Огурец шел впереди, стараясь не спешить, но, едва ступив за ворота, он почуял свободу и без оглядки чесанул вдоль улицы, не соблюдая никаких маршрутов и показав такую быстроту и легкость в беге, что моментально скрылся с глаз.
И у Мишани ноги шагали до того легко, будто и не ноги это, а крылья. Хорошо было на душе: свободно!
Но постепенно Мишанины ноги замедлили свой ход, а голова свесилась под тяжестью дум…
Он вспомнил, что Васька сказал: увидимся после… Где увидимся и зачем - вот вопрос. Зачем Мишане опять видеться с Васькой, вовсе ни к чему это, не имеет он такого желания - с Васькой видеться, а также с губастым.
Но что поделаешь, если они все про Мишаню с Огурцом знают? Куда от них в таком случае скроешься? Могут преспокойно пожаловать к отцу: так и так, ваш сын Мишаня пойман на гособъекте, около территории. Занимался хищением согласно статье сорок семь, надо привлечь… А уж если отца как следует разозлить, он так привлечет, что света не взвидишь!..
И может этот Васька явиться в любую минуту, что тут особенного: вот сейчас, вполне возможно, пьет свое молоко, а сам думает: дай-ка, думает, да пойду насчет этих ребят разузнаю… А губастый скажет: конечно, сходи, нечего им спускать, а то они всю РТС растащат! Вдобавок никакого смешного анекдота они губастому не рассказали, чтобы его развеселить и успокоить.
А когда Мишаня вспомнил, что ломик остался в бурьяне, а лезть его доставать - думать нечего в ближайшее время, стало ему и совсем скверно.
Домой он явился мрачный.
Даже Маринка и другие маленькие, игравшие около дома, увидев, какое у Мишани выражение лица, мигом разбежались и попрятались, словно не Мишаня по улице шел, а серый страшный бык Борис, завидев которого все малыши разбегались кто куда.
Пнув подвернувшуюся ему под ноги консервную банку с водой для кур, так, что она отлетела на полдвора, Мишаня сел под сараем на пенек и начал переживать.
Однако и тут ему покоя не было.
- Чем же это перед тобой банки-то провинились? - спросила мать, отворив окно.
- А что она!.. - рявкнул Мишаня.
- Она для дела поставлена, - рассудительно сказала мать. - Куры из ней пьют… им требуется пить аль нет?
- Нечего им тут распивать!
- Гляди-кось, какой грозный! - покачала головой мать. - Чем же это они тебе не угодили, скажи на милость?
- Ходют тут… кагакают!..
- А яйца кто тебе будет несть? Может, сам занесешься? Эва - нахохлился-то как… что твоя наседка!..
- Они мне не нужны! А наседку - по башке!..
- Тебя бы по башке-то, по дурацкой! Какого рожна тебе нужно, дозволь узнать?
- Ничего мне не нужно!
Мать долго, пристально присматривалась к Мишане и определила:
- Ремня тебе нужно хорошего ввалить, - вот это нужно так нужно! Вот погоди, скажу отцу - он те даст!.. Ишь, развоевался, чисто полководец какой! Ну-ка, постанови банку назад, покуда сама не вышла да за чуб не выдрала, чтоб не буянил тут серед двора!
Мишаня налил в банку воды, поставил ее на прежнее место, а сам опять сел под сараем, но мать продолжала говорить:
- Во-во! Охладись, посохни… Ишь горячий какой!
Пришлось от всех этих разговоров удалиться в смородину.
Там уж Мишаня не церемонился с сестрой Веркой, которая, учуяв тяжелое Мишанино положение, очутилась туг как тут и льстиво зашептала:
- Мишань, ты знаешь, чего мы с Розой от тебя хочем…
- Ничего не могу знать! Никаких Роз! - потревоженным медведем заревел Мишаня. - Пшла отсюда!..
Верка шмыгнула острым своим носом и скрылась - обиделась. И пусть.
Роза эта еще навязалась, а что ей нужно - сама не знает.
Получила от Мишани хорошее таежное письмо, где все сказано. Квартиру он им свою отдал, самовар и все имущество, а они каждый день пристают, над душой стоят, - кому угодно надоест… Тут, того гляди, нагрянут Васька или губастый, а им и дела нет - лезут со всякими пустяками!
Конечно, про Мишаню с Огурцом все узнано Васькой на посту этом самом, и где они живут, с удовольствием покажут изменники: хоть Братец Кролик, хоть Глеб, хоть другой кто…
В случае чего, отцу надо будет объяснить таким образом: в РТС залезли просто поглядеть, что там за забором находится. Прогуливались по улице, видят - дыра, дай залезем. А они набежали, схватили и повели. Приводят в будку и говорят: рассказывай им анекдоты. Дураки какие-то…
Но мало надежды, что отец больше поверит Мишане, чем своим шоферам, особенно если найдут ломик. Отец сам шофер и терпеть не может, чтоб моторы ломами расковыривали…
Так Мишаня размышлял и в то же время чутко прислушивался ко всякому шуму во дворе: не идут ли уже с РТС?..
Вот стукнула калитка, и громкие голоса что-то спросили, мать им ответила, потом позвала:
- Мишаня-я!.. Ну-ка, иди сюда скорей!
Сердце у Мишани так и оторвалось: пришли!
Скрываться было некуда, да и бесполезно, и Мишаня храбро вышел навстречу опасности, стряхнув с себя всякие налипшие соринки и застегнувшись, чтобы иметь вид чинный и благонравный, вызывающий доверие и снисхождение.
Но это оказались не Васька и не губастый, а свои ребята: Глеб, Братец Кролик и Лаптяня.
Братец Кролик вел переговоры с матерью, Глеб сзади помалкивал, а Лаптяня вообще не участвовал, а стоял в калитке, вертя бумеранг и показывая, что он здесь ни при чем, а пришел на всякий случай, чтобы защитить бумерангом Глеба и Братца Кролика, если Мишаня вздумает на них напасть.
А Мишаня нападать и вовсе не думал - так обрадовался, что свои гусиновские ребята пришли к нему, чтобы проведать, а не какие-нибудь скандалисты с РТС, чтобы жаловаться да привлекать…
- Вон он, Мишка наш косолапый, вылез из своей берлоги.
Мать показала ребятам на Мишаню и ушла.
- Мы за тобой! - заявил Братец Кролик, а Глеб помалкивал. - Они велели прийти. Ждут.
- Кто?
- Васька Грузчик, Галин Петровна… Пошли.
- А куда… меня? - растерялся Мишаня.
- На пост! А то куда ж! Им нужно с тобой повидаться. Огурца звали тоже, но его дома нет… Люди видели: мимо базара недавно пробегал как угорелый, а куда он бег и от кого - никто не знает… - растолковывал Братец Кролик, а Глеб помалкивал.
Не очень-то Мишане хотелось с Васькой видеться, да ничего не поделаешь: лучше на посту с ним повидаться, чем дома при отце. А по пути можно будет выспросить у ребят, не знают ли они, что Васька замыслил, какие у него планы насчет Мишани с Огурцом.
После всех сегодняшних испугов зло на дружков куда-то пропало, и даже радостно было опять с ними идти, хотя бы и на пост. Мельничков все равно не воскресить, а Психея по своей кошачьей несознательности не виновата, пускай живет без опаски и украшает Гусиновку своим пушистым сибирским видом… Чтобы совсем помириться, Мишаня для пробы обратился к Глебу:
- Ты случаем не знаешь, что там этот Васька насчет нас… намерен?..
Глеб будто только того и ждал: обрадовался, заулыбался во все свои толстые щеки и весело ответил:
- Да ничего! Не так он, как Галин Петровна хотела вас видеть.
- А он? - допытывался Мишаня.
- А он так стоял… смеялся…
- А ей чего?
- Да там к одному делу хочет вас привлечь.
Тут и Мишанины губы сами собой начали улыбаться: к делу - не страшно, к делу пускай привлекают. Если не к ответственности, а к делу, то против этого Мишаня ничего не имеет; ко всякому делу он пригоден, сумеет любое доверие оправдать.
- Ничего в этом Ваське особенного, - продолжал Глеб. - Гусь такого про него наплел, а он парень как парень.
- Это ты еще не знаешь, - не согласился с ним Мишаня. - У него сила зверская: уцепил меня, как клещами все равно…
Братец Кролик и Лаптяня продолжали хмуриться, но Мишаня надеялся, что и с этими все обойдется: с ними он в своей жизни ссорился и мирился не меньше чем сто раз.
У ворот поста Мишаня пощупал пуговицы, пригладил волосы, предполагая, что все сбегутся поглазеть, как Мишаню, того самого, что в РТС залез, привели.
Ребятишек там сновало достаточно: и мальчишки были, и девчонки, и совсем маленькие, но на Мишаню никто и внимания не обратил, будто кошка во двор зашла.
Из-за дерева, где во время пьесы сидела кукушка, выглянул Колюнька и тоже спрятался: не желал, значит, Мишаниным другом себя показывать и тем свою репутацию портить.
Больше всего ребят собралось в глубине двора, где стоял длинный верстак, а возле него доски, поленья, пеньки накладены: они что-то там измеряли и спорили.
Там же находилась и Галин Петровна.
Васьки Грузчика нигде не виднелось: возможно, он прятался в доме, чтобы в нужный момент оттуда выскочить и разоблачить Мишанино вранье.
Увидев Мишаню с ребятами, Галин Петровна бросила всех и пошла к ним.
- Вот и Мишаня к нам пожаловал! - сказала она, улыбаясь не ехидно как-нибудь - с намеками да подковырками разными, а сразу видно было, что приятно ей встретить Мишаню у себя на посту.
Мишаня словами ничего не сумел ответить, а просто кивнул.
Васька Грузчик все не показывался. Мишаня не утерпел и спросил:
- А где же Васька?
- Уже ушел, - сказала Галин Петровна. - Если он тебе так нужен, то можно отсюда ему позвонить.
- Зачем? - испугался Мишаня. - Вовсе это ни к чему. Не нужен он мне… и звонить ему нечего… Зачем человека от дела отрывать? Это нехорошо…
Отлично почувствовал себя Мишаня без Васьки, который, по всему видно, ничего против них с Огурцом затевать не собирался даже.
- Говорят, кошки у тебя всех птенцов поели? - спросила между тем Галин Петровна.
- А как же! - загорячился Мишаня. - Всех до одного сожрали, проклятые! А какие уж большие были - совсем оперенные, только куцые!.. Они бы у меня как развелись, если б не кошки эти собачьи. Передушить их, подлюк!..
- Я сколько раз смотрел, - подтвердил Глеб. - Сидят, носы высунули…
- Ой, как жалко! - вздохнула подошедшая Николашка.
- А ты думала! - оглянулся на нее Мишаня. - Я сам чуть не заплакал! Хорошо еще, что у меня нервы крепкие!..
Галин Петровна с удивлением посмотрела на Мишаню и сказала:
- Кошек душить совсем никуда не годится! Вот уж никак про тебя не думала, что ты душитель такой.
Мишаня смутился, покраснел:
- Да нет… Это я так… предложил…
И подозрительно покосился на Глеба с Братцем Кроликом - не разболтали ль они про Психею, но те и глазом не моргнули, и Галин Петровна не захотела дальше про это толковать:
- Хорошо, будем считать, что ты это предложил, не подумав… А мы вот что хотели тебе предложить… Это твой друг, Глеб, придумал, а мы поддержали… Хотим привлечь как можно больше птиц в наш район: развесим везде искусственные гнездовья, дуплянки. Туда кошки не залезут, и душить их тебе не придется.
- Скворечников у нас и так полно, - сказал Мишаня. - В каждом дворе торчат. Скворцов хватает. Весной, как побегут по всем огородам червяков из пашни доставать, так и кишат.
- Пускай еще больше будет! - сказал Глеб. - Но мы не столько об них, сколько об других беспокоимся: синичках, горихвостках, мухоловках, совах.
- Совах! - усмехнулся Мишаня. - Скажет тоже… Будет тебе сова со скворечниками паршивыми связываться. Она тебе что - воробей? У ней небось гнезда - в дебрях, в дремучем лесу расположены. Сов я ни одной, кроме как на картинке, и не видел даже.
Но упрямого Глеба не переспоришь.
- А могут жить! - торжествующе заявил он. - Сейчас ты у нас увидишь!
Он сбегал в дом, принес оттуда окатанный в трубку лист, большой, как географическая карта, и развернул перед Мишаней:
- Читай, что сверху написано!
- "Типы искусственных гнездовий", - прочитал Мишаня.
Каких только на этом листе не было скворечников и дуплянок: и обыкновенных, из досок; и дуплянок из поленьев в, коре; и лежачих с дыркой в углу; и длинных, глубоких, как настоящее дупло!
Там же были показаны размеры и в длину, и в ширину, и в толщину, и какая должна быть дырка, чтобы посторонняя птица, ненужная, туда не пролезла, раз не для нее приготовлено.
- "Для синиц", - прочел Мишаня под одной картинкой. Выходит, для синиц полагаются длинные глубокие дуплянки с корой и совсем маленькой дыркой. - "Для горихвосток и серых мухоловок". Это какая это горихвостка, что я их не знаю…
Вместе с листом Глеб прихватил и книжку, где все птицы, какие у нас водятся, до последнего воробья, красками изображены.
Он отыскал одну и показал Мишане:
- Вот…
Горихвостка оказалась приятной серенькой птичкой с рыжим хвостом. Очень она Мишане понравилась: такую к себе в сад стоит заманить, пускай разводится.
- Знаю! - обрадовался Мишаня. - Видал такую! Зачем-то к нам залетала: хвостиком - дерг! дерг!.. Я ее хорошо рассмотрел, только название ей не знал.
- А вон внизу - большие, - показал Глеб. - Читай!
- "Для галок и сов", - прочитал Мишаня и сильно удивился: значит, не врал Глеб, и совы на самом деле могут жить в искусственных домиках, потому что этот лист не рукой нарисован, а отпечатан в типографии, где не будут печатать, если неверно. - Это я сделаю! - загорелся он. - Штук пять или даже десять! Везде им расставлю - пускай побольше их налетит! А галки - на кой они… Если галка залезет, я ее прогоню, Не занимай совиного места!
- А чем галка тебе не нравится? - спросила Галин Петровна.
- Совы все-таки лучше… - ответил Мишаня и обратился к Глебу: - Дай-ка глянуть, что за серые мухоловки такие?
Отыскивая серых мухоловок, заметил знакомую рябенькую птичку с длинным хвостом, крылья которой когда-то украшали его жилище, пока их не съели муравьи, и, не подумавши, воскликнул:
- Вона! Лесной конек это, оказывается! Вон кого я тогда уб… увидел! Значит, так: мне нужны синицы, штуки три, сов - что ни больше, горихвостки тоже… несколько!.. Ну, галок пару… А для соловьев есть домики?
- Они в домиках не живут, - сказала Галин Петровна.
- Жалко… А то б я весь сад завесил ихними домиками. Пускай бы пели!
- Ничего, - сказал Братец Кролик. - Горихвостка тоже сойдет!
- А как она поет? - опросил Мишаня.
- Комар может показать, - сказал Братец Кролик. - Он любую птицу может передразнивать. Эй, Комар!
Подошел Комар, недовольный, что его оторвали от верстака:
- Ну чего?
- Покажи нам, как горихвостка поет!
- Дай сперва глянуть на картинке… Я их только по виду знаю. А, эта…
Комар весь перекосился, очевидно, для большего сходства с горихвосткой и свистнул:
- Фьить-ти-так!..
- Знаю! - воскликнул Мишаня. - Слышал ее сколько раз!.. Как зарядит на полдня "фьюить" свое! С ума может свести… Этой одной хватит! А вот эта как?
Комар перекосился и свистнул уже на другой манер.
- Вот тебе и Комар, годами стар! - восхитился Братец Кролик. - А мы раньше и не знали! Думали, так… А он вон что может!
Колюнька уже очутился тут как тут и тоже заглядывал в книжку. Приметив какую-то птицу, он показал:
- А мне вон ту… хохлатенькую…
- Тебе - никакую! - осадил его Мишаня. - Ты сам еще хохлатенький!.. Куда прошлый раз сбежал?..
- Я испугался, - застыдился Колюнька. - Как вы Психею…
Чтобы его скорее перебить и заглушить, Мишаня громко опросил у Галин Петровны:
- Галин Петровна! Можно мне на время эту карту взять? Я срисую, размеры спишу и себе сделаю.
- Мы затем тебя и позвали, - ответила Галин Петровна. - Чтоб ты нам помог. Видишь, чем там ребята занимаются? Эти самые дуплянки строят. Собираемся вывесить не менее сотни. Главным образом в лесопосадке, чтоб туда побольше птиц разных привлечь. Желающие, конечно, могут себе сделать, у себя повесить. Чем больше людей этим займется, тем лучше. Мы еще думаем размножить эту таблицу на небольших листочках от руки и раздать людям. Например, перед спектаклем, когда соберутся… Как твое мнение?
- Можно, - согласился Мишаня. - Я и художника одного могу привести, ненастоящий пока, но, если я ему скажу, он в два счета все перерисует. Чем карикатуры на всех рисовать, пускай дуплянки рисует. Не все ему равно?
- Художнику мы очень рады будем, позови обязательно! У нас всем дело найдется. А тебе вот что хотим поручить. Ведь это ты в прошлом году у Степана Алексеевича на кружке хороший такой доклад сделал?
Мишаня был приятно удивлен, что даже из других классов учительница про его доклад знает и до сих пор помнит, когда он сам про него и забыл уже.
- А как же! Про таракана доклад был! - с удовольствием припомнил он. - Жизнь и деятельность таракана! Целый месяц готовился… Степан Алексеевич даже тетрадку, где доклад этот был, себе на память взял… Говорит: очень мысли оригинальные изложены, язык - тоже…
- Ну вот видишь! - Галин Петровна ласково тронула Мишаню за плечо. - Значит, кому же, как не тебе, как говорится, карты в руки: сделаешь нам перед собранием доклад!
- Какой… доклад? - ошарашенно спросил Мишаня.
Галин Петровна подняла брови, будто речь шла о чем-то совсем простом:
- Обыкновенный доклад… Надо людям разъяснить о пользе птиц для садов и огородов, а также как нужно делать дуплянки, чтоб птицам в них было хорошо, где и как их вешать. Недлинный, конечно, минут, на двадцать… Ведь делал же на кружке, знаешь!
- То на кружке… - робел Мишаня. - А тут… стесняюсь я…
- Что же тут стесняться?
- Да… все уставятся… А ты - один…
- Ну, если ты один стесняешься, можно тебе в пару… вот хоть Глеба присоединить!.. В качестве, так сказать, содокладчика… Глеб, как?
- Я помогу! - сказал Глеб.
Такой он был основательный, веселый, уверенный, что сразу становилось ясно - с таким не пропадешь даже и на докладе! Мишане стало как-то спокойнее, и он сказал:
- Ладно.
Но тут его снова одолели сомнения:
- Только… Как же я буду… Я сам мало… можно сказать ничего… про это не знаю…
- Дело поправимое! - сказала Галин Петровна. - Возьмите таблицу, книжек я вам дам, пойдете домой, там все хорошенько прочитаете и составите хороший короткий доклад, чтоб всем стало ясно, для чего и как нужно развешивать дуплянки. А что сами не поймете - у меня спросите. Кстати, может, и сам поменьше рогаткой будешь баловаться, как знаний наберешься.
- У меня уж ее нет давно, - соврал Мишаня.
- Можно нашего аспиранта призвать! - вмешался Братец Кролик.
- Аспирант пусть своим делом занимается, - сказала Галин Петровна.
- Да он не делом, а на кровати лежит! - пренебрежительно фыркнул Братец Кролик. - Как ни заглянешь: спи-ит!.. Или на балалайке играет! Галин Петровна, давайте у него микроскоп возьмем!..
- Как возьмем?
- А просто! Скажем: отдавай! Нам нужно!
- Да зачем нам микроскоп?
- Мало ли… Во время доклада к Мишане на стол поставим - для форса, чтоб вид был!
Эта мысль Мишане понравилась: солиднее будет, если во время доклада он нет-нет да и заглянет в микроскоп, но, к сожалению, Галин Петровна не согласилась:
- Совсем ни к чему! Хватит с вас таблиц!..
Когда, нагруженные книжками про птиц и вообще про разное, которые дала им Галин Петровна, Глеб и Мишаня вышли на улицу, Глеб посопел и спросил:
- Ты за Психею бросил обижаться?..
- Ху-у! Давно уж!
- Я тоже… Давай!