7
- Ничего. Абсолютно ничего, - сказала Наташа.
- Ни одного вонючего лудильщика? - спросил Ньюсон.
- Ни одного. Если в "Тармаке" кто и был сволочью, то сам мистер Адам "Мертвый ублюдок" Бишоп, и убийцей, и мучителем мог быть только он. Этот парень был полным козлом, и все рады, что он подох.
- Но при этом его никто не убивал.
- Очевидно, нет.
Казалось, соседи были ни при чем. Убийца был в доме почти сутки, это довольно продолжительный отрезок времени, а у всех соседей было алиби.
- И что самое ужасное, - простонала Наташа, - что следственная бригада ни хрена не нашла.
Убийца оказался просто поразительно аккуратным. Он провел почти двадцать четыре часа в чужом доме и не оставил ни одного следа своего пребывания.
- Просто молодец, - сказал Ньюсон.
- Он ведь должен был ходить в туалет, - сказала Наташа.
- Если и так, то он вернул ему первозданную чистоту.
- И он не заходил в кухню, потому что там были миссис Бишоп и Хуанита.
- Наверное, мерзавец принес с собой бутерброды.
Ньюсон и Уилки сидели в приемной мистера Уорда, своего начальника. Уорд был главой отдела по расследованию убийств. На двери под своей фамилией он приклеил табличку "Комната убийств".
- Спорим, что через пару лет и наш отдел переназовут на американский манер, - заметил Ньюсон.
- Что?
- Американцы говорят не "убийство", а "противоправное лишение жизни", поэтому и нам придется переучиваться. Ты заметила, что половина копов уже начали носить бейсбольные кепки? Кошмар какой-то.
- А по-моему, клево, - ответила Наташа.
- Ничего клевого. Это на американцах они выглядят клево. А на нас - как на придурках, косящих под американцев.
- Американские фуражки лучше.
- Они просто выглядят лучше.
- Ну и что с того? Я всегда ненавидела форму, эти идиотские маленькие шапочки, как у грудничков.
- А мне нравились.
- Ну и носил бы их тогда.
- А ты знаешь, что большинство детей уверено, что в случае чрезвычайной ситуации нужно звонить 911?
- Тогда нужно и у нас такой же номер сделать.
- Да что ты такое говоришь! А как же культурная идентичность?
- Господи, Эд, ты иногда просто как игла в заднице.
- Это американское выражение! В Англии говорят: зануда! Я за-ну-да.
- Заметь, ты сам признался.
Они помолчали. Секретарша начальника принесла им кофе.
- Уже скоро, - уверила она их.
- Да, он сказал, что у него срочное дело, - сухо ответила Наташа.
Кровавые детали убийства Бишопа украсили первые страницы свежего выпуска "Ивнинг стандарт", и глава отдела потребовал, чтобы Ньюсон лично доложил ему о ходе расследования. По мнению Уорда, попавшие в газеты убийства должны быть непременно раскрыты. Это дело чести. Если это интересно людям, то и самому Уорду это интересно.
Пока они ждали, когда всемогущее начальство найдет для них время, Ньюсон рассказал Наташе, что был на сайте поиска однокашников.
- Поздновато спохватился. Это было модно пару лет назад.
- И ты тоже туда заходила?
- Конечно.
- И многие откликнулись?
- Было много озабоченных мальчиков на два года младше меня. Я их не помню. Редко случается, что откликнется именно тот человек, которого ты ищешь. Я думаю, что все играют в молчанку и не хотят признаваться, что у них нет новых друзей… или, может, это просто я такая… Ну а ты хотел найти кого-то определенного?
- Да нет, просто так, заглянул от нечего делать.
- Врешь.
- Да нет же!
- Точно, ты искал кого-то конкретно. И она там нашлась?
- Нет, черт бы ее побрал. Но в следующий раз я оставлю информацию о себе. Так, на всякий случай.
- Не очень-то надейся, - сказала Наташа. - Даже если она и заглянет на этот сайт, не факт, что она тебе напишет.
- Конечно, напишет. Мы же встречались в школе.
- А если ответит, значит, дело совсем плохо.
- Почему это?
- Потому что это будет означать, что она так же безнадежно одинока, как и ты, а тебе не нужна такая.
- Что ты хочешь этим сказать - "безнадежно одинока"? Откуда ты знаешь?
- Посуди сам, на этот сайт заходят два типа людей. Люди, которым все наскучило и им немного любопытно, что случилось со старыми одноклассниками, которых они едва помнят…
- Ну.
- И люди вроде тебя, у которых нет девушки, зато в памяти засела этакая горячая штучка, девица двадцатилетней давности. Если честно, я думаю, что все люди представляют собой комбинацию первого и второго типа, разница только в том, чего в человеке больше. Даже я немного надеялась, что откликнется один мальчишка из класса. Я его всегда дразнила и доставала, но на самом деле он мне очень нравился. Он был немного странный, недоделанный какой-то, но оказалось, что он играет на гитаре, и затем он стал встречаться с девчонкой постарше из местного техникума, и мы все вдруг поняли, что он просто был слишком крут для школы и ему было насрать, нравится он нам или нет. Я часто думаю, что хотелось бы встретить его и просто сказать, что я на самом деле не такая уж дура.
- Но его на сайте не было?
- Я его там не видела. Кажется, его одного и не было. Как я и сказала, он был слишком крутой.
- Может, он умер от героинового передоза.
- Ой, да ладно, ну признайся, это ведь так сексуально.
- Это не сексуально.
- Мне кажется, ты говорил, что все на свете имеет сексуальную подоплеку.
- Хорошо, это немного сексуально.
- Ну вот, и если она тебе напишет, с ее точки зрения, это тоже будет сексуально.
- Хотелось бы мне так думать.
- Пламя вспыхнет вновь и все такое.
- Было бы неплохо.
- Два одиноких страдальца скитаются по просторам киберпространства.
- Я не страдалец, и я нигде не скитаюсь.
- Ставлю один к десяти, что она несчастлива в браке. Она с тобой переспит, и следующее, что ты увидишь, это как ее здоровый и жутко ревнивый муж дубасит в твою дверь. А ты далеко не силач, не забывай. Тебе это не нужно. Если хочется секса по Интернету, посмотри порносайт.
- Тебе легко умничать, Наташа. У тебя есть парень.
- Уже нет. Ланс - это прошлое. Он просто ублюдок.
- Ты опять его бросила?
- Это он меня бросил. В прямом смысле этого слова. Вчера вечером.
- Но вчера вечером он делал первый шаг и готовил тебе ужин.
- Ну, понимаешь, стейк я так и не нашла, мы ели в пабе, там был вечер караоке, я пела прекрасно, а он просто облажался. Никогда не стоит косить под Элвиса, если не умеешь делать это как следует. Выглядит просто ужасно.
- Вы расстались, потому что из него вышел хреновый Элвис?
- В общем, да. Я хотела остаться, а он, конечно, хотел уйти, потому что все освистали его исполнение All Shook Up. Мы разругались у паба в основном потому, что он не дал мне насладиться успехом, и еще потому, что у меня в жизни все хорошо, а у него наперекосяк, и потом, когда мы ехали домой на его мотоцикле, он вдруг остановился посреди чертовой Хакни и велел мне проваливать.
- Он просто кинул тебя там?
- Да, он сказал, что на мне мир клином не сошелся, и чтобы я не воображала себя центром вселенной, и что ему все осточертело, и он уехал.
- В таком случае к черту сайт. Ты выйдешь за меня замуж?
Оба расхохотались, и Ньюсон подумал, сможет ли он когда-нибудь в своей жизни разговаривать с девушкой о своих мечтах и не притворяться, что это просто смешная невинная шутка.
- Не принимай его обратно, - добавил Ньюсон.
- О чем ты? Конечно, я его не приму.
- Я серьезно. Он сделал тебе величайшее одолжение, свалив по собственной воле. Теперь он виноват, а ты обиженная сторона. Он проиграл свои права на тебя. Воспользуйся шансом. Не принимай его обратно.
- Послушай, я правда не собираюсь этого делать, и вообще, он сам ни за что не попросится назад.
- Вот увидишь, он вернется. Он поймет, что потерял. Он вернется, извинится, и, поскольку тебя легко использовать, ты примешь его обратно. Не делай этого.
- Легко использовать? Меня нелегко использовать. С чего это ты взял?
- Я это знаю.
- Ничего подобного.
- Это так Ты щедрая, открытая душа. Парни типа Ланса пользуются этим.
- Не пытайся делать мне комплименты.
- Я и не пытаюсь.
Ньюсон знал, что частенько пытался говорить комплименты. Но сейчас он говорил только половину правды. Да, Наташа была щедрая и открытая, но еще она была слабая, по крайней мере когда дело касалось Ланса. Какая сила заставляет таких уравновешенных девушек, как Наташа, ввязываться в деструктивные отношения? Наверное, страх, думал Ньюсон. Страх остаться одной.
Ньюсон жил один. Ничего страшного в этом нет. Он хотел сказать ей об этом. Он хотел взять ее за руку и посоветовать ей быть сильной. Он хотел убедить ее, что жить одной - это нормально, от этого не умирают, и можно даже найти в этом хорошие стороны. Никаких ежедневных споров насчет колпачка от зубной пасты или первого ломтика тоста из тостера. И конечно, никакого Ланса.
- Не принимай его обратно, только и всего.
- Послушай, Эд, он меня бросил. Он не вернется. Конец истории. А теперь заткнись.
- Он вернется.
- Я сказала, заткнись.
- Я тебе обещаю. Ты нужна ему. Он вернется.
- Нет. Да замолчи ты наконец!
В этот момент секретарша главы отдела пригласила их в кабинет.
Ньюсон не ожидал дружественного приветствия, и он был прав.
- Итак, давайте начистоту, - сказал шеф, просматривая заметки по делу. - Мужчину мучили полдня и всю ночь на тихой улице. Он… сколько раз его ударили?
- Триста сорок семь раз, сэр, - ответил Ньюсон.
- Триста сорок семь раз маленькой иглой. Жертва орет изо всех сил, крутом лужи крови, убийца вошел в дом посреди бела дня и связал горничную, появляется жена, он связывает и ее, ему хочется послушать музыку, поэтому он включает музыкальный центр и при этом не оставляет вам ни единой улики, и поэтому у вас нет ни одной стоящей идеи.
- У меня была идея, что это серийный случай, - сказал Ньюсон.
- Что? Одно убийство? Как одно убийство может быть серийным?
- Пока что мы не нашли подозреваемого среди знакомых жертвы. По-моему, это указывает на то, что искать нужно среди более широкого круга людей.
- А по-моему, это указывает на то, что вы просто ничего не нашли.
- Возможно, сэр, хотя мы искали.
- Постарайтесь искать получше, прежде чем увлекаться абстрактными теориями. Вы полицейский, а не журналист, и должны оперировать фактами.
- Да, сэр. Я понимаю.
- Отлично, и не смейте об этом забывать. Мне плевать, чему вас там учили в юридическом. В полиции работать - это тебе не парадную мессу служить. Здесь нужно бегать, пачкаться и, черт побери, работать с делом.
Уорд, как и многие коллеги, недолюбливал Ньюсона, видя в нем выскочку-карьериста. Сам шеф прошел все ступеньки. Он понимал, конечно, что Ньюсон очень умный, но все равно считал, что такому молодому человеку необходим опыт. Тот факт, что Ньюсон успешно справился с несколькими, казалось бы, безнадежными делами, только усугубил недоверие, с которым относились к нему некоторые офицеры. Он был так не похож на настоящего полицейского. Он был низкого роста, не интересовался спортом и слишком много улыбался.
Когда встреча закончилась, Наташа предложила Ньюсону палочку "Твикс".
- Нельзя позволять ему издеваться над собой.
- Ты же не думаешь, что он правда издевался.
- Конечно, думаю. Никому бы не позволила так со мной разговаривать.
- Еще как бы позволила, - сказал Ньюсон. - Ты позволяла Лансу издеваться над тобой много лет, а теперь ты даже позволила ему решать, когда прекратить это издевательство. - Сказав это, он понял, что зашел слишком далеко.
- Прекрати немедленно, - сказала Наташа, быстро моргая.
На секунду Ньюсону показалось, что она сейчас заплачет.
- Прости. Я правда не в духе, знаешь, разговор с шефом, и потом ты…
- Все равно, не нужно было приплетать сюда Ланса. Это не твое дело.
Как легко все запороть. Ньюсон обидел Наташу и ненавидел себя за это. Он заставил ее показать, как много значит для нее Ланс, и это тоже было ужасно. Ей пришлось напомнить ему, что у него нет ни малейшего права делать столь личные замечания по той очевидной причине, что она не чувствует ни малейшей близости к нему. Наконец, он предал ее доверие, испортив чисто профессиональный союз: два полицейских в одном деле, полагающиеся друг на друга в потенциально опасной игре.
Но вообще-то это несправедливо. У Наташи не было ни малейшего права говорить, что Ньюсона не касаются ее отношения с Лансом, ведь она сама регулярно рассказывала о своем друге и явно нуждалась в сочувствии Ньюсона. Но ведь она ему нравилась, а он ей нет. Игровое поле было неровным, и несправедливость была ни при чем. Когда дело доходит до эмоционального равнодушия, право всегда на стороне обожаемого, а обожающему остается зализывать раны.
- Пожалуйста, забудь, что я сказал, - попросил Ньюсон. - Нам нужно ловить убийцу.
- Да, и шеф нам тут не помощник, правда? - сказала Наташа. - Не представляю, как можно искать еще лучше. Мы разговаривали с каждым, кого когда-либо знал этот ублюдок, и абсолютно ничего не добились. Мы теперь знаем не больше, чем тогда, на месте преступления.
Детектив Ньюсон жевал "Твикс".
- В этом случае, боюсь, мы не узнаем ничего до тех пор, пока он или она не убьет снова.
- Да, хреново дело.
- Если только… - произнес Ньюсон почти про себя, - если только, конечно, он не убивал раньше.
- Что?
- Подумай. Убийство Адама Бишопа уже потенциальный "висяк". Может быть, наш убийца совершал подобное раньше, и все его преступления находятся в базе данных.
- Думаешь, нужно набрать в поисковике "короткая игла в жопе" и посмотреть, сколько будет совпадений?
- Сомневаюсь, что все так просто, но можно попробовать различные варианты, так ведь? "Навязчивая идея", "ритуальное убийство", "оставил за собой чистый унитаз", а там посмотрим, что получится.
Сержант Уилки посмотрела на часы. Было почти пять.
- Ладно, давай начнем сейчас, если хочешь. Если говорить прямо, планов у меня на вечер нет.
- С другой стороны, можно наплевать на работу, поймать такси до центра, заказать столик в "Савой-гриль", насладиться огромным и дорогущим ужином и танцевать до рассвета, - сказал Ньюсон и, не оставляя сержанту Уилки возможности ответить, продолжил: - Ты права. Бред, чушь собачья, "Савой" - просто кошмар, танцевать я не умею, задница слишком близко к земле. Рад, что мы с этим разобрались.
8
- Я ожидал кого-нибудь постарше, - сказал инспектор Коллинз из полицейского участка Манчестера, когда они встретились на станции Пикадилли. - И покрупнее.
Ньюсон и Наташа порылись в национальном полицейском архиве и обнаружили три нераскрытых дела, которые, по мнению Ньюсона, могли уложиться в схему, начавшую складываться в его голове. Первое из них произошло год назад в пригороде Манчестера, Дидсбери. Это было необычное убийство, в нем так же чувствовалось пристальное внимание к деталям, как и в случае с Адамом Бишопом. Инспектор Коллинз был не в восторге, получив извещение из лондонской полиции с просьбой открыть одно из своих дел заново. Он подумал, что его проверяют.
Жертвой был военный мичман, неженатый мужчина тридцати трех лет, который приехал домой в отпуск навестить родителей. Родители работали и в день убийства уехали из дома все вместе на машине где-то без пятнадцати восемь утра. Мичман Денис Спенсер спал в гостевой комнате. Будильник у него стоял на десять тридцать, так как в час тридцать он собирался встретиться со старым другом в пабе. Офицер Спенсер так и не попал на эту встречу, потому что где-то между семью сорока пятью и одиннадцатью часами утра Спенсер впустил в свой дом убийцу.
- Вряд ли это произошло позже одиннадцати. На это указывает приблизительный момент наступления смерти и времени, которое понадобилось, чтобы его убить, - объяснил Коллинз.
Полиция предположила, что человек, которого Спенсер пустил в дом, был вооружен, потому что он - или она - смог убедить Спенсера, большого, крепкого мужчину, пойти вниз в кухню, где тот позволил привязать себя к стулу и заклеить себе рот скотчем. Полиция не выяснила, существовала ли возможность, что там было больше одного нападавшего, но помимо тела и разлитой вокруг крови практически никаких следов нападавшего не было. Как и в случае с Бишопом, убийца Спенсера очень профессионально замел все следы. И, что более важно, жертву подвергли странной и необычной пытке. Его били по голове много раз мягким плоским предметом, возможно большой резиновой дубинкой. Мичман Спенсер умер не от силы или тяжести ударов, а от их количества и частоты. Его ударили много, много сотен раз в отрезок времени с пяти до шести часов, в результате чего шейный позвонок стерся, а мозг расплющило от постоянных ударов о стенки черепа.
- Мозг получил серьезные повреждения, - объяснил полицейский врач манчестерского отделения полиции, когда они встретились в полицейском участке в Динсгейте. - Я хорошо помню подробности, это такая странная смерть. Я в своей практике встречался с разными повреждениями мозга, но обычно они были результатом одного или двух ударов. Чем сильнее удар, тем сильнее поражение мозга. Беднягу Спенсера били не сильно, не как молотком или кирпичом. Взятые каждый по отдельности, удары были не особенно болезненны. Скорее, это были шлепки, а не удары. Череп был сильно поврежден, волосы и кожа на голове полностью отсутствовали. Представьте себе, сколько раз нужно ударить человека по голове, чтобы не осталось ни волос, ни кожи. Разумеется, кровотечение было очень сильное, кровь запеклась на лице и плечах жертвы, а также на ковре под ним. В конце концов, человек должен был впасть в агонию.
- Жертва была в сознании, когда ее били?
- Да, в полном сознании. Убийца об этом позаботился.
- Нюхательные соли.
- Да. Мерзкий ублюдок Не давал ему отключиться до последнего удара, хотя одному Богу известно, в каком умственном состоянии он был к тому моменту. Абсолютно не в себе, наверное. У него мозги буквально катались туда-сюда в голове.
- У вас есть предположения, что это было за оружие?
- Ну, если хотите знать, я считаю, это телефонная книга. Вполне подходит по всем параметрам.
- Но это не телефонная книга Спенсеров?
- Нет, их книга цела и невредима. К тому же убийце нужно было гораздо больше одной книги. Я провел эксперимент дома, ударяя словарем Томпсона по перилам лестницы. Уже через двадцать минут книга начала рассыпаться. Думаю, убийце понадобилось бы от пятнадцати до двадцати таких книг.
- Двадцать телефонных книг? Тяжело, наверное, таскать с собой такое оружие.
- Да уж, и можете себе представить, как на меня посмотрели, когда я сдуру предложил свою версию. Пятнадцать или двадцать смертоносных телефонных книг в качестве оружия убийства. Да уж, я хорошо поплатился за это.
- Может быть, он обмотал книгу скотчем, которым связал жертву. Тогда ее бы надолго хватило.
- Тогда на черепе обязательно бы остались микроскопические частицы. А я их не нашел.