Примерно в миле от них команданте Валленар вышагивал по своему мостику. Отопления на нем не было, как и никаких других излишеств. Так он предпочитал. Валленар старался разглядеть в передний иллюминатор надстройку танкера, но сквозь редеющий туман почти ничего не видел. Он резко повернулся к своему вахтенному помощнику, стоявшему у радара. Валленар заглянул через плечо офицера на экран впередсмотрящего теплолокатора. Силуэт танкера не добавил нового к тому, что он уже знал, и не отвечал ни на один из вопросов. Почему судно причалено к берегу? При надвигающемся шторме оставаться там все более опасно. Может быть, они пытаются доставить метеорит на корабль? Но перед тем как сел туман, он наблюдал за безуспешными попытками справиться с ним в глубине острова. Даже и сейчас он слышал яростный грохот механизмов. Продолжаются переговоры по радио на берегу. И все же это выглядит глупо - подвергать корабль опасности, причалив к берегу. А Глинн не дурак.
Что же тогда происходит?
Еще раньше он слышал сквозь ветер громкий стук винтов, когда вблизи пролетел вертолет, приземлился и снова улетел. Слышны были близкие взрывы, более слабые, чем гремели в центре острова, но происходящие, по-видимому, вблизи корабля, а может, и на самом корабле. Возможно, у них какая-то авария? Есть ли жертвы? Не Тиммер ли захватил чье-то оружие и попытался сбежать?
Команданте отвернулся от экрана устаревшего радара и опять стал напряженно всматриваться в темноту. Ему казалось, что сквозь трепещущие клочья тумана и снег с дождем он видит мелькание огней. Туман рассеивается, скоро он увидит корабль. Валленар интенсивно поморгал и снова вгляделся. Огни исчезли. Ветер хлестал корабль, свистел и завывал. Ему и раньше доводилось слышать этот вой: "кладбищенский" ветер, пантеоньеро.
Валленар уже проигнорировал несколько приказов о возвращении на базу. Каждый был грознее предыдущего. Все дело в коррупции - продажные чиновники отзывают его отсюда. Но, Матерь Божия, они же сами будут ему благодарны в конце концов.
Эсминец стоял, зацепившись якорем за неописанную подводную гряду, на единственной надежной якорной стоянке в проливе Франклина. Валленар чувствовал движение корабля на тяжелой зыби. Это была противная винтовая болтанка, которую он так не любил.
Что же происходит?
Он не намерен ждать до полудня известий о Тиммере. Как только рассветет, он пошлет несколько четырехдюймовых снарядов в верхнюю часть носового отсека - мало для затопления, но достаточно, чтобы повредить судно и обратить их внимание на серьезность его намерений. Потом он предъявит ультиматум: отдайте Тиммера или умрете.
Что-то мелькнуло в прорехах тумана. Он вглядывался, приблизив лицо к стеклу. Снова появились огни, в этом не было сомнения. Он напрягался, чтобы хоть что-нибудь понять в темноте. Туман и дождь со снегом создавали плотную завесу, но он снова мимолетно их увидел, и опять мрак. Вдруг в расступившейся тьме стали видны очертания судна. Валленар поднял бинокль, но судно будто исчезло. Он выругался, глядя в темноту. А потом снова увидел огни, сливающиеся и очень слабые.
Мерзавцы затемнили корабль. Что они скрывают? Валленар отошел назад, посмотрел на экран радара, пытаясь что-нибудь понять из расплывчатого зеленого пятна. Чувствовалось, что-то должно произойти. Возможно, нужно действовать сейчас.
Он повернулся к боцману.
- Объявить тревогу!
Боцман приник к устройству оповещения.
- Всем занять боевые посты!
Зазвучала сирена. Почти немедленно на мостике появился офицер-тактик и отсалютовал.
Валленар достал из оружейного шкафа объемистый прибор ночного видения советского производства. Закрепив его на голове, он подошел к иллюминатору и снова стал смотреть в темноту. Русская техника была не так хороша, как аналогичные приборы американцев, но и стоимость у них была совсем разная. Он посмотрел на танкер.
С прибором было видно гораздо лучше. На палубе суетились люди, явно готовясь к отходу. Но озадачивало то, что наибольшая активность наблюдалась вокруг огромного открытого люка в середине палубы. Что-то из него торчало, что Валленару никак не удавалось рассмотреть.
Пока он разглядывал, появились вспышки взрывов над самой палубой у открытого танка. Приборы ночного видения, не снабженные защитой от яркого света, ослепляют. Валленар отпрянул назад, вцепился в прибор и сдернул его с головы. Ругаясь, стал тереть глаза.
- Захват цели системой наводки, - приказал он тактику. - Стрельба из четырехдюймовых только по приказу.
Произошла некоторая заминка. И хотя у него перед глазами все еще мелькали пятна, Валленар резко повернулся в направлении командира вооружения.
- Есть, сэр, - пришел наконец отклик из отделения наводки. - Цель поймана. Данные введены в систему слежения.
Валленар повернулся к офицеру, управляющему кораблем.
- Подготовиться к подъему якоря.
- Есть, подготовиться к подъему якоря.
- Что у нас с топливом?
- Пятьдесят пять процентов, сэр.
Валленар закрыл глаза, чтобы затихло болезненное сияние. Он достал из кармана сигару и потратил добрые три минуты на раскуривание. Затем он снова повернулся к иллюминатору.
- Американский корабль двигается, - сказал управляющий офицер.
Валленар медленно затянулся. Важный момент. Возможно, они в конце концов решили бросить якорь в надежном месте, с подветренной стороны канала. Оттуда они смогут уйти от шторма.
- Он отошел от обрыва. Валленар ждал.
- Разворачивается. Сейчас пеленг ноль-восемь-пять.
Неправильное направление, с учетом подветренных вод пролива. Валленар еще ждал, но в сердце у него неожиданно появился холодный ужас. Прошло пять минут.
- Пеленг тот же, ноль-восемь-пять, скорость четыре узла.
- Продолжайте отслеживать, - проговорил он.
Ужас охватил его теперь сильней.
- Цель поворачивает, скорость пять узлов, пеленг один-один-пять, один-два-ноль, один-два-пять…
"Для танкера быстро набирает скорость", - подумал он. Но не имело значения, какие двигатели носят этот огромный корабль, уйти от эсминца он все равно не может.
Он отвернулся от иллюминатора.
- Цельтесь впереди вспомогательной мачты выше ватерлинии. Я хочу их пощекотать, а не утопить.
- Цель движется пять узлов, курсом один-три-пять.
"Держит путь в открытое море. Значит, так и есть - Тиммер мертв", - подумал Валленар.
Доложил Кассео, офицер-тактик:
- Цель отслеживается, сэр.
Валленар старался держать себя в руках, оставаться спокойным, не показывать своих чувств окружающим. Сейчас, более чем когда-либо, ему нужно ясно мыслить.
Он опустил сигару. Облизал пересохшие губы:
- Подготовиться к ведению огня.
"Ролвааг"
3 часа 55 минут
Глинн вдохнул медленно, осознанно, чувствуя, как ровный поток воздуха наполняет легкие. Как обычно, перед началом действий на него снизошло противоестественное спокойствие. Судно было готово к выходу в открытое море, снизу доносилось урчание мощных двигателей. Эсминец сидел низко в воде бледным пятном во мраке за кормой, примерно на двадцать градусов в сторону относительно левого борта.
Через пять минут все будет кончено. Но каждая минута на счету.
Он перевел взгляд в угол мостика. Паппап стоял в тени, сложив руки на груди, ожидая. Теперь он прошел вперед, повинуясь кивку Глинна.
- Да?
- Мне нужно, чтобы вы были наготове помочь рулевому. Возможно, нам придется резко менять курс, и мы нуждаемся в ваших знаниях течений и подводной топографии.
- Подводной чего?
- Где есть рифы, где мелко, где достаточно глубоко, чтобы безопасно пройти.
Паппап, казалось, понял. Потом он взглянул на Глинна, его глаза блеснули.
- Слушай, малый, мое каноэ имеет осадку шесть дюймов. Мне никогда не приходилось беспокоиться ни о чем таком.
- Это мне понятно. Но мне известно, что приливы здесь доходят до тридцати футов, а сейчас высокий прилив. Вы помните, где лежат остовы погибших судов, где подводные хребты. Будьте готовы.
- Хорошо, парень.
Глинн наблюдал, как маленький человечек снова скрылся в тени. Потом перевел взгляд на Бриттон у командного пульта, на Хоуэлла и вахтенного офицера рядом с ней. Она и в самом деле оказалась прекрасным человеком и капитаном, как он и ожидал. Ее реакция на временное лишение власти произвела на него глубокое впечатление. Какое благородство и самообладание было в ее поведении, когда она уступила командование. Интересно, это у нее врожденное или урок от пережитого?
Повинуясь импульсу, еще в самом начале он открыл в судовой библиотеке томик поэзии Уистена Одена. Глинн не был любителем поэзии, полагая это бесполезным занятием. Внимание его привлекло название "Хвала известняку" как некий слабый намек на связь с инженерным делом. Опыт оказался обескураживающим. Он не имел представления, какой силой обладает поэзия: сколько чувств, мыслей, даже мудрости можно передать, и так немногословно. Ему подумалось, что было бы интересно поговорить об этом с Бриттон. В конце концов, он и взял в руки этот томик, потому что она цитировала Одена во время их первой встречи.
Все эти мысли занимали ум Глинна не более секунды. Они тут же исчезли при низком звуке сигнала тревоги.
Голос Бриттон был глухим, но спокойным.
- Эсминец навел на нас радар системы огневой наводки, - сказала она и повернулась к Хоуэллу: - Оповестите посты!
Хоуэлл повторил приказ по судовой связи. Зазвучала новая сирена, гораздо более мощная.
Глинн подошел ближе к своему человеку у черного компьютера.
- Подавите его, - приказал он.
Он почувствовал на себе взгляд Бриттон.
- Подавить? - повторила она с ноткой сарказма, смешанного с напряжением. - Можно узнать, чем?
- Системой широкополосного радиоэлектронного подавления Макдоннела-Дугласа, смонтированной у вас на мачте. Он собирается стрелять по нам из своих орудий, а возможно, даже выпустить ракету. У нас есть противолокационные отражатели и оружие ближнего боя, они позаботятся о любых выпущенных ракетах.
На этот раз Хоуэлл повернулся к нему с удивленным взглядом.
- Оружие ближнего боя? На нашем судне нет ничего подобного.
- Под теми крышками.
Глинн кивнул своему человеку:
- Настало время сбросить покровы.
Человек набрал несколько команд, и впереди раздался резкий щелчок. Глинн наблюдал, как отлетели крышки, обнажив шесть коротких стволов, которые способны расстрелять подлетающую ракету двадцатимиллиметровыми снарядами из истощенного урана со скоростью более трех тысяч выстрелов в минуту.
- Господи, - выдохнул Хоуэлл. - Это же секретное оружие.
- Совершенно точно.
- Полагаю, это и есть то, что он как-то назвал дополнительным оборудованием для обеспечения безопасности, - сказала Бриттон с иронией.
Глинн повернулся к ней.
- В момент, когда мы начнем подавление, я предлагаю вам резко взять право руля.
- Маневр уклонения? - поразился Хоуэлл. - С этим судном? Ему требуется три мили, только чтобы остановиться.
- Я это прекрасно знаю. Тем не менее сделайте это.
- Мистер Хоуэлл, резко право на борт, - скомандовала Бриттон.
Хоуэлл продублировал рулевому:
- Право руля. Правая машина - полный назад, левая машина - полный вперед.
Бриттон посмотрела на человека Глинна.
- Примите все контрмеры. Если он выпустит ракету, задействуйте противолокационные отражатели и при необходимости оружие ближнего боя.
Судно содрогалось, когда начало замедляться и поворачивать.
- Ничего не получится, - пробормотал Хоуэлл.
Глинн не потрудился ответить. Он знал, что на поверку эта тактика эффективна. Даже если электронные контрмеры не сработают, Валленар будет целиться высоко в носовой отсек. Это очень неприятно, но ущерб получится незначительный. Команданте не будет пытаться потопить "Ролвааг". Во всяком случае, пока не будет.
Долгие две минуты прошли в темноте. Затем борт эсминца изверг пламя, когда открыли огонь его четырехдюймовые пушки. Через несколько томительных секунд раздался взрыв слева по носу "Ролваага", потом еще два. Невысокие гейзеры воды поднялись и были унесены ветром. Глинн отметил, что снаряды, как он и ожидал, легли не кучно.
Побледневшие офицеры на мостике обменялись потрясенными взглядами. Глинн наблюдал за ними с сочувствием. Он знал, что и при лучших обстоятельствах оказаться в первый раз под огнем всегда травма.
- Вижу движение эсминца, - сказал Хоуэлл, глядя на экран радара.
- Я бы посоветовал самый полный вперед, постоянный курс один-восемь-ноль, - сказал мягко Глинн.
Рулевой не повторил приказ, вместо этого он посмотрел на капитана.
- Это выведет нас из основного пролива внутрь рифов, - сказал он слегка дрожащим голосом. - Они не описаны…
Глинн махнул Паппапу.
- Да, парень?
- Мы идем на рифовую сторону пролива.
- Хорошее дело, - одобрил Паппап и подскочил к рулевому.
Бриттон вздохнула.
- Исполняйте указания.
Волны разбивались о нос корабля, забрасывая пеной палубу. Паппап всматривался в темноту.
- Возьмите немного влево, туда.
- Сделайте так, мистер Хоуэлл, - сказала коротко Бриттон.
- Пять градусов лево руля, - сказал Хоуэлл. - Постоянный курс один-семь-пять.
Момент напряженного молчания. Затем рулевой ответил:
- Есть, сэр. Постоянный курс один-семь-пять.
Хоуэлл наклонился к экрану радара.
- Они набрали скорость двенадцать узлов при наших восьми. Какой дьявольский план у вас теперь наготове? - спросил он, глядя на Глинна тяжелым взглядом. - Вы полагаете, что мы сможем убежать от этого негодяя? Вы сумасшедший. Через несколько минут он будет достаточно близко и утопит нас своими четырехдюймовыми, несмотря на все наше подавление.
- Мистер Хоуэлл! - резко сказала Бриттон.
Первый помощник замолчал. Глинн взглянул на своего человека за компьютером.
- Готов? - спросил он.
Тот кивнул.
- Ждите моего сигнала.
Глинн посмотрел в окно на эсминец. Он тоже теперь видел, что преследователь плывет быстрее. Даже такой старый военный корабль, как этот, может делать до тридцати четырех узлов. По крайней мере, в темноте он представлял собой прекрасное зрелище: сверкающее скопление огней и, как кость в горле, - отражение на воде нижних граней орудийных башен. Глинн подождал еще минуту, позволив эсминцу сильно продвинуться вперед.
- Дайте ему прикурить!
Было приятно видеть, как неожиданно выбросило два гейзера воды у кормы эсминца, как сильный ветер несет воду прямо через верхний мостик. И еще приятней слышать двойное эхо взрывов секунд через семь после этого. Глинн увидел, как эсминец начал поворачиваться бортом к волне.
С сорванными обоими гребными винтами команданте Валленар быстренько окажется на скалах. С некоторым изумлением Глинн задавался вопросом, как Валленар сможет объяснить потерю своего корабля. Если допустить, что сам он останется в живых.
Эсминец ответил огнем из четырехдюймовых пушек. Потом к звукам их выстрелов присоединился более высокий тон залпов сорокамиллиметрового орудия. Через минуту все орудия эсминца палили в бессильной ярости. На фоне бархатной темноты моря сверкающие вспышки были похожи на взбесившийся стробоскопический источник света. Но при бесполезности радара и потере рулевого управления эсминец переваливался с боку на бок на высоких волнах. Стреляли они наобум, и "Ролвааг" ускользнул в темноту ночи, взяв новый курс.
- Здесь еще немного левее, - сказал Паппап, поглаживая один ус и поглядывая искоса в темноте.
- Пять градусов лево руля, - приказала Бриттон, не дожидаясь Хоуэлла.
Судно чуть заметно сменило курс.
Паппап напряженно вглядывался. Шли минуты. Потом он наклонил голову к Глинну.
- Мы вышли оттуда.
Бриттон наблюдала, как он снова отошел в тень на мостике.
- Так держать, - сказала она. - Самый полный вперед.
Мощное эхо выстрелов продолжало носиться между горными пиками и безмолвными ледниками, раскатываясь и громыхая, постепенно теряя силу. Скоро им открылся выход в открытый океан.
Еще через тридцать минут на западной стороне острова Горн танкер замедлил ход ровно настолько, чтобы на ходу подобрать катер. Тогда Бриттон сказала:
- Обогните мыс Горн, мистер Хоуэлл.
В поле зрения появились неясные очертания мыса Горн, и эхо выстрелов наконец пропало, поглощенное воем ветра и плеском волн о корпус корабля. Все кончилось. Глинн ни разу не взглянул назад, на остров Десоласьон, на яркие огни рабочей площадки, на машины, продолжавшие усердно выполнять воображаемую работу. Теперь, когда операция была завершена, он чувствовал, что у него учащается дыхание, снова возрастает сердечный ритм.
- Мистер Глинн?
Это была Бриттон. Она смотрела на него сверкающими напряженными глазами.
- Да?
- Как вы собираетесь объяснять потопление иностранного военного корабля?
- Они стреляли первыми. Мы действовали в порядке самозащиты. Кроме того, наши мины только повредили их систему управления. Потопит их пантеоньеро.
- Это нам не поможет. Нам повезет, если не придется провести в тюрьме остаток жизни.
- При всем уважении, капитан, я не согласен. Все, что мы делали, было законно. Абсолютно все. Мы открыли рудное тело, метеорит, который, так случилось, подпадает под юридический язык нашего контракта с Чили на разработку месторождения. С самого начала нам мешали, вынуждали платить взятки, угрожали. Один из наших людей был убит. И наконец, при отплытии по нам открыл огонь какой-то военный корабль неизвестной принадлежности, хотя в течение всего периода работ мы не получали никаких предостережений от чилийского правительства, никаких официальных сообщений. Уверяю вас, по возвращении мы заявим серьезнейший протест через Госдепартамент. С нами обошлись возмутительно.
Он помолчал и добавил с едва заметной улыбкой:
- Не можете же вы думать, что наше правительство посмотрит на это иначе, правда?
Бриттон довольно долго рассматривала его своими прекрасными зелеными глазами. Потом подошла к нему близко и прошептала ему на ухо:
- Знаете что? Я думаю, вы невменяемы.
"В ее голосе присутствует нотка восхищения", - подумал Глинн.
"Ролвааг"
4 часа
Палмер Ллойд сидел в своем кабинете, погрузившись в кресло и повернувшись широкой спиной к двери. Своими изготовленными на заказ английскими ботинками, теперь просохшими, он оттолкнул на угол стола бесполезный телефон и персональный компьютер. За иллюминаторами слегка фосфоресцировала поверхность бурного океана, наполняя затемненный кабинет бликами зеленого света, создававшими впечатление, что он находится на дне моря.
Ллойд смотрел, не двигаясь, на это слабое свечение. Так он и просидел без движения все время, пока стреляли пушки, пока они уходили от преследования чилийского эсминца под эхо гремевших взрывов, пока в шторм огибали мыс.
С тихим щелчком в кабинете включился свет, мгновенно превратив морской пейзаж за стеклами в непроницаемую темноту. В его личном офисе засветилась стена телеэкранов, неожиданно заполнившись десятками беззвучно говоривших голов. Еще дальше, в других офисах, зазвонил телефон, потом другой, третий. Палмер Ллойд так и сидел неподвижно.