– А он кто?
– И то и другое, судя по тому, что я нашел на жестком диске.
– Так это тот, кого мы ищем?
– Не-а. Этот – хозяин, а не паразит.
– Как это понять?
Техник щелкнул мышкой, и на экране появилось изображение.
– Вот это наш похититель передал из интернет-клуба сегодня утром. Наверно, и-мейл пришел под видом бесплатного порноприложения, и когда он его открыл, вирус сохранился на жестком диске. Он прописался в системном подфайле "Виндоус" – вполне типично для передаваемых через Интернет вирусов. Только в техническом смысле это не вирус, а обычный текстовый файл. Сами посмотрите.
Он открыл папку, и взгляду Энди предстало насмешливое сообщение:
Идиоты! Решили, что все так просто. Ха! Всего-то и надо было отослать зараженный и-мейл бывшему насильнику, и эти недоумки тут как тут. Ошибочка вышла. Смотрите, не ошибитесь с суммой. Деньги через пять дней. Ждите инструкций.
P.S. Кстати, мы с Мией работаем над продолжением сериала. В финале она будет рыдать, гарантирую!
Энди не могла отвести от экрана глаз, мурашки бежали по спине. Она перечитывала сообщение в четвертый раз, пытаясь заглянуть в душу социопату, когда ход ее мыслей прервал техник:
– Свяжетесь с Мартинесом, или мне сначала разведать обстановку?
Внезапно у Энди появилось чувство, что ее голова лежит на плахе. Не она предложила штурмовать дом, но команда действовала под ее руководством, а капитан последним покидает тонущий корабль.
– Я с ним поговорю, – сказала она скрепя сердце.
Глава 24
Джек стал одним из первых читателей утреннего выпуска "Трибюн". Он специально поджидал у издательства, прибыв задолго до рассвета, чтобы отловить первый автомобиль почтовой доставки. Усевшись в свою машину и включив слабенький салонный свет, он вновь и вновь перечитывал тревожный заголовок: "Любовник жертвы похитителя отказывается платить выкуп".
Кое в чем Эдди Малоун оказался верен слову. К неимоверному облегчению Джека, в статье не было животрепещущих цитат с пресловутой пленки. С другой стороны, автор статьи не отказал себе в удовольствии чуток сбрызнуть грязью своего старинного знакомца.
Джек Свайтек, сын бывшего губернатора, подтвердил слухи о том, что на момент похищения тридцатидвухлетней жены Эрнесто Салазара у них была любовная связь. По утверждению Свайтека, опытного правозащитника и уважаемого в прошлом прокурора, он не подозревал о том, что его возлюбленная является женой строительного магната. Между тем, по его признанию, на протяжении двух месяцев у них с Мией Салазар была любовная связь.
Дальше – хуже… После такой статьи никто не поверит, что Свайтек оставался в неведении относительно замужества Мии. Единственное, что радовало, – его абуэла, кубинская бабушка, не прочтет англоязычную газету. Впрочем, Джек пекся не только о собственной репутации – дело в том, что статья представляла собой реальную угрозу для жизни похищенной, ее содержание было воистину смертоносно.
Теперь, когда в газете черным по белому написали, что никто не собирается платить выкуп, каких действий ожидать от похитителя?
Вот он, отказ Джека, крупным шрифтом по всей странице. Смотреть больно. А с другой стороны, надо взглянуть на факты: во-первых, Мия ему не жена, да он и не увлекся бы ею, не введи она его в заблуждение. С какой стати ему платить? Он рисковал жизнью, чтобы доставить похитителю залог. Неужели этого недостаточно? Досадная деталь: эти "пустяки" ускользнули от внимания прессы. После пресловутого разговора с Малоуном Джек позвонил агенту Хеннинг, и та заверила его, что инцидент с первым взносом, "гарантирующим" безопасность Мии, удалось все-таки скрыть от вездесущих СМИ. Секретность – это, конечно, хорошо в интересах следствия, а вот общее впечатление благодаря ей сложилось отнюдь не самое лучшее. В итоге все сводилось к следующему: пользуясь формулировкой Эдди Малоуна, он увел чужую жену, а когда ее похитили, сказал: "Извини, детка, теперь каждый за себя". Ну, может, чуть по-другому – суть одна.
Джек сложил газету пополам и бросил на пассажирское сиденье. Над землей вставало солнце, и тысячи огней, освещавших ночной город, будто растворялись в утренней голубизне неба. Городские магистрали еще не заполонила утренняя толчея, и Джек рассчитал, что если поторопится, то вполне застанет дома Уильяма Бейли. Он резким маневром перестроился в крайнюю полосу и вырулил на нужную развязку.
Удача ему сопутствовала: экономка сразу открыла гостю и проводила его к хозяину. Бейли, устроившись в уголке, пил кофе. На журнальном столике со стеклянной столешницей лежала развернутая "Трибюн".
– Какое совпадение, – проговорил хозяин, оторвав взгляд от газеты и взмахом руки приглашая гостя располагаться в кресле.
– Это не случайность, – ответил тот.
Словесная потасовка с личным юристом Салазара была делом весьма импульсивным – вечерний разговор с Малоуном и последующий выход статьи сильно сказались на терпении Джека, и он понял, что пришла пора конкретных действий. Отправной точкой на этом пути был Бейли.
– Ты не хочешь мне объяснить, каким образом запись "Джек и Мия" попала в руки Малоуна? – начал Джек.
– Запись? – проговорил Бейли, намазывая клубничный джем на рогалик со сливочным сыром. – Какая еще запись?
– Ты плохой актер, – сказал Джек. – Малоун сослался на записи и пообещал процитировать наиболее яркие моменты, если я не признаюсь, что у нас с Мией была связь. Он меня вынудил.
Хозяин молча жевал рогалик.
Гость продолжал:
– Еще скажи спасибо, что я не обвинил твоего клиента в незаконном проникновении в мой дом и прослушивании личных разговоров.
– Могу вас уверить, Эрнесто Салазар не имеет к пленкам никакого отношения.
– Хватит пороть чушь, – разозлился Джек. – Знаю я, как Салазар подставил фэбээровцев с проверочным вопросом. "Что общего между недвижимостью и поцелуем?" Откуда ему знать, если он не прослушивал мой дом?
Бейли отложил недоеденный рогалик, аккуратно стер со стола крошки и совершенно спокойно проговорил:
– Ты согласен признать, что этого разговора не было?
– Если это единственный способ добиться откровенности, то да.
Хозяин кивнул и, глядя в глаза собеседнику, внятно проговорил:
– Мы не передавали Малоуну никаких пленок.
– Хватит со мной играть! – сорвался Джек. – А что тогда вы ему передали – стенографию с этих пленок?
– Журналист позвонил Эрнесто с просьбой выдать ему записи. Это было как гром среди ясного неба. Не знаю, как он пронюхал про пленки, но мы ему отказали. Не стали с ним даже разговаривать. Ни словом, ни действием мы не признавали, что супруга Эрнесто Салазара делит ложе с другим мужчиной.
– То есть это не вы сказали Малоуну, что я намерен уплатить за Мию выкуп?
– Мы подобных вещей не озвучивали, поверь мне на слово.
– Боюсь, твое слово – недостаточно веский гарант.
Бейли попытался изобразить негодование – впрочем, он не сильно старался: хватило здравомыслия не переигрывать.
– Я понял. Поговорим начистоту. Проникновение на частную территорию для установки подслушивающих устройств – уголовно наказуемое преступление. Неужели ты считаешь, что Эрнесто стал бы так рисковать из-за каких-то пленок?
– У журналистов конфиденциальные источники, – заметил Джек. – Судья при всем желании не сможет выбить из Малоуна информацию.
– Может, и так, – согласился Бейли. – Просто поверь: мы никому ничего не давали.
– Попробуй докажи.
Бейли умолк, затем подался вперед, словно бы его неожиданно посетила удачная мысль.
– Ладно, смотри. Эрнесто Салазар – влиятельный человек, притягательный мужчина, донжуан из донжуанов, ходячее воплощение мужественности. Неужели ты думаешь, он по собственной воле станет высылать журналисту пленки, доказывающие, что его жена ищет сексуального удовлетворения в постели другого мужчины? Это же полностью разрушит его имидж.
Довод был веским, Джек не нашелся что возразить.
– Пожалуй, в этом есть смысл.
– Ну конечно, – сказал Бейли. – Отсюда возникает другой вопрос: если Эрнесто не делился с Малоуном информацией, тогда кто это сделал?
Глава 25
За дверью раздавались выстрелы. Энди сделала глубокий вдох и вошла в зал, в душе радуясь тому, что на стрельбищах Мартинес пользуется только холостыми.
В распоряжении агентов отделения ФБР в Майами имелся оборудованный по последнему слову техники зал с лазерными симуляторами, которые оценил бы даже самый искушенный пользователь виртуальной реальности. Здесь создавалось впечатление, что ты держишь в руках не муляж, а настоящий пистолет. Аудиосистема воспроизводила самый натуральный звук стрельбы. Число патронов отсчитывалось, и стрелкам регулярно приходилось перезаряжать пистолеты. При помощи давления воздуха создавался убедительный эффект отдачи. Находясь в темноте, агент видел экран, где были смоделированы самые сложные кризисные ситуации – точь-в-точь как на учебных стрельбищах в Куонтико, где надо быстро принимать жизненно важные решения – скажем, при столкновении с преступником, взявшим заложников.
Мартинес стоял в классической позе стрелка – ноги на ширине плеч чуть согнуты в коленях, пистолет в вытянутых руках. Он нажимал спусковой крючок, как на самых обычных учебных стрельбищах, и методично палил по мишени. Такое занятие здорово помогало пережечь злость. Утренний разговор с Хеннинг прошел на повышенных тонах: перебранка заняла минут пять, и говорил в основном Мартинес. Теперь ему здорово намылят шею за проваленную операцию. Само собой, Энди тоже влетело – за то, что вовремя не отговорила шефа. Не сказать, что ответственность распределялась справедливо, но такова жизнь: на новеньких часто летят все шишки. Совсем не хотелось вторгаться к не вполне остывшему боссу, но развитие событий по делу Салазара не оставляло выбора. Улучив момент, когда Мартинес менял обойму на муляже сорок пятого калибра, Энди заглянула в зал.
– Простите, можно?
Шеф обернулся, стаскивая с себя наушники.
– Что еще, Хеннинг?
– Я только что разговаривала по телефону с Эрнесто Салазаром, – начала она. – Прошлой ночью он передал похитителю деньги.
Это возымело действие: Мартинес заинтересовался. Сунув симулятор в пластиковую люльку, он спросил:
– Как это, черт побери, произошло?
Энди пересказала все, что поведал ей Эрнесто: как ему позвонили, как он поехал на пристань и передал "дипломат" с деньгами.
– А почему он нас не известил?
– С его слов, похититель был очень недоволен Свайтеком из-за того, что тот связался с полицейскими. Салазар не хотел повторять чужих ошибок.
– Сколько он отдал?
– Он не распространялся. Говорит, это не подлежит огласке.
– Вполне понятно. Если поползет слушок о том, что на нем можно легко поживиться, от похитителей отбоя не будет.
– Может, конечно, и так, – сказала Энди, – да только, по мне, странно все это: он был настолько категоричен, и вдруг – раз, сорвался.
– Наверно, из-за фильма. Видеть, как пытают твою жену, и оставаться безучастным – на это мало кто способен.
– Он так и сказал, – сообщила Энди. – Эх, знать бы, что у него на уме…
– То есть?
– Смотрите: он с самого начала утверждал, что не собирается платить выкуп за блудную жену. Но у меня сложилось впечатление, что он попросту считает это бесполезным делом.
– Так с чего он вдруг решил отдать деньги?
– Может, как вы уже сказали, на него повлияла запись. Не мог видеть, как она страдает. Хотя не думаю, что он выложил бы все свое состояние и заплатил то, чего она стоит. Вот и решил скинуть выкуп по-быстренькому, зная, что похитителя это все равно не устроит, а там уж…
– А там похититель убьет Мию, как расправился с Эшли Торнтон. И взятки гладки: и овцы целы, и волки сыты.
Энди не спешила с ответом. Она и сама так считала, но теперь, когда шеф вслух аргументировал ее версию, разложил все по полочкам, все это стало казаться слишком расчетливым и хладнокровным.
– У меня тоже были такие мысли, – ответила она.
Мартинес кивнул.
– Я не утверждаю, что вы правы, но мне нравится, как работает ваш бдительный ум.
Энди даже обернулась. Всего несколько минут назад в своем кабинете он разнес ее в пух и прах. Она уже и не рассчитывала в ближайшие месяцы получить маломальскую похвалу.
– Спасибо.
Мартинес снова взялся за пистолет и принялся палить, между делом продолжая:
– А вообще интересная мысль: похититель звонит Салазару. Особенно это занятно в свете версии Крэншоу, что в деле участвуют двое.
– Каким это образом?
Последовали три быстрых выстрела: паф-паф-паф.
– Можно сказать, открылись противоречащие друг другу факты. С одной стороны, в ходе рейда на компьютере подозреваемого вы обнаруживаете электронное сообщение: "Деньги через пять дней. Ждите инструкций". И вдруг Эрнесто утверждает, будто в тот же самый день ему позвонил похититель и потребовал передать деньги, что и произошло прошлой ночью. Это лишь подтверждает версию Крэншоу о том, что мы имеем дело с двумя преступниками: истинным похитителем и тем, кто ему подражает.
– Я так не думаю, – возразила Энди. – Просто он изменил план, и все. Отсюда противоречие.
– У вас есть основания так полагать?
– И-мейл был отправлен рано утром, задолго до того, как похитителю стало ясно, что у Джека на хвосте сидит ФБР. И только после той заварушки с металлоискателями в здании суда преступник решил, что связываться с Джеком накладно. В тот же день он звонит Салазару. К тому времени уже поздно удалять посланное утром сообщение.
Вдоволь настрелявшись по мишеням, Мартинес переключился на симулятор рабочих ситуаций. На экране появилась спальня и какой-то здоровяк, которому приказали выходить с поднятыми руками. Он направился в сторону агента, причем стрелок наблюдал за происходящим из дверного проема, то есть часть комнаты была от него скрыта.
– Приемлемое объяснение, – проговорил Мартинес, держа на мушке "подозреваемого". – Но не очень убедительно.
– Огонь! – закричала Энди, но стрелок не спустил курка – он не заметил, что негодяй успел схватить пистолет с высокой полки на стене спальни, скрытой от его глаз. Из этой ситуации, случись она наяву, Мартинеса вынесли бы вперед ногами.
Энди шаловливо вскинула бровь:
– Босс, вам надо чаще ко мне прислушиваться.
Тот хоть и не ответил, но его губы тронула тень улыбки.
На стене чирикнул телефон, и Энди вздрогнула. Мартинес, стоявший к аппарату ближе, взял трубку с третьего звонка. Собеседница не пыталась подслушивать, но когда шеф взглянул на нее в упор и произнес: "Да, Хеннинг рядом", – навострила ушки.
– Вот как, – в третий раз пробормотал шеф. – Сейчас подойдем. Встретимся в переговорной.
Когда он дал отбой, Энди раскрыла ладони, в молчаливой просьбе дать объяснения.
– Поиски по базе дайверов дали кое-какие результаты.
– Надеюсь, нечто более ценное, чем в тот раз, когда мы оплошали со штурмовой группой.
– Гораздо более ценное, – невозмутимо ответил шеф. – У этого клиента есть мотив.
Глава 26
Джек выехал из Майами рано утром, но по утренним пробкам до места назначения добрался лишь к девяти. Уорт-авеню известна своими эксклюзивными товарами и дизайнерскими бутиками. Здесь очень запросто можно выложить одиннадцать тысяч долларов за сумочку к вечернему платью или отбить у лучшей подруги любимого пластического хирурга. "Гермес" открывался в десять утра, и Джеку пришлось ждать у входной двери, жадно разглядывая припаркованный через дорогу кабриолет "силвер-шэдоу". Эмилия, подруга Мии, занимала в здешнем заведении должность ассистента управляющего, а потому в девять тридцать утра уже стояла у дверей с ключом в руках.
– Джек, что вы здесь делаете? – поинтересовалась она, сдвинув на лоб солнцезащитные очки в черепаховой оправе.
Он протянул ей утренний выпуск "Трибюн".
– Почта из Майами, курьерская доставка. Вдруг сами не доедете?..
Заголовок тут же привлек ее внимание, Эмилия пробежала взглядом содержимое статьи и, не дойдя до середины, раскрыла рот от изумления.
– Что-то не так? – поинтересовался Джек.
Из ее горла изверглось нечто среднее между вздохом и стоном. Это было практически неуловимо, и Джек мысленно поздравил себя с тем, что не поленился приехать, – по телефону такая реакция прошла бы незамеченной.
– В чем дело?
Эмилия, продолжая читать, проговорила:
– Поверить не могу, что он это напечатал.
– Так, значит, интуиция меня не подвела? Вы разговаривали с Малоуном?
Та вернула газету и, взглянув на Джека, сказала:
– Да. Он позвонил вчера, очень поздно. Я была уверена, что статья выйдет только завтра.
– Что он от вас хотел?
– Поначалу я решила, что ему нужно подтверждение информации о вашей с Мией связи. Клянусь, я ему ничего не говорила – ничего не знаю, и точка. Тогда он включил запись. Я узнала ваши голоса, тут уже отрицать было бессмысленно. Думаю, вам тоже сложно было возразить – вот и в статье вы признаетесь.
– Да, только вопрос сейчас в другом. Мне интересно знать: с чего вдруг Малоун вбил себе в голову, что я якобы собираюсь заплатить за Мию выкуп?
Эмилия сглотнула ком в горле.
– Поймите, я должен знать, что именно вы ему сказали.
– Я не собиралась ни к чему вас принуждать, мне просто хотелось защитить Мию.
– Каким образом?
– Малоун сказал, что ему доподлинно известно, будто Салазар не собирается платить выкуп, и я испугалась. Ведь если в газетах напечатают, что у Мии был роман и муж отказался платить, она не жилец: как только похититель прочтет статью – все.
– И поэтому вы сказали, что я заплачу выкуп, так?
– Я не утверждала, а лишь поделилась предположениями – что Мия была вам глубоко небезразлична и что, раз муж отказался ее спасать, вы наверняка сделаете все возможное. У меня и в мыслях не было к чему-то вас подталкивать, просто этот репортер превратно истолковал мои слова.
Джек пристально вглядывался в ее лицо, в эти полные слез и отчаяния глаза. Да, никаких сомнений, Эмилия говорит правду. К тому же Малоун – еще та птица: способен себе в угоду извратить любую информацию, подать ее в ложном свете.
– Успокойтесь, Эмилия. Вы ни в чем не виноваты.
– Виновата.
– Да нет, вы здесь ни при чем.
– Надо было сразу же вам позвонить и все рассказать. Но у меня и в мыслях не было, что… – Собеседница умолкла на полуслове, не решаясь продолжить.
– Ну же, говорите.
– Знаете, на Эрнесто я никогда особых надежд не возлагала, – начала она дрожащим голосом, – но вы… могли бы повести себя как джентльмен и спасти ее. Никогда бы не подумала, что вы вот так запросто откажете в помощи.