- Выйди! Ну, слышишь. Горилла, а, Горилла! Вот честное слово, не тронем! Ты знаешь, зачем мы пришли? Мы хотим взять тебя под защиту!
В ответ послышалось торжествующее хихиканье Гориллы, уверенного, что он раскусил неумелую хитрость врагов.
- Вот честное пионерское, не тронем! - выбивались из сил рыцари. - Наоборот: будем заступаться!
Горилла непреклонно молчал за дверью.
- Ну, смотри! - разозлился Кот. - В последний раз говорим: не выйдешь? Не попадайся теперь!
И рыцари побрели восвояси.
Кот шел, задумчиво свесив голову, потом сказал:
- Интересно, что это за слово такое - макуры? Наверное, что-нибудь очень ругательное!
Глава VIII
Дама с подругой сидели на длинной скамейке под березой. Может быть, они ожидали прибытия угнетенных. Поэтому требовалось им разъяснить, как обстоит дело по-настоящему. Это было поручено тому же Пушкину, и он, сев рядом с сестрой (остальные рыцари расселись на земле и погрузились в молчание), начал:
- Вот, насчет того, что я вам вчера говорил… Оказывается, тут обстоит не так просто… Пока этих угнетенных отыщешь - завоешь!.. Очень ловко они умеют маскироваться, не различишь сразу… Вы сами никаких не знаете?..
Девочки захихикали и не ответили.
После этого все молчали очень долго. Наконец Кот решил сразу выяснить некоторые интересные для себя вопросы. Он храбро пересел с земли на скамейку и спросил, уставя свои сверкающие глаза на Светлану:
- Вы на лодке любите кататься?
За Светлану ответила Нинка:
- Я люблю.
Кот пренебрежительно махнул на нее рукой.
- Ты - ладно… А вот она - любит? - и он показал пальцем на ее подругу.
- Ты любишь, Светлана? - спросила Нинка. Светлана кивнула.
- Тогда порядок! - успокоился Кот. - Достану я лодку, и мы покатаемся! Да, еще вот что… А вы плавать умеете?..
- Умеем, - опять ответила Нинка. - А что?
- А так. Может, искупаться придется… - Кот подмигнул ребятам и пересел со скамейки на землю.
Подошел карапуз Виктор Николаич и принялся расхаживать поблизости, прислушиваясь к разговору.
- А где вы возьмете лодку? - спросила сама Светлана.
- Там у одного, - ответил Кот. - Есть у меня один друг. У него на спине - горб!
- И у меня есть горб! - сказал Виктор Николаич, пытаясь обратить на себя внимание.
- Так он, - продолжал Кот, - если кого уважает, вот как меня, дает горб потрогать…
- И ты трогал? - заинтересовались девочки.
- Сколько раз!
- Ну и что?
- Страшно твердый! И еще этот пацан может глотать разные предметы, и - ничего! Пуговицы там, косточки от слив… Да я и сам один раз чуть не съел мышиный хвост…
- О-ой! - изумились девочки, с восхищением глядя на Кота.
- И я ел хвост! - капризно сказал Виктор Николаич. На него опять никто не обратил внимания, и он громко повторил плачущим голосом: - Ел!
- Ну, ладно, ел-ел… - пытались успокоить его девочки- Только отстань…
Но было уже поздно. Виктор Николаич обиделся, зашмыгал носом и забормотал:
- Если не хотите со мной водиться… И я с вами не буду водиться… И самокат свой не дам никому… И как меня по затылку били - скажу… И не надо… Лягушки-квакушки! - начал он, кривляясь, дразнить девочек.
Девочки встали со скамейки, и Светлана сказала:
- Мальчишки, пойдемте куда-нибудь, а то он теперь не отвяжется. Все пошли по улице, а Виктор Николаич плелся в некотором отдалении сзади.
Кот искоса присматривался к Светлане и вдруг ловко поднял ее на руки, немного приподнял и опять поставил.
- Ты что это? - испугалась Светлана.
- Это я так… попробовал - тяжелая ты или легкая… - добродушно улыбнулся Кот. - Я всегда так делаю!
- Ну… и какая? - кокетливо спросила Светлана, вместо того чтобы обидеться, как думали Сережка и остальные березовцы.
- В самый раз! - сказал коварный Кот, опять подмигивая друзьям.
- Скажу, как вы тут с девчонками водитесь… А со мной не водитесь… - нищенским голосом ныл, продолжая плестись сзади, Виктор Николаич. - А если меня примете, не скажу-у…
- Знаете что, мальчишки, пойдемте лучше ко мне во двор! - сказала Светлана, обращаясь почему-то к одному Коту. - Я вам покажу своих кукол. Жалко, мальчишки не любят играть в куклы.
Сережка только открыл рот сказать, что она ошибается, что совсем наоборот, но Кот его перебил:
- Почему? И мы играем! Только, конечно, не так, как вы… по-другому! Мы с одним там играли в Стеньку Разина, а сестренкины куклы были бояре, и мы казнили их всех!
- Как казнили? - широко открыла глаза Светлана.
- Обыкновенно. Подводили их к колоде, где дрова рубят, топором по шее - тяп! Так голова и покатится.
- Всех кукол?!
- Всех до одной! - гордо кивнул Кот.
- Какой ужас!
- А ты думала! Казнь же! Сестренка плакала об них, как будто они не тряпочные, а живые! Пришлось нам потом обратно им головы приделывать… А у вас много кукол?
Девочки испуганно переглянулись и ничего не ответили.
- Хорошо б мы могли поиграть, - с сожалением сказал Кот, - но времени у нас нет, в другой раз… Отдохнули - теперь поищем еще каких-нибудь угнетенных… На Октябрьскую, что ли, сходить, нет ли кого там?..
- У октябрьских ребят - тимуровская команда, - сказала Нинка. - Володя Немцев ей руководит. Они нашли одну бабушку, и так интересно…
- А! - махнул рукой Кот. - Я этого Немца знаю. Какая там может быть команда: немцы всякие, фрицы… Ничего у них не выйдет… Вот если б мы… Стой, пацаны! Этих угнетенных отыскивать - дело унылое. Тем более, их не разберешь - кто они есть… Мы, конечно, это дело бросать не будем, но только на этой улице есть подходящие старушки?
- Есть, - сказал издалека Виктор Николаич, видимо, отличавшийся необыкновенным слухом. - Сережкина бабушка - старушка…
- Моя не годится, - сказал Сережка. - Какие же мы будем тимуровцы - над своими шефствовать, надо посторонних. Давайте подумаем.
- А вы, - обратился Кот к девочкам, - заберите вон того пацанишку, чтоб тут не мешался, - он показал на Виктора Николаича, который успел подойти вплотную и жадно слушал, - и ступайте с ним куда-нибудь. Тут дело серьезное! Мы вам потом скажем!
Когда девочки, подхватив под руки завизжавшего Виктора Николаича, отошли подальше. Кот объяснил ребятам:
- Меньше будет мороки! А то лодку у горбатого проси, то се…
Глава IX
Подходящих бабушек на Березовой улице оказалось две: Акулина Ивановна и Антонина Ивановна.
- Акулина Ивановна - вот хорошая бабушка! - восторгался Алик. - Например, залетит к ней мячик, она всегда говорит: "Идите, деточки, ищите", и сама поможет искать… Не как другие.
Борис вспомнил:
- А когда учебный год кончился, цветы нам были нужны, мы пришли к ней: "Бабушка, можно мы у вас сирени немножко нарвем", она говорит: "Как же, как же, деточки, рвите, не стесняйтесь, праздник у вас". Мы и давай!
- А мне, - сказал Зямка, - она недавно отдала насовсем книжку "Эрик Светлоокий". Страшно старинная! Такой хорошей бабушке стоит помочь. Наверное, она обрадуется!
Акулина Ивановна в самом деле очень обрадовалась, когда в ее двор один за другим вошли Сережа, Кот, Алик, Борис, Зямка и Пушкин.
- Заходите, заходите, деточки мои милые, - засуетилась, запричитала она. - Вот так гостечки! Вот гостечки дорогие!..
- Мы, бабушка, знаете зачем пришли? - начал Борис - Мы пришли узнать..
- Заходите в дом, в дом!.. - Акулина Ивановна широко распахнула дверь. - Кто во дворе разговаривает? Все заходите, вот сюда… Присаживайтесь! Вот обрадовали старуху! Да прямо к пирожку! Пирожок я только-только вынула…
- Мы, бабушка, есть не хотим. Мы пришли, чтоб…
- Да как же так! Да батюшки! - Акулина Ивановна прижала к груди скрещенные руки. - В гости прийти, да пирога не попробовать! Это значит - хозяйку обижать! Да вы что!
А сама уже резала пирог с вареньем, который лежал на столе на полотенце.
- Отдохнул пирожок… Ну-ка…
Чтоб не обидеть хозяйку все взяли по куску и начали есть, тем более, что пирог, правда, был очень вкусным.
Акулина Ивановна села напротив и, подперев морщинистую щеку рукой, смотрела, как они едят.
- Ешьте, ешьте, сыночки… Ну, как он, пирожок, ничего, удался?
- Ничего!
- Удался! - ответили ребята с полными ртами.
А бабушка рассказала, что у нее самой было три сына и две дочери, все они любили такой пирог, а теперь его есть некому, потому что они живут в других городах, а один уехал даже в Африку, и там у него народился сын, который Акулине Ивановне приходится внуком. Она пошла искать фотокарточку этого внука, а Кот сказал:
- Ишь куда забрался бабкин сын! В самую Африку! И я туда когда-нибудь поеду. Надо ее получше обо всем расспросить.
Но Акулина Ивановна ничего рассказать не умела, только показывала всем фотокарточку, на которой был толстый младенец противного вида. Младенца все похваливали, и Борис, наконец, выбрал момент сказать:
- Мы, бабушка, вообще-то пришли, чтоб у вас что-нибудь поработать…
Акулина Ивановна опять прижала к груди руки:
- Да как же это так! Да господь с вами! Да где ж это слыхано, чтоб гостей работать заставляли! Да и какая у меня работа, али у меня хозяйство?..
В общем, когда тимуровцам удалось в конце концов вырваться от Акулины Ивановны, которая все порывалась напоить их чаем, Алик удрученно сказал:
- Ну и тимуровцы! Ничего не наработали, только все у нее поели. Так нельзя! Отчего это бабушки кормить так любят? Чур, к Антонине Ивановне в дом не заходить! У нее есть электрический самовар, она нас будет чаем поить. У нее и патефон есть, она его всем заводит. В другое время, конечно, хорошо бы послушать…
У Антонину Ивановну вызвали на улицу и осторожно объяснили ей, в чем состоят обязанности тимуровцев, а Кот, тем временем заглянувший во двор, показал на дубовые пеньки, сложенные у забора:
- Можно, бабушка, мы вам сейчас их расколем и сложим?
Антонина Ивановна немного подумала и, вздохнув, покачала головой:
- Нет, ребятки! Мне и вас жалко обижать - больно вы ребята-то хорошие! - да племянник у меня есть. Уж он мне наказывал, уж он беспокоился: не моги, тетя, этих дров касаться, буду каждое утро приходить колоть их - для физкультуры, что ль, ему… А он у меня принципиа-аль-ный! А то б разве мне жалко…
Больше на Березовой улице никаких одиноких старичков и старушек не было.
- Пошли на Октябрьскую, - сказал Алик. - Может, У них кто-нибудь лишний.
На Октябрьской они увидели самого Немца, который нес ведро воды, а двое других тимуровцев сопровождали его с пустыми руками.
Октябрьские тимуровцы сразу заподозрили березовцев в каких-то недобрых намерениях, и Немец враждебно сказал:
- Только одна и есть - наша. А для вас - нету.
- Может, вместе? - заикнулся Пушкин. Но октябрьские пришли в ярость:
- Тоже ловкие! Вместе! Своим не хватает! Найдите себе да и делите с кем хотите! - сказал один.
- Идите куда-нибудь в другое место! Нечего стараться чужих старушек захапать! - добавил другой.
Уже уйдя далеко. Немец обернулся и крикнул:
- Здесь вы лучше и не шныряйте! Не выйдет!
- Вот крокодилы! - сказал Кот. - Собственники какие! Знаете что? Давайте их всех поразгоним, а старушку ихнюю себе отберем. Раз они по-хорошему не хотят…
- Ничего бы… - вздохнул Борис. - Чтоб нос не задирали… Но только они эту старушку подговорят, а она скажет: "Идите отсюда, не хочу с вами никаких дел иметь…" Гляньте, вон Манная Каша кому-то за водой плетется… Пошли спросим…
Хороший знакомый всех мальчишек, городской дурачок Леня, по прозвищу Манная Каша, держа в каждой руке по ведру и выпятив грудь, украшенную множеством всяких значков и жетонов, торопливо шел к водопроводной колонке.
- Здорово, Лень! - приветствовал его Кот.
- Здорово, пацан, здорово, пацан! - забормотал Манная Каша, дружелюбно улыбаясь. Он поставил ведра и поднес ладонь к козырьку грязной железнодорожной фуражки.
- Ты кому это за водой идешь?
- Старичок тут один… Помочь надо… Хороший старичок, хороший старичок…
- А где он живет? - березовцы радостно переглянулись.
Манная Каша показал пальцем на черепичную крышу того дома на Козьем бугре, куда так неудачно хотел заскочить Горилла.
- Вон там он живет… Хороший человек… Помочь ему надо… Просил меня помочь…
- Давай мы поможем, - сказал Кот, пытаясь взять у Манной Каши ведро, но тот крепко вцепился в дужку.
- Неудобно будет, неудобно будет, меня просил…
- Мы тебе дадим гривенник, - пытался подкупить его Борис. - Иди на автобусе покатайся…
- Не нужен мне твой гривенник… - упрямо держался за ведра Манная Каша. - Катайся сам… меня и без денег катают… Хорошего человека без денег прокатнут… Меня в кино пускают…
- Дай сюда! - нетерпеливый Кот рассердился и дернул ведро к себе, но Манная Каша тоже рассердился и замахнулся на Кота другим ведром:
- Дам вот сейчас, дам вот сейчас!..
- Отдай ведро! - заорал Кот.
- Эй, эй! - окликнула березовцев женщина, вышедшая из дома, - Вы чего к нему привязались, к больному человеку? Отойдите-ка от него!
Кот выпустил ведро. А Борис сказал:
- Ты, Леня, не дерись, а то сюда Ваня идет, тебя ищет.
Манная Каша поставил ведра на землю и что было силы пустился бежать под гору вниз. Ваней звали другого городского сумасшедшего, который находился с Манной Кашей в непримиримой вражде, всюду его преследовал, и Манная Каша, человек миролюбивый, уважающий спокойствие и хороших людей, старался не попадаться ему на глаза.
- Здорово я его обманул! - похвалился Борис. - Убежит теперь за сто километров! Понесем воду старику… Только он не такой уж старик…
- А борода? - резонно возразил Зямка. - Какой же он не старик, если у него борода, как у колдуна? Хорошо хоть такой есть, хуже, когда никого нет!
- Бери ведра! - скомандовал Кот.
Глава X
Хоть и пришлось березовцам поискать, зато другого такого старика во всем городе было не найти. Звали его Михей Михеич.
Он, правда, оказался не такой уж старый и дряхлый, как хотелось, зато очень бородатый. Борода не седая, но такая длинная, какую в наше время только на картинке и увидишь.
Эта борода являлась первым громадным и редким преимуществом березовских тимуровцев перед октябрьскими: те возгордились самой обыкновенной старушкой, каких полным-полно ходит по улицам.
А главное, столько оказалось всякой работы, что если б октябрьцы знали, они умерли б от зависти: не то что их старушка! У нее и хозяйства-то никакого - одно ведро на троих тимуровцев!
А у Михеича жили две громадные свиньи и штук пятьдесят кур, еще имелся большой, как поле, огород, где рос почему-то только один лук, требующий поливки. Для всего этого воду приходилось таскать из-под бугра из колонки и наливать в большие бочки, стоящие по всему двору.
Раньше воду таскал Манная Каша, теперь за это дело взялись березовские тимуровцы.
Конечно, не так уж просто это им удалось.
Сначала Михей Михеич встретил ребят хмуро и недоверчиво, во двор не пустил, а долго расспрашивал, кто их послал, и зачем им понадобилось такое, но когда ему все объяснили, а Зямка даже рассказал очень подробно содержание книжки про Тимура, Михей Михеич подобрел и открыл калитку:
- Ну, ладно, коль так… Раз уж, вижу, вам без этого никак невозможно обойтиться - надо вас уважить, бог труды любит. Только уговор: все в секрете содержать. Это ваша команда-то, тимуровцы, говоришь, у ней как было? Секрет, и никаких! Ни отцу-матери! А вам начальство велит брать с них пример. Секрет - первое дело…
- Верно! - поддакнул Зямка, любитель всяческих секретов.
- Ну, а уж насчет работы… чтоб вам такого подыскать? Да хоть вон - видите, четыре бочонка стоят? Сейчас я дам ведра, натаскайте-ка их! Погляжу, погляжу, какая у вас силенка!
Тимуровцы подхватили ведра и наперегонки ринулись под гору к колонке. "Бочонки" оказались такие вместительные, - прямо бездонные! - что когда их наполнили, прошло часа два.
Пока ребята таскали воду, заботливый Михей Михеич все переживал за них: не остался ли кто без дела!
Время от времени он задумчиво произносил:
- И что бы вам еще придумать?.. Оно вроде и нечего… Да уж больно мне ваша затея нравится! Как тех, из книжки, звать-то? Тимурцы - вон оно что! Отступаться, конечно, - срам, да и начальство по головке не погладит…
- Да у нас никакого начальства нет, - сказал ему Сережка. - Мы сами.
- Нет, говоришь? Ну ладно…
Видно было, что тимуровская затея ему и в самом деле пришлась по душе: к тому времени, как наполнились наконец бездонные бочки, у него было готово новое задание.
- Ну, ребятушки, пляши! Есть вам еще занятие! Да вряд ли вам справиться… Во-он бревнышки сложены. Это твердая порода - абы какому пильщику не поддастся… Аль уж оставить это дело…
Сережка хотел сказать, что старик плохо еще их знает, но тот и сам, видно, понял, что ошибся, неправильно оценив силы и ловкость березовцев, он еще раз внимательно к ним пригляделся:
- Да нет… Таким молодцам, да не справиться. Кому ж еще!
- А вы думали! - подхватил Кот, сдвигая назад папаху. - Давайте попробуем!
- Ладно! - воскликнул Михей Михеич. - Сейчас пилу вынесу, топор и - давай пили, режь их! Круши! Доверяю!