…детство и юность Романа Федоровича Белянчикова адвокат пропустил по нескольким причинам: и к делу там ничего не относилось, и знал маловато.
Ну, родился более чем полвека назад в семье Белянчиковых мальчик Рома (как метко сказал Полока – случился у папы с мамой Роман). Рос как все, звезд с неба не хватал, был нормальным троечником, потому и ушел после восьмого класса в какое-то сантехническое ПТУ, которое и закончил без блеска.
Пришло время – отслужил в армии, тоже без отличий – до Афганистана было еще далеко, Вьетнам уже потухал, а Ангола только разгоралась. Так что ни с какого боку не герой.
Вернулся в родной город и пошел работать по специальности, водопроводные трубы в домах менять.
Надо особо отметить, что в родном государстве время от времени народное хозяйство сотрясали разного рода движения – стахановское ли, бамовское…
И попал Роман Белянчиков под очередное такое движение – типа молодежь на руководящие посты, или доверять молодежи больше рулить, то есть, стали назначать молодого сантехника руководить проводимыми работами. Масштаб, ясное дело, мелкий, копеечный, но…
Очень скоро начальство заметило, что там, где руководит Белянчиков, налицо результат, и, что характерно, почти всегда положительный! Парня быстро назначили мастером, потом бригадиром – справляется!
Люди, правда, о его руководящих талантах отзывались глухо – жесток, дескать, начальничек не по годам, работников ни во что не ставит. Им веско отвечали, что, зато не пьет, в тресте все грамоты и знамена собрал, в институт поступает, на заочное…
А, как только Белянчиков институт закончил, забрали его в трест и всего лет за семнадцать вырос он от Романа до Романа Федоровича – директора этого самого треста.
И женился Роман Белянчиков удачно – сразу и по любви и по расчету. Жена – в городской администрации не последний человек в торговом отделе, а "такая корова нужна самому"!
Когда Советский Союз развалился, Роман Федорович Белянчиков не стал бегать по митингам, сжигать партийный билет и клеймить позором собственное прошлое. Роман Федорович Белянчиков просто продолжил работать на своем месте заместителя председателя горисполкома по коммунальному хозяйству.
Время было лихое, демократы рвали государственный руль у коммунистов, те вяло отбивались. В такой ситуации позиция Белянчикова и у тех и у других вызывала искреннее возмущение.
И когда на очередных выборах главой города стал демократ, Белянчикова вышвырнули на улицу с такой поспешностью, что забыли хоть для вида соблюсти законность.
Выборы состоялись в декабре.
А уже в середине января город стоял, затянутый льдом, пронизанный паром из рваных труб отопления. Детские сады, школы и больницы приходилось закрывать из-за крайне низких температур внутри.
Назначенный вместо Белянчикова демократ был хорошим преподавателем истории в местном пединституте. И с политикой у него все было хорошо. И коммунистов он ненавидел правильно. Только для управления коммунальным хозяйством Чкалова всех этих качеств явно не хватало. Поэтому уже в начале февраля Р. Ф. Белянчиков без шума и скандалов вернулся на свой пост, чтобы никогда больше его не покидать…
Шло новое время новой России. Мэров снимали и сажали, переизбирали на новый срок и прокатывали на очередных выборах. Но, ни один мэр Чкалова, ни разу не посмел даже поставить вопрос о снятии с должности заместителя главы администрации Белянчикова…
– Теперь вопрос для быстро соображающих, – прервал свой увлекательный рассказ Борис Львович, – кто еще в нашем городе имеет такие связи во всех структурах и сообществах? Кто еще может просто попросить об услуге, и любой чиновник расшибется в лепешку, чтобы эту услугу оказать?
– Рассказ многое проясняет, – согласился Глебов, – а что, Белянчиков сам никогда не пытался стать мэром?
– Никогда, – подумав, ответил Полока, – мэр – должность, прежде всего политическая. Значит, чтобы выбраться, надо лечь под какую-то политическую силу, партию…. Белянчиков смог доказать и отстоять свою политическую нейтральность, поэтому кто бы ни пришел к власти – Романа Федоровича не заменят. Знаете, какого цвета мех белого медведя?
– И какого?
– А никакого. Бесцветный. Так что можно смело сказать, что Роман Федорович Белянчиков – это белый медведь чкаловского политического бомонда. Причем медведь и по повадкам…, далеко не мишка с логотипа "Единой России"…
– Понятно, – нетерпеливо согласился Андрей, – теперь, если можно, поближе к нашему случаю…
…Сказать, что перестройка уж совсем никак не затронула Белянчикова, было нельзя. Как только семейное положение перестало быть предметом разбирательств на партийных собраниях, он немедленно развелся с уже нелюбимой женой, оставив ей на память дочку и неограниченные возможности для ведения личного бизнеса. Бывшей супруге теперь так или иначе принадлежали все основные торговые центры города. А вот дочка была известна уже другими достижениями.
Маргарита Романовна Белянчикова считалась в провинциальном Чкалове местной Перис Хилтон. Ну, или Ксенией Собчак – если кто не слышал про Перис Хилтон….
От родителей ей досталась недурная внешность, склонность к полноте и железный характер. Если бы она занялась бизнесом, пошла в адвокатуру или метала ядро, она, без сомнений, смогла бы достичь впечатляющих результатов.
Но девушка, имевшая по местным меркам более, чем все, пошла в разнос…. Основным ее занятием стал постоянный поиск приключений – так она боролась со скукой. Когда все есть, найти что-то увлекательное с каждым разом становится все труднее. Ну, отдохнула на Канарах, ну, половила акул на Большом Барьерном рифе, ну, поохотилась на львов в Африке…. А завтра? А через месяц? Опять акулы, опять львы?! Плюс три неудачных замужества за четыре последних года…. Короче, скука побеждала. Пойти на телевидение вести какую-нибудь программу, как Собчак? Маргарита шепелявила, знала об этом дефекте и жить с сознанием того, что над ней потешается ("Шоу шепелявых"!) половина области позволить себе не могла! Оставалась только богемная жизнь…
Только не надо сразу представлять себе музеи, пассажи и бьеннале. Богемная жизнь в российском понятии – именно понятии! – это казино, презентации и тусовки. И здесь Маргарита Белянчикова была настоящей королевой Чкалова. Она позволяла себе все! И ее ближайшее окружение с упоением подхватывало любой "королевский" каприз, отлично зная, что папа дочку "отмажет". Следовательно – их тоже.
Правда и папа временами пытался приструнить свое исчадие. Так, после того, как она в невменяемом состоянии въехала на своем Хаммере в троллейбусную остановку – слава Богу, обошлось без трупов! – папа лично порвал ее водительское удостоверение и строго наказал гаишникам новое не выдавать. Так что, теперь она гоняла все на том же Хаммере без прав.
Народная молва с наслаждением смаковала похождения Маргариты, благо любые выдумки были намного бледнее действительности! А девушка внимательно следила за народной молвой и старательно не давала ей увянуть.
Но с годами народная молва стала куда реже обращать внимание на Маргариту. Сработал банальный эффект привыкания – сколько можно об одном и том же…. Да и сама она несколько утихомирилась – наверное, устала. Поползли слухи о наркотиках…. Папа сразу возбудился, попросил МВД слухи проверить, после чего слухи исчезли.
А несколько дней назад Маргарита исчезла из города. Никто, правда, сильно не заволновался – бывали, знаете ли, прецеденты, и не раз. Даже как-то джигиты невесту воровали. Невесту вернули в родной город через месяц за чудовищный выкуп – всей джигитской диаспоре было аргументировано отказано в праве вести в Чкалове любую торгово-финансовую деятельность. Плюс полицейские целевые рейды с задержанием нарушителей паспортного режима. Так что, капитуляция диаспоры была мгновенной, полной и окончательной…
– Вот, в принципе, и все, – облизал пересохшие губы Борис Львович, – что знаю…. Там, на столике, бокал с шампанским…. Если можно – глоточек…
– У нее друзья были?
– Господи, Андрей Иванович, какие в таком обществе могут быть друзья, – Полока даже скривился, – золотая молодежь, никаких общих интересов. Сегодня одни пришли, завтра другие…
– А казино это, про которое вы говорили, где?
– "Гульден"? Рядом с драмтеатром.
– Почему "Гульден"? – насторожился Андрей, – вы у следователя какое-то другое название говорили…
Полока усмехнулся:
– Столько лет у нас живете, Андрей Иванович, а элементарных вещей не знаете. "Гульден" – это народное название казино "Голден гейм", в котором Маргарита Белянчикова проводила большую часть своей незадавшейся жизни. Согласитесь, чем язык ломать об английские словеса, куда как проще выговорить известное всем название голландской валюты. И смысл существования казино точно передает. Так сказать, два в одном.
– А, ну да… – рассеянно согласился Глебов.
Что бы еще спросить?…
Согревшееся и насытившееся тело вдруг властно потребовало найти постель. Это, видимо, заметил и Полока, потому что обеспокоенно спросил:
– Надеюсь, вы не собираетесь у меня остаться на ночлег?
Андрей пересилил себя, встал и прошелся по комнате, мимолетно вспомнив о достаточно близкой подруге адвоката. Да, пора и честь знать. Вот только о себе позаботиться не мешает…
– Борис Львович, у вас деньги есть?
Адвокат едва не поперхнулся поданным шампанским. Целую минуту он пытался сформулировать правильный ответ. Глебов понимал его, поэтому с ответом не торопил.
Наконец адвокат победил человека:
– Есть. Немного. Понимаю – вам надо…
– Очень надо, – подтвердил Андрей, – иначе я не смогу уехать в Москву. Домой мне возвращаться нельзя, понимаете?
Полока сильно затряс головой, чтобы показать, как он это понимает.
– Не дадите денег – я просто останусь у вас жить, – закончил свою мысль убийственным аргументом Глебов.
Полока поразмышлял еще немного и, наконец, принял нелегкое для себя решение:
– Снимайте наручники, я дам вам деньги.
– Нет, Борис Львович, отстегивать от батареи я вас не собираюсь, – возразил Глебов, – а вдруг вы меня задержать попытаетесь? И погибнете… при попытке задержания. Не будем искушать судьбу. Вы мне скажите, где деньги, я сам, сколько надо возьму. Мы же интеллигентные люди, Борис Львович, а интеллигентные люди должны доверять друг другу!
– Но вы же мне не доверяете! – завопил возмущенный адвокат.
– А я сейчас никому не доверяю. Да и речь не обо мне, а о вас. Где деньги? Чем больше будете тянуть, тем дольше я отсюда не уйду. Да не переживайте – возьму ровно столько, сколько мне нужно на дорогу… и на первое время.
Полока поборолся " за торжество здравого смысла и доверие" еще пару минут, но в результате все-таки мрачно кивнул на книжный шкаф:
– Вторая полка сверху. Философский энциклопедический словарь.
Андрей вытащил увесистый том, быстро перелистал. Нашлось шесть купюр по тысяче рублей каждая. Негусто. Он оглядел книги еще раз:
– Борис Львович, а в юридическом словаре такие закладки есть?
Борис Львович почернел.
Андрей, недолго думая, вытащил следующий том и тряхнул его над диваном. Из тома маленькими вертолетиками закружились-посыпались тысячные купюры. Еще двенадцать штук. Всего восемнадцать.
Больше просматривать библиотеку адвоката Глебов не стал – пожалел сердце хозяина. Да и с подругой Полоке еще предстоит рассчитаться – время то тикает…
– Все, Борис Львович, держу слово – ухожу, – он уже почти вышел из комнаты, обернулся в дверях, – о визите моем рассказывать следователю не стоит. Выставите себя посмешищем, кроме того еще пособничество припаяют, укрывательство…. Деньгами, вон, снабдили опять же. Давайте, пусть это будет нашей с вами маленькой тайной! А деньги я вам верну, честное слово! Как из этой ситуации выпутаюсь, так сразу и верну…
Ни малейшего проблеска энтузиазма на лице адвоката Андрей так и не заметил. Зря распинался…
Он снова вышел было в коридор, как сзади послышался испуганный крик Полоки:
– Андрей Иванович! Вы куда?! А наручники?!
Пришлось вернуться.
Глебов достал из кармана согнутую проволоку и торжественно вручил ее ошеломленному адвокату:
– Держите. Это будет моя фора во времени – пока откроете, я уже буду далеко. Не грустите, Борис Львович, лично я открыл два замка менее чем за минуту. А вам всего один надо осилить. Ну, удачи. Провожать не надо. Дверь за собой захлопну.
Откуда интеллигентный, воспитанный адвокат знает слова из лексикона железнодорожного охранника, Глебов выяснять уже не стал. И так, знаете ли, задержался…
Где лучше прятаться
То, что домой возвращаться нельзя, было ясно как божий день. Дело даже не в возможной засаде. Скрипнет паркет, польется вода или свет мигнет в арестованной квартире – бдительные соседи донесут "куда следует" немедленно.
Андрей уверенным шагом направлялся в центр города. Где спрятаться, он решил еще в ту минуту, когда понял, что отъезд в Москву почему-то откладывается.
А вот почему отъезд откладывается, Глебов четко сформулировать не мог. Правильнее всего было бы сейчас рвануть на перекладных из Чкалова куда-нибудь подальше, пока не объявили всероссийский розыск, не размножили фотографии из архива Виталика. Сесть на попутку, выехать за пределы области, там пересесть на поезд и уже послезавтра рассказывать Елене Викторовне Глебовой-Минимурзиной свои злоключения. Денег на данную операцию хватило бы с лихвой. Спасибо адвокату…
Но вот, притупилось за последние часы чувство самосохранения, и все тут! И, наоборот, оттягивающий карман револьвер вкупе с удачным посещением адвоката придавал мыслям Андрея новое направление. Теперь хотелось доказать свою невиновность. Кому? Как ни странно, все тому же Владимиру Ильичу Миленину.
Он зашел по дороге в круглосуточную аптеку, накупил разных лекарств от простуды, бинт и зачем-то зеленку. В попавшемся работающем ларьке набрал целый пакет "сникерсов", соков и печенья. Долго смотрел на сигареты, пока вдруг совершенно ясно не понял, что курить ему не хочется совершенно. Ну что ж, все равно когда-то надо было это дело бросать…
…Кто сказал, что с девушками мужчины знакомятся исключительно из корыстных мужских интересов? С Таней Андрей познакомился за полгода до этого и рассматривал ее как друга. Как его рассматривала Таня – ее дело, тем более, что все равно у нее ничего не получилось. Два месяца назад Андрей и Таня гуляли по центру Чкалова. Пешком. Никуда не торопясь. На улице стоял август, деревья уже давно потеряли свежесть зелени, но и желтеть еще совсем не собирались. Настроение у обоих было под стать августу – удовлетворенность с капелькой непонятного сожаления.
– Смотри, – сказала вдруг Таня, – бомж.
Андрей посмотрел в указанную сторону и действительно увидел бомжа, медленно бредущего вдоль стены дома.
– Ну, бомж. Ну и что? – лениво поинтересовался Андрей.
– Дальше смотри, – странно повеселевшим голосом сказала Таня, – смотри, что делать будет.
Бомж неторопливо дошел до подвального окна, с усилием отодвинул край решетки и пролез внутрь. Все…
– Уже третий раз его здесь вижу. Наверное, живет в подвале, – с восхищением сказала Таня, – молодец! Классное место выбрал.
– Чем классное то? – удивился радости подруги Андрей.
Подруга крепко ухватила его за руку и потащила за угол дома.
– Читай, – гордая за бомжа, она подвела Глебова прямо к вывеске у подъезда.
Вывеска была красной, буквы сообщали всем желающим, что в этом здании уютно расположился народный суд города Чкалова.
– И что? – спросил непонятливый Андрей, тут же получив тычок под ребро в довесок к ответу:
– Ничего! Кто его здесь побеспокоит? Никто! Конкуренты из канализационных люков не придут, полиция в жизни не догадается. Такая крыша! Причем как в прямом, так и в переносном смыслах.
– Будут в подвале порядок наводить и вышибут его отсюда в два счета.
– Порядок в подвале?! Да они, небось, даже где ключи от него лежат, не знают! Если зимой батареи не прорвут, в этот подвал до следующего сезона никто не заглянет! Так что, в отличие от многих законопослушных граждан, этот бомж жильем на некоторый срок обеспечен. И сухо и тепло…
– А откуда ты все про этот подвал так хорошо знаешь? – немного подумав, удивился Глебов.
Таня скромно потупилась и ответила:
– Да работаю я в этом здании. На втором этаже. В секретариате.
Они погуляли еще немного, а потом поехали к Тане в гости, после чего Глебов и думать перестал об удачливом бомже. А потом и вовсе забыл эту историю…
…а сегодня вспомнил. И правда, где лучше всего прятаться? Правильно, под носом у тех, кто тебя ищет!
Конечно, идеально было бы спрятаться в тюрьме или здании РОВД, но совершенно нереально. Зато суд подходил для временного пристанища отлично – та же власть, только охраняется меньше…
В подвал здания чкаловского городского суда и держал сейчас путь Андрей Глебов. Пакет с едой был не только запасом провианта на первое время, но и предложением мирного сосуществования в одном подвале двух изгоев – бомжа и беглого преступника…
Чем хорош город Чкалов – за два часа пешком можно пройти его вдоль и поперек. Это не то, что, скажем, Волгоград, колбасой протянувшийся вдоль Волги на добрую сотню километров. Там житель северного района даже не считается земляком района южного!
Минут через сорок пути Глебов уже воровато озирался у здания суда, стараясь вспомнить нужное подвальное окно.
Окно нашлось быстро – а чего его из трех искать то! И решетка с нужного конца отходила от стены ровно настолько, чтобы давно не обедавший взрослый человек мог пролезть в щель и оставить при себе почти все пуговицы.
Рама окна скрипнула и распахнулась. Андрей спрыгнул с высокого подоконника и замер перед собственным силуэтом, очерченным на полу светом уличного фонаря. Дома…
Если в подвале и был квартирант, он никак себя не выдавал – ни шорохом, ни дыханием. Затаился, подумал Глебов, высматривает, оценивает. И правильно. По ночам хорошие люди дома спят, по себе знаю…
А, может, тут и нет сейчас никого – совершенно необязательно, чтобы бомж жил здесь все лето и решил остаться на зимовку. Тогда тайну подвала знает один Глебов! Ну, еще Таня, но она не в счет.
Когда зрение более – менее адаптировалось к подвальной темноте, Андрей стал аккуратными шагами передвигаться, пытаясь ориентироваться в пространстве. По всему выходило, что подвал был огромен, во все здание, но заставлен многочисленными стеллажами, заваленными пачками бумаги. Что-то типа архива, хранилища. Под потолком змеились едва угадываемые в темноте трубы. В воздухе стоял ни с чем не сравнимый и ни с чем не спутываемый запах бумажной пыли – самого жуткого аллергена прошлого века.
Андрей минут двадцать кружил по подвалу, пока не уверился окончательно, что бомж "сникерсов" явно не хочет, поэтому и ушел, не дождавшись…. Тем лучше. А если вернется – вот они, шоколадки американские, на всех хватит.
Он вернулся к лазу, тщательно осмотрел окно и плотно закрыл его на случай осмотра, потом уселся на какие-то бумажные тюки и начал неторопливо поедать один батончик за другим, запивая их соком. Заодно проглотил и горсть таблеток, сильно в темноте не разглядывая – на всякий случай, как профилактическое средство после купания.