- Не трожь! - яростно кричит он, сжимая кулаки и подступая к хозяину. - Не трожь! Кровопивец! Палач! Грузчики удивленно переглядываются.
- Не трожь ее! - вне себя орет Ленька.
Искаженное злобой и отчаянием лицо его синеет от крика, поднятые кулаки заставляют хозяина отступить, но, придя в себя от неожиданности, он разражается отборной руганью и, схватив Леньку за плечи, скручивает ему назад руки.
Онемевшая от ужаса Динка забывает жгучую боль в спине; спотыкаясь и падая, как подбитая птица, она бросается на помощь. Черный глянец хозяйского сапога ослепляет ей глаза, крик Леньки удесятеряет силы… Ухватившись за рукав хозяина и упираясь ногами в согнутую спину мальчика, она добирается до злодейской бороды и, вцепившись в нее обеими руками, соскальзывает вниз.
- Грузчики! Грузчики! Робя! - отчаянно кричит она, чувствуя, как рядом из последних сил бьется Ленька.
Лицо хозяина багровеет, он встряхивает головой и, освободив одну руку, хватает девочку за волосы.
- Робя! Робя! - стонущим криком зовет Динка; руки ее слабеют, но грузчики уже со всех сторон сбегаются на помощь.
Парень в тельняшке вырывает из рук Гордея Динку и передает ее товарищам.
- Отпусти парня, слышь! Отпусти мальчонку! - с бешенством кричит он, пытаясь разжать железные руки хозяина.
- Не вступай! Худо будет! - угрожающе кричит Гордей, еще крепче стискивая мальчика.
Голова Леньки бессильно падает, губы синеют… Грузчики молча обхватывают Гордея сзади и валят его на пол. Парень в тельняшке выносит из толпы Леньку и ставит его на ноги. - уходи отсюда. Бери сестренку, - торопливо говорит он, возвращаясь к товарищам.
Грузчики расступаются… Гордей молча поднимается с пола. Жилетка его расстегнута, ворот рубахи оторван, сбившаяся клочьями борода в пыли.
- Где приказчик? Тащи его сюда! Пусть делает расчет немедля! - командует парень в тельняшке.
Грузчики вытаскивают с баржи перепуганного приказчика.
- Братцы! Ребятушки! Давай по чести, по совести! - вопит упирающийся приказчик.
- Знаем мы твою совесть! Плати за погрузку! С бочки плати! - со всех сторон наседают на него грузчики.
- Плати с бочки! - командует парень в тельняшке. - Нам твоего не нужно, но и своего мы не упустим!
Сломленный Гордей тяжелым, мутным взглядом окидывает возбужденные суровые лица грузчиков и молчит.
Приказчик дрожащими руками отсчитывает деньги. Пожилой староста артели степенно прячет их в бумажник.
- А теперь поспешай! - насмешливо говорит хозяину парень в тельняшке. - Да гляди, боле сюда не заявляйся! Ракам скормим!
Гордей тяжелыми шагами подымается на баржу, приказчик трусливо семенит к выходу. Один из грузчиков швыряет ему вслед помятый картуз.
- Эй ты, заяц! Цилиндру свою забыл! - смеются рабочие, убирая сходни.
Буксирный пароход дает три коротких гудка. Между причалом и баржей растет глубокая черная щель.
Гордей выпрямляется и окидывает взглядом палубу.
- Ленька! - зычно кричит он.
"Ле-ень-ка!" - откликается за Волгой насмешливое эхо.
Глава 6
ПОМИНАЙ КАК ЗВАЛ И…
От пристани медленно удаляются две фигуры. Ленька идет впереди; Динка, всхлипывая, тащится сзади. Ноги у нее словно перебиты, голова не поворачивается, спина горит.
Ленька подходит к берегу и, опустившись на колени, погружает в воду занемевшие руки.
- Как работать буду? - с отчаянием бормочет он, двигая в воде острыми локтями и поворачивая ладони. - Суродовал он меня!
Динка, всхлипывая, присаживается рядом.
- Ну, чего плачешь? - расстроенно спрашивает Ленька. - Зачем полезла не в свое дело? Динка всхлипывает еще горше.
- Мало с кем я подерусь, дак ты и будешь завсегда соваться?
Динка поднимает залитое слезами лицо и молча кивает головой. Ленька отворачивается и безучастно смотрит на хлопотливый буксирный пароходик, который тащит за собой плот и баржу. Палуба на барже загромождена бочками. Ленька подается вперед, глаза его расширяются, щеки вспыхивают.
- Макака! - кричит он, вскакивая на ноги и указывая рукой на Волгу. Баржа уходит! Гляди, гляди! Уходит!
Динка силится разглядеть баржу, но слезы застилают ей глаза, и она ничего не видит.
- Уходит! Уходит! - торжествующе говорит Ленька. - Без меня уходит! Я теперь вольный человек! - Он вытягивает вперед руку и трогает свои мускулы: Работу найду! Туда-сюда кинусь! Много денег заработаю! Всего тогда накуплю тебе, Макака!
- А чего ты накупишь? - всхлипывает Динка.
- Чего хошь, того и накуплю! Игрушков али обновы какие! - весело обещает Ленька.
- Я хочу обновы, - смаргивая слезы, говорит Динка. Ей нравится незнакомое слово. - А какие они, эти обновы? - спрашивает она, заинтересовываясь будущими подарками.
- Обновы-то? - Ленька морщит лоб и склоняет голову набок. - Ну, полботинки с галошами али ситец, а то, бывает, и шелк. Я на одной барыне видал - тахта называется. Как парус, вкруг человека стоит. Красиво! Я тебе тахту куплю! - говорит Ленька и, заложив руки в карманы, гордо закидывает голову.
Изорванная рубаха клочьями свисает с его мальчишеских плеч, старые холщовые штаны пестрят заплатами, но Динке кажется, что Ленька действительно неописуемо богат и все может.
- Не надо паруса, - говорит она. - Лучше купи дом. Большой дом для, всех сирот… Чтоб они там жили… Чтобы их никто но бил…
- Куплю и дом! - с гордой уверенностью говорит Ленька. - Светлый дом на тысячу окон! Соберу сирот, настановлю им всяких кушаньев вдоволь… Ладно так будет? - с улыбкой спрашивает он, присаживаясь на корточки и заглядывал Динке в глаза.
- Ладно, - говорит она, всхлипнув.
- А коли ладно, так не плачь… Больно он тебя зашиб? - участливо спрашивает мальчик.
- Больно…
- Но спине вдарил?
- По спине… и голову оторвал… - жалуется Динка. Ленька мрачно задумывается. Разговор смолкает. Динке надо торопиться домой; она вспоминает, что мама уже давно дома и, наверное, ищет ее, но дорога кажется девочке такой длинной, ей так трудно подняться. И, ощущая свое бессилие, оно снова начинает плакать.
- Не плачь… Меня инда в пот кидает от твоего плача, - нервничает Ленька.
Солнце красным шаром уже садится за Волгой, когда Динка добирается домой. Проводив ее до самой дачи, Ленька горячо советует:
- Ты намочи полотенец и приложи его к спине! Он у тебя весь жар вытянет за ночь, и к утру оздоровеешь…
Динка молча кивает головой и с жалостью смотрит на озабоченное лицо Леньки. Нет, не оздоровеет уже она, не поможет ей мокрый полотенец! Не живут люди на свете без спины и без шеи. А у нее ничего уже этого нет. И недаром говорят, что когда человек умирает, то душа его расстается с телом. Динка сама чувствует, как, протянув через ее спину костлявые пальцы, смерть уже вытаскивает из ее тела бедную душу.
- Прощай, Лень, - тихо говорит она, но не уходит. Что-то еще хочется сказать ей своему другу Леньке, какие-то последние слова. Она хочет сказать, как говорят взрослые: "Не поминай лихом", но слова эти затерялись в ее памяти и взамен их напрашиваются другие. - Прощай, Лень. Поминай как звали, - скорбно говорит она и, не оглядываясь, бредет к своей калитке.
Глава 7
ПОТРЯСАЮЩИЕ НОВОСТИ
У калитки слышится громкий голос Кости:
- Я же сказал вам, что ничего не случилось. Мама приедет с последним пароходом. Ай-яй-яй, как не стыдно! Стоят и плачут как маленькие.
- Я не плачу, - говорит Алина. - Это Мышка…
- Я тоже не плачу, но мама никогда не опаздывала так… - прерывающимся голосом оправдывается Мышка.
- Никогда не опаздывала, а сегодня опоздала. И всегда может так случиться, потому что у мамы много всяких дел. И ты должна это понимать… Ой, Мышка, Мышка!.. Глаза у тебя распухли, нос стал красный, как клюковка. А ну, посмотри на меня! - присаживаясь на корточки и заглядывая Мышке в лицо, шутливо говорит Костя.
Девочка, смущенно улыбаясь, прячется за Алину. Динке хочется незаметно проскользнуть через калитку, но Костя сразу видит ее поникшую фигуру.
- И Динка ревет! - всплескивая руками, говорит он. - Ну, знаете, братцы, это уже трио!
Мышка переглядывается с Алиной и тихонько прыскает от смеха. Но Динку не веселит Костина шутка, она озабочена тем, чтобы пройти, не зацепившись ни за кого своей спиной. Она боится, что кто-нибудь, дурачась, схватит ее за руку, обнимет за шею…
- Дайте мне пройти, - жалобно просит она, останавливаясь в калитке и беспомощно озираясь вокруг.
- Куда тебе пройти? - весело спрашивает Костя, поднимаясь и делая шаг ей навстречу.
Но Динка машет на него руками и разражается громким плачем.
- Ну! - возмущенно говорит Костя. - Это уже чересчур! Да я вас всех троих уважать перестану! Большие девчонки - и ревут по каждому поводу! Алина! Прекрати раз и навсегда эти крокодиловы слезы!
- Динка! Прекрати сейчас же! - испуганно кричит Алина.
- Я прекращу, - плачет Динка. - Но дайте мне пройти, не трогайте меня никто!
- Да иди, пожалуйста, иди, кто тебя трогает! - удивляется Костя и, отступая в сторону, шутит: - Когда начнешь тонуть в своих слезах, крикни! Я подъеду на лодке.
- Одной лодки нам мало, Костя! - смеется Мышка.
- Нам пароход "Гоголь" нужен! - острит Алина.
А Динка, стараясь не показать, как больно ей идти, с трудом преодолевает ступеньки и, добравшись до своей комнаты, садится на край постели.
"Умираю… - тоскливо думает она. - Сидя умираю… Прощайте все…"
А в саду слышен громкий голос Кости и смех сестер. Динка чувствует вдруг глубокую жалость и любовь ко всем тем, кого оставляет навсегда. Она видит перед собой заплаканные лица матери и Мышки, испуганные глаза Алины и притихшую Катю. Она слышит громкие причитания Лины.
"Не плачьте, не плачьте!" - говорит она им, складывая на груди руки. Ей хочется сказать каждому что-то хорошее, так же как Леньке… Но в сердце ее вдруг возникает мучительное беспокойство. Дедушка Никич! Она так обидела его и теперь умирает, не помирившись. Вот, скажет он, какая! Пришла, накричала, натопала и теперь как ни в чем не бывало умерла… Динке вспоминается папина карточка, спрятанная в сундучке. Она даже не взглянула утром на эту карточку. Надо пойти взглянуть и отдать ее дедушке Никичу.
"Надо обязательно пойти, - думает Динка, но каждое движение причиняет ей резкую боль. - Нет, не помирюсь я уже с Никичем, не посмотрю на папу, и никто не узнает, как мне было жалко их…"
Девочка боком сползает с кровати и, сцепив зубы, направляется к двери; терраса кажется ей очень длинной, а ступеньки крутыми. Кроме того, она боится встретить Катю. Но Кати нигде не видно…
Сумерки уже окутывают сад, и у Никича горит огонек. Динка присаживается за палаткой и вынимает из сундучка папину карточку. Лица его уже почти не видно…
"Прощай, папа!.. Так и не увиделись мы с тобой", - хочет сказать Динка, но чьи-то тихие голоса спугивают ее. Она кладет карточку на колени и прислушивается. Может, Никич не один?
Но голоса смолкают.
"Прощай, папа!" - снова начинает Динка, но до ее слуха неожиданно долетает взволнованный шепот Алины:
- А если я узнаю, увижу его?
- Если увидишь, то сейчас же скажешь об этом Никичу, - тихо отвечает ей голос Кости.
Динка мгновенно забывает обо всем на свете и прижимается ухом к жесткому брезенту. Но в палатке уже не слышно голоса Алины. Там один Костя… Он тихонько откашливается и стучит пальцами по столу.
"Куда ушла Алина? Кого она должна увидеть?" - с беспокойством думает Динка и, морщась от боли, пытается встать. Но в палатке снова слышны голоса. Там почему-то появляется Катя. Но Катя говорит так тихо, что Динка боится пошевельнуться. "О чем говорит Катя? Может, она видела, что я сижу за палаткой?" - с ужасом думает Динка и, торопливо пряча в сундук карточку, хочет скорее уйти… Но голос Кости привлекает ее внимание.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь… Выйти замуж за нелюбимого человека… Зачем? Почему? - громко и взволнованно спрашивает Костя.
- Я уже говорила тебе… Марине трудно, у нее трое детей… Алина больная. Динка распускается с каждым днем…
"Ого! - думает Динка. - Нашла о чем говорить! Да я уже не распускаюсь, я умираю…" - горько думает она, прижимаясь головой к палатке.
- Ты не понимаешь… Саша уже, может быть, не вернется… Я выхожу замуж ради детей. Это мой долг, Костя… Марина заменила мне мать… - тихо говорит Катя. Она говорит, как больная, и Динка с тревогой вслушивается в ее слова.
- И ты… не думаешь обо мне? О нас? Ты разлюбила меня, Катя? - глухо спрашивает Костя.
Голос Кости вызывает у Динки слезы. "Противная Катька!" - думает она. Но Катя тоже плачет.
- Я не нужна тебе. Костя… - говорит она прерывающимся голосом. - Я никому не нужна, кроме Марины и ее детей.
- Неправда! - кричит Костя. - Ты знаешь, что я люблю тебя… И ты хочешь разбить нашу жизнь! Ты хочешь выйти замуж за чужого человека! Но я не допущу этого! Ты сегодня же напишешь ему письмо…
Катя падает головой на стол, и где-то, почти рядом, Динка слышит ее рыдания.
"Коська! - хочет крикнуть она. - Не обижай Катю!" Но Костя уже не кричит и не сердится.
- Ты сейчас же напишешь отказ… - твердо повторяет он. Но Катя не дает ему договорить.
- Поздно, поздно… - рыдает она. - Тебя так долго не было… Я дала согласие… Он завтра приедет…
Динка широко раскрывает глаза… И голос Кости снова переворачивает ее сердце.
- Никогда, - с отчаянием говорит Костя, - никогда я не думал, что ты можешь нанести мне такой удар… Ты знаешь мою жизнь, но у меня была мечта… А теперь… ты, Катя… - Костя, не договорив, выбегает из палатки, и Динка, остолбенев от ужаса, слушает рыдания Кати.
И потому, что она не знает, кто виноват в этой ссоре, ей одинаково жаль обоих. Но Катя так плачет, что Динка начинает тихонько вторить ей по ту сторону брезента.
- Кто там? - испуганно спрашивает Катя; рыдания ее обрываются.
Динка поспешно выползает из своего убежища и, скрываясь за кустами, идет в дом. Кости уже нет.
- Oн сказал, что будет ждать маму на пристани и проводит домой, - сообщает Мышка.
Динка с трудом забирается в свою постель.
"Нет, нельзя мне умирать, - думает она, вспоминая ссору в палатке. - Надо прогнать Катиного жениха… Но как пригнать? Может, опять начнется драка?"
Динка осторожно дотрагивается до своей спины и, нащупав горячий, набухший рубец, пугается: "Что делать? Я же совсем не могу драться! Может, взять длинную палку, а самой спрятаться за забором и просто шпынять этого жениха палкой, когда он полезет в калитку?"
Глава 8
ПОЗДНИМ ВЕЧЕРОМ
Костя встречает Марину на пристани. Дачники, приезжающие с последним пароходом, торопятся домой; перегоняя друг друга, они разбегаются по разным направлениям, и Костя с Мариной остаются одни.
- Ну как? - спрашивает Костя.
- Все хорошо, - отвечает Марина и, ничего больше не поясняя, начинает рассказывать малозначащие городские новости, потом спрашивает о детях.
- Я застал их у калитки… Динка и Мышка плакали, а Алина сдерживалась. Ну, потом я их немножко развеселил и покричал на них, так что обошлось… Но все-таки надо как-то приучить их к мысли, что вы всегда можете запоздать, сказал Костя.
- Я скажу, что иногда меня будут задерживать в редакции, - говорит Марина.
Они проходят через пустынную базарную площадь.
- Первая партия уходит через неделю, - оглянувшись, шепчет Марина.
- А вторая? - так же тихо спрашивает Костя.
- Вторая - неизвестно. Ждут начальство… Нам сообщат, - быстро говорит Марина.
Сзади слышатся торопливые шаги, и мимо пробегают запоздавшие дачники.
- Вы сейчас зайдете к нам, Костя? - спрашивает Марина.
- Нет, - быстро отвечает Костя. - Я буду ночевать во флигеле у Крачковских. Нужно постепенно приучить сторожа к моим ночевкам… У вас есть что-нибудь для меня? - шепотом спрашивает он.
- Есть. Вы должны зайти, - так же тихо отвечает Марина. - Какой свежий вечер! А днем было ужасно душно! - громко говорит она.
Они выходят на дачную аллею; кое-где сквозь деревья видны освещенные окна разбросанных кругом дач, в тишине летнего вечера откуда-то издалека долетает до них тихая музыка.
- Проходит лето… - с грустью говорит Марина, - Сегодня утром я в первый раз заметила на листьях коричневые ободочки. Трава тоже поблекла… Я совсем не видела лета, - жалуется она.
Костя молчит и думает о чем-то своем; Марина тоже замолкает Она очень устала и переволновалась, но на душе у нее радостно.
- В общем, я успокоилась, - говорит она, помолчав.
- А я забеспокоился, - серьезно отвечает Костя.
- Почему?
- Да потому что не все еще сделано!.. Да, кстати! Сегодня Алина наконец получила то, что я ей обещал, - вспоминает вдруг Костя.
- Да? Но я немножко побаиваюсь, что она перестарается, - говорит Марина.
- Может, и перестарается, конечно, - соглашается Костя, - но зато я совершенно уверен, что не пропустит…
- А вы серьезно думаете, что эта фигура может появиться на нашем горизонте?
- Я думаю, что может.
Разговор снова замолкает. Они подходят к калитке. Костя молча пропускает Марину вперед. На террасе горит лампа, но дети уже легли. Кати тоже не видно. Марина осторожно отворяет дверь в свою комнату, зажигает свечу и достает из-за корсажа сложенный вдвое конверт.
- Здесь записки из камер… - тихо говорит она. Костя оживляется:
- От него тоже?
- Да, и от него… Он здоров, настроение бодрое, - коротко сообщает Марина.
- Вы просили ему сообщить о том, чтобы он был готов?
- Конечно.
- Ну, я пойду! Спасибо вам…
Марина снова провожает Костю до калитки.
- Если что-нибудь понадобится, я извещу вас, - говорит он, торопясь уйти.
Впервые за много лет дом Арсеньевых кажется ему чужим, и, одиноко шагая по кратчайшей тропинке через лес, он чувствует себя разбитым и осиротевшим.
Но Марина не знает этого. Она просто удивляется, что Костя так быстро ушел.
На дорожке слышно тихое покашливание. Около террасы появляется Никич.
- Пришла? Ну, слава богу! А я тут по-стариковски захандририл было… Смотрю на часы и думаю: ну как не приедет она нынче! - тихо говорит старик.
- Вот глупости! - улыбается Марина. - Никогда не беспокойтесь за меня. Это совсем лишнее.
Успокоенный Никич идет спать. Дети тоже спят. Одна Алина ждет мать.
- Что ты не спишь, Алина?
- Я сейчас лягу. У тебя все хорошо, мамочка?
- Все хорошо. Ложись скорей, уже очень поздно, - целуя се, говорит мать. Она недовольна тем, что Алина каким-то болезненным чутьем всегда угадывает дела взрослых. Нехорошо это - все-таки она еще девочка.
Из сада, медленно поднимаясь по ступенькам на террасу, входит Катя.
- Где ты была? - удивляется сестра. - Я только что приехала… Заходил Костя…
- Я слышала… Он уже ушел?
- Конечно, ушел, - пожимает плечами сестра. Оставшись наедине с Катей, она передает ей все подробности своей встречи с надзирателем тюрьмы, где сидит Николай, товарищ Кости.