Дзэнта помрачнел. Он был готов на все, раз такое положение в доме, но не мог сразу отказаться от того будущего, которое нарисовал в своем воображении; они с мамой в конце августа переселяются в комнатку при больнице. Комнатка маленькая, но вдвоем они вполне поместились бы. Год назад Дзэнта лежал в той больнице (у него был аппендицит) и хорошо знал ее. Там живет черно-белая кошка по имени О-Хан а , у которой родилось тогда шесть славных котят. На окнах в коридоре висит много клеток с птицами: есть и рисовки, и ткачик-аминдава, и канарейки. При больнице проживает старый пес Горо, он спит у входа. Встанешь утром, погуляешь с Горо, накормишь птиц - и можно в школу идти, главный врач больницы добрый, а медсестры все красивые.
И вот теперь мечты о такой прекрасной жизни рушились. Что его ждет у дядюшки Укаи?
- Мама, а что, если никуда не ездить? Давай поживем здесь, пока вернется папа, - выпалил вдруг Сампэй, словно сделал важное открытие.
- Ах, если бы только это было возможно! - грустно улыбнулась мама.
- Конечно, возможно. Мы с Дзэнта-тян все сами будем делать: и готовить, и стирать, и воду для мытья греть. И тогда ты, мама, сможешь уходить куда хочешь. Будешь деньги зарабатывать. Дзэнта-тян, давай с завтрашнего дня и начнем. Если меня научат, я даже рис сварю. А? Мама? - сказал Сампэй храбро.
Кто-то из мальчиков поднимается и тихонько идет к двери. Мать только-только легла в постель. Услышав шаги, она спрашивает:
- Кто это?
- Я.
- Это ты, Сампэй-тян?
- Ага.
- Куда ты?
- Мама, а сколько сейчас времени?
- Десять. Я только легла спать.
- А…
Сампэй возвращается в постель.
- Мам! А до утра еще долго?
- Долго, сынок.
А Сампэй собрался готовить завтрак.
Проходит еще час или два, он снова вылезает из-под одеяла и идет к двери.
- Кто там? Сампэй-тян?
- Ага. Который час?
- Одиннадцать или двенадцать ночи.
Сампэй возвращается на место. Ему не спится. Часа в четыре утра он наклоняется над ухом спящего Дзэнты и шепчет тихонько:
- Дзэнта-тян, вставай!
Дзэнта не просыпается.
- Эй, уже утро! - трясет его Сампэй.
- М-м-м-м!
- Пойдем завтрак готовить.
- Зачем?
Дзэнта совсем забыл вчерашний уговор.
- Как зачем! Мы же решили все делать сами.
- Что делать? Зачем?
- Ты что, забыл?
Дзэнта с трудом просыпается. Мама крепко спит. Она не сомкнула глаз до рассвета. Мальчики осторожно вылезают из-под москитной сетки.
В кухне, над очагом, висит котелок с водой, на переносной печке стоит кастрюля. Открыв крышку котелка, они видят там рис, в кастрюле уже налита вода. В очаге заготовлена растопка, рядом лежат дрова. На дровах - спички. Все очень просто.
- Дзэнта-тян! Остается только зажечь огонь.
- Угу.
- Ну, зажигай скорее.
Толкая друг друга, они присаживаются на корточки у очага.
Дзэнта зажигает растопку, и когда она разгорается, кладет в очаг дрова. Он кладет сразу четыре полена, и в нос ему валит густой дым. Дзэнта изо всех сил дует на дрова. От дыма щиплет глаза, но щекам текут слезы. Сампэй тоже дует, но и вдвоем они не могут справиться с дымом.
- Неси скорее веер! - кричит Дзэнта.
Сампэй бежит в столовую. Дым проник уже и сюда. Но когда они помахали веером, огонь быстро разгорелся. И тут им стало весело.
- Здорово, Дзэнта, правда?
Сампэй протягивает руки над очагом, будто хочет согреть их, хотя стоит теплое летнее утро. Вдруг из котелка повалил пар. Это пугает их, и Сампэй спрашивает:
- Что же делать?
- Снимем крышку, да и все тут, - говорит Дзэнта, поднимая крышку.
Из котла выползает пена и стекает в очаг. Тогда он машет веером, и пена оседает. Он закрывает котелок крышкой. И всякий раз, как пена начинает выползать из котелка, он открывает крышку и машет веером. Скоро начинает сильно пахнуть горелым. Что же делать? Сампэй поневоле бежит к маме.
- Мама! Рис сгорел.
Рис и правду подгорел.
- Ну-ка, отойдите оба в сторонку, - говорит мама, но они не слушаются.
- Это ты, мама, отойди в сторонку, а мы будем готовить рис. Вот увидишь, какой будет вкусный.
И Сампэй оттесняет маму в столовую.
- Да-да! Осталось только приготовить мисо-сиру и все, - заявляет Дзэнта, обеими руками подталкивая маму в спину.
- Прекратите сейчас же! - говорит мама, но мальчики, пыхтя, вытесняют ее из столовой в прихожую.
- Я не шучу! - сердится мама, а мальчики бегут в кухню и закрывают стеклянную дверь между столовой и кухней; когда же мама пытается открыть ее, Сампэй и Дзэнта наваливаются на дверь и не пускают ее в кухню.
Тогда мама говорит:
- Ну хорошо, я займусь своими делами, а вы спрашивайте у меня, что будет нужно.
- Ладно! - бодро выкрикивают мальчики и принимаются за работу.
- Эй, Дзэнта! А что мы должны теперь готовить?
- Мисо-сиру.
- А как его делают?
- Сначала в печке разводят огонь.
- А как?
- Зимой берут угли из хибати , а сейчас как…
- Пойду-ка спрошу… Мам! А как разводят огонь в печке? Дзэнта не знает.
- Ха-ха-ха! - смеется мама. - Головешки в очаге есть? Вот и перенесите их в печку, а сверху угли положите.
- Так просто?
Сампэй бежит на кухню. Однако теперь куда-то подевались щипцы для угля.
- Ведь были же!
Он снова бежит к маме.
- Мам! А если нет щипцов для углей, что делать?
- Как что! Искать щипцы.
- Эй, Дзэнта, надо искать щипцы.
Наконец щипцы находятся, горящие головешки перенесены в печку, угли положены, кастрюля поставлена. Сампэй бежит спросить, что делать дальше.
- Мам, кастрюлю мы поставили на печку, что теперь делать?
- Налить мисо-сиру, нарезать овощи…
- Понятно, - не дослушав до конца, Сампэй бежит на кухню.
- Эй! Надо мисо-сиру налить и овощей нарезать.
- Овощей? А каких овощей?
- Ах да!
Сампэй снова летит к маме.
- Мама, а каких овощей?
- Луку и картошки.
- Луку и картошки, - докладывает Сампэй, вернувшись на кухню.
- А где они?
Ох и трудная эта работа - готовить еду!
Около полудня у ворот раздался тяжелый скрип колес. Дзэнта и Сампэй выскочили из дома. За воротами стояли Акадзава Дзюдзо, судебный исполнитель и лошадь с телегой.
- Беда!
Мальчики побледнели. "Надо было срочно сказать маме", - думает Сампэй. Но кто же это там? За телегой толпятся ребята во главе с Кинтаро и во все глаза глядят на Сампэя. Может, не обращать на них внимания?
Надо бы спросить: "Кто вы? Зачем приехали?" Но Сампэй не спрашивает. Он утихомиривает стук своего сердца и с равнодушным видом идет к ребятам. Кинтаро, виновато и робко глядя на него, говорит:
- Давай поиграем, Сампэй-тян!
- Давай, - соглашается Сампэй.
Подпевала Кинтаро, Гиндзиро, сразу же подходит к Сампэю.
- Сампэй-тян, а мы олимпийские игры хотим устроить.
- Да? Ну что ж, я все могу, - хвастает Сампэй.
- И тройной прыжок?
- Могу.
- И прыжок в высоту с шестом?
- Могу.
- А бег с барьерами?
- И это могу.
- А прыжки в длину?
- А… Ничего не стоит!
- Лазанье по деревьям?
- Подумаешь! Мой брат недавно залез на хурму, держась за ствол одной рукой.
- Одной рукой?
- Ага.
- Врешь! - не верит Гиндзиро. - Забраться на дерево, держась одной рукой, никто не сможет. Правда, Кин-тян?
Кинтаро не отвечает. Мальчишки переглядываются. Некоторые уставились в землю.
- Правда, не сможет? - говорит Гиндзиро, обращаясь к ребятам за поддержкой.
Все согласно кивают.
- А я смогу, - решительно и громко заявляет Сампэй - что ему еще остается делать?
Тогда Камэити выходит из толпы мальчишек и говорит Сампэю:
- Ну тогда попробуй залезь на криптомерию у храма.
- Ну и залезу.
- Вот и лезь сейчас.
- Ну и пожалуйста.
Мальчики, переглядываясь на ходу, направляются к криптомерии. "Зря это я напросился!" - думает Сампэй, оглядываясь но сторонам: не видно ли Дзэнты, спросить бы у него, что делать. Но брата поблизости нет. Видно, домой убежал. Как раз в это время из дома вышел Акадзава и возчик - тащат к телеге шкаф.
- Эйсё! - дружно восклицают они, водружая шкаф на телегу.
В доме происходит что-то непонятное.
- Залезу! - говорит Сампэй, отступать некуда. - Несите сюда криптомерию. Вот сейчас же и несите.
Мальчишки в изумлении остановились.
- Да ты просто не можешь забраться на нее. Вот и все!
- Ах так! Тогда идем.
И Сампэй идет. Он решает во что бы то ни стало забраться на криптомерию, держась за ствол одной рукой.
Итак, Сампэй решил залезть на криптомерию, держась за ствол одной рукой. И он должен был это сделать, чего бы это ему ни стоило. Однако по мере приближения к храму уверенность его потихоньку улетучивается.
Подошли к криптомерии. Сампэй плюнул на ладошки, напряженно оглядел стоящих вокруг него мальчишек и сказал:
- Чур, сначала проба.
Он обнял двумя руками прямой, как телеграфный столб, ствол криптомерии и стал карабкаться вверх но нему.
- Эйсё! Эйсё! - кричали ребята.
Сампэй взобрался метра на три и соскользнул вниз.
- А теперь взаправду полезу. И буду держаться одной рукой. Ну, а вы? Вы что будете делать? - спросил он, оглядывая всех.
Мальчишки молчали.
- Если я залезу, вы тоже заберетесь? Да?
Никто ему не ответил.
- Кин-тян, ты полезешь?
- Зачем? - Я не обещал.
- А ты, Гин-тян?
- И я ничего не говорил.
- А ты, Камэити?
- И я тоже.
- Как?! Никто не хочет? Тогда и я не полезу.
- Почему?
- А потому что вы хитрые.
- Так ведь это ты сам сказал, что можешь забраться, - загалдели все.
- Ага! Если я один полезу на дерево, какие же это олимпийские игры?
На это возразить никто не мог. Как тут возразишь? Только Камэити и Цурукити твердили:
- А ты же говорил! Говорил!
А Сампэй, поглядывая на криптомерию, лихорадочно соображал: нет ли какого-нибудь способа взобраться на нее с помощью одной руки.
В это время позади послышался голос Дзэнты.
- Сампэй-тян! - Подбежал бледный запыхавшийся Дзэнта. - Мама зовет.
Сампэй сразу же забыл о том, что должен взбираться на криптомерию. Он помчался во весь дух к дому. Вбежав в дом, Сампэй очень удивился: стало как-то темно, словно в сумерках. Из прихожей он прошел в гостиную, из гостиной в дальнюю комнату. Кругом было пусто, будто в нежилом доме, В столовой остался только столик для еды, веник да щетка для сметания пыли.
"Мама, почему у нас так пусто стало?" - хотел было спросить Сампэй, но не спросил. Понял: пришли люди с фабрики и забрали все вещи. Мама собиралась куда-то уходить.
- Вы сидите дома, а я пойду к Оми-сан, - сказала она.
Оми-сан - адвокат, он живет в городе.
Мама вышла, сдерживая волнение, а мальчики так и остались стоять посреди пустой комнаты. Ни сидеть, ни лежать не хотелось. Когда дом пуст, он кажется чужим. Словно стоишь на обочине дороги и вот-вот пойдет дождь и подует ветер.
Итак, Акадзава Дзюдзо привел судебного исполнителя, погрузил на телегу все их имущество и увез. Он заявил, что вещи будут в большей безопасности, если хранить их на фабрике, поскольку есть опасение, что они могут быть перевезены в другое место или исчезнут. Дом был теперь пустым, словно его сдавали внаем. Было темно и холодно, и посреди этого пустого и холодного дома стояли в растерянности Дзэнта и Сампэй. Мама ушла в город к адвокату, и они не знали, чем заняться. Вдруг Сампэй спросил:
- Дзэнта, а качели забрали?
- Нет, качели не взяли.
- А мой велосипед?
- Велосипед? Не знаю. Может, взяли, а может, нет. Забыл.
Дзэнта опустил голову. По правде говоря, он знал, что и трехколесный велосипед Сампэя увезли.
- А… Ладно. Он старый, - сказал Сампэй.
Разговор успокоил мальчиков.
- Давай на качелях покачаемся, - предложил Сампэй.
- Давай, - охотно согласился Дзэнта.
Они побежали к хурме. Первым на качели залез Сампэй. Дзэнта качал его. Потом Сампэй раскачивал Дзэнту. Сначала они качались по пять-шесть раз, но ждать своей очереди не хватало терпения, и они стали качаться по одному разу.
- А теперь заберемся на хурму, - предложил Сампэй.
Полезли наперегонки. Не успели оглянуться, как оба сидели на верхушке дерева.
- А ну, кто быстрее спустится. И… раз!
Обдирая коленки, они соскользнули с дерева и шлепнулись на землю. Они уже не обращали внимания на такие мелочи, как ободранные коленки или синяки. Наоборот, им становилось все веселее.
- Побежали вокруг дома, - сказал Дзэнта.
- Давай.
- Раз, два… Стой! Пять раз обежим, финиш у хурмы. Раз, два, три!
Они побежали. Дзэнта, конечно, впереди. Сампэй не добрался и до половины пути и был только у гостиной, а Дзэнта уже крикнул: "Первый круг!" "Второй круг!" он выкрикнул, когда Сампэй был у кухни. Тогда Сампэй схитрил.
- Третий! - крикнул он, хотя сделал только два круга.
На последнем круге он разулся, босиком пробежал по веранде и через дальнюю комнату выскочил к финишу.
- Пятый!
У финиша они оказались одновременно. Дзэнта, конечно, рассердился.
- Э… так не пойдет, Сампэй-тян!
- Почему? Мы же не условились, как бегать.
- Нет, нет! Ты еще один круг должен сделать.
Однако мальчики сильно устали, да и ссориться не хотелось, поэтому, вместо того чтобы бегать, они взяли лежащую неподалеку циновку, расстелили ее под деревом и растянулись на ней, потные, тяжело дыша. Болели коленки, ободранные о дерево, но уныние как рукой сняло. Они отдыхали, забыв обо всем, глядя в высокое небо. Когда усталость немного прошла, Сампэй предложил:
- Дзэнта, давай десять раз обежим вокруг дома.
- Можно и десять, - согласился Дзэнта.
Сампэю хотелось утомиться, чтобы ни о чем не думать. Ведь, сколько ни думай, он ничем не мог помочь ни отцу, ни матери.
Тут ворота открылись, и во двор вошли дядюшка Укаи и мама. Дядюшка был не похож на самого себя. Он вошел в дом нахмуренный и насупившийся.
- Сампэй-тян! Поклонись дядюшке, скажи: "Я больше не буду баловаться, возьмите меня к себе", - велит мама.
- Не хочу! - заявляет Сампэй.
И сколько мама ни просит его, он твердит свое: "Не хочу!" Маме ничего не остается, как на следующее утро отправиться вместе с Сампэем в городскую больницу. В ту самую больницу, при которой она должна была поселиться с Дзэнтой. Там мама просит разрешения взять вместо Дзэнты Сампэя: он будет выводить собаку и кормить птиц. Однако главный врач больницы мягко отказывает ей:
- Этот ребенок? Нет, знаете ли…
И теперь они идут обратно домой. Присели отдохнуть на скамейке в городском саду.
- Сампэй-тян! Главный врач не хочет, чтобы ты поселился в больнице.
- Угу.
- А ты еще не надумал поехать к дядюшке Укаи?
- Нет.
- Что же мне теперь делать?
Сампэй молчит. Он думает, как им быть.
- Мам, а в море есть остров Робинзона…
- Вот как!
- Ну да! Мне Дзэнта рассказывал. Там живут козы, зайцы…
Сампэй думает: а что, если уплыть на необитаемый остров и поселиться там втроем - он, мама и Дзэнта. Но маме не до острова Робинзона. Она не слушает Сампэя, все думает о чем-то, о своем.
- Что же делать? - шепчет она подавленно и печально вздыхает.
- Мам! А что, если мы с Дзэнтой станем продавцами газет?
Сампэй вспомнил маленького продавца газет, которого видел у станции.
Мама молча встает. Они выходят из парка и идут по мосту над большой рекой. На середине его мама останавливается и, облокотившись о поручни, пристально глядит в воду. Тяжелые мысли не отпускают ее. "Не броситься ли в реку вдвоем с Сампэем?" - думает она. Мама поднимает голову, улыбается странно и ласково.
- Сампэй-тян! А что ты станешь делать, если я умру? - спрашивает она.
Сампэй медлит с ответом. Он не понимает, серьезно мама спрашивает или шутит. Он молча глядит на нее и улыбается. А мама склоняется к нему близко-близко и спрашивает:
- Ну так что же?
Сампэй продолжает улыбаться. Его немного пугает эта странная ласковость мамы.
- Пойдешь к дядюшке Укаи, если я умру. Да?
Мамино лицо совсем близко от его лица. И оно какое-то непонятное. А Сампэй все улыбается. Прохожих мало, садится солнце. Мама умолкает, пристально вглядывается в воду. Сампэй залезает на перила моста и усаживается на них верхом. Ему становится весело и интересно. Будто он скачет на лошади, как дядюшка Укаи. Сампэй приподнимается над перилами, вытягивает вперед руки, словно держит вожжи, и, забыв о маме, цокает, подражая цоканью копыт:
- Пака-пака, пака-пака!
- Ой! Сампэй-тян! - опомнившись, окликает его мама. И, прижав к себе, плачет.
"Что бы ни случилось, я не оставлю своего мальчика", - думает она.
Мама поплакала немного, обняв Сампэя, сидящего верхом на перилах моста, и сказала:
- Пойдем скорее, нас ведь Дзэнта ждет.
Она взяла Сампэя за руку, и они поспешили к дому. Когда они прошли немного, Сампэй заговорил:
- Мама, как ты думаешь, что лучше: пойти к дядюшке Укаи или не ходить?
- Ты же сам знаешь, что лучше, - сказала мама.
- Тогда я пойду.
- Правда?
- Ну да.
Мама засмеялась сквозь слезы.
- Вот и хорошо. А ты не будешь там озорничать?
- Нет. На деревья не стану лазать, к озеру и на реку ходить не буду. А зачем мне река? Лучше сидеть дома и читать книжки.
- Вот-вот. Будешь тихим и послушным мальчиком. Да?
- Приеду к Укаи, сразу тетушке поклонюсь и скажу:
"Я больше не буду безобразничать". Потом все время стану учить уроки, и сразу сделаюсь первым учеником в классе. И даже старостой.
- Правда?
- Ага! А потом пойду учиться в среднюю школу, а там и в университет поступлю. А когда кончу… - Тут Сампэй умолк. - Мама, а кем я сделаюсь тогда, ты не знаешь?
Он задумался. Маме не нужно было теперь ни о чем беспокоиться. Все складывалось хорошо, лишь бы Сампэй уехал завтра к дядюшке Укаи, а они с Дзэнтой стали бы служить в городской больнице.
- Пойдем, пойдем! Дзэнта ждет, - торопила она Сампэя, радуясь тому, что все обошлось благополучно.
Иногда она даже пускалась бежать трусцой и, войдя в дом, бодро и ласково спросила грустного Дзэнту:
- Заждался нас, малыш?
Дзэнта кивнул.
- Никто не приходил?
- Нет.
Мама устало опустилась у столика в столовой, чтобы перевести дух.