На этом посту он координировал миссионерскую работу по всему миру, следил за строительством церквей, устанавливал границы епархий и отвечал за профессиональную подготовку священников. Благодаря своей деятельности он прекрасно изучил церковь изнутри и смог исподволь завоевать значительную поддержку среди потенциальных кардиналов. Он хорошо помнил слова отца. "Окажи другим услугу - и они окажут услугу тебе".
Так и есть.
Скоро он получит подтверждение этому. Он отвернулся от окна.
Амбрози уже улетел в Румынию. Когда Паоло не было рядом, Валендреа его всегда не хватало. Только ему кардинал мог полностью доверять. Амбрози понимал его с полуслова. Знал, что им движет. А сейчас им вместе предстояло выбрать самый подходящий момент для наступления, точно взвесить каждый шаг, причем шансов на неудачу было гораздо больше, чем на успех.
Возможность стать Папой предоставляется нечасто. В одном конклаве он уже участвовал, и вскоре предстоит еще один. Стоит ему снова потерпеть поражение, и следующий Папа, если с ним не случится ничего непредвиденного, переживет его. Достигнув восьмидесяти, он автоматически лишится права участвовать в конклаве - Валендреа до сих пор не мог простить Павлу это нововведение, - и никакие километры магнитофонных пленок с записанной на них секретной информацией не смогут помочь ему.
Он посмотрел на висящий в кабинете портрет Климента XV. Протокол требовал, чтобы повсюду висело изображение этого ненавистного человека, хотя Валендреа предпочел бы созерцать портрет Павла VI, итальянца по рождению и потомка древних римлян по характеру. Павел был превосходным Папой, не сдавал позиций церкви и шел только на минимальные уступки этим нынешним умникам. Сам Валендреа управлял бы Святым престолом точно так же. Отдай немногое, чтобы удержать большее. Со вчерашнего дня он не переставал думать о Павле. Как сказал Амбрози об отце Тиборе?
Он единственный ныне живущий человек, кроме самого Климента, видевший документы из хранилища, где говорится о Фатимских чудесах.
Но это не так.
Валендреа мысленно вернулся в 1978 год.
* * *
"Идите за мной, Альберто".
Павел VI поднялся на ноги и растер правое колено. В последние годы престарелый понтифик много болел. Его мучили бронхиты, грипп, болезни мочевого пузыря и почек, кроме того, ему удалили простату. Он спасался от инфекций огромными дозами антибиотиков, но лекарства ослабляли его иммунную систему и истощали его силы. Павел особенно страдал от артрита, и Валендреа искренне сочувствовал старику. Приближался конец, но наступал он мучительно медленно.
Папа шаркающей походкой вышел из своих апартаментов на четвертом этаже и направился к площадке специального лифта. Был поздний майский вечер, за окнами грохотала гроза, и в Апостольском дворце было безлюдно. Павел отпустил своих телохранителей, сказав, что он и его личный секретарь скоро вернутся. Остальные два папских секретаря были ему сейчас не нужны.
Из своей комнаты вышла сестра Джакомина. Она была частью папской домашней прислуги и выполняла обязанности личной медсестры Павла. Церковь давно постановила, что все женщины, выполняющие обязанности прислуги клириков, должны быть не моложе установленного каноном возраста. Это правило казалось Валендреа забавным. Иными словами, это должны быть исключительно безобразные старухи.
"Вы куда, Святой Отец?" - спросила монахиня так, как будто обращалась к ребенку, решившему выйти из комнаты без разрешения.
"Не беспокойтесь, сестра. У меня есть еще дела".
"Вы должны отдыхать. Вы же знаете".
"Я скоро вернусь. Я хорошо себя чувствую, и у меня действительно важное дело. Отец Валендреа побудет со мной".
"Но не больше чем полчаса. Ясно?"
Павел улыбнулся: "Обещаю. Полчаса - и я лягу".
Монахиня вернулась к себе, а они пошли к лифту. Оказавшись на первом этаже, Павел заковылял по лабиринту коридоров ко входу в архив.
"Альберто, я откладывал это много лет. Сегодня пора это исправить".
Павел шел медленно, опираясь на трость, и Валендреа замедлил шаг, чтобы не обгонять его. Ему больно было смотреть на этого некогда сильного и влиятельного человека. Джованни Батиста Монтини был сыном известного итальянского адвоката. Ценой упорного труда он сделал карьеру в Курии и в конце концов получил высокую должность в государственном секретариате. Впоследствии он стал архиепископом Милана и так успешно управлял своей епархией, что обратил на себя внимание членов священной коллегии, где преобладали итальянцы, увидевшие в нем естественного преемника влиятельного и популярного Иоанна XXIII. Джованни прекрасно справлялся с обязанностями Папы, хотя на время его правления выпал нелегкий период в жизни престола после Второго Ватиканского собора. Безусловно, и церкви, и самому Валендреа будет очень не хватать его. В последнее время ему посчастливилось проводить много времени в обществе Павла. Старый неутомимый воин явно симпатизировал ему. Речь даже заходила о возможном назначении Валендреа епископом, и тот надеялся, что Павел успеет пожаловать ему этот сан прежде, чем его призовет Господь.
Они вошли в архив. При появлении Павла префект опустился на колени.
"Что вам угодно, Святой Отец?"
"Откройте, пожалуйста, хранилище".
Валендреа понравилось, что Павел ответил на вопрос приказанием. Префект поспешно достал связку огромных ключей и повел Папу и его секретаря в неосвещенное помещение архива. Павел медленно пошел за ним, и когда они дошли до входа, префект уже закончил возиться с замком от металлической решетки и включил тусклое освещение. Валендреа знал, что в хранилище нельзя войти без разрешения Папы. Это был секретный архив наместника Христа. Его неприкосновенность осмелился нарушить лишь Наполеон - и поплатился за это.
Войдя в помещение без окон, Папа указал на старинный черный сейф: "Откройте его".
Префект повиновался и начал вращать диски с цифрами, набирая код. Двустворчатая дверь распахнулась. Медные петли не издали ни звука. Папа опустился в одно из трех кресел.
"Можете идти", - сказал Павел, и префект удалился.
"Мой предшественник был первым, кто прочел третье Фатимское откровение. Потом он велел запечатать его и положить в этот сейф. Пятнадцать лет я боролся с искушением прийти сюда".
Валендреа растерялся: "Но ведь в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом Ватикан постановил, что конверт с откровением останется запечатанным. Разве вы тогда не прочитали его?"
"Курия делает многое от моего имени, о чем я даже не знаю. Правда, об этом откровении мне рассказали. Потом".
Валендреа подумал, не зря ли он задал этот вопрос. Надо будет внимательнее следить за тем, что говоришь.
"Это странная история, - сказал Павел. - Матерь Божья явилась трем деревенским детям - не священнику, не епископу, не Папе. А трем неграмотным детям. Она всегда выбирает самых смиренных, самых кротких. Может быть, небеса желают сообщить нам что-то важное?"
Валендреа было хорошо известно, как послание Девы Марии, переданное через сестру Люсию, попало из Португалии в Ватикан.
"Я никогда не придавал особого значения словам этой достойной сестры, - сказал Павел. - В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом в Фатиме я встречался с ней. Многие критиковали меня за эту поездку. Реформаторы в один голос утверждали, что я свожу на нет все достижения Ватиканского собора. Слишком полагаюсь на сверхъестественное. Ставлю Деву Марию превыше самого Христа. Но я знал, что делаю".
Валендреа заметил, что в глазах Павла блеснул огонь. У этого старого воителя еще оставались силы.
"Я знал, что молодежь особенно почитает Деву. Так что мой визит был для них важен. Они видели, что Папе небезразличны их чувства. И я оказался прав, Альберто. Сегодня Деву почитают как никогда".
Он понимал, что Павел относится к Мадонне с благоговением и всегда искренне поклоняется Ей. Некоторым казалось, что даже слишком.
Павел указал на сейф: "Четвертый ящик слева, Альберто. Открой и принеси сюда то, что там увидишь".
Валендреа повиновался и выдвинул массивный металлический ящик. Внутри лежал небольшой деревянный футляр, запечатанный восковой печатью с папским гербом Иоанна XXIII. Наклейка на футляре гласила: SECRETUM SANCTI OFFICIO. Тайна Святого престола. Он передал футляр Павлу, и тот взял его дрожащими руками и внимательно осмотрел.
"Говорят, что ярлык наклеил Пий Двенадцатый, а запечатать его велел сам Иоанн. Теперь и мне пора узнать, что там. Альберто, снимите печать".
Он поискал взглядом подходящий инструмент. Ничего не увидев, он прижал печать к металлическому углу двери сейфа, вдавил металл в воск и сломал печать. Затем вернул футляр Павлу.
"Ловко", - сказал Папа.
В ответ на похвалу Валендреа кивнул.
Павел установил футляр на коленях и достал из-под сутаны очки. Понтифик не спеша надел дужки на уши, открыл крышку и вынул два бумажных конверта. Отложив один из них, он развернул второй. Валендреа увидел старый свернутый лист белой бумаги, в который был вложен другой, гораздо новее. Оба были исписаны.
Папа начал изучать более старый текст.
"Это подлинник записей сестры Люсии, - сказал Павел. - К сожалению, я не читаю по-португальски".
"Я тоже, Святой Отец".
Павел передал ему письмо. Текст занимал около двадцати строк, написанных черными выцветшими чернилами. Валендреа с волнением подумал, что до него к этой бумаге прикасались только сестра Люсия, видевшая саму Деву Марию, и Папа Иоанн XXIII.
Павел взял в руки более новую страницу.
"А вот перевод".
"Перевод, Святой Отец?"
"Иоанн тоже не читал по-португальски. Для него письмо перевели на итальянский".
Этого Валендреа не знал. Значит, к бумаге прикасались и руки какого-нибудь служащего Курии, которому поручили сделать перевод, а потом наверняка заставили дать клятву сохранить содержание письма в тайне. Сейчас его, скорее всего, уже нет в живых.
Павел развернул второй лист бумаги и начал читать. На его лице отразилось недоумение.
"Я никогда не был силен в толковании иносказаний". Папа уложил бумаги обратно в конверт и взял другой. "А вот продолжение письма".
Павел развернул бумаги, и снова один лист оказался гораздо старше второго.
"Опять на португальском".
Павел взглянул на второй лист.
"А здесь по-итальянски. Еще один перевод".
Валендреа наблюдал, как Павел читает. На лице Папы недоумение сменилось глубокой тревогой. Он еще раз пробежал глазами перевод, и его дыхание участилось, брови сдвинулись, а лоб прорезали морщины.
Папа ничего не сказал. Промолчал и Валендреа. Он не посмел просить разрешения прочесть письмо.
Папа начал перечитывать текст в третий раз.
Павел облизнул потрескавшиеся губы и пошевелился в кресле. Черты лица старика выражали изумление. На мгновение Валендреа испугался.
Павел был первым из пап, объехавшим весь мир. Он сдержал азарт реформаторов церкви и сумел призвать их к умеренности. Он выступал в ООН и говорил: "Войны должны прекратиться". Павел объявил применение контрацептивов греховным и даже не дрогнул, несмотря на бурю протестов, потрясших самое основание церкви. Он подтвердил незыблемость безбрачия священников и отлучал от церкви диссидентов. Он пережил покушение на Филиппинах, а затем бросил открытый вызов террористам, идя во главе траурной процессии за гробом премьер-министра Италии, своего друга. Понтифик был видавшим виды человеком, и его нелегко было запугать. Но то, что было написано в письмах, потрясло его.
Павел спрятал письмо в конверт, убрал оба свертка в деревянный футляр и захлопнул крышку.
"Положи на место", - почти неслышно сказал Папа, опустив голову, и, не глядя на Альберто, протянул ему футляр. На его белой сутане остались кусочки малинового воска. Павел стряхнул их, как споры какой-то болезни.
"Я ошибся. Не надо было приходить сюда".
Папа вновь собрался с духом. К нему вернулось самообладание.
"Когда поднимемся наверх, сделай, как я скажу. Ты лично запечатаешь футляр. Открывать его будет нельзя под страхом отлучения от церкви. Никому".
* * *
Но на Папу этот запрет не распространяется, подумал Валендреа. Климент XV мог в любое время входить в хранилище.
И немец пользовался своим правом.
Валендреа давно было известно о существовании переводчика писем сестры Люсии, но его имя он узнал только вчера. Отец Андрей Тибор. И его занимали три вопроса.
Зачем Климент все время приходил в хранилище?
Зачем Папе понадобилось отыскать Тибора?
И самое главное: что было известно этому переводчику?
Сейчас он не мог ответить ни на один из этих вопросов.
Но как знать, может быть, через несколько дней с помощью Колина Мишнера, Катерины Лью и Амбрози он будет знать ответы на все три.
Часть II Смерть праведника
Глава XIV
Румыния, Бухарест
10 ноября, пятница
11.15
Мишнер спустился по металлическому трапу на покрытый масляными пятнами бетон аэропорта Отопени. Пассажиров было немного - лайнер компании "Бритиш эруэйз", на котором он прилетел, оказался полупустым, и, кроме этого, это был четвертый самолет во всем аэропорту. До этого он бывал в Румынии один раз - когда служил в государственном секретариате Ватикана под руководством Фолкнера, занимавшего тогда пост кардинала. Он работал в отделе международных отношений, подразделении Международного директората, и занимался дипломатической деятельностью.
Между Ватиканом и румынскими церковными властями уже не одно десятилетие велись споры из-за собственности Католической церкви, переданной после Второй мировой войны православным. В том числе католики лишились нескольких старинных монастырей, которыми церковь издавна владела на основании древней латинской традиции. С падением коммунизма в страну вернулась религиозная свобода, но бесконечные споры между церквями из-за принадлежащего им имущества продолжались и уже несколько раз приводили к яростным взаимным нападкам католиков и православных.
После крушения режима Чаушеску Иоанн Павел II начал диалог с новым румынским правительством и даже совершил официальный визит в эту страну. Дело продвигалось медленно. В последовавших после визита Павла II переговорах участвовал Мишнер. В последнее время наметились какие-то шаги с румынской стороны. Кроме двадцати двух миллионов православных, страну населяет без малого два миллиона католиков, и к их голосу, похоже, начали прислушиваться. Климент не скрывал своего желания посетить Румынию, но все разговоры о визите Папы лишь приводили к обострению споров вокруг церковной собственности.
Это была очередная сложная политическая миссия. Мишнер к тому времени уже перестал быть священником. Он превратился в министра, дипломата и доверенное лицо Папы. Но едва Климент испустит дух, как все это закончится. Наверное, Мишнер снова станет обычным священником. За всю свою карьеру он никогда по-настоящему не возглавлял приход. Возможно, миссионерская деятельность даже пошла бы ему на пользу. Кардинал Нгови уже заводил с ним разговор о работе в Кении - Африка могла стать самым подходящим местом почетной ссылки для бывшего папского секретаря, особенно если Климент не успеет назначить его кардиналом.
Подходя к терминалу аэропорта, Мишнер постарался выбросить из головы все сомнения относительно своего будущего.
Воздух здесь был прохладным - чуть ниже десяти градусов, как объявил перед посадкой пилот. Небо затянуто низкими облаками, не пропускающими к земле солнечный свет.
В здании терминала он направился к стойке паспортного контроля. Рассчитывая, что поездка продлится день, от силы два, он не стал брать с собой много вещей - только небольшая сумка, висевшая на плече. Помня о просьбе Климента не привлекать к себе внимания, надел в дорогу обычные джинсы, свитер и легкую куртку.
Ватиканский паспорт избавлял от необходимости платить визовый сбор. Пройдя таможенный контроль, он тут же взял напрокат помятый "форд-фиеста" в компании "Евродоллар" и спросил у работника проката дорогу в Златну. Его неплохие способности к языкам позволили понять большую часть объяснений рыжеволосого румына.
Перспектива путешествовать в одиночку по одной из беднейших стран Европы не особенно радовала его. Накануне он прочитал несколько официальных обращений румынских властей, призывавших приезжих быть внимательными, особенно в темное время суток и вне больших городов. Он бы предпочел заручиться поддержкой папского нунция в Бухаресте. Кто-нибудь из его подчиненных мог бы стать водителем и выступить в качестве проводника, но Климент сразу отверг эту возможность. Так что Мишнеру пришлось самому сесть за руль взятой напрокат машины, и, с помощью карты найдя нужное шоссе, он направился на северо-запад, в сторону Златны.