- Угу, - буркнула девочка, даже не стараясь придать голосу более дружеский тон. Может, его отец по-своему и ничего, но это четырехглазое чудовище явно относится к тому разряду двуногих, с которыми ей не по пути. Сразу ясно - этот сопляк изо всех сил пыжится, изображая из себя кинозвезду Ральфа Лорена, а значит, уж точно придурок.
Эдвина пристально посмотрела на Лесли, затем на Р.Л.
- Значит, ты женат?
- Разведен. А ты?
- Нормальный разговор для вольных восьмидесятых, - рассмеялась Эдвина. - Я тоже в разводе.
- Извини.
- Не за что. Это все к лучшему.
- Значит, мы оба холостяки? - изумленно пророкотал он. Эдвине показалось, что его потрясающие зеленые глаза засияли с новой силой. - Послушай, а почему бы нам всем не завалиться прямо сейчас в "Плазу"? Выпьем за дружбу прошлых лет, а дети получат по кружке пива, или что там у них нынче в моде?
Эдвина с сомнением покачала головой:
- С удовольствием бы, но нам и вправду нужно спешить. Мы опаздываем на прощальную церемонию, умер один знакомый…
- Поня-атно, - протянул он, хотя выражение его лица заставляло в этом сомневаться. - Просто страшно обидно - наткнуться на тебя спустя столько лет и тут же разбежаться снова. Может, тогда поужинаем вместе? Я знаю одно прелестное местечко, о котором еще не разнюхали. Что ты скажешь о легком ужине из спагетти с цыпленком и мороженого?
- Спагетти с цыпленком - это не приглашение на ужин, Р.Л. С равным успехом можно спросить Элизабет Тейлор, хотелось бы ей получить огромный бриллиант. - Эдвина задумчиво вздохнула: его улыбка так обаятельна, что не было никаких сил сопротивляться. - Очень заманчиво, но… Боюсь, что сегодняшний вечер тоже проблематичен. Мне нужно быть на приеме - у босса.
- Похоже, что бы я ни придумал, все бьет мимо цели.
- Но я же не нарочно, - поспешила заверить его Эдвина. - Просто когда посыльный приносит приглашение от Анук де Рискаль, а к конверту приколота живая роза, - это все равно что получить приглашение в королевский дворец.
- Значит, мы больше не увидимся? - протянул он разочарованно.
- Может быть, встретимся завтра?
- Завтра я возвращаюсь в Бостон, - мрачно ответил он, покачав головой.
- Поня-атно. - Теперь пришел ее черед в задумчивости закусить губу. - Может, в следующий раз нам…
- И вдруг лицо ее просияло, осененное внезапной идеей. - Я придумала! Почему бы тебе не отправиться на прием вместе со мной? Составишь мне компанию.
- Ты это серьезно? - весело переспросил он, и глаза его снова ожили.
- Абсолютно серьезно.
Он повернулся к сыну, и тут же на лицо его наползла легкая тучка.
- Ты не против, Лес? Я ведь помню, мы как раз собирались провести этот вечер вдвоем. Так что последнее слово за тобой. Обещаю тебе. - Он протянул сыну руку классическим жестом свидетеля, клянущегося говорить правду и только правду.
Мальчик секунду помолчал, не решаясь ответить.
- Порядок, па… Иди на прием. Обед я себе всегда соображу, да и телик у меня под рукой. - В голосе мальчика звучало плохо скрытое разочарование.
- Послушайте, - опять вмешалась Эдвина. Идеи сыпались из нее как из рога изобилия. - У меня дома замечательная помощница по хозяйству. Когда заедешь за мной, захвати с собой Лесли. Я уверена, они с Ал отлично поладят, а Руби с радостью приготовит им ужин.
- Великолепно! - воскликнул Р.Л. - Значит, договорились?
- Пора двигаться, ма! - недовольно буркнула Аллилуйя.
- Значит, в восемь тридцать, - напомнила Эдвина. - Я живу в Сан-Ремо, южная башня. О да, прием официальный. - Она бросила взгляд на часы. - Ну, а теперь нам пора мчаться. - Она снова быстро охватила взглядом 5-ю авеню и не сдержалась: - Ну что за черт! Ни одного такси!
- А ну-ка, можно мне? - Р.Л. легонько отстранил ее с мостовой, сунул в рот пальцы и пронзительно свистнул. Такси возникло буквально ниоткуда, как в сказке, причалив точно перед ними и заглушив злобную какофонию автомобильных гудков.
Эдвина посмотрела на него с восхищением. Очень даже неплохо иметь рядом с собой такого человека. На всякий случай, подумала она. Совсем не худший вариант.
- Значит, восемь тридцать. Я облекусь в воспоминания, чтобы тебе понравиться.
- Сойдет и просто темный галстук, - рассмеялась Эдвина, садясь в машину. - Угол 27-й и 17-й, - бросила она шоферу, пока Аллилуйя устраивалась с ней рядом. Р.Л. закрыл за ними дверцу. Вывернувшись так, чтобы видеть его через заднее стекло, Эдвина наблюдала, как он поднял руку в прощальном приветствии. Послав в ответ воздушный поцелуй, она откинулась на сиденье, испытывая радостное возбуждение.
- Что ты задумала, ма? - мрачно спросила Аллилуйя. - Что, это так необходимо? От этого психа Лесли меня просто тошнит.
Но Эдвина ее не слышала. Пока такси мчало их в центр города, она тихо напевала что-то под нос. Она чувствовала удивительный прилив сил. Голова шла кругом от радостного ожидания и будоражащих кровь воспоминаний. Именно эти чувства обуревали ее почти пятнадцать лет назад, когда ей впервые назначил свидание самый красивый и самый неприступный герой ее романа, разбивший, похоже, уже не одно девичье сердце. Конечно, сейчас все по-другому, и вечер у де Рискалей - это вовсе не старомодное приглашение на свидание. Все понятно. Просто сегодня состоится прием, на котором она может появиться в его сопровождении. Светский раут, который можно совместить с путешествием по дороге памяти во имя прошлого. Только это, и ничего больше.
А почему должно быть что-то большее? Понятно, что их роман, завершившийся еще до того, как жизнь развела их в разные стороны, не может разгореться вновь от случайной встречи на улице. Не настолько она романтична, если это определение к ней вообще подходит. Она слишком твердо стоит ногами на земле.
А жаль, что не разгорится. Любовь - это ведь не занятия плаванием и не езда на велосипеде: накатался-наплавался, а спустя вечность вернулся на то же место к тем же пристрастиям. Любовь там, где оставил, не подберешь. Времена меняются. Меняются чувства. Меняются и сами люди.
- Слушай, ма, - продолжала терзать ее Аллилуйя. - По-моему, мы едем на прощание, а это, мне кажется, не лучший повод для веселья? Ну, что скажешь?
13
Поднявшись по лестнице вместе, Анук и Лиз дальше двинулись каждая своим маршрутом. Лиз прошествовала вперед и заняла место во втором ряду мягких откидных кресел, Анук же осталась стоять в конце зала, высоко подняв голову и зажав в руке длинные перчатки.
Она властно и настороженно огляделась. Ряды уже начали заполняться, еще минут десять - и начнется поминовение. Если судить по рядам, у Рубио Мендеса было немало друзей.
Заметив в третьем ряду Класа Клоссена - уж этот-то никак не относился к их числу! - она быстро направилась к нему и, подойдя, потянула за руку, сделав знак следовать за нею.
Он тотчас же поднялся, и они вместе зашагали к выходу: Анук впереди, Клас следом. Выйдя в коридор, Анук нахмурилась: из какой-то аудитории высыпала ватага студентов отделения дизайна и потекла вниз по лестнице, направляясь к выставке. Значит, там им поговорить не удастся.
- Сюда, - скомандовала Анук и, быстро застучав каблучками, двинулась в обратную сторону, туда, где располагались туалетные комнаты и телефонные автоматы.
Открыв дверь женского туалета, Анук сунула туда нос, чтобы проверить, есть ли там кто-нибудь. Заметив двух женщин, прихорашивающихся у зеркала, она быстро захлопнула дверь и повернула ручку мужского туалета.
- Отлично. Здесь мы и побеседуем. - Она жестом пригласила Класа внутрь.
Клас держался невозмутимо: его давно уже перестало удивлять все, что бы ни сотворила Анук.
Класу исполнилось тридцать шесть лет. Длинные, до плеч, белокурые волосы и бледно-голубые глаза с почти невидимыми ресницами придавали его красивому лицу мягкие, почти женственные черты, если бы не твердый подбородок, вносивший в его внешность значительный элемент мужественности.
Высокого роста, ухоженный; под элегантным, итальянского кроя костюмом скрывались литое, все состоявшее из крепких мускулов тело и широкие плечи. В его походке и манере подавать себя сквозили надменность и чувство превосходства.
Едва закрыв за собой дверь, Анук повернулась к Класу. Даже рядом с ней тот казался гигантом.
- Я сказала тебе, что кое-что для тебя припасла, - начала она безо всяких преамбул, обращая к нему обрамленное широкими полями шляпы лицо. - Ты же знаешь, я всегда связывала с тобой большие надежды. - В голосе Анук не было и намека на добродушное заигрывание. Это была жесткая сделка, и слова звучали убийственно жестко. Чтобы добиться цели, годятся любые средства: лесть, давление, прямая угроза. - Но то, что я тебе предложу, будет иметь силу только при одном условии.
- Так где же ловушка? - спросил Клас. - Или начнем сразу с вознаграждения?
Она махнула рукой в сторону белых фарфоровых раковин.
- Тебе известно, как смывают грязь с рук? - Она не спускала с него цепких глаз.
- Ну, это урок с голозадого детства, - усмехнулся Клас. - Моют руки водой с мылом.
- Нет, Класкин, - покачала головой Анук. - Рука руку моет.
Он впился в нее настороженным взглядом.
- Мне не стоит, наверное, напоминать тебе, что место Рубио, место второго человека в фирме после Антонио, все еще свободно?
Вот оно. Слово произнесено. Наконец-то лакомый кусочек в открытую замаячил перед ним. Анук заметила, как Клас судорожно глотнул воздух.
- Что требуется от меня, Анук? Мы-то с тобой знаем, что Антонио прочил на эту должность Эдвину.
- Небольшое одолжение. - Анук по-прежнему говорила резко и прямо. - Видишь ли, Антонио… Ну, он вел себя не слишком осторожно сегодня утром. Если называть все своими словами, его застукали с голым задом в его же кабинете. Трахался с каким-то подонком.
Светлые брови Класа недоуменно взметнулись вверх.
- Не понимаю, какое это может иметь отношение ко мне?
Анук подошла к раковине, слегка наклонилась к зеркалу и, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, тщательно изучила свое отражение. Убедившись, что лицо, как всегда, прекрасно, она обернулась к Класу.
- У тебя репутация очень красивого и очень умного мужчины, Класкин.
- А у тебя, Анук, самой прекрасной и самой коварной женщины. - Его чувственные губы скривились в усмешке.
- Все правильно. - Анук посмотрела ему прямо в глаза, не моргнув. Голос ее был тверд, как гвозди. - У нас много общего, не так ли? Ни тебя, ни меня ничто не остановит, если нужно получить то, чего хочешь.
- Чего хочешь ты, Анук?
Она не моргнула глазом.
- В кабинет Антонио неожиданно вошли Дорис Баклин и Лиз Шрек, застав его на месте преступления, так сказать.
- Ясно. - Глаза Класа сузились. - И все же ты понимаешь, что я тут ни при чем. Ничем не могу помочь.
- Еще как можешь, - жестко проговорила Анук. - Скажем, можешь сделать вид, что все это произошло с тобой, а не с Антонио. Что это тебя застукала Дорис. А потом извинишься перед ней за свое поведение.
- Но это же безумие! - Клас, словно защищаясь, вытянул вперед руку. - Во-первых, ты слишком далеко заходишь, Анук. - Он не смог сдержать смеха. - Я… То есть мы с Антонио даже отдаленно не похожи друг на друга! Начнем с того, что у меня длинные волосы, а он почти лыс. Нельзя же считать эту старую курицу полной идиоткой. Не до такой же степени она глупа!
- Слушай, Клас, - холодно оборвала его Анук. - В этом городе все прекрасно знают Дорис, как знают и о ее слабости к спиртному. Кто сомневается в том, что время от времени у нее помрачается разум? А подчас бывают и галлюцинации. - На ее губах мелькнула слабая улыбка. - Видит Бог, то, что Дорис выдает время от времени, нужно делить на сто.
- Грязно играешь, Анук…
- Я играю наверняка. - Она слегка передернула плечами. - В общем, ты меня понял. В этом городе все друг о друге все знают. Если Дорис сболтнет кому-то из друзей о том, что видела, слухи разнесутся мгновенно, как пламя ветром. Кто знает, Антонио даже может потерять кое-кого из клиентов. А я этого не хочу. Значит, чтобы исключить нежелательное, я должна подстраховаться по всем направлениям. Вот тут-то на сцену и выходишь ты. Моя идея состоит в том, чтобы пустить в ход две версии. Первая: Дорис видела Антонио, вторая - тебя. - Анук нежно улыбнулась Класу.
- В этом есть даже своя прелесть, правда? Никто так и не сообразит, какая из этих двух версий истинная.
- Анук, у тебя есть хоть капля стыда?
- Ни капли. И я об этом знаю.
- А как же быть с Лиз?
- О Лиз я уже позаботилась. - Она подождала секунду. - Ну? Будешь помогать или нет?
- Черт побери. Анук, я просто не знаю… - пробормотал Клас, расхаживая взад-вперед по туалету, засунув руки в карманы.
Анук наблюдала, как в зеркале то появляется, то исчезает его отражение. Яркий свет, льющийся сверху, окатывал его с ног до головы, но даже и в этом беспощадном освещении, убивающем кого угодно, Клас смотрелся превосходно. Анук уловила резковатый запах дезодорантов, разложенных в раковинах и писсуарах, заметила краешком глаза смятый сигаретный окурок, покоящийся в лужице мочи на полу, и с отвращением отвела глаза.
Наконец Клас приблизился к ней.
- Ты слишком многого просишь, Анук, - произнес он спокойно.
- Я знаю. Но мне важно предотвратить даже намек на возможный скандал.
- И буквально любой ценой, - невесело усмехнулся он.
Анук промолчала.
- А моя репутация не в счет? - Казалось, Клас только сейчас осознал до конца, что от него требуется.
- Об этом ты не задумывалась?
- Твоя репутация не пострадает, - успокоила его Анук. - Если ты сделаешь то, о чем я прошу, ни тебя, ни Антонио скандал не коснется даже косвенно. Просто добавит чуть-чуть сумятицы в происшедшее, вот и все. - Протянув руку, Анук легонько коснулась его. - Все будет вполне прилично, Класкин, - мягко сказала она.
В его глазах сверкнул холод.
- Настолько прилично, что я смогу занять место Рубио и получить пятьдесят тысяч надбавки в год?
- Пятьдесят? Ну, Класкин, ты не только умен, ты еще и настойчив. Или попросту жаден?
- Да уж не больше, чем ты, Анук, - парировал он с улыбкой. - Так как? Мы договорились?
Она ослепительно улыбнулась, стараясь не выдать презрения.
- Да, мы сговорились, - сказала она, быстро пожав его руку. - Официально о твоем назначении будет объявлено в понедельник. Между тем я уже позаботилась о том, чтобы эта новость просочилась в "Вумэн виер дэйли".
- Не могла подождать, пока переговоришь со мной? - ядовито спросил он. - Настолько уверена в себе?
Анук ничего не ответила.
- А скажи мне, Анук, если бы я отказался от твоего предложения, что бы произошло?
Анук предостерегающе помахала в воздухе пальчиком.
- Ты прекрасно знаешь, милый мальчик, что бы я сделала. - Она рассмеялась, и ее смех рассыпался звоном колокольчиков. - Анук дает - Анук и лишает. Ну, пора отрабатывать твою надбавку, тем более немалую, - сухо произнесла она. - Начни с истории о том, что ты использовал кабинет Антонио для свидания, а тут как раз появилась Дорис. - Решительно застучав каблучками, Анук направилась к двери и взялась за ее ручку. - Ты идешь?
- Я догоню тебя через минуту. Пока что позволь использовать это убежище по прямому назначению.
- Хорошо. - Голос Анук внезапно стал жестким и невыразительным. - Клас?..
Он обернулся.
- Смотри не увлекайся. Если слетишь с рельсов, эта южноамериканская "дурь" лишит тебя всего, что ты уже приобрел. - Дверь за Анук захлопнулась, и он остался один.
Клас не мог заставить себя сдвинуться с места. Меньше всего на свете ему хотелось бы, чтобы Анук знала об этой его слабости. Впрочем, есть ли на свете хоть что-либо, чего она не знает?
Подождав еще секунду, он неуверенной походкой направился к одной из кабинок и закрылся изнутри. Запустив руку в карман, извлек оттуда небольшой коричневого стекла пузырек с кокаином. Отвернув колпачок, высыпал на тыльную сторону ладони немного порошка.
Сегодня это была уже четвертая порция.
Поминальная служба прошла превосходно. Рубио любили, и у него были друзья в самых разных слоях общества. Ряды кресел были заняты полностью, а те, кому их не хватило, стояли в проходе. Приличные отцы семейства оказывались здесь локтем к локтю с гомосексуалистами, а респектабельные обитатели верхнего Ист-Сайда соседствовали с дружками Рубио из Ист-Виллидж. Но несмотря на эти различия, неподдельные скорбь и отчаяние на их лицах были общими. Многие из собравшихся понимали, что сами ходят по острию ножа и, не исключено, закончат свои дни так же, как Рубио. Рок виноватого найдет.
Первым слова прощания сказал Антонио, за ним один за другим потянулись друзья Рубио, чтобы выразить свою грусть и чувство потери.
Эдвина говорила последней. Пережитые волнения и внутренняя напряженность выжали ее окончательно, щеки хранили следы слез, вызванных словами предыдущих выступающих. Казалось, сказано уже все, что тут еще можно добавить?
- Есть люди, - спокойно начала она, поднявшись на возвышение и обводя взглядом переполненную аудиторию, - которые считают… и осмеливаются говорить… о том, что эта ужасная болезнь, унесшая нашего друга, - Божественное возмездие, наказание. - Сила ее голоса, зазвучавшего во всю мощь, удивила Эдвину, и она снизила его, сведя к мягкому полушепоту. - Но есть и другие, которые, подобно мне, убеждены: Господь призывает к себе самых лучших, самых ярких из детей своих…
- Ты была просто неподражаема, ма, - шепнула ей Аллилуйя, когда Эдвина, закончив, вернулась на свое место. - Просто потрясающа!
14
- Невероятно! Просто не-ве-ро-ятно, малышка! - Альфредо Тоскани почти кричал, чтобы слышать самого себя сквозь грохот музыки, усиленной мощной аппаратурой.
- Ну-ка, тряхни этой роскошью волос! Сейчас это твое главное оружие! И немножко пошевели своими прекрасными ножками! Да-да, малышка, именно так!
Ширли вскинула голову, чтобы ее длинные, до пояса, золотисто-каштановые волосы взлетели в воздух, когда же она резко шагнула вперед, булавка, которой была заколота взятая напрокат юбка, расстегнулась и ткань, скользнув вниз, с шуршанием скатилась на пол. В ту же секунду девушка, ахнув, подхватила ее и быстро подтянула вверх, на талию, крепко зажав в руке расползающиеся края.
Великолепная команда Альфредо моментально включилась в работу, доказав, что они - часть прекрасно отлаженного механизма. Пантера, чернокожая девушка с бритой головой, скользнула вперед, чтобы собрать с полу рассыпавшиеся булавки, и снова заколола юбку. Один из помощников Альфредо подхватил у него из рук фотоаппарат "хассельблад" и передал новый, заправленный свежей пленкой. Виктор, парикмахер-стилист студии, воспользовавшись коротким перерывом, бросился вперед с расческой и щеткой, визажистов Деспина Карлино мягко коснулась поблескивающего потом лба Ширли пуховкой для пудры, а Слим Маццола, дизайнер-оранжировщик, быстро привел все вокруг в надлежащий вид.