- На сто пятьдесят семь. Плюс минус десять.
- Мне пятьдесят два.
- А вам не кажется, что в таком случае вы малость староваты для дочери мэра?
- Мне нужен адвокат, а не любитель рассуждать.
- Вы получили то, за что заплатили. - Иногда шутка или беззлобный намек развязывали языки подобным парням или по крайней мере позволяли немного расслабиться адвокату. У Фэлкона лицо было словно каменное. "Он уже лет десять как не улыбался", - подумал Джек. - Вы латинского происхождения, не так ли?
- И что из того?
- Просто интересуюсь, откуда вы родом?
- Это не ваше чертово дело.
Джек заглянул в папку.
- Здесь сказано, что вы получили американское гражданство в тысяча девятьсот восемьдесят втором году. И что вы уроженец Кубы. Моя мать тоже родом с Кубы.
- Правда? Ну, значит, ваша мать была милым человеком. А вот ваш отец - сомнительно.
Джек решил пропустить эту реплику мимо ушей.
- Как вы сюда добрались?
- Дырявый плот и отчаянное везение. А вы?
- Ну, мне просто повезло. Я здесь родился. Где вы сейчас живете?
- В Майами.
- Где именно в Майами?
- Есть такое местечко у Майами-ривер. Как раз перед мостом Твелфс-авеню.
- Это дом или квартира?
- Вообще-то это автомобиль.
- Вы живете в автомобиле?
- Да. То есть когда-то это был автомобиль. Но с тех пор с него сняли все, что только возможно, и он давно уже не ездит. Ни колес, ни мотора. Но крыша над головой осталась.
- И кто является его владельцем?
- Откуда мне знать? Объявляется иногда один старый пуэрториканец по имени Мэнни. Полагаю, что он-то и был его хозяином. Но что мне до этого? Я его не трогаю, он меня не трогает. Понимаете, о чем я?
- Понимаю. У нас с отцом тоже была такая договоренность, когда я учился в средней школе… Позвольте мне задать вам один вопрос: сколько лет вы уже бомжуете?
- Я не бомжую. Я же сказал вам, что живу в автомобиле.
- О'кей. В таком случае сколько лет вы живете в автомобиле?
- Лет пять, полагаю. Я перебрался в него, когда Клинтон еще был президентом.
- А чем занимались до этого?
- Был послом во Франции. Какого дьявола вы меня об этом спрашиваете? Разве это имеет отношение к делу?
Джек отложил свой рабочий блокнот.
- Скажите мне одну вещь, Фэлкон. Вы столько лет прожили на улице… Как получилось, что вы впервые попали в поле зрения закона, только взобравшись на мост и пригрозив самоубийством?
- Просто я умный парень. И всегда держу нос по ветру.
- Скажите, вы когда-либо общались с работниками благотворительных организаций вроде "Цитрус хелс нетуорк" или представителями клиники ментального здоровья в Джексоне?
- Одна женщина по имени Ширли приходила меня навещать. Все хотела, чтобы я вернулся вместе с ней в госпиталь и прошел там курс лечения.
- Ну, а вы? Пошли с ней?
- Нет.
- Ширли когда-нибудь говорила о вашем здоровье?
- Она считала, у меня наблюдаются признаки паранойи, но при этом я хорошо компенсирован.
- И что вы ей на это сказали?
- Поблагодарил за заботу, мол, быть сумасшедшим, конечно, плохо, но приятно, что хорошо компенсирован - я имел в виду свой большой пенис.
Джек пропустил ремарку мимо ушей.
- Ну а в полицию вас забирали? Вы находились когда-нибудь в центре временного содержания или что-то в этом роде?
- Хотите узнать, задерживался ли я на основании акта Бейкера?
Джека не удивило, что бомж знал юридическую терминологию. Он и в самом деле был хорошо компенсирован - в психологическом плане.
- Да, именно это меня и интересует.
- Будь я сумасшедшим, меня посадили бы в "крыло А".
"Крылом А" в тюрьме округа Майами-Дейд называли отделение для психически больных задержанных.
- Никто и не говорит, что вы сумасшедший, - пожал плечами Джек.
- Это вы все сумасшедшие. Ходите по улицам и делаете вид, будто таких, как я, не существует.
Джек не стал распространяться на эту тему, но в своем блокноте записал: "Возможная анасогнозия", - использовав медицинский термин, который узнал и взял на вооружение, когда занимался делами со смертельным исходом. Термин означал неспособность человека осознать, что он болен.
- Поговорим об этом позже, - сказал Джек. - А пока позвольте довести до вашего сведения следующее. Против вас выдвинут целый ряд обвинений: блокирование моста и хайвея, организация беспорядков, непристойное обнажение…
- Надо же мне было пописать…
- Возможно, вам следовало для этого спуститься с фонаря. Непредусмотрительно поступили. - Джек продолжил чтение списка его прегрешений: - Также вы оказали сопротивление при аресте, оскорбили офицера полиции…
- Это что, шутка? Пауло обещал, что, когда я спущусь, мне позволят переговорить с дочерью мэра. Но не успели мои ноги коснуться земли, как на меня накинулись парни из СВАТа. Ясное дело, я стал сопротивляться…
- Я просто читаю список обвинений. Не я их выдвинул.
- Ну что за страна! Человек просто хотел спрыгнуть с моста… Почему это незаконно?
- Возможно, если бы закон это позволял, то от желающих не было бы отбоя. Это как в случае с разрешением гомосексуальных браков.
- Они выдвинули против меня все эти обвинения только потому, что я хотел поговорить с дочкой мэра.
- А что, собственно, вы собирались ей сказать?
- Это дело сугубо личное и касается только меня и ее.
- Тут мне придется вас самую малость подкорректировать. Уж коли мне предстоит быть вашим адвокатом, давайте с самого начала проясним одну вещь. Вас и Алисию Мендоса ничего не связывает. Абсолютно ничего.
Губы Фэлкона изогнулись в странной кривоватой усмешке, выражавшей мрачное удовлетворение. Джеку уже приходилось видеть нечто подобное - в камере смертников.
- А вот тут вы ошибаетесь, - сказал Фэлкон. - Сильно ошибаетесь. Я знаю, что она хотела поговорить со мной. Очень хотела.
- Откуда вам это известно?
- Я видел стоявшую у полицейского автобуса женщину. Уверен, что это была Алисия. Я попросил ее прийти - и она пришла. Просто полицейские не позволили мне поговорить с ней.
- Возможно, они считали это вашей навязчивой идеей и не хотели ее поощрять.
- Я не собирался приставать к ней или как-либо досаждать. Просто хотел поговорить.
- Возможно, мэр Мендоса не оценил по достоинству ту честь, которую вы собирались оказать его дочери. Как и большинство других людей.
- Тогда почему против меня не выдвинули обвинений в приставании?
- Потому что вы обратились к ней лишь однажды, такого рода обвинение было бы трудно доказать, и дело получило бы ненужные осложнения. Вы же предоставили правительству куда более легкие способы надолго упрятать вас за решетку. Помимо всего прочего, вас обвиняют и в хранении наркотических веществ. А это чистой воды уголовщина.
- У меня не было при себе крэка.
- Нет, был. Его нашли в кармане вашей куртки.
- Я его туда не клал.
- Ну ясное дело, - кивнул Джек. - Но отложим это до поры до времени. Сегодня утром нам нужно составить заявление о непризнании вины, которое не требует никаких объяснений. Судья выслушает мою версию случившегося, чтобы обсудить условия освобождения под залог. Я оспорю это положение, потом вдело, как водится, вмешается прокурор со своими обвинениями, и мы с ним немного поговорим на эту тему. Когда все скажут, что хотели, судья перестанет считать гипсовые виньетки на потолке и установит залог в десять тысяч долларов - обычная сумма при подобных делах.
- Когда им это понадобится?
- Понадобится что?
- Ну, эти десять тысяч долларов?
Джека удивил этот вопрос.
- Как только они будут внесены, вас выпустят из тюрьмы. Или вы можете подписать долговое обязательство, тогда вам нужно будет выплатить наличными лишь десять процентов, то есть тысячу долларов, каковую сумму неподъемной никак не назовешь. При этом, конечно, вам придется подумать о дополнительном обеспечении. Все это, впрочем, чисто академические рассуждения, поскольку у вас, как я понимаю, нет и десяти центов, не говоря уже о…
- Деньги - не проблема. У меня найдется десять тысяч баксов.
- Что вы сказали?
- Сказал, что никаких долговых обязательств подписывать не надо. Я в состоянии заплатить десять тысяч долларов.
- Вы даже мне не можете заплатить, - ухмыльнулся Джек.
- Я и вам могу заплатить, и залог внести.
- Вы живете вброшенном автомобиле. Где вы возьмете такие деньги?
Фэлкон протянул через стол руку и накрыл ладонью рабочий блокнот Джека. Ногти его были деформированы и лишены природной окраски - определенно клиент страдал микозом; воспаленная болячка на тыльной стороне руки источала беловатый гной. И Джек впервые за время разговора разглядел в холодных темных глазах Фэлкона некую искру - признак внутренней жизни.
- Возьмите свой блокнот и пишите, - вполголоса произнес клиент. - Я расскажу вам, где их взять.
ГЛАВА 3
Самолет, доставивший Джека в Нассау, приземлился около девяти утра. Джек терпеть не мог летать на маленьких самолетах, но плата за сорокапятиминутный прыжок через Гольфстрим на гидроплане авиакомпании "Закс сиплейнс" оказалась более чем приемлемой: благодаря Тео Найту перелет не стоил Джеку ни цента.
Тео Найта за отсутствием лучшего термина можно было назвать помощником Джека по части житейских проблем. Он делал и доставал для Джека все, что тому требовалось, а Джек был достаточно разумным человеком, чтобы не спрашивать, как это ему удается. Их дружбу нельзя было отнести к разряду идиллических, когда губернаторский сын, член привилегированного студенческого клуба "Айви лиг", и чернокожий выпускник средней школы из Либерти-сити сближаются исключительно по причине родства душ. Но они отлично ладили друг с другом, как ладят люди, встретившиеся в камере смертников. При этом Джек был адвокатом, а Тео - ее обитателем. Настойчивость и упорство Джека отсрочили свидание Тео с электрическим стулом на довольно значительный срок, позволивший сделать анализы ДНК, результаты которых доказали его невиновность. Никаких совместных планов на будущее у них не было, но так уж вышло, что Джек стал частью новой жизни Тео. Поначалу он просто подвозил его при необходимости до дома, а потом стал посылать по своим делам, с удивлением, а подчас и с завистью наблюдая, как тот стремительно наверстывает потерянное в тюрьме драгоценное время.
На этот раз была очередь Тео подвозить Джека - до банка, где держал свои деньги Фэлкон.
- "Банк и кредитная компания Багамских островов", - прочитал Тео надпись на здании. - Надеюсь, у них здесь есть казино?
Предварительно Джек позвонил в этот банк и получил подтверждение, что там и впрямь имеется депозитная ячейка на имя Пабло Гарсия. Потом он отправил факс административному прокурору, чтобы получить разрешение на доступ к ячейке. Попутно он выяснил, что подпись клиента совпадает с подписью в его банковском файле. И все же Джек не верил, что в депозитарии банка имеются деньги его подопечного. С другой стороны, перелет не стоил ему ни цента, а кроме того, даже не слишком удачный день, проведенный за зеленым столом казино, лучше удачного дня в офисе. Особенно если ставки делал Тео. Конечно, он выигрывал далеко не всегда, но даже при самом худшем раскладе ухитрялся остаться при своих. Джек и в этом случае не отваживался спросить, как это ему удается.
Бей-стрит была главной деловой улицей на Багамах, где размещались банки и другие финансовые учреждения. "Банк и кредитная компания Багамских островов" представлял собой один из сотни основанных на иностранном капитале банков, которые пользовались здесь государственной защитой, конфиденциальностью и широкими правами, предоставляемыми такими странами, как Багамские острова, офшорным предприятиям. Хотя на Бей-стрит можно было увидеть вывески многих известных финансовых учреждений вроде канадского банка "Барклайз", "Нуова Скотия" и других, здесь их так называемые представительства выглядели скорее как офисы преуспевающих врачей. Доходило до курьезов. Какая-нибудь стоявшая намолу хибарка вполне могла нести на фасаде горделивую вывеску типа: "Банк Джо на Карибских островах". "Банки кредитная компания Багамских островов" занимал некое промежуточное положение между этими двумя категориями финансовых учреждений и арендовал нижний этаж в трехэтажном здании. Его главный вход, впрочем, имел весьма респектабельный вид, сверкал стеклом и хромом, а также мог похвастать красной ковровой дорожкой, которая тянулась из помещения на улицу. Фойе патрулировали два охранника с пистолетами калибра девять миллиметров в черных кожаных кобурах. Еще один вооруженный охранник стоял на часах у дверей.
- Как дела, братишка? - фамильярно приветствовал его Тео.
Аналогичное приветствие в устах Джека могло бы показаться излишне экстравагантным - как если бы он станцевал в фойе рэп в стиле Гарта Брукса. Тео, надо сказать, имел весьма внушительный вид: обладал могучей мускулатурой футбольного полузащитника, ростом баскетбольной звезды из НБА и походил на некий гибрид между де Роком и молодым Самуэлем Л. Джексоном, принимающим стероиды. Более того, с первого взгляда на него становилось ясно, что он отбывал срок в тюрьме (что соответствовало действительности). И этот имидж плохого парня не раз и не два сослужил ему хорошую службу. Мало кто отваживался становиться у него на пути. Большей частью люди - и даже вооруженные охранники - делали шаг в сторону и улыбались ему в надежде, что его фразу "Как дела, братишка?" следует толковать как "Расслабься парень, у меня сейчас нет времени, чтобы начистить тебе морду". Джеку в его деятельности такой помощник временами был очень кстати. Кроме того, он считал Тео забавным - своего рода кабельным телевидением и спутниковым радио в одном лице - ну и, самое главное, о лучшем друге нельзя было и мечтать.
- Слушай, совсем забыл тебе сказать, - произнес Тео, когда они пересекали фойе. - У Катрины есть подруга, с которой она хочет тебя познакомить.
Катрина, крутая и сексуальная латиноамериканка, говорившая по-английски с русским акцентом, была сожительницей Тео, с которой он то сходился, то расходился. Как-то раз в начале знакомства она нокаутировала Джека хорошим хуком слева, и с тех пор он относился к ней с большим почтением.
- Меня так называемые свидания вслепую не интересуют.
- Катрина говорит, что эта девушка - горячая штучка.
- Женщина всегда скажет о своей подруге, что она горячая штучка.
- А вот и нет. Женщина чаще всего говорит о подруге, что та хорошенькая, каковое утверждение далеко не всегда соответствует истине. Но если уж Катрина сказала, что ее подруга - горячая штучка, то, поверь мне, приятель, так оно и есть.
- Ты прямо целую стихотворную строфу в духе рэпа на эту тему сочинил, - усмехнулся Джек.
- А хоть бы и строфу. Даже ритм какой-никакой присутствует.
- Типа как у Эминема, но без профанации, да?
Утро было в разгаре, и в банке находилось около полудюжины клиентов, не считая Джека и Тео. В располагавшемся слева от входа отделе обслуживания сидели за столами более дюжины клерков, беспрерывно говоривших по телефону. Имея клиентов по всему миру, "Банк и кредитная компания Багамских островов" работал в нескольких часовых поясах одновременно.
- В интересном месте наш бездомный проворачивал свои дела, - заметил Тео.
- Важно, какие это дела, - сказал Джек.
Ситуация в суде разрешилась, как Джек и предсказывал. Фэлкон выступил с заявлением о невиновности, а судья установил залог в десять тысяч долларов. Прежде чем удалиться из здания суда, Джек забрал кое-какие веши, принадлежавшие его подзащитному, - в частности, ожерелье из металлических бусин, которое Фэлкон носил на шее много лет. К ожерелью был прикреплен небольшой ключ, и Джек, направляясь к депозитным ячейкам, положил его в карман.
Депозитные ячейки находились в крыле без окон в отделе частных вкладов. Джек записал свое имя в журнале клерка и присел на диван. Сидевший рядом с ним хорошо одетый мужчина читал биржевой бюллетень. Расположившаяся неподалеку пожилая женщина болтала по мобильному телефону на португальском языке. Крохотные лучики света вспыхивали на украшавшем ее палец бриллианте в три карата всякий раз, когда она шевелила рукой. Джек попытался представить в этих стенах и в этом окружении парня вроде Фэлкона, но не сумел.
- Мистер Свайтек? - произнесла появившаяся в дверном проеме женщина.
Джек отозвался. Женщина отрекомендовалась как миссис Фридман, вице-президент банка. В этом банке, похоже, чуть ли не половина служащих являлись вице-президентами. Джек и Тео прошли вслед за ней в небольшой офис, находившийся за конторкой клерка.
Джек протянул ей разрешение, выданное административным прокурором, и свой паспорт. Она тщательно исследовала оба документа. Затем сказала, что должна еще раз сверить образцы подписи клиента, и, извинившись перед посетителями, вышла из комнаты. В ожидании, когда она вернется, Джек сидел неподвижно, как монумент. Тео же от нечего делать взял со стола журнал и принялся его пролистывать. За исключением ресторанных меню, он почти ничего не читал, и испытал горькое разочарование, обнаружив, что в журнале "Багамский банкир" почти нет фотографий. Джек решил, что сейчас самое время занять приятеля разговором - пока тот в поисках "Спорте иллюстрейтед" не переворошил все вверх дном в этом кабинете.
- Почему она хочет со мной встретиться? - спросил он.
- Ты это о ком?
- О подруге Катрины - я имею в виду "свидание вслепую", о котором ты упоминал.
Тео ухмыльнулся:
- Ага! Значит, все-таки тебя зацепило…
- Нет. Просто любопытно. Почему, интересно знать, Катрина считает, что мы подойдем друг другу?
- Она мне сказала, что этой девице нравятся мужчины с чувством юмора.
- Очень мило. Все женщины говорят, что им нравятся мужчины с чувством юмора. Но потом выясняется, что они имеют в виду такое чувство юмора, как у Джуда Лоу, Уилла Смита или Джорджа Клуни. Вот уж, действительно, юмористы…
Вернулась служащая банка.
- Пройдите, пожалуйста, за мной, джентльмены.
Они вышли из кабинета, пересекли холл и остановились у поста охраны. Еще один вооруженный охранник стоял у двери в депозитарий.
- Как дела, братишка? - спросил Тео.
На этот раз охранник никак на его слова не отреагировал, даже не улыбнулся. И неудивительно: это было подлинное святилище банка, его, так сказать, внутренний храм, и здесь все воспринималось чрезвычайно серьезно. И даже охранник обличьем соответствовал Тео Найту.