– Не понимаю… Как ты себе это представляешь? – Стоя перед зеркалом, Блейк изучал свою мощную грудь и плоский живот, прощупывал, не отложился ли жирок.
– Когда тебе нужно прочесть компьютерные файлы, ты вызываешь их и просматриваешь. В этом режиме ты можешь что-то дописать, стереть, скопировать, сделать запись и перезапись. Правильно?
– Но это же элементарно, Джо. Неужели до тебя только что дошло?
Джо не обратил внимания на это едкое замечание.
– Если у тебя имеется нейротрансмиттер, способный возбудить активность нейронов, то ты можешь создать ситуацию, при которой информация будет кодироваться в группе нейронов или синапсов, так?
– Безусловно, Джо, мозг так и работает. В нейронаучном детском саду этому учат в первое же утро. – Блейк вытащил из нарядной кожаной косметички дезодорант и тщательно побрызгал подмышки.
Джо проигнорировал и этот укол.
– Как ты думаешь, если к нейротрансмиттеру добавить радиоактивные изотопы, используя достаточно мощный сканер, можно ли прочитать то, что происходит в мозгу?
– В прошлом году Венсеслас проводил подобные опыты с Амандой, – сказал Блейк, присыпая грудь тальком.
– Но Аманда – не живой мозг.
Джо взглянул на часы: десять минут третьего. Утро кончилось. Сначала была лекция, потом консультация. А потом появился Блейк, и они пошли на корт. Сейчас Джо был озабочен – как бы уединиться в своем кабинете и позвонить Джулиет. Однако он прекрасно знал, что Блейк собирается, как обычно, пойти вместе в общую комнату, чтобы перекусить.
– Думаю, ты должен поговорить с Венсесласом, – сказал Блейк.
– Да, пожалуй, – пробормотал Джо, натягивая вельветовые брюки. – Да, между прочим… У меня появилась новая студентка, которая интересуется криоконсервацией.
Блейк надел поверх черной водолазки толстый серый пуловер.
– В каком смысле?
– Она подписала договор с "Крионитом".
– С "Крионитом"? Должно быть, очень разумная девушка. Как ее зовут?
Джо старался не выдать своего интереса.
– О… э… – Он сделал вид, что забыл имя девушки. – Ах да, Спринг, Джулиет Спринг.
Блейк покачал головой, глядя на свое отражение в зеркале, потом похлопал по щекам ладонями, чтобы появился румянец. Он постоянно проделывал эту процедуру, ужасно раздражавшую Джо.
– Да, да, припоминаю… У нас подписано восемьдесят семь договоров. Неплохо, а? За прошлый год количество удвоилось.
– Ты встретил ее на прошлой неделе, когда она приходила ко мне. Ты привел ее ко мне в кабинет.
Блейк наклонился ближе к зеркалу и принялся расчесывать свои длинные темные волосы.
– Рыженькая такая? Так это была она?
– Ага.
– А она ничего! С такой, как она, я бы не прочь провести вечность. Когда она приступает? Я поговорю с ней.
Интерес Блейка к Джулиет заставил Джо ревновать, он уже пожалел, что упомянул о ней.
– Вероятно, со следующей недели. – Джо наблюдал за лицом Блейка и отметил его возросшую заинтересованность. – Очень хорошо, что вам удалось удвоить количество пациентов. Я этого не знал, – попытался он сменить тему. – Я считал, что британцы по-прежнему неодобрительно относятся к идее криоконсеварции.
– Результаты интересные, Джо. Мы, как и раньше, собираемся раз в месяц, в воскресенье, по утрам. Тебе бы снова присоединиться к нам, ты ведь уже давно у нас не был…
Незадолго до трагедии, произошедшей с его отцом, Джо окончательно утратил интерес к вопросам криоконсервации, потому что не видел перспектив этой работы; он полностью сосредоточился на АРХИВе.
– Что за результаты?
– Кое-что любопытное по витрификации, – с таинственной улыбкой сообщил Блейк.
– Да?..
– Ну, пока не очень много, но ты все же взгляни. О'кей?
– Посмотрю, – кивнул Джо.
– Что у тебя за странный интерес к интеллектуальным пилюлям?
Не желая выслушивать новые насмешки Блейка, Джо решил умолчать о своем экспериментировании со сканером.
– Я думаю, что они, возможно, будут способствовать работе АРХИВа…
– Ты хочешь ввести их в его живые нейроны?
– Можно попробовать.
– После каникул получены какие-нибудь новые результаты с АРХИВом?
– Да, было кое-что интересное, но до каникул. Мы добились некоторого реального прогресса в увеличении емкости запоминающего сердечника. В настоящее время мы имеем виртуальную память, емкость которой превышает человеческую приблизительно в семь раз.
– И все-таки, даже при такой мощности, вы находитесь где-то между тараканом и мышью, так?
Джо нехотя кивнул:
– К сожалению, так.
АРХИВ мог запомнить и воспроизвести объем информации, эквивалентный разуму семи человек, но пользовался этой информацией весьма ограниченно, хотя прогрессивные изменения происходили.
– Однако с каждым днем он становится все разумней, даже сам обучился разной ерунде… То есть с биологической частью у нас все отлично, наблюдается прогресс.
– А в подкачке информации от людей есть успех?
Джо сложил в спортивную сумку влажные после игры тенниску и шорты, сверху сунул кроссовки и застегнул "молнию".
– Нет, – ответил он, – никакого.
Блейк положил руку ему на плечо:
– Все еще переживаешь за своего старика?
Джо с мрачным видом кивнул.
– Знаешь, у меня такое чувство, будто с ним умерла… какая-то часть меня самого, – проговорил Блейк.
– Я чувствую то же самое, – сказал Джо.
В свой кабинет Джо смог попасть только около трех. Он подсел к столу и отыскал нацарапанный на обратной стороне конверта с документами Джулиет телефон компании "Кобболд–Тессеринг". С нужным номером его соединили через коммутатор. После первого же гудка Джулиет сняла трубку, и Джо облегченно вздохнул, услышав ее голос.
– Это… Джо… э… Профессор… Мессенджер. – Он чуть не воскликнул: "Вы живы?!"
– Профессор Мессенджер! – искренне обрадовалась Джулиет.
– Я… вы… вы прошлой ночью благополучно добрались? – нашелся Джо.
– Да, мне оттуда недалеко. А вы? Я волновалась, успеете ли вы на поезд.
– О, конечно, все обошлось, – ответил Джо.
– Ну и прекрасно.
– Я… – Джо машинально потянулся к ручке и принялся рисовать концентрические окружности, помещая их внутрь концентрических квадратов. – Я просто хотел… нужны кое-какие детали… моя секретарша… э… Эйлин Пикок переговорит с вами. Нужно заполнить около десяти тысяч форм. Мне кажется, нам бы нужно проявить… э… изобретательность в области медицины… – Он продолжал рисковать, заключая теперь квадраты в пятиугольники.
Интересно, думал Джо, принимает ли она какие-нибудь транквилизаторы. Промелькнуло сомнение: правду ли она ему сказала. Должно быть, да, – нормальный человек не станет шутить такими вещами.
– Видите ли, я хочу извиниться за то, что случилось… в машине, – проговорил он, собравшись с духом.
– В машине? – В голосе ее послышалось легкое беспокойство.
– Не знаю, что на меня нашло. Вы, должно быть, подумали, что я… – Он умолк, подыскивая подходящее слово.
– В машине все было поистине прекрасно, – сказала она. – Так прекрасно, как уже давно не было.
– Нет, ну, я… – растерялся Джо. Вспомнив про глаза и уши АРХИВа, он понизил голос: – Кажется, мне тоже.
– Вы просто прелесть.
"Ты женатый мужчина, Джо, – говорил внутренний голос. – Ты же не свидание назначаешь. Подобные разговоры ты вести не должен вообще, а тем более со студенткой".
Несмотря на внутренний голос, ему не хотелось прекращать разговор.
– Вы тоже, по-моему.
Последовала долгая пауза.
– Я… – наконец нерешительно произнес Джо.
– Да, я вас слушаю, – отозвалась Джулиет.
– У меня появились кое-какие идеи. Относительно расшифровки записи.
– Идеи?! – В ее голосе прозвучала надежда.
Джо испугался ее реакции. Он слишком увлек Джулиет своими публикациями, книгами, своим энтузиазмом и верой в достижимость бессмертия. Она поняла все буквально, решила, что он уже добился значительных успехов. И он почувствовал себя жуликом, балаганным шарлатаном, обманувшим и свою семью, и надежды девушки.
Джо задумчиво рассматривал исчерканный конверт и пакет "Джиффи" с терабайтовой лентой на кассете. Вспомнились останки отца, сгнившие в Лос-Анджелесском морге, вспомнилось данное отцу – и невыполненное – обещание. Он смотрел на аккуратные ряды дырочек на телефонной трубке и думал о том, что на другом конце провода бьется в муках угасающая человеческая жизнь, ждущая от него помощи и, возможно, больше, чем кто-либо, способная помочь ему.
Джо понимал, что обязан что-то сделать для Джулиет. Обязан сделать в кратчайшие сроки все возможное, причем на сей раз он должен добиться успеха.
20
Зажав в руке пакет "Джиффи" и два исчерканных конверта, Джо вышел из своего кабинета и направился в лабораторию криобиологии. Кивнув на ходу инженеру, занятому ремонтом химического анализатора, и двум студентам, он приблизился к двери с надписью: "Стерильная зона. Надеть защитную одежду".
Джо облачился в защитный халат и чулки, быстро прошел через холодное хранилище с рядами морозильников, открыл следующую дверь, миновал узкий тамбур и вошел в жаркое, освещенное красным светом помещение, провонявшее химикатами. Ему повезло: необъятный Генри Венсеслас сидел на своем привычном месте в противоположном конце комнаты, приникнув к микроскопу, с рассыпавшимися по плечам прямыми длинными волосами.
Слева от микроскопа светились два маленьких монитора, на экранах которых яркие точки вычерчивали параллельные зигзагообразные линии. Чуть повыше, над мониторами, два самописца-графопостроителя вычерчивали эти же линии на бумаге.
– Привет, – поздоровался Джо.
Венсеслас не сразу оторвался от микроскопа, но, когда повернулся, вспотевшее лицо его излучало торжество.
– Ха! – воскликнул он, подмигивая. – Мне хочется крикнуть "Эврика!" – Глаза его по-детски округлились. – Смотри сюда! – Он поманил Джо толстым, похожим на сосиску пальцем.
Джо нерешительно приблизился и, глянув в микроскоп, увидел ярко освещенные подрагивающие организмы. По паукообразной звездчатой форме он безошибочно узнал клетки мозга.
– Клетки коры головного мозга человека, – на всякий случай пояснил Венсеслас, улыбаясь во весь рот. – Что ты о них скажешь, Джо?
Джо снова уставился в микроскоп:
– У них прекрасный вид, здоровая активность, нормальная окраска. Ты говоришь, они человеческие? Так?
– Взяты у сорокадвухлетнего мужчины.
Джо еще некоторое время рассматривал клетки, уверенный, что должен увидеть что-то особенное. Однако он ничего не обнаружил.
– Неужели ты не замечаешь разницы, Джо? – с торжествующей улыбкой вопрошал Венсеслас.
– Какой, например?
– Нужно искать пониженный уровень активности, обесцвечивание, изменение окраски, высокий процент мертвых клеток.
Джо приник к микроскопу, но и на сей раз не обнаружил ни одного из перечисленных признаков.
– Почему ты перечислил именно эти признаки? – спросил он.
– Потому что это клетки, которые были заморожены три с половиной года назад, – объявил Венсеслас. – Подобные признаки присущи всем клеткам, замороженным в жидком азоте на длительный срок, а потом размороженным.
Джо поднял на Венсесласа удивленный взгляд, и они хором, на одном выдохе произнесли волшебное слово:
– Витрификация!
– Невероятно! – воскликнул Джо, тут же забыв, зачем пришел.
– Несомненно, старик. Это открытие!
Джо склонился над микроскопом, наблюдая за клетками. Витрификация! Мечта Блейка Хьюлетта! То, к чему Блейк стремился много лет. При сверхбыстром замораживании можно преодолеть критическую точку кристаллизации в ходе процесса, однако если клетки начать снова нагревать, то при достижении температуры кристаллизации они вздуются, что приведет к еще большим разрушениям… Значит, как минимум необходим еще и сверхбыстрый нагрев, чтобы избежать кристаллизации в обоих процессах. До сих пор это практически не удавалось.
– Положи любой из этих нейронов рядом с теми, которые никогда не подвергались замораживанию, – проговорил Венсеслас, – и я ни за что не отличу, где какие. – Он указал на мониторы, по экранам которых пробежали ряды импульсов. – Тот, что справа, записывает активность нормального здорового нейрона, а тот, что слева, – одного из этих малюток.
Джо понаблюдал за экранами. Между нейронами или синапсами не было никакой разницы.
– Как, черт побери, ты их оттаивал?
– Вот здесь. – Генри Венсеслас кивнул на стоявшую на полке микроволновую печь, применявшуюся обычно для оттаивания. – Только я ее немного усовершенствовал. Дело в том, что для безопасного пользования в домашних условиях на них устанавливают ограничитель мощности. На днях меня осенило. Все, что я сделал, – это поднял волновод и прибавил частоту. Теперь яйцо варится вкрутую менее чем за четверть секунды.
– Это нейроны реагируют на электрические заряды?
Венсеслас указал на распечатки:
– Одна – настоящая, другая – контрольная. Хочу, чтобы ты определил, где какая.
Скрывая свое недоумение, Джо внимательно просмотрел распечатки, а затем снова прильнул к резиновым колечкам микроскопа и подрегулировал фокус. Он ужасно волновался, понимая, что видит то, чего до сих пор никто не видел. Да, это случилось! Успех очевиден. При всем своем прохладном отношении к Блейку сейчас Джо готов был бежать к нему, чтобы обнять.
Достижение являлось свидетельством упорной работы Блейка. Тот всегда утверждал, что подобные результаты достижимы, но Джо не предполагал, что это случится так скоро. Впрочем, Блейк о многом умалчивал.
– Давно они разморожены?
– Вчера ночью.
– Только что я играл в сквош с Блейком, и он ни словом не обмолвился! Сказал только, что есть некоторый прогресс.
– Думаю, он хотел провести дополнительные тестирования, прежде чем обнародовать результаты. В ближайшие дни. Размороженные после жидкого азота клетки тоже иногда день-два выглядят прекрасно, а потом гибнут.
– Наверное, – согласился Джо, глядя в микроскоп и возбужденно потирая руки. Да, свершилось! Из мозга умершего человека взяли клетки, заморозили на три с половиной года, а сейчас они снова активные, целые и невредимые. Впервые!
Витрификация.
– Вы проводили тесты с искусственным возбуждением клеток? – спросил Джо, не отрываясь от микроскопа.
– Никакой разницы между этими и клетками живого человеческого мозга.
Джо задумчиво посмотрел на Венсесласа. Всего несколько клеток. Как мало – и как много. Настоящее открытие. Он улыбнулся. В науке часто крошечный шаг ведет к фантастическому броску вперед. Да, после затянувшегося штиля подул свежий ветер!
– Полагаю, твое имя войдет в историю, – улыбнулся Джо.
Венсеслас с задумчивым видом теребил свою бороду.
– Не знаю, Джо. Не только мы ставим эксперименты в этой области. В Мериленде над этим же бьется Грег Фахи, в Гейдельберге – Гюнтер Вос, а Дэвид Пегг – здесь, в "Белком фаундейшн". Меня беспокоит, что ларчик открывался так просто.
– Тот парень, что изобрел колесо, вероятно, рассуждал как и ты, Генри.
– Думаю, по поводу колеса было бы меньше споров.
Джо рассмеялся:
– Блейк говорил мне, что ты применяешь интеллектуальные препараты. Для чего, Генри?
Венсеслас немного смутился.
– Я попробовал кое-что на себе и на Аманде, – сказал он, кивнув в сторону металлического цилиндра со стеклянным верхом, в котором помещался человеческий мозг.
– Какие тесты вы проводили в последнее время? Больше всего меня интересуют нейротрансмиттеры.
– Их было немного. В основном в прошлом году. Я принимал один препарат в течение нескольких месяцев, но у меня от него ужасно болела голова. Поэтому я решил оставаться глупцом, а головными болями страдать от пива.
– Ты публиковал что-нибудь на эту тему?
– Несколько статей.
– Можешь откопать их для меня?
– Разумеется. Я суну их в твою ячейку для бумаг.
Джо вышел, снял защитный костюм и направился в контрольное помещение АРХИВа. На двери компьютерной комнаты висел листок бумаги с надписью: "ОСТОРОЖНО! РАБОТАЮТ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ СИЛЫ". Джо открыл дверь и вошел в глухую, без окон комнату, в этот момент освещенную только излучением двух компьютерных экранов. Одновременно что-то скрипнуло, и к нему направился темный силуэт.
Джо инстинктивно отшатнулся.
Прямо перед ним фигура остановилась и заговорила гнусавым синтезированным голосом:
– Добро пожаловать в АРХИВ. Если у вас имеется пустая посуда, оставьте ее, пожалуйста, на столе. Я ее уберу. Желаю приятно провести время с АРХИВом. – И машина отступила в тень.
Джо улыбнулся: Клинтон! Робот молча застыл в сторонке. Он представлял собой уродливый цилиндр, похожий на перевернутую вверх дном мусорную корзину, наполненную всевозможными пластинками и проводками. Коротенькие ножки робота заканчивались колесиками от доски для скейта. Единственная рука его была снабжена на конце резиновой клешней, приставленной к нескольким стержням. Головой же служил пучок сенсоров, внешне напоминающий мигалку на крыше полицейской машины.
В комнате стояли десять компьютеров "Сан", и каждый имел свое собственное имя. Именами служили фамилии знаменитых покойных ученых. Они были написаны на приклеенных с лицевой стороны ярлычках: ЭЙНШТЕЙН, ФАРАДЕЙ, ЛОДЖ, БЕЛЛ, БАЙРД, ФЕЙНМАН, ВОЛЬТ, ДЕЙВИ, ОМ, ГЕРЦ.
Перед "Фарадеем" сидел длинноволосый студент по имени Том Моррисей, перед "Байрдом" – очень добросовестная студентка Зандра Хойл. Кроме этих двоих, в комнате больше никого не было. Студенты увлеклись работой и, не глядя по сторонам, яростно стучали по клавишам. Джо взглянул на экран Моррисея и с удовлетворением отметил, что юноша работает, а не играет, как частенько случалось.
В глубине комнаты, за дверью, ключи от которой имелись только у нескольких студентов, хранились накопители на магнитной ленте, устройства постоянной памяти на компакт-дисках, винчестеры размером со шкаф, терабайтовые накопители, стопки лент и дисков.
– Не возражаете, если я зажгу свет? – спросил Джо.
Моррисей никак не отреагировал, а Зандра повернулась, протестующе покрутила головой и тотчас же вернулась к прерванному занятию. Джо сел к компьютеру с именем "Фейнман". Дик Фейнман был другом отца, Джо много раз встречал его и неизменно восхищался им.