Это был Ахмед, поэт из Ирана, тот, кто записал точную дату и час своей смерти; это был человек, давший ей так много добрых советов; человек, рядом с которым она надеялась провести вечность на небесах.
Но сейчас у него был такой взгляд, которого Джамиле никогда раньше видеть не приходилось. Таких глаз у него не было даже в те моменты, когда он пребывал в обличительном экстазе. Джамиля испугалась.
– Я тебя не знаю, – каким-то ожесточенным тоном произнес он. – Не обращайся ко мне, женщина!
Джамиля с болью в сердце отошла.
Когда Бреннана стали переносить с каталки в микроавтобус, Ахмед шагнул в сторону "скорой помощи". Джамиля заметила, как его рука скользнула в открытую дверь машины, но что он оттуда достал, она не увидела.
Когда Ахмед присоединился к остальным, Джамиля сделала еще одну попытку.
– Мы с тобой были в одном тренировочном лагере в Пакистане, ты должен меня помнить.
На сей раз Ахмед даже не удосужился ответить.
Джамиля вскрикнула, увидев в его руке нож. Острие клинка было направлено в шею президента.
Но Аднан оказался проворнее. Бросившись на Ахмеда, он повалил его на пол.
– Идиот! – крикнул Ахмед, вскакивая на ноги. – Неужели ты не видишь, кто попал в наши руки?! – Он указал на Бреннана. – Это же американский президент! Повелитель зла! Он уничтожил все, что у нас было.
– Ты его не убьешь, – ответил Аднан.
– Послушай! – вскричал Ахмед. – Нам никогда больше не представится такой возможности! Неужели ты этого не понимаешь? Американцы не перестанут убивать. Они прикончат нас всех при помощи своих танков и самолетов. Но мы можем убить его. Это погубит Америку.
– Нет! – яростно бросил Аднан.
– Но почему? – выкрикнул Ахмед. – Из-за этого плана? – Он презрительно скривил губы. – Этот план придумал американец! Разве ты не видишь, что мы действуем по их указке? Это заговор против нас! Чтобы всех нас убить. Я знал это с самого начала! Но сейчас у нас появилась возможность отомстить…
– У меня нет желания убивать тебя, Ахмед, но я сделаю это.
– Тогда убей!
Ахмед поднял руку с ножом, и Аднан выстрелил.
Ахмед сполз на землю. Пуля попала ему в грудь. Джамиля закричала. Аднан вернул пистолет в кобуру и, освобождая путь, ногой оттолкнул мертвое тело. Джамиля не сводила глаз с бездыханного тела поэта, и по ее щекам ручьем катились слезы.
Все продолжали спокойно заниматься своими делами, словно перед их глазами не человека убили, а прихлопнули поганого таракана. Бреннана погрузили в большой отсек, а в меньший поместили кислородный баллон. Доктор закрепил на лице президента кислородную маску и включил подачу газа.
Аднан вернул на место пол микроавтобуса и повернулся к рыдающей Джамиле.
– Он знал меня! – выдавила она между приступами рыданий. – Это мой Ахмед…
В ответ Аднан хлестнул ее по щеке. Это привело ее в чувство. Она перестала плакать, потрясенная.
– Садись в машину, – приказал Аднан, – и делай свое дело!
Джамиля, не произнеся ни слова, выполнила распоряжение.
Гаражная дверь открылась, и микроавтобус выехал на улицу.
Взглянув на мужчин, Аднан кивком показал на тело Ахмеда. Те подняли тело и сбросили в смотровую яму. Аднан тем временем перевязал руку, в которую угодила пуля – старания Алекса не прошли даром.
Аднан с самого начала подозревал, что Ахмед так просто дела не оставит, и не спускал с него глаз с того момента, как они погрузили президента в карету "скорой помощи". Тем не менее, дело едва не закончилось крахом.
Через несколько секунд трое оставшихся в гараже мужчин влезли в машину "скорой помощи". Аднан выступал в роли пациента. Рядом с ним сел доктор, третий из мужчин уселся за руль. Таков был план бегства, но первоначально он включал в себя и Ахмеда.
Аднан понимал, что их видели в больнице, и, вдобавок к этому, он получил огнестрельную рану. Велика вероятность того, что им не удастся проскочить посты на дорогах. Но зато они могут послужить прекрасной приманкой. После этого все быстро закончится. Аднан взглянул на доктора и по его виду понял, что его одолевают те же невеселые мысли. Аднан закрыл глаза и погладил раненую руку. Боль была вполне терпимой. Бывало и хуже. К его шрамам теперь добавится еще один. Но Аднан чувствовал, что этот шрам станет последним. У него не было ни малейшего намерения гнить в американской тюрьме или позволить проклятым американцам убить его электричеством, как какое-нибудь животное.
После того, как жилой дом покинули все обитатели за исключением засевших там снайперов, силы правопорядка дали массированный залп из гранатометов по окнам шестого этажа. Оба снайпера прекратили огонь, и самая серьезная перестрелка, имевшая место в Пенсильвании после великого сражения под Геттисбергом, завершилась. Стражи закона, вломившись в квартиру, обнаружили два тела. Надо сказать, что снайперы погибли лишь после того, как расстреляли все патроны к "М-50" и тысячи зарядов к ручным пулеметам. Оба их пулемета раскалились так, что к ним было невозможно притронуться.
Пациентов больницы эвакуировали, а агента Алекса Форда обнаружили лежащим без сознания на асфальте. После того, как его привели в чувство, он рассказал обо всем увиденном и сообщил, что президента увезли в машине "скорой помощи".
В пяти минутах езды от Бреннана Джамиля наткнулась на первый блокпост. Перед ней хвост в хвост стояли три машины, и полиция приказала всем, кто в них находился, выйти.
Она повернула голову и посмотрела на мальчиков. Младший уснул, а двое других не переставали реветь. Джамиля вдруг почувствовала, что по ее щекам снова потекли слезы.
Ахмед сказал, что не знает ее, и велел с ним не разговаривать. Его убили на ее глазах. Он попытался зарезать президента. Ахмед нарушил план, и был за это убит. Но больше всего ее потрясли его слова: "Я тебя не знаю". Ненависть сожрала его целиком, раздавив в своем безжалостном кулаке сердце поэта. Только так Джамиля могла объяснить то, что произошло.
К реальной жизни ее вернуло постукивание в окно. Стучал полицейский. Джамиля опустила стекло, и вой ребятишек достиг ушей копа.
– Боже, леди, с вашими детьми все в порядке?
– Они напуганы, – ответила нянька, начав заранее подготовленную речь. – Я тоже. Сирены ревут, кругом полицейские, люди кричат… куда-то бегут… Это какое-то безумие! Мир сошел с ума! Я везу детей домой, – сказала она. И без особой необходимости добавила: – Я их няня.
И Джамиля принялась рыдать, отчего детишки заревели еще громче. Шум разбудил малыша, и он, включив в дело могучие легкие, внес свой вклад в общий хор.
– О'кей, о'кей, – торопливо произнес коп. – Мы вас надолго не задержим.
Он кивнул своим людям, те быстро осмотрели машину, не забыв заглянуть и под нее. Там, в каких-то дюймах от них, находился президент. Однако он так и остался необнаруженным. Судя по благоуханию, исходившему от заднего сиденья, мальчишки успели не раз сходить под себя, и копам не терпелось приступить к досмотру следующего автомобиля.
– Всего доброго, – сказал полицейский и, захлопнув дверцу, милостиво махнул рукой.
Минуту спустя Джордж Франклин после множества неудачных попыток сумел дозвониться по номеру 911 и сообщить о том, что случилось в его доме. Он дал подробное описание Джамили, детей и транспортного средства. Но когда это сообщение достигло всех постов, Джамиля уже приближалась к точке назначенного ей рандеву.
Черный вертолет, развернувшись над местом проведения торжеств, совершил посадку там, где незадолго до этого стояли машины президентского кортежа. Одна из дверей вертушки распахнулась, из нее появился Том Хемингуэй и сразу заспешил к Картеру Грею, обсуждавшему какой-то вопрос с федеральными агентами.
– Боже мой, сэр! Мы узнали обо всем, когда возвращались из Нью-Йорка. Президент жив?
Судя по сосредоточенному взгляду Короля разведки, он уже успел составить план действий и установить необходимые приоритеты.
– Мы узнали, что президент похищен, – сказал Грей. – А мне надо как можно скорее быть в Вашингтоне.
Минуту спустя геликоптер взмыл в воздух и взял курс на юг.
Глава пятьдесят шестая
Джамиля медленно возвращалась к дому Франклинов. Пересадка президента в другое транспортное средство заняла не более минуты, и вывоз прошел гладко. Она включила радио, чтобы узнать последние новости и заглушить нытье мальчишек на заднем сиденье. Эфир гремел сенсациями, однако в сопровождающих их комментариях было очень мало смысла. Сообщалось о множестве убитых, и вся страна, затаив дыхание, следила по радио и телевидению за тем, как президента доставляли в больницу. Скоро они узнают, что дело обстоит совсем не так, думала Джамиля.
Она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила догонявшего полицейского автомобиля. Она взглянула в зеркало заднего вида лишь после того, как в нем засверкали проблесковые маячки. До нее донесся многократно усиленный динамиком голос:
– Остановите машину и немедленно выходите!
Она не стала слушать, поскольку не имела ни малейшего желания выходить из нее. Тем более немедленно. Вместо этого она прибавила газу.
– Похоже, детишки по-прежнему с ней, – обращаясь к напарнику, сказал полицейский.
– Мы можем блокировать ее машину и попробовать потолковать, – ответил ему другой.
– Верно. Но что, если она откажется выходить? Ну-ка давай вызывай сюда снайпера. И скажи, что это срочно.
– Думаю, что ни одного снайпера не осталось. Ну и дела. Четыре года у нас здесь не было ни единого убийства, и вот в течение одного дня на нашем участке похищают президента, а какая-то ополоумевшая нянька крадет детей своих хозяев.
Далее по дороге, примерно в полумиле от них, другая полицейская машина заблокировала проезд. Заметив преграду, Джамиля съехала с асфальта и повела микроавтобус по траве. Копы были готовы возобновить преследование, но этого не потребовалось, поскольку Джамиля затормозила, поставив машину носом к дороге. После этого она расстегнула ремень безопасности и перебралась на заднее сиденье.
– Что, дьявол ее побери, она творит? – сказал один из колов. – Думаешь, она собирается что-то сделать с детишками?
– Кто знает? Как обстоят дела со снайпером?
– Как только я об этом заикнулся, диспетчер заржал. Думаю, что это скверный знак.
– Пока там дети, стрелять мы не сможем.
– Ну и что же нам делать?
– Взгляни! Дверца открывается.
Они увидели, как из открытой двери появились руки, и младенец оказался на траве. За ним последовали и двое старших.
– Ничего не понимаю, – сказал коп.
– Если она попытается их переехать, стреляй по шинам, а я попытаюсь достать ее через ветровое стекло.
Они вылезли из машины. Один из них держал в руке пистолет, второй вооружился помповым ружьем.
Однако у Джамили не было никаких намерений причинять вред детям. Бросив прощальный взгляд на каждого, она вернулась на водительское место. Старшему мальчику няня даже помахала рукой.
– Прощай, Тимми! – сказала она через стекло. – Прощай, противный шалун.
– Няня… – пролепетал, заливаясь слезами, мальчуган и помахал в ответ.
Джамиля терпеть не могла Лори Франклин, но тем не менее испытывала облегчение оттого, что ей не пришлось убивать американку. Детям нужна мать.
Дальше она потратила некоторое время на то, чтобы достать из сумочки листок бумаги и что-то на нем написать. Аккуратно свернув листок, она сжала его в руке. После этого Джамиля запустила двигатель и вновь выехала на дорогу.
К охоте присоединился еще один полицейский автомобиль. Джамиля же повела машину в направлении полицейских, стоящих неподалеку от своей машины.
– Остановитесь! – крикнул один из них через портативный усилитель.
Джамиля не подчинилась – лишь сильнее вдавила педаль газа.
– Немедленно остановите машину, или мы стреляем!
Оба копа подняли оружие. Одна полицейская машина шла следом за микроавтобусом, вторая остановилась, чтобы подобрать детей.
– Стреляем по шинам, – сказал полицейский.
Два одновременно прогремевших выстрела пробили резину передних колес, но микроавтобус продолжал движение. Джамиля до отказа выжала педаль газа, и машина катилась практически на дисках, колотя обрывками покрышек по асфальту.
– Стой! – орал в микрофон полицейский.
Копы открыли стрельбу по задним колесам, но Джамиля не остановилась. Микроавтобус, подпрыгивая и виляя, катился на стражей порядка.
– Она психопатка и собирается нас задавить! – выкрикнул коп.
– Стой! – проорал другой. – Или мы стреляем!
Но Джамиля их даже не слышала. Она во все горло распевала на арабском: "Нет Бога кроме Аллаха". На какой-то миг мысли ее обратились к молодому человеку по имени Ахмед, который завладел ее сердцем. Ее поэт умер и наверняка пребывал на небесах.
Джамиля вспомнила о пророке Магомете, поднимавшемся по лестнице той судьбоносной ночью, чтобы достичь Далекой Мечети – благословенного "седьмого неба". Это был обещанный ей рай. Ничего столь же прекрасного на земле существовать не могло.
Она вдавила педаль газа в пол, и микроавтобус прыгнул вперед.
Помповое ружье и пистолет прогремели одновременно, и ветровое стекло ее машины брызнуло в салон.
Машина вильнула с асфальта на траву и, врезавшись в дерево, остановилась. В тот же миг раздался рев клаксона.
Полицейские подбежали к микроавтобусу и опасливо открыли дверцу со стороны водителя. Окровавленная голова девушки лежала на рулевом колесе. Она смотрела на копов широко открытыми, но уж ничего не видящими глазами. Когда один из полицейских отступил на шаг, из кабины на траву упал сложенный листок бумаги. Полицейский наклонился за ним.
– Что там? – поинтересовался напарник. – Записка самоубийцы?
Первый взглянул на листок, пожал плечами и передал бумагу коллеге:
– Я не читаю по-китайски.
Но это был не китайский, а арабский. Джамиля записала день и час своей смерти.
Глава пятьдесят седьмая
Во время полета в Вашингтон Картер Грей не произнес ни слова. Хемингуэй не пытался прервать размышления шефа, у него и своих мыслей было более чем достаточно.
Когда они приземлились рядом с Национальным разведывательным центром, Грей сразу выбрался из вертолета.
– Вы желаете, чтобы вас доставили домой, сэр? – спросил Хемингуэй.
Грей взглянул на него так, словно ослышался.
– Президента похитили, – сказал он. – Мне надо работать.
Он вошел в здание, вертолет снова взмыл в воздух. Хемингуэй, обращаясь к пилоту, что-то сказал в микрофон.
Тот в ответ кивнул, и геликоптер полетел на запад.
Хемингуэй обратил взор на пол кабины. В грузовом отсеке под его ногами мирным сном почивал президент Соединенных Штатов Америки Джеймс Бреннан.
Через несколько часов даже в самых отдаленных уголках мира знали во всех деталях то, что произошло в городке Бреннане, штат Пенсильвания.
Секретная служба немедленно привела в действие план обеспечения безопасности всех руководителей страны, начиная от вице-президента и кончая государственным секретарем. В соответствии с Двадцать пятой поправкой Конституции США обязанности президента временно взял на себя вице-президент Бен Гамильтон, и причиной этого, впервые за всю историю Соединенных Штатов, стало похищение президента.
И.о. президента чувствовал себя несчастным.
Гамильтон сделал устный выговор директору секретной службы и после разговора с ним пригласил в Белый дом руководителей всех разведывательных учреждений. Вице-президент высказал свое недовольство тем, что они уделили недостаточное внимание мероприятию, требовавшему чрезвычайно тщательного планирования и привлечения более значительных людских ресурсов. Гамильтон понимал, что похищение не только наносит ущерб государству, но и не будет способствовать его победе на выборах, если он в данный момент получит пост таким вот образом. Все давно знали о честолюбивых устремлениях вице-президента.
Грею он приказал явиться в Овальный кабинет поздним вечером.
Выслушав длиннющую гневную тираду в свой адрес и дождавшись, когда Гамильтон выдохнется, Грей спросил, не может ли он отбыть, дабы заняться поисками президента.
Как утверждают те, кто слышал из-за закрытых дверей ответ нового босса, его слова не могли быть напечатаны ни в одной из газет.
После возвращения из Бреннана Кейт пригласила Адельфию и всех членов Верблюжьего клуба вновь собраться у нее. На лице Адельфии все еще сохранилась печать смертельного ужаса. Кейт дала ей воды, но женщина продолжала сидеть, опустив взгляд на сложенные на коленях руки и медленно покачивая головой.
– Алекс в порядке, – сказала Кейт. – Но увидеть его мне не удалось. Я смогла лишь поговорить с ним по телефону. Да и то всего лишь пару минут.
– Не сомневаюсь, что в данный момент с него снимают показания, – произнес Робин. – Он оказался в центре заварухи и мог видеть нечто такое, что может помочь в поисках.
– А чего полезного увидели мы? – спросил Стоун.
– Много стрельбы, много умирающих людей и горящие машины, – ответил Милтон.
– Но перед этим явно что-то произошло, – вмешался Калеб. – Я увидел это на большом экране. Он схватился за сердце.
– Инфаркт? – высказал предположение Робин.
– Возможно.
– Стреляли арабы. – продолжил Робин. – А прежде чем моего соседа застрелили, я вырвал у него оружие.
– Нападение было хорошо скоординировано, – сказал Стоун. – Это было заметно, несмотря на хаос. Вначале стрельба. Затем живые факелы. А затем снова стрельба. При этом направление огня синхронно менялось.
– По крайней мере, лимузину президента удалось уехать, – заметила Кейт. – Пусть даже президента после этого похитили.
– Да. Но отъезд президента, вероятно, входил в планы преступников, – возразил Стоун. – После изоляции машины от кортежа. – Он взглянул на Милтона, ожесточенно стучащего пальцами по клавиатуре ноутбука. – Есть что-то новое, Милтон?
– Всего лишь подтверждение об исчезновении президента и сообщение о перестрелке в Бреннане рядом с больницей Милосердия.
– Больница Милосердия… – задумчиво произнес Стоун. – Если президенту стало плохо, то его должны были доставить именно туда. Такова стандартная процедура.
– И они сожгли "скорую помощь", – вставила Кейт.
– Это также входило в план, – ответил Стоун.
– Ну и что теперь? – обведя всех взглядом, поинтересовался Калеб.
– Нам необходимо поговорить с Алексом, – сказала Кейт. – Он должен просмотреть фильм.
– Боюсь, что парень сейчас очень занят, – заметил Робин.
– Я встречусь с ним, как только он будет дома. Я знаю, что он хочет помочь.
Что касается Стоуна, то он был в этом не очень уверен.
В комнате ситуационного анализа штаб-квартиры секретной службы кипела бурная жизнь. Несмотря на то, что расследование было формально возложено на ФБР, секретная служба не могла остаться в стороне от этого дела.
Ушибленные ребра Алекса Форда были плотно обмотаны эластичной лентой, на руке красовалась повязка. Ему казалось, что его легкие обуглились. Несмотря на это, с него раз десять снимали показания, не забывая при этом вводить в курс последних событий.