову. И он подумал про себя: как хорошо улетела шляпа. Кто-то найдёт, обрадуется. Интересно: кто? И кому он скажет "спасибо", если поезд умчался, уже не догнать?
- Хочешь конфет? - предложил Смирнов в эту минуту.
Парень кивнул и снова подумал, как хорошо улетела панама.
Будь он в панаме, его и не заметили бы даже, как всегда. Он обо всём этом поразмыслил, а потом и говорит:
- Давай с тобой дружить.
- Давай, - говорит Смирнов. - Тебя как звать?
- Вовик.
- А меня Коля. Очень приятно!
- А мне нужно влияние, - странно говорит Вовик. - Будешь на меня не дурно влиять?
- Может, споём? - Коля предлагает.
- Не, мне слон на ухо наступил.
- Может, побегаем по вагону?
- Без толку, - Вовик говорит.
- Так что же нам натворить вместе?
- Хочешь, подари мне чего-нибудь ещё.
Ну, ладно. Сначала Коля Смирнов поделился с Вовиком конфетами. Потом Вовик взял у Коли прожигательное стекло. Потом Коля дал Вовику складной ножичек - поносить на время. А Вовик хотел предложить новому другу самое лучшее, но у него ничего такого не нашлось.
Тут освободилось местечко у окна, и они оба пристроились, стали наблюдать сообща.
Поезд шёл как раз мимо станции, и Коля сказал:
- Это станция. А мы едем дальше. Наша станция другая, понял?
Поезд загрохотал по мосту, и Коля закричал:
- Это мост! А внизу речка! А в речке рыба!..
- И вода! - крикнул Вовик очень довольный.
Посмотрели остальные ребята, как хорошо быть вдвоём, и решили заводить товарищей, пока не поздно. Юля Цветкова, например, выбрала себе подружку из девочек. Она была вся такая чистенькая, прозрачная, хрупкая, с бантом на голове. Она сидела очень прилежно и даже ни разу не пробовала пробиться к окошку. Юле девочка, конечно, понравилась. Юля любила беззащитных и робких, потому что они хорошие люди, а ещё потому, что за них можно вовсю переживать.
Вот Юля подсела к этой девочке на скамейку и говорит:
- А я знаю, кто ты. Сказать?
Девочка вроде бы испугалась.
- Кто? - спрашивает тихонько и ресницами - хлоп, хлоп.
- Ты - Вера. Правильно, Вера?
- Да, - говорит Вера. - Откуда ты знаешь?
- От верблюда, - Юля смеётся. - Я ещё много могу угадать. Ты первый раз в лагерь едешь. Ты хорошо учишься. Ты побаиваешься мальчишек. Я ещё много могу угадать!
Вера совсем растерялась, просто не на шутку. Она растерянно посмотрела по сторонам, а затем спрашивает Юлю шёпотом:
- А что у меня в чемоданчике, знаешь?
- Знаю, - говорит Юля, посмеиваясь.
- Только ты, пожалуйста, никому не рассказывай, - просит Вера. - Я тебе потом покажу. Я никогда с ней не расстаюсь, потому что она без меня скучает. Правда-правда! Её Катя зовут…
- Да знаю, знаю, - всё твердит Юля, хотя про Катю узнала только сейчас. - И нечего стесняться, - говорит дальше. - Кукла - друг человека не хуже собаки. А теперь давай угощать: ты меня, я тебя.
Вера, конечно, согласилась, и они достали вкусные припасы и начали их подъедать. Это было очень весёлое занятие! Сладостей получилась целая горка. Девочки раскапывали в ней что поинтересней, наперебой потчевали друг друга и пищали от удовольствия, тоже наперебой:
- Ой, "Красная Шапочка"! Ой, видишь, "Белочка"! Возьми - маленькая шоколадка! - и отправляли всё это прямо по назначению, в рот.
Ещё одна одинокая девочка сидела там напротив. Она сидела, глядела на Юлю с Верой - как им чудно живётся. Потом она едва не упала со скамейки от зависти. Наконец собралась с духом.
- Примите меня, - говорит. - У меня вот: печенье, мармелад…
Тут один мальчишка рядом как закричит:
- Что-то я проголодался! - С этими словами он вынул из мешочка "Алые паруса" бутылку лимонада. А другой вынул колбасное колесо и яйца. А ещё другой - варенье в банке, пирожки, бутерброды, яблочный сок. Ох, чего только не оказалось у ребят на дорогу! Они сложили весь провиант в кучу к Юле - она разрешила. И вышла уже не горка, а преогромная гора, невероятная гора! И все её клевали, ели разное по вкусу, как старые знакомые. И все разговаривали, смеялись, заводили тут же лучших друзей. На шум бежали новые люди и добавляли всё новое продовольствие. Конфеты, клубнику, сухофрукты - не перечтёшь!..
- Дети! - ахнула вдруг вожатая Галя. - Что вы делаете!
- Давайте с нами! - закричали ей.
- Нет, вы лопнете, взорвётесь, заболеете!
- Хе, не расстраивайтесь! Мы ведь шутя…
Да, им вот шуточки, а Галя напугалась прямо до полусмерти. В пионерском лагере с этим делом - беда. Там постоянно бродят врачи и постоянно следят, кто что хочет съесть. Неумытый помидор, например, или яблоко укусить и не вздумай. А если у кого заурчит в желудке, его сразу хоп - в лазарет. Вот почему Галя была в панике.
Но тут, слава богу, дорога кончилась. Ребята кое-что разобрали из кондитерской кучи, а разные куски и половинки бросили так. И когда они уже прыгали из вагона, потому что приехали, к той скамье, где был пир на весь мир, подошёл Вовик.
- Охо-хо, - сказал он старым голосом, - зажрались, дармоеды!
Потом он увидел, что его никто не видит, подхватил некоторые остатки и сунул к себе в карман.
После этого большие ребята грузили вещи в машину, чтобы их доставили в лагерь. Большие пошли со станции пешком и с песнями, а маленькие без песен полезли в автобус. И тут опять приключилось.
- Батюшки! - крикнула Галя внезапно. - Кого-то нет. Дети, дети, посмотрите скорей: кто из вас потерялся?
Все стали смотреть друг на друга, но того, кто потерялся, конечно не увидели. А у Гали уже руки затряслись. И она принялась трясущимися руками снова и снова пересчитывать малышей. Одна пара, две, три… Другие воспитатели и вожатые помогали, как умели. Но под конец и они сказали, что всё точно: один человек без пары.
- У меня было ровно семнадцать пар, - чуть не плакала Галя. - У меня всё время было чётное число!..
- Позвольте, - вмешался какой-то взрослый, - а сейчас?
- А сейчас - нечётное!..
- Но ведь пар-то семнадцать.
Галя даже подпрыгнула от изумления. Что такое? Не может быть! Но в этот напряжённый момент от малышей отделился один. Он был чужой, загорелый и нахальный. Он скорчил рожу и сказал:
- Ну вас! Не хочу с вами связываться. Я прокатиться думал, а теперь уже не хочу.
- Ты кто? - спросили его. - Откуда взялся?
- Никто. Здесь живу. А вы чего раскудахтались?
Галя попробовала его поймать и поговорить дальше, но парень мгновенно убежал. Без него всё сошлось, и все семнадцать пар сели в автобус.
Автобус покатил мимо кирпичной башни, мимо небольших домиков, потом по шоссе, потом по песочной дороге, мимо одной коровы. Все смотрели на корову, удивлялись и кричали ей разное, но она не обернулась. Больше никаких приключений в пути не произошло, только один набил шишку об поручни. И тогда автобус проехал в открытые ворота, где написано "Добро пожаловать!", и ребята наконец очутились в пионерском лагере, всё честь по чести, порядок.
С чего началось
Ну, ясно, сначала был первый день в лагере, потом второй.
С него пошли режим, и распорядок, и тому подобные правила поведения. Прежде всего, конечно, подъём. Это - когда Борисов из второго отряда мощно трубит в пионерский горн, и солнце вдруг вскакивает высоко на небо, и птицы за окном заводят бешеный концерт, а вожатая Галя входит в спальню и кричит нараспев:
- Вставай, вставай, дружок!..
Тут некоторые быстро взлетают, а некоторые быстро натягивают одеяло на голову. Но Борисов дует и дует в свою трубу. Кто-то насмешничает: мол, лежебоки! Кто-то подушкой огреет от души, - какой уж здесь сон? Поэтому в результате все бегут на площадку перед дачей, и тогда начинается физкультурная зарядка. Галя командует:
- Руки в стороны. Вдох! Вовик, не отлынивай. Выдох!..
Он и правда отлынивает за Колей Смирновым, потому что Коля парень упитанный, за ним тощему Вовику хорошо. Но если Коля нагнётся или там приседание, Вовика всё же видно, что стоит и зарядку не делает. Вот ведь чудак! Не хочет себе силы и бодрости.
Галя командует:
- Вдох!.. Девочки, успеете поболтать. Вдох!.. Филатов, прекрати комедию. Вдох!..
- А выдох будет? - спрашивает один, по имени Максим, который в поезде дрался. - Всё туда и туда. Не помещается больше.
Ребята смеются, и Галя тоже, и так проходит утренняя физкультура. А потом все заправляют постели, умываются водой. Причём холодной как лёд. Причём из рукомойника с железной палочкой, которую надо снизу поддавать, чтобы лилось. Это, конечно, занятней, чем под краном в городе. Многим нравилось мыться так, но только не Вовику.
- Мойся, мойся всю жизнь, ещё и утром, - бурчал он в первый же день. - Я, может быть, ночью спал и не пылился. Зачем же опять?
Галя тогда чуть сама его не отмыла. Зато после он сказал:
- А уж зубной щётки у меня нету, хоть убей. И пасты тоже.
Галя всё ему подарила, чистить Зубы Вовику пришлось. А когда он почистил, то сразу кинулся к зеркалу и начал скалиться и смотреть, что получилось в результате. Нет, он, действительно, чудак. Но сейчас речь о другом, а не о Вовике…
После всякого такого утром в лагере бывает линейка. Там одни рапортуют, другие поднимают красный флаг за верёвочку на высокую мачту. Он развевается, трепещет красиво, и все на него глядят - торжественная минута. На линейке ещё много чего случается: приказы, благодарности, выговоры по заслугам. А потом - завтрак.
Ну, про завтрак что говорить? Любой понимает, как там едят, а некоторые кидаются корками, потому что несознательные. Их, конечно, позорят и наказывают всё время и рисуют на них карикатуры в постыдном Листке "Наш Крокодил". Постепенно они делаются сознательными, тем более что бросать можно не только хлеб, но и шишки на прогулке. Даже интересней, если на то пошло! Зато куда трудней привыкать к порядку не в столовой, а на вольном воздухе. Ведь в лагере целый день только и слышно:
- Дети, строиться! Не разбегаться! Сидеть на месте! Спать!..