– Страшно, – призналась Сара. – Очень страшно.
Полным восхищения голосом Джеб произнес:
– Ты невероятная женщина, Сара. Ты и сама это знаешь.
От смущения Сара не знала, как себя вести.
– Обещаю принять приглашение когда-нибудь в другой раз, – вдруг сказала она.
– Было бы здорово, – улыбнулся Джеб.
Подул ветер, и Сара поежилась.
– Холодает.
– Идем. – Он отвел ее внутрь, закрыв за собой дверь. – Ты свободна в выходные?
– Видно будет… Слушай, мне надо узнать, купил ли Джеффри свое лекарство.
– Что ж, – Джеб сцепил пальцы рук, – полагаю, это значит, что ты занята.
– Вовсе нет, – возразила Сара и добавила: – Все так запутано.
– Да, – он попытался улыбнуться, – конечно. Я проверю записи.
Сара предпочла не заметить его огорчения и, чтобы занять себя, стала рассматривать витрину. Браслеты для диабетиков лежали рядом с закладками для книг с надписями религиозного содержания.
Джеб открыл большой ящик под прилавком и вытащил оранжевый пузырек с пилюлями. Дважды проверив бирку, сказал:
– Джеффри сделал заказ, но пока не забрал.
– Спасибо, – выдавила Сара, взяв пузырек. Она держала его в руке и смотрела на Джеба. И вдруг неожиданно для себя проговорила: – Почему бы тебе не позвонить мне? Например, в выходные.
– Да, конечно.
Она разгладила отворот его халата.
– Я серьезно. Позвони.
Он замолчал на пару секунд, затем наклонился, поцеловал ее в губы и сказал:
– Я позвоню тебе завтра.
– Прекрасно, – ответила Сара. Она так крепко сжимала пузырек, что запросто могла его раздавить. Они и раньше целовались, что тут такого? В глубине души Сара боялась, что это увидит Марти. И тогда наверняка узнает Джеффри.
– Могу дать тебе пакетик, – предложил Джеб, указывая на лекарство.
– Не надо, – пробормотала Сара, запихнув пузырек в карман жакета.
Она промямлила "спасибо" и выскочила гак быстро, что Марти не успела оторвать взгляда от своего журнала.
Войдя в участок, Сара увидела Джеффри и Ника Шелтона. Ник стоял, засунув руки в задние карманы джинсов, грудь обтягивала темно-голубая рубашка – по уставу Бюро расследований Джорджии. Борода и усы – неуставные! – аккуратно подстрижены. С шеи свисала запрещенная уставом к ношению золотая цепочка. Ростом он доставал Саре до подбородка. Что, впрочем, не помешало ему однажды подойти и пригласить ее на свидание.
– Привет, малышка, – сказал он, приобняв ее за талию.
Джеффри ревновал к Нику не больше, чем к северному оленю, однако его все же задела такая фамильярность. Саре тоже казалось, что Ник проявляет к ней излишнее внимание.
– Приступим? – проворчал Джеффри. – Саре нужно возвращаться на работу.
Когда они шли по коридору, Сара поравнялась с Джеффри и сунула ему в карман пиджака пузырек с пилюлями.
– Что это? – спросил он, доставая его. – Ой!
– Вот-вот, ой, – повторила Сара, открывая дверь.
В комнате для брифинга сидели Фрэнк Уоллис и стройный молодой человек в форме. Фрэнк поднялся, пожал Нику руку. Кивнул Саре, но она не ответила. Что-то ей подсказывало, что он причастен к произошедшему прошлым вечером, и это ей очень не нравилось.
– Марк Уэбстер, – представил Ник своего специалиста. Тот был совсем юный, не старше двадцати одного. Про таких говорят: молоко на губах не обсохло. Прическа – классический чуб.
– Приятно познакомиться, – сказала Сара, протянув ему руку: ощущение было такое, словно сжала рыбу.
Впрочем, если Ник не поленился привезти этого Марка Уэбстера, значит, парнишка не такой уж чудаковатый, каким выглядит.
– Расскажи им все, что говорил мне, – попросил Фрэнк. Марк откашлялся, поправил воротничок и повернулся к Саре.
– Я как раз говорил, что как странно, что ваш извращенец выбрал белладонну из всего ассортимента наркотических средств. Очень любопытно. В моей практике было только три случая; в основном это глупые дети, которым хочется повеселиться.
Сара кивнула. Как коронер и педиатр, она проявляла крайнюю осторожность, когда в морг поступали дети с неустановленной причиной смерти.
Марк склонился над столом.
– Сонная одурь относится к семейству пасленовых. В Средние века женщины жевали ее в небольшом количестве, чтобы расширились зрачки. Женщина с расширенными зрачками считалась более привлекательной, откуда и пошло название "белладонна" – "красивая женщина".
– У обеих жертв были сильно расширены зрачки, – сообщила Сара.
– Такой эффект достигается даже при маленькой дозе, – пояснил Марк, взял конверт и вытащил несколько фотографий, чтобы Джеффри пустил их по кругу. – Белладонна имеет форму колокольчика, обычно фиолетового цвета, со странным запахом. Такое во дворе не держат, если есть дети или домашние животные. Нужно иметь забор не меньше метра высотой, чтобы не отравить всех вокруг.
– Растение требует особой почвы или питания? – спросил Джеффри, передавая снимок Фрэнку.
– Это сорняк. Может расти где угодно. Именно поэтому он так распространен. Одно "но": это сильный наркотик, – Марк сделал паузу. – Приход длится три-четыре часа, в зависимости от принятого количества. Галлюцинации выглядят очень правдоподобно. Многие потом верят, что все происходило на самом деле. Если, конечно, запоминают.
– Наркотик вызывает потерю памяти? – спросила Сара.
– О да, мэм, выборочные провалы, люди помнят какие-то отрывки. Например, девушка может помнить, что ее насиловал мужчина, но не знать, как он выглядел, даже если они смотрели друг другу прямо в лицо. Или она может сказать, что он был фиолетовым с зелеными глазами. – Марк помолчал. – Это галлюциноген, но не такой, как привычные ЛСД или фенилциклидин. Наркоманы говорят, что белладонна стирает грань между галлюцинацией и реальным миром. Находясь под воздействием "ангельской пыли", или экстази, вы понимаете, что вас могут посетить странные образы. А от белладонны все кажется настоящим. Если я дам вам чашечку дурмана, то вы потом будете клясться, что разговаривали с вешалкой для одежды. Я проверю вас на детекторе лжи, и он подтвердит истинность ваших слов. Предметы окружающей действительности невероятным образом преображаются.
– Можно пить с чаем? – спросил Джеффри, взглянув на Сару.
– Да, сэр. На моей практике подростки как-то заваривали сонную одурь в чае. – Он сцепил руки за спиной. – Должен сказать, наркотик опасный. Дозу рассчитать нелегко.
– Как еще его употребляют? – спросила Сара.
– Если есть терпение, – ответил Марк, – то можно несколько дней вымачивать листья в алкоголе, затем дать ему испариться. Ну и, конечно, белладонну используют в медицинских целях.
– Как именно? – поинтересовался Джеффри.
– Помните, окулист капает вам что-то в глаза, чтобы расширить зрачки? Так вот это раствор белладонны. Очень слабый раствор, но все же в нем присутствует сонная одурь. При такой концентрации самый худший вариант – сильная головная боль и копростаз. Надо соблюдать осторожность, когда употребляешь белладонну в чистом виде.
Фрэнк передал фотографию Саре. С виду ничего примечательного, цветок как цветок, в общем, даже красивый. Сара была доктором, а не садоводом.
Вдруг мысли перенеслись к Джулии Мэтьюс, лежащей на машине. Сара пыталась вспомнить, сразу ли рот был заклеен лентой. С неожиданной ясностью она поняла, что да. Она видела черную ленту на лице девушки.
– Сара? – вернул ее в реальность Джеффри.
– А? – Сара подняла глаза и заметила, что на нее устремлены взгляды всех присутствующих. – Извините. Что вы спросили?
– Я спросил, адекватны ли были жертвы, – повторил Марк. – Могли ли они говорить? Не смотрели ли они словно в пустоту?
Сара отдала фотографию.
– Сибилл Адамс была слепой, она всегда смотрела в пустоту. Джулия Мэтьюс… – Сара замолчала, гоня от себя ее образ. – У нее был остекленевший взор. Скорее всего ее держали на белладонне.
– Марк, вы упомянули, что наркотик оказывает какое-то воздействие на зрение, – сказал Джеффри.
– Проявляется близорукость, – ответил Марк таким тоном, будто уже объяснял это. – Как говорят наркоманы, ты видишь, но не можешь разобрать, что именно. Как если бы я показал вам яблоко или апельсин, а вы поняли бы, что это круглый плотный предмет, но не узнали бы его.
– Я знаю, что такое близорукость, – сказала Сара, удивившись своему снисходительному тону, и попыталась сгладить неловкость: – Как вы считаете, почему Сибилл Адамс не кричала?
Марк посмотрел на Ника. Очевидно, он уже распространялся на эту тему.
– Зафиксированы случаи потери голоса. В гортани не происходит никаких физических изменений. Наркотик не наносит ущерба горлу. Полагаю, это как-то связано с мозговым центром, который отвечает за речь. Нечто схожее с трудностью опознания вещей глазами.
– Логично, – согласилась Сара.
– Основными симптомами употребления белладонны, – продолжил Марк, – являются сухость во рту, расширенные зрачки, высокая температура тела, учащенное сердцебиение и осложнение дыхания.
– Все это наблюдалось у обеих жертв, – вставила Сара. – Какая доза вызывает подобную реакцию организма?
– Наркотик очень сильный. Ягоды не так страшны, а вот корень или листья весьма опасны, если не иметь четкого представления, что делаешь. Эффект непредсказуем.
– Первая жертва была вегетарианкой, – сказала Сара.
– К тому же химиком, так? – уточнил Марк. – Есть сотни наркотических средств для баловства, помимо белладонны. Вряд ли она стала бы экспериментировать, идя на такой риск. Это как русская рулетка, в особенности если иметь дело с корнем – самой смертоносной частью. Стоит немного перебрать – и ты покойник. Науке не известно противоядий.
– Я не заметила никаких признаков употребления наркотиков у Джулии Мэтьюс, – обратилась Сара к Джеффри. – Ты сейчас хочешь допросить ее?
Он кивнул и повернулся к Марку:
– Что-нибудь еще?
Марк почесал голову.
– После белладонны бывает запор, остается сухость во рту, иногда галлюцинации. Удивительно, что ее пустил в ход сексуальный маньяк. Забавно даже.
– Почему? – поинтересовался Джеффри.
– В Средние века сонную одурь засовывали во влагалище, чтобы ускорить воздействие. Некоторые считают, что миф о летающих на метлах ведьмах происходит от образа женщины, вставляющей себе белладонну деревянной палкой. – Марк улыбнулся. – Но не будем вдаваться в мифологические истории. Опытные наркоманы стараются держаться подальше от белладонны. Вы простите мне нецензурное выражение? – спросил он у Сары.
Она пожала плечами. Слава Богу, не ханжа.
Краснея, Марк произнес:
– Это полное траханье мозгов, – улыбнулся он, как бы извиняясь. – Прежде всего ты помнить, даже если у тебя амнезия, как паришь в воздухе. Ты искренне веришь, что летишь, и после действия наркотика не понимаешь, что на самом деле никуда не летал.
Джеффри скрестил руки.
– Теперь понятно, почему она все время смотрит в окно.
– Она уже что-нибудь сказала? – спросила Сара.
Он покачал головой:
– Ничего. Мы сейчас сразу поедем в больницу. Если хочешь, поехали с нами.
Сара посмотрела на часы, словно в размышлении. Ни за что на свете она не согласилась бы снова увидеть Джулию Мэтьюс. Об этом было даже страшно подумать.
– У меня пациенты, – отказалась она.
– Сара, мне надо перекинуться с тобой парой слов. – Джеффри указал на дверь своего кабинета.
– По поводу моей машины?
– Нет.
Джеффри дождался, пока она войдет, и закрыл за ней дверь Сара села на край стола, пытаясь держаться непринужденно.
– Мне пришлось добираться на работу на лодке, – поделилась она. – Не знаешь, не слишком ли холодно сегодня на озере?
Он пропустил вопрос мимо ушей и сразу перешел к делу:
– Мы нашли твой револьвер.
– Да? – Сара не знала, что сказать. Пушка так давно лежала в машине, что она о ней совершенно забыла. – Я арестована?
– Откуда он у тебя?
– Подарили.
Джеффри посуровел.
– Тебе на день рождения принесли здоровенную пушку со стертыми номерами?
Сара пожала плечами:
– Он у меня уже много лет, Джеффри.
– Когда ты купила эту машину, Сара? Два года назад?
– Я переложила его из старой.
Джеффри молча уставился на нее. Сара видела, что он в ярости, но добавить ничего не могла.
– Я ни разу им не пользовалась.
– Мне от этого не легче, – огрызнулся Джеффри. – У тебя в машине пушка, которой можно башку отстрелить, а ты не знаешь даже, как ею пользоваться?.. И вообще, зачем тебе револьвер?
Сара внимательно всмотрелась в лицо бывшего мужа, пытаясь придумать, как уйти из его кабинета без скандала. Она устала и физически, и психологически – не лучший момент ругаться с Джеффри. Не было сил.
– Нужен, – произнесла она.
– Такая пушка не для простых нужд.
– Я должна ехать в клинику.
Сара встала, но он преградил ей путь.
– Сара, что, черт побери, происходит?
– Ты о чем?
Джеффри сощурился, ничего не говоря, отошел в сторону и открыл ей дверь.
Сара даже не поверила, что он так быстро сдался.
– Что-то не так? – спросила она.
– Я же не могу пытать тебя.
– Джеффри, – произнесла Сара и приложила руку к его груди, чувствуя себя виноватой.
Он смотрел мимо нее.
– Мне нужно ехать в больницу.
16
Лена потерла лицо, пытаясь хоть немного прийти в себя. Она уже час сидела на стуле у двери в палату Джулии Мэтьюс, едва живая. Она сильно устала, со дня на день ожидалась менструация. Брюки сваливались от недоедания. Утром пристегнула кобуру и обнаружила, что та болтается из стороны в сторону.
Лена знала, что ей надо поесть и вернуться к нормальной жизни, а не истязать себя каждый день, словно он последний. Пока она не могла себе и представить, что, как обычно, будет вставать каждое утро, идти на пробежку. Ей не хотелось заходить в "Криспи крим" и пить кофе с другими следователями, а потом упаковывать ленч и где-то обедать. При виде еды ее тошнило. Сразу приходила мысль: Сибилл уже никогда есть не будет. Лена жива, а Сибилл умерла. Бессмыслица.
Оглядев коридор, Лена сделала глубокий вдох. Джулия Мэтьюс была единственной пациенткой в тот день, что облегчало работу. Помимо медсестры, некогда работавшей в Огасте, на этаже больше никого не было.
Лена встала, чтобы размяться. Мозги не соображали, словно она упилась спиртным. Движение – единственный способ бороться со ступором. Тело ломило от бессонной ночи, из головы по-прежнему не выходил образ Сибилл на столе в морге, с другой стороны, она отчасти радовалась, что появилась еще одна жертва. Ей хотелось войти в палату к Джулии Мэтьюс, встряхнуть ее за плечи, заставить рассказать, кто это сделал, кто убил Сибилл, но Лена знала, что ничего не добьется.
Она уже несколько раз заходила проверить девушку. Та хранила молчание, не отвечала даже на самые простые вопросы. Нужна ли еще одна подушка? Позвать кого-нибудь?
Испытывая жажду, Джулия показала на графин на столе, не произнося ни слова. Взгляд оставался остекленевшим, поскольку из организма еще не вышел наркотик. Зрачки расширены, словно она слепая. Слепая, как Сибилл. С той разницей, что у Джулии это пройдет. Джулия Мэтьюс снова будет видеть. Она поправится. Вернется в колледж, найдет новых друзей, в один прекрасный день встретит любимого человека, родит детей. Воспоминания о произошедшем навсегда останутся в ее подсознании, но по крайней мере она будет жить. У нее есть будущее. Поэтому Лена злилась на девушку. Она не раздумывая обменяла бы жизнь Джулии Мэтьюс на жизнь сестры.
Со звонком открылась дверь лифта, и Лена машинально коснулась револьвера. В коридоре появились Джеффри и Ник Шелтон, за ними – Фрэнк и худощавый подросток, словно только из школы. Лена опустила руку и пошла к ним навстречу, решив, что не позволит такой толпе войти в маленькую палату к девушке, которую недавно изнасиловали. Тем более одурманенной наркотиками.
– Как она? – спросил Джеффри.
Лена проигнорировала вопрос.
– Вы ведь не собираетесь войти сразу все?
Судя по выражению его лица, собирались.
– Она до сих пор молчит, – сказала Лена. – Не произнесла ни слова.
– Может, войдем только мы вдвоем? – предложил Джеффри. – Извини, Марк.
Молодой человек не возражал.
– Я уже рад тому, что меня вытащили из кабинета.
Джеффри подхватил Лену под локоть и повел к палате.
– Состояние стабильное?
– Да.
Джеффри остановился у двери.
– А сама ты как?
– В порядке.
– Мне почему-то кажется, что родители захотят перевести дочь в Огаст. Поедешь с ней?
Лена собралась было запротестовать, однако покорно кивнула, чего раньше никогда не делала. Может, ей пойдет на пользу покинуть город. Через пару дней Хэнк вернется в Рис. В пустом доме станет совсем тоскливо.
– Начнешь ты, – сказал Джеффри. – Если ей будет проще разговаривать с тобой, я вообще не буду вмешиваться.
– Хорошо, – кивнула Лена, одобрив стандартный подход.
Любая изнасилованная девушка меньше всего хочет обсуждать свое несчастье с мужчиной. Как единственная женщина в команде следователей, Лена уже проводила несколько допросов в такой ситуации. Однажды ее даже вызвали в Мэйкон, чтобы поговорить с бедняжкой, которую жестоко избил и изнасиловал сосед. Тем не менее Лене стало не по себе при мысли, что сейчас снова придется задавать вопросы на эту тему.
– Готова? – спросил Джеффри.
– Да.
Он открыл дверь и впустил Лену первой. Джулия Мэтьюс спала, но проснулась от шума. Она еще не скоро сможет спать спокойно.
– Хочешь воды? – спросила Лена, подходя к кровати, и взяла графин. Наполнив стакан, вставила в него соломинку, чтобы было удобнее пить.
Джеффри остался у двери, не желая вторгаться в личное пространство девушки.
– Я начальник полиции Толливер, Джулия, – представился он. – Помнишь, я заходил сегодня утром?
Она медленно кивнула.
– Ты приняла наркотик пол названием белладонна. Слышала о таком?
Она отрицательно повела головой из стороны в сторону.
– Иногда он вызывает потерю голоса. Ты можешь говорить?
Девушка открыла рот, и оттуда вырвался хриплый звук. Она зашевелила губами, пытаясь произнести слово. Джеффри подбадривающе улыбнулся.
– Скажешь мне свое имя?
Она снова открыла рот и тихо выдавила:
– Джулия.
– Молодец, – похвалил Джеффри. – Это Лена Адамс. Ты ее уже знаешь, верно?
Джулия кивнула, посмотрев на Лену.
– Она задаст тебе пару вопросов, ладно?
Вспомнив прежний опыт, Лена начала, как умела:
– Джулия… – Лена пододвинула стул к кровати. – Нам надо знать, можешь ли ты рассказать что-нибудь о том, что с тобой произошло.
Девушка закрыла глаза. Губы задрожали, она молчала.
– Ты была с ним знакома, солнышко?
Она покачала головой.
– Это кто-то из твоего класса? Ты видела его в колледже?
Потекли слезы.
– Нет, – наконец произнесла она.
Лена коснулась ее руки, тонкой и хрупкой, как у Сибилл в морге. Стараясь не думать о сестре, сказала:
– Давай поговорим о его волосах. Помнишь, какого они были цвета?
Снова отрицательно покачала головой.
– Татуировки? Родимые пятна?
– Нет.