Катер закачался на волнах и повернул в сторону пустынного острова Наварино, самого южного участка обитаемой суши на земной поверхности. В отличие от скалистого побережья, мимо которого они проплывали накануне днем, восточные склоны Наварино пологи и однообразны: замерзшие, покрытые снегом болота спускаются к широким галечным пляжам, утрамбованным тихоокеанским прибоем. Не замечалось никаких признаков жилья. До Пуэрто-Уильямса отсюда примерно двадцать миль вверх по проливу Бигля в спокойной воде. Макферлейна трясло. Он попытался плотней закутаться в свою парку. Одно дело находиться на острове Десоласьон, отдаленном даже по стандартам этих богом забытых мест, и совсем другое - торчать в чилийском порту. Эта необходимость заставляла его нервничать. На тысячу миль отсюда найдется достаточно людей, которые помнят его и были бы рады ознакомить его с рабочим концом пастушьего кнута. Всегда есть шанс, пусть ничтожный, что один из них окажется здесь.
Он почувствовал движение сбоку. Рядом с ним у ограждения встал Глинн. На нем была засаленная стеганая куртка, несколько слоев грязных вязаных рубашек и оранжевая шапочка. В руке он держал потертый портфель. Его лицу, обычно безукоризненно выбритому, было позволено зарасти. На губе прилепилась согнутая сигарета, и Макферлейн видел, что Глинн действительно ее курит, вдыхая и выдыхая дым со всеми признаками получаемого при этом удовольствия.
- Не могу поверить, что мы знакомы, - сказал Макферлейн.
- Я Эли Ишмаил, ведущий горный инженер.
- Ну, мистер горный инженер, если бы я не был в курсе, то не усомнился бы, что вы действительно наслаждаетесь.
Глинн вынул сигарету изо рта, посмотрел на нее и бросил в сторону замерзшего берега.
- Удовольствие не так уж несовместимо с успехом.
Макферлейн указал на его поношенную одежду.
- Где вам, кстати, удалось раздобыть все это?
- Пара художников по костюмам прилетали из Голливуда, пока обрабатывался корабль, - ответил Глинн. - У нас два полных рундука. Достаточно для маскировки при любом неожиданном повороте событий.
- Будем надеяться, что этого не потребуется. Какой у нас в точности порядок действий?
- Элементарный. Наше дело представиться на таможне, урегулировать любые вопросы, связанные с разрешением на разработку месторождения, представить наши гарантии и разыскать Джона Паппапа. Мы - группа разведочного бурения, прибыли добывать железную руду. Компания на грани банкротства, и это наш последний шанс. Если кто-нибудь говорит по-английски и будет вас расспрашивать, агрессивно настаивайте, что мы - первоклассная фирма. Но насколько возможно, вообще старайтесь не разговаривать. И если на таможне произойдет что-то неподобающее, реагируйте так, как для вас естественно.
- Естественно? - Макферлейн покачал головой. - Для меня естественно было бы бежать сломя голову.
Он помолчал.
- Как насчет капитана? Вы думаете, у нее получится?
- Как вы могли заметить, она не типичный морской капитан.
Катер врезался в волны с осторожностью, намеренно разрегулированный дизель сильно стучал снизу. Открылась дверь каюты, и к ним присоединилась Бриттон, одетая в старые джинсы, бушлат и старую фуражку с золотыми капитанскими нашивками. На шее у нее висел бинокль. Впервые Макферлейн видел ее не в безукоризненной морской форме - перемена добавила ей живости и привлекательности.
- Могу я похвалить ваш наряд? - сказал Глинн.
Макферлейн взглянул на него с удивлением: ему не доводилось слышать, чтобы Глинн хвалил кого-нибудь раньше.
Капитан одарила его в ответ улыбкой.
- Не можете. Я его ненавижу.
Катер обогнул с севера остров Наварино, вдалеке возникли темные очертания. Макферлейн разглядел, что это был огромный корабль.
- Боже, - сказал Макферлейн. - Посмотрите на его размеры, нам нужно обойти его далеко стороной, а то нас потопит кильватерная струя.
Бриттон подняла бинокль. Довольно долго смотрела в него, потом опустила.
- Не думаю, - сказала она. - Он никуда не спешит.
Несмотря на то что нос корабля был направлен к ним, казалось, потребовалась вечность, чтобы к нему приблизиться. Сдвоенные мачты слегка покосились на одну сторону. Вскоре Макферлейн понял, что корабль потерпел аварию, сел на риф в самой середине пролива.
Глинн взял бинокль, предложенный ему Бриттон.
- Это "Капитан Праксос", - сообщил он. - Судя по виду, грузовое судно. Должно быть, отнесло на мелководье.
- Трудно поверить, что судно таких размеров может потерпеть кораблекрушение в этих защищенных водах, - удивился Макферлейн.
- Этот пролив спокоен только при северо-восточных ветрах, таких как сегодня, - сказала холодно Бриттон. - Если они смещаются к западу, канал превращается в аэродинамическую трубу. Возможно, у этого судна были проблемы с двигателем, когда это произошло.
Они замолчали. Корпус судна приближался. Несмотря на яркий свет утреннего солнца, корабль оставался странным образом не в фокусе, словно его окружало облако тумана. От форштевня до кормы оно словно мхом было покрыто ржавчиной и гнилью. Железные трубы обвалились, одна свисала с борта, опутанная тяжелыми цепями, другая лежала среди каких-то обломков на палубе. Ни единой птицы не сидело на гниющей надстройке, и даже волны, казалось, избегали касаться его обросших гнилью бортов. Была в нем призрачность, сюрреалистичность: мертвый часовой, молчаливо предостерегающий всех, кто проходит мимо.
- Кто-то должен сообщить об этом в торговую палату в Пуэрто-Уильямсе, - сострил Макферлейн.
Шутка не вызвала смеха. Все чувствовали себя подавленно. Рулевой прибавил обороты, словно пытался скорей оставить позади останки кораблекрушения, и они вошли в пролив Бигля. Здесь темные и неприступные гребни гор вырастали из воды, в их складках мерцали снежники и ледники. Налетел порыв ветра, и Макферлейн еще плотней завернулся в парку.
- Направо Аргентина, налево Чили, - сообщил Глинн.
- Держу курс посредине, - сказала Бриттон, поворачиваясь к рулевой рубке.
* * *
Часом позже слева по носу в сумеречном свете вырос Пуэрто-Уильямс: совокупность старых деревянных домов, желтых с красными крышами, примостившихся во впадине между холмами. Позади вздымалась цепь суровых гор, белых и острых как зубы. У подножия города примостился ряд ветхих причалов. В гавани стояли на якоре деревянные землечерпалки и одномачтовые рыболовные шлюпы с осмоленными корпусами. Неподалеку Макферлейн увидел Баррио-де-лос-Индос - сборище покосившихся дощатых домишек и глиняных мазанок, столбики дыма, поднимающиеся из труб. За ними находилась сама военно-морская база: ряд безобразных сооружений из гофрированного металла. Поблизости стояли на якоре два подобия плавучих баз и старый эсминец.
Казалось, в считанные минуты ясное утреннее небо потемнело. Когда они подошли к одному из причалов, их встретила волна запаха тухлой рыбы, сквозь который пробивалась вонь канализации и водорослей. Из ближайших домишек вышли несколько мужчин и, поскальзываясь, спустились по сходням на берег. Крича и жестикулируя, они приглашали катер пристать, размахивая поднятыми вверх тросами или показывая на крепильные утки. Катер проскользнул к причалу, и между двумя ближайшими к нему мужчинами завязался яростный спор, который прекратился, только когда Глинн угостил их сигаретами.
Прибывшие выбрались на скользкий причал и посмотрели наверх, на унылый город. Редкие хлопья снега оседали на плечах Макферлейна.
- Где здесь таможенная контора? - спросил Глинн одного из мужчин по-испански.
- Я отведу вас туда, - сказали трое одновременно.
Появились и женщины. Они столпились вокруг с пластиковыми корзинами, наполненными морскими ежами и мидиями, и, отталкивая друг друга, совали им моллюсков в лицо.
- Морской еж, - сказала одна из женщин на ломаном английском. - Очень хорошо для мужчины. Делать твердый. Ми фуэрте.
Она показала напряженную поднятую руку для демонстрации результата. Мужчины засмеялись. У старухи было морщинистое лицо и единственный, замечательно белый зуб, придававший ей легкомысленный вид.
- Нет, спасибо, сеньора, - сказал Глинн, прокладывая дорогу сквозь толпу, чтобы следовать за провожатыми.
Их повели наверх по причалу, потом вдоль береговой линии по направлению к военно-морской базе. Здесь они остановились у менее обшарпанного причала рядом с низким дощатым строением. Из единственного окна струился свет, душистый дым горящего дерева вился из жестяной трубы на дальней стене. Рядом с дверью висел поблекший чилийский флаг. Глинн расплатился с провожатыми и толкнул дверь, Бриттон вошла за ним, а следом - Макферлейн. Он глубоко вдохнул прохладный густой воздух, внушая себе, что навряд ли кто-нибудь здесь узнает его в связи с делом об Атакама.
Внутри было так, как он и ожидал: изрезанный стол, печка-буржуйка, темноглазый чиновник. Добровольное посещение чилийского государственного учреждения, даже такого отдаленного и провинциального, заставляло Макферлейна нервничать. Его взгляд непроизвольно метнулся к обтрепанной пачке объявлений о находящихся в розыске, свисавшей со стены на ржавой металлической прищепке. "Спокойно", - сказал он себе.
У таможенника были гладко зачесанные назад волосы и безукоризненная униформа. Он им улыбнулся, обнаружив ряд золотых зубов.
- Пожалуйста, садитесь, - сказал он по-испански.
У него был мягкий женоподобный голос. Человек излучал добродушное благополучие, что казалось неуместным до экстравагантности в таком жалком месте. Доносившиеся из задней комнаты таможенной конторы громкие голоса спорщиков вдруг стихли. Макферлейн подождал, пока сели Глинн и Бриттон, потом последовал их примеру, осторожно пристроившись на изрезанном деревянном стуле. В буржуйке трещал огонь, распространяя приятное тепло.
- Угощайтесь, - сказал таможенник, подталкивая к ним коробку из кедра, полную сигарет.
Все отказались, кроме Глинна, взявшего две. Одну он сунул в рот, а вторую положил в карман.
- Спасибо, - сказал он с улыбкой.
Чиновник перегнулся через стол, давая Глинну прикурить от золотой зажигалки. Глинн глубоко затянулся сигаретой без фильтра, потом наклонился, чтобы сплюнуть с языка крошку табака. Макферлейн перевел взгляд с него на Бриттон.
- Добро пожаловать в Чили, - приветствовал их чиновник по-английски, повертев зажигалку в своих изящных руках, прежде чем спрятать в карман кителя. Затем он снова перешел на испанский. - Вы с американского рудовоза "Ролвааг", конечно?
- Да, - ответила Бриттон тоже по-испански.
С кажущейся беззаботностью она вынула из потертой кожаной папки стопку бумаг и пачку паспортов.
- Ищете железо? - спросил чиновник с улыбкой.
Глинн кивнул.
- И вы надеетесь найти железо на острове Десоласьон?
"Улыбка не без злорадства, - подумал Макферлейн. - Или это подозрительность?"
- Конечно, - немедленно отозвался Глинн, подавив влажный кашель. - У нас самое современное горное оборудование и прекрасный рудовоз. Эта операция является высокопрофессиональной.
Слегка удивленное выражение на лице чиновника свидетельствовало, что он уже получил информацию о ржавой кастрюле, бросившей якорь у входа в пролив. Он подтянул к себе бумаги и поверхностно просмотрел их.
- Потребуется некоторое время на их обработку, - сказал он. - Возможно, мы захотим навестить судно. Где капитан?
- Я капитан "Ролваага", - ответила Бриттон.
У чиновника взлетели вверх брови. В задней комнате таможенной конторы зашаркали ногами, и оттуда появились еще двое чиновников неизвестного ранга. Они подошли к печке и сели на скамейку около нее.
- Вы капитан? - удивился таможенник.
- Да.
Чиновник хмыкнул, взял бумаги, бегло их просмотрел и снова взглянул на Бриттон.
- А вы, сеньор? - спросил он, переведя взгляд на Макферлейна.
Глинн ответил вместо Макферлейна.
- Это доктор Видманштаттен, ведущий ученый. Он не говорит по-испански. Я ведущий инженер Эли Ишмаил.
Макферлейн почувствовал на себе взгляд чиновника.
- Видманштаттен, - медленно произнес таможенник, словно пытался распробовать имя.
Двое других таможенников повернулись посмотреть на него. У Макферлейна стало сухо во рту. Его лицо не появлялось на страницах чилийских газет лет пять по меньшей мере. И тогда он носил бороду. "Не о чем беспокоиться", - уговаривал он себя. У него на висках выступил пот.
Чилиец удивленно уставился на него, словно зафиксировал его смятение каким-то профессиональным шестым чувством.
- Не говорите по-испански? - спросил его чиновник, прищурив глаза.
Наступило молчание. Потом Макферлейн непроизвольно сказал первое, что ему пришло в голову, коверкая слова.
Чилийцы неожиданно расхохотались.
- Он хорошо говорит, - сказал чиновник, сидящий за столом.
Макферлейн откинулся на спинку стула и облизал губы, осторожно выдохнув.
Глинн снова закашлялся, ужасным мучительным кашлем.
- Простите, - извинился он, достал платок и вытер им подбородок, потом сильно тряхнул им, разбрызгивая мокроту, и стал убирать его в карман.
Чиновник посмотрел на платок, потер свои изящные руки.
- Я надеюсь, вы не с чем-то опасным появились в нашем сыром климате?
- Это пустяки, - успокоил его Глинн.
Его глаза налились кровью и блестели, он выглядел больным. Макферлейн смотрел на него с растущим беспокойством. Бриттон деликатно кашлянула в руку.
- Простуда, - сказала она. - Перебирает на судне всех по очереди.
- Всего лишь простуда? - спросил чиновник, его брови тревожно выгнулись.
- Ну… - Бриттон замялась. - Наш лазарет переполнен…
- Ничего серьезного, - перебил ее Глинн, голосом, хриплым от слизи. - Возможно, легкий грипп. Вы же знаете, как это на судне, когда все скопились на крошечном пространстве.
Он засмеялся, смех перешел в новый приступ кашля.
- Кстати, мы были бы рады принять вас на борту нашего судна сегодня или завтра, как вам удобно.
- Возможно, в этом не будет необходимости, - сказал чиновник. - При условии, что ваши бумаги в порядке.
Он пролистал бумаги.
- Где разрешение на разработку месторождения?
Основательно прочистив горло, Глинн наклонился над столом и достал из кармана куртки документы на тисненой бумаге с печатями. Взяв их кончиками пальцев, таможенник просмотрел верхний лист, потом, встряхнув кистью руки, перешел к следующему. Он положил документы на исцарапанную крышку стола.
- Я огорчен, - сказал он, печально покачав головой. - Но они не по форме.
Макферлейн заметил, как двое других таможенников переглянулись.
- Неужели? - удивился Глинн.
Атмосфера в комнате неожиданно изменилась, в ней было напряженное ожидание.
- Вам придется привезти из Пунта-Аренаса правильную форму, - сказал таможенник. - Тогда я ее проштампую, а до тех пор подержу ваши паспорта у себя.
- Это и есть правильная форма, - сказала Бриттон, ее голос стал жестким.
- Позвольте мне об этом позаботиться, - обратился к ней Глинн по-английски. - Я думаю, они хотят получить деньги.
Бриттон вспыхнула.
- Что? Они хотят взятку?
Глинн сделал успокаивающий жест рукой:
- Спокойно.
Макферлейн смотрел на этих двоих и задавался вопросом, естественны ли их действия или это лишь игра.
Глинн обратился к таможенному чиновнику, на лице которого застыла фальшивая улыбка.
- Может быть, мы могли бы купить правильные формы прямо здесь?
- Такая возможность есть, - ответил таможенник. - Но они очень дорогие.
С громким сопением Глинн поднял свой портфель и положил его на стол. Несмотря на его грязный и поношенный вид, таможенник взглянул на портфель с плохо скрытым предвкушением. Глинн отстегнул пряжки, поднял крышку, делая вид, что скрывает от чилийцев содержимое портфеля. Внутри были еще бумаги и десять пачек американских двадцатидолларовых банкнот, стянутых резинками. Глинн достал половину пачек и выложил их на стол.
- Этого будет достаточно? - спросил он.
Чиновник улыбнулся и откинулся на спинку стула, составив пальцы домиком.
- Боюсь, что нет, сеньор. Лицензии на разработку месторождений очень дороги.
Он отвел свой изощренный взгляд от раскрытого портфеля.
- Тогда сколько?
Чиновник сделал вид, будто что-то подсчитывает в уме.
- Еще столько же, тогда будет достаточно.
Наступило молчание. Затем Глинн молча достал из портфеля остальные пачки купюр и положил их на стол.
Для Макферлейна словно разрядилась напряженная атмосфера. Чиновник собрал на столе пачки. Бриттон выглядела возмущенной, но сдерживалась. Двое таможенников, сидевших на скамейке у печки, широко улыбались. Единственным исключением была вновь появившаяся поразительная фигура, что выскользнула из задней комнаты на каком-то этапе переговоров и осталась у двери. Это был высокий мужчина с коричневым, словно ножом вырезанным лицом и проницательными черными глазами, густыми бровями и заостренными ушами, что придавало ему очень значительный, мефистофельский вид. Он был в чистой, но потертой форме чилийского военного флота с какими-то золотыми нашивками на плечах. Макферлейн обратил внимание, что его левая рука по-военному вытянута вдоль бока, правая лежит на животе, а парализованная кисть изогнута коричневой запятой. Человек посмотрел на таможенников, на Глинна, на деньги на столе, и его губы тронула легкая презрительная улыбка.
Пачки денег были теперь разложены на четыре стопки.
- Как насчет квитанции? - спросила Бриттон.
- К сожалению, это не в наших правилах, - ответил таможенник, развел руками и снова улыбнулся.
Быстро отодвинувшись назад, он убрал одну стопку денег к себе в стол, две другие передал таможенникам на скамейке.
- Для сохранности, - объяснил он Глинну.
Последнюю стопку денег он протянул человеку в морской форме, который был занят пристальным разглядыванием Макферлейна. Положив здоровую руку поверх больной, моряк деньги не взял. Таможенник подержал их мгновение, потом стал что-то быстро говорить приглушенным голосом.
Человек в форме ответил коротко по-испански, затем шагнул вперед и повернулся к группе Глинна, его глаза светились ненавистью.
- Вы, американцы, думаете, что все можете купить, - сказал он на правильном английском. - Нет, не можете. Я не такой, как эти продажные чиновники. Оставьте при себе ваши деньги!
Таможенник резко заговорил, тряся пачкой банкнот перед ним.
- Не дурите, возьмите деньги.
С легким щелчком Глинн аккуратно закрыл портфель.
- Это фарс, и вы все это знаете. Нас грабят, - сказал моряк, переходя на испанский.
Он плюнул в сторону печки. В наступившей тишине Макферлейн ясно расслышал шипение плевка на горячем металле.
- Грабят? - удивился чиновник. - Что вы имеете в виду?
- Вы думаете, американцы пришли бы сюда за железом? - спросил моряк. - Тогда вы дураки. Им здесь нужно что-то другое.
- Скажите нам, мудрый команданте, зачем же они здесь?