- Вот наглая тварь! - бросил доктор Джентри, но тоном веселого восхищения.
- Вот теперь узнаю моего Натана! - прозвучал голос Арии. Но ее восхищение казалось слегка фальшивым. - Не напирай на него, Сирки. Он вполне справится с этой ролью.
Мэтью оставил это замечание без ответа, но про себя подумал, не выйдет ли так, что эта роль справится с ним.
Сирки слегка улыбнулся, продемонстрировав блеск бриллиантов.
- Я думаю, ты права, Ария. - Улыбка исчезла, как шарик уличного фокусника. - Но очень многое еще надо будет посмотреть. - Он подтянул к себе стул, с которого встал, и сел на него верхом. - Еще вот что: когда мы подойдем к причалу, вы сойдете, а ваша красавица и ее чудовище останутся на корабле. С наступлением темноты, чтобы не привлекать ненужного внимания, их посадят в карету и отвезут в место заключения. Не нужно, чтобы кто-либо из партнеров увидел их и проявил неуместное любопытство. Люди, с которыми мы имеем дело, в высшей степени подозрительны и в высшей же степени хитроумны. Не стоит оставлять повисшие в воздухе вопросы.
- Место заключения? - нахмурился Мэтью. - Мне не нравится, как это звучит.
- Что вам нравится и что нет, меня не волнует, но я сообщаю вам, что они будут содержаться в комфортных условиях и под неусыпной заботой.
- За решеткой?
- Решетки не будет, но будет замок и охрана. Я сам позабочусь об организации их проживания. Содержаться они будут возле главного дома, в сторонке, чтобы не мешали, а также чтобы не подвергаться опасности.
- Опасности какого рода?
- Той же, которой подвергнетесь и вы, если обнаружат, что вы не тот, за кого себя выдаете. По сравнению с некоторыми из этих людей Натан Спейд просто святой. Они убивают для развлечения. И поверьте мне: я могу легко назвать двух-трех человек, которые сделают все, чтобы докопаться до правды.
- Это больше похоже не на конференцию, а на…
Собрание акул, - едва не сказал он. - И акулы поменьше - но столь же смертоносные в собственных океанах, - собрались вокруг большой акулы и плавают…
Хорошо сказано, Хадсон, - подумал он. - Чертовски верно.
- Никого не задевайте, - предупредила Ария, вставая с кровати и подходя к Мэтью. Он подумал, что от этой женщины пахнет огнем и серой. Улыбаясь - если это можно было так назвать, - она приложила палец к его правой щеке. - Но и себя задевать не позволяйте. - Палец женщины очень нежно прошелся вдоль шрама под левым глазом, где еще виднелись следы швов. - Вот это будет вам очень на пользу. Им нравятся такие отметины. Просто млеют, и тепло в душе разливается.
А у тебя что в душе разливается? - едва не спросил он. Но понял, что она ждет этого вопроса, а он не настолько уж Натан Спейд, упаси Господь. Пока что.
- Если эти партнеры столь хитроумны, - произнес Мэтью, глядя на женщину, но обращаясь к великану-индийцу, - то они очень скоро выяснят, что я не тот сутенер с черной душой, за которого себя выдаю. - Несколько вопросов о моих отношениях с "Рисковыми" и насчет… гм… деталей моего занятия, и…
- Никто ничего такого не спросит, - перебил Сирки. - Они знают, что не должны любопытствовать. Считайте организацию профессора чем-то вроде корабля. Все присутствуют на борту, но у каждого отдельная каюта.
- Неудачная аналогия, - фыркнула женщина.
- У каждого своя каюта, - настоял Сирки, - и свои обязанности. Да, конечно, кто-то из них наверняка слышал о Натане Спейде, но не найдется ни одного, кто бы был с ним знаком или вел какие-нибудь дела. У них так не принято.
Мэтью тихо хмыкнул и перенес внимание с Арии на Сирки. Джентри, которому не понравилось, что им помыкают, по-прежнему забавлялся с кошачьей колыбелькой, низко держа руки и строго контролируя свои движения.
- Понимаю, - ответил Мэтью. - Таковы меры безопасности? И к тому же - чтобы никто не знал, как работает вся система?
- Я знаю, как работает система, - напомнил ему Сирки. - После меня это знает мадам, после нее - наш добрый доктор, у которого, впрочем, имеется дурная привычка терять контроль из-за множества экзотических эликсиров, кои он вдыхает или принимает вовнутрь. Это верно, Джонатан?
- Как гвоздь в крышку гроба, - ответил Джентри. Кривая ухмылка зазмеилась по демонически красивому лицу. - Но какие же я видел цвета!
- Хорошо бы меньше видел цветов, а больше мыла, - сказала Ария. - От тебя воняет.
- Ха, - ответил Джентри смешком, в котором не было ни капли веселья, и снова направил мыслительные усилия на узелки, которые вились у него меж пальцев. Мэтью подумал, не был ли сегодня собеседником доктора какой-нибудь особенно сильный экзотический эликсир, полученный к примеру, из грибов южноамериканских джунглей.
- Никто не попытается узнать о Натане Спейде слишком много, - продолжал Сирки. - Это оказалось бы дурным поведением и нарушением правил. Но можете не сомневаться, что профессор не преминул довести ваше имя и вашу репутацию до всеобщего сведения.
- Великолепно, - ответил Мэтью с едкой ноткой в голосе. - Можно ли мне поинтересоваться, существует ли - существовал ли - настоящий Натан Спейд? И если он существует, то где? А если существовал, какова его судьба?
- О, Натан, без сомнения, существовал. - Пальцы Арии погладили Мэтью по щеке. Женщина смотрела ему прямо в глаза. - Но из-за своего резкого взлета и внезапного богатства Натан начал ошибаться. Позволил себе засбоить. Слишком распустился в холе и уюте. - Пальцы скользили туда-сюда по щеке Мэтью. - Он забыл, кто создал его, кто создал всех нас.
- Господь? - спросил Мэтью.
- Ох, - усмехнулась она, - вы такой милый!
Но сапфировые глаза остались холодными.
- Для мертвеца? Я полагаю, он уже не на этом свете?
Сирки встал - зловещий знак. Стул скрипнул с облегчением.
- В прошлом году мадам Чилени убила Натана Спейда выстрелом в голову.
- Почти год миновал, - добавила она.
Пальцы женщины погладили Мэтью от подбородка к уху и обратно.
- Натан Спейд стал нежелательным работником, - продолжал Сирки. - Он занялся продажей информации иностранным агентам. Эта деятельность вошла в конфликт с целями профессора. Никто из тех, кого вы увидите, этого не знает - равно как и того, что мастер Спейд перешел в лучший мир. Тело разрезали на куски, сожгли, и то, что осталось…
- Вывалили из корзины в Темзу, - почти шепотом закончила женщина. От раненых чувств или от гордости - трудно было понять. - Он заслужил то, что получил.
Пальцы на щеке Мэтью остановились, ногти прижались к коже. Сильнее. Еще сильнее. Женщина улыбнулась, глаза ее остекленели.
- Такова жизнь, - сказала она.
Убрала руку от его лица.
Отвернулась.
Проходя мимо Сирки и доктора Джентри, она выпрямила спину. Потом села на край кровати и приняла ту же свободную позу, что прежде. Наверное, в этом положении ей было уютнее всего. В ее застывшем лице было что-то отстраненное и даже отчаянное, и Мэтью не захотел в него всматриваться - скудость и пустоту зимы он оставил в Нью-Йорке. Юноша вновь повернулся к Сирки.
- Я все же до сих пор не уяснил моей цели. Что конкретно хочет профессор, чтобы я сделал?
- Профессор Фелл, - ответил великан, - желает иметь удовольствие информировать вас об этом лично.
На это у Мэтью не было ответа. Жаль, что он не осушил в каюте Фалько еще стакан бренди. Хорошо бы для компании иметь в эту ночь при себе бутылку рома. Хорошо бы увидеть Берри, которая находится дальше по коридору в запертой каюте. Хорошо бы быть клерком магистрата, у которого всех обязанностей - лишь бумага да перо.
Но нет. Теперь он кто-то. Человек, с которым считаются.
И у этого положения есть своя цена.
- Надеюсь, мои костюмы будут сидеть безупречно, - сумел он сказать. - Если мне нужно играть эту роль, то выглядеть я должен, как роль того требует.
- Естественно, - согласился Сирки. - И хорошо сказано, сэр. - Он обернулся к своим сообщникам. - Теперь оставим мистера Спейда для размышлений и отдыха.
Первой вышла Ария Чилени, все еще пребывая в трансе, который навела на себя сама. За ней - любитель "кошачьих колыбелек". Сирки задержался в дверях.
- Я сейчас вспомнил, что капитан Фалько курит, - сказал он.
- Правда? - безразлично ответил Мэтью. - Я бы сказал, что на борту этого судна курит еще человек двадцать.
- Верно, но ароматная виргинская трава дороже других, и, я полагаю, недоступна простым матросам. Смотрите в другой раз, чей дым собираете, юный сэр. Он может попасть в глаза и вызвать слепоту, сбивающую вас с цели. - Сирки замолчал. Фраза повисла в воздухе, как клуб пахучего дыма. - Доброй ночи.
Мэтью ответил таким же пожеланием. Сирки вышел из каюты, и Мэтью задвинул щеколду. Готовясь к ночному сну (наверняка тревожному), он почти физически ощущал, как "Ночная летунья" приближается к острову Маятник. Бригантина с развернутыми парусами, с несколькими горящими на палубе лампами летела вперед, оставляя под серебристой луной синевато-белый кильватерный след, а над ней медленно шли по темному небу кружевные облака. И с каждой волной, уходящей за корму судна, приближалось логово профессора Фелла. Интересно, догадывается ли Сирки, что капитан Фалько всерьез задумался о своем месте в этой жизни? Не высказал ли Фалько кому-нибудь какие-нибудь опасения, а этот кто-нибудь передал их еще кому-то, а кто-то шепнул на ухо владельцу голоса, предупредившего индийца: Фалько слишком много знает и думает слишком много? Если так, то дни капитана могут быть сочтены. И это плавание может оказаться для него последним. После прихода судна в гавань с ним произведут окончательный расчет.
Что сделал бы Натан Спейд?
Засмеялся бы и сказал: "Туда ему и дорога"?
Да. Но что должен сделать Мэтью Корбетт? У него голова была полна проблем, но - увы - не решений.
Да, подумал он.
И потушил все фонари, оставив только одну свечу, и лег спать в потрескивающем брюхе "Ночной летуньи".
Глава пятнадцатая
Мэтью ожидал крика "Земля!", но услышал звук трубы, возгласивший о появлении острова Маятник.
Зашевелились моряки, истосковавшиеся по твердой земле. Мэтью стоял среди них на ярком утреннем теплом солнце и смотрел, как остров постепенно обретает форму.
Может быть, с высоты полета чайки он и имел форму маятника, но с палубы он представал нагромождением неровных черных камней и серых обрывов, скудно покрытых мхом и коричневыми лишайниками. В глубине острова, казалось, зеленела дикая чаща, что не добавило Мэтью душевного покоя. До сих пор он еще не заметил никаких признаков человеческой деятельности, и не мог не подумать: не располагается ли царство профессора Фелла где-то в каменных глубинах?
Одет он был в соответствии со своей ролью. Темно-серый костюм с тонкими светлыми полосками облегал туловище плотно, как тюремная камера. Кружева украшали светло-синюю рубашку у ворота и на рукавах, что казалось Мэтью несколько слишком роскошным для бывшего шанхаера, но, вероятно, вполне подходило элегантному содержателю борделей. Чулки белые как мел, черные башмаки начищены до адмиральского блеска и сверкают при каждом шаге. Он был чисто выбрит и нарумянен, волосы зачесаны назад и - по настоянию Арии Чилени - взяты под жесткий контроль нанесенной двумя пальцами помадой, которая пахла сандаловым деревом и еще чем-то сладким, напоминавшим благовония, курящиеся в турецкой лампе в гостиной Полли Блоссом. Можно это назвать запахом "порока", решил он. Ему показалось вполне уместным, что подобный аромат будет струиться из пор Натана Спейда.
- Не очень впечатляющее зрелище, верно?
- Да. - Мэтью знал, что Берри - днем ее выпускали из каюты - подошла к нему и встала рядом. Моряки, собравшиеся вокруг, тоже осознавали ее присутствие и будто клонились к ней, как саженцы на сильном ветру - ощутить исходящий от ее кожи и волос аромат женщины. Но один взгляд поддельного Натана Спейда - и они выпрямлялись и бежали по своим делам, зная, что этот молодой джентльмен пользуется расположением хозяина острова.
Мэтью увидел, что капитан Фалько собственной персоной стоит у штурвала, поворачивая корабль на несколько градусов влево. Посмотрев на солнце, Мэтью решил, что судно берет курс на юго-восток.
- Не очень, - сказал он, продолжая отвечать на слова Берри, - но здесь находится что-то очень важное.
Посмотрев Берри в лицо, он увидел полные жизни глаза, и щеки почти такие же румяные от солнца, как у него. Веснушки десятками повысыпали на щеках и на переносице, кудрявые волосы развевались на морском ветру и казались цвета шоколадно-красных леденцов, продаваемых горстями. Вот она сейчас участвует в потрясающем приключении, подумал Мэтью. Вся - как воздушный змей, только без привязи.
Как ни куражился он перед мадам Чилени и великаном Сирки, заставить себя сказать Берри, что ее и Зеда после высадки на берег посадят под замок, Мэтью не сумел. Он поверил Сирки, что с ними будут обращаться хорошо. На самом деле у него не было иного выбора, кроме как поверить в это. Но сейчас, когда он стоял рядом с Берри, ее рука вдруг стала искать его руку. Он твердо взял ее, и девушка спросила, глядя ему в глаза:
- С нами все будет хорошо?
- Да, будет, - ответил он без колебаний.
Остров приближался. Волны бились о скалы, взметая белую пену. Чайки резали крыльями воздух.
- Ты боишься? - тихо спросила Берри.
- Да, - ответил Мэтью. - Боюсь. - Но тотчас после этой прорвавшейся правды сумел найти в себе силы, чтобы улыбнуться уверенно, пусть даже с некоторой долей фальшивой бравады, и добавить:
- Но прежде, чем все это кончится, они будут бояться меня.
Он говорил вполне серьезно, хотя сам верил своим словам лишь наполовину.
"Ночная летунья" должна была вскоре оставить северную оконечность острова по правому борту. Мэтью и Берри все еще держались за руки, когда показались первые признаки присутствия человека, и тогда они сцепили ладони еще крепче. У причала стояли два снаряженных корабля весьма сурового вида. Такой вид придавали им пушечные порты вдоль корпуса. Мэтью решил, что они из флотилии разбойничьих кораблей Фелла, используемых для налетов на торговцев сахаром. Один взгляд на дула пушек, торчащие из портов, - и вопрос о сопротивлении не возникнет.
Прямо за причалом расположилось длинное деревянное строение, похожее на склад для корабельного имущества. От причала уходила грунтовая дорога, извивалась и скрывалась в лесу среди зеленого подлеска, толстых древесных стволов и крон. А выше, на сером обрыве, наполовину скрытом растительностью, виднелась каменная стена форта, ощетинившаяся пушками на парапетах.
Резиденция профессора? - подумал Мэтью.
Бригантина шла вперед, скользя по синеве океана и белой кипящей пене. Капитан Фалько уверенно держал штурвал, и под его управлением корабль ловко огибал клыки черных скал. С правого борта показался еще один пирс, заткнутый в небольшую бухточку, где волны были куда изящнее и скалы не так клыкасты. К морю выходили обрывы высотой тридцать-сорок футов, а вдоль них шла дорога вверх.
Перед тем, как она исчезла за поворотом, Мэтью решил, что дорога расположена почти в ста футах над уровнем моря. На пирсе ожидала пара карет, каждая запряжена четверней лошадей. Видимо, кто-то приехал взглянуть на прибытие знаменитого негодяя Натана Спейда.
- Мисс Григсби, я просил бы вас вернуться к себе в каюту.
Голос, прозвучавший так близко, заставил обоих вздрогнуть. Сирки смотрел на пирс.
- Оттуда могут наблюдать в подзорную трубу, - сказал он. - А нам нежелательно, чтобы кто-либо задавал вопросы о рыжеволосой девушке. - Он взял Берри за локоть. - Пожалуйста, спуститесь вниз.
- Что? - Девушка заупрямилась, не поддаваясь его руке и выказав замечательную силу. На самом деле у нее сердце запрыгало в горле, она едва могла говорить. В поисках поддержки она посмотрела на Мэтью, и когда вновь обрела голос, спросила, выговаривая слова с ледяной отчетливостью:
- Почему я должна уйти к себе в каюту?
- Секунду, - сказал Мэтью Сирки, и великан убрал руку и даже отступил на пару шагов. Мэтью пристально всмотрелся Берри в глаза.
- Выслушай меня, - сказал он чуть слышно, на фоне резких криков чаек. - Нельзя, чтобы тебя увидели живущие на острове. И Зеда тоже. Сирки вас отвезет туда, где будет… безопасно. Но это не будет камера. Правда? - Он бросил на Сирки взгляд, достаточно долгий, чтобы гигант кивнул головой в чалме, и снова повернулся к девушке. В ее глазах был виден страх и влага, готовая выкатиться слезой. - Берри! - Он взял ее за руки. - Сейчас я согласен с Сирки. Я не хочу, чтобы тебя или Зеда увидел кто-нибудь… из тех личностей, с которыми я буду встречаться. Чтобы вы не подвергались опасности. - Она попыталась возразить, но Мэтью приложил палец к ее губам. - Нет. Не говори ничего. Когда все это кончится, мы поедем домой. Все мы вместе, целые и невредимые. Но чтобы это случилось, ты должна поверить мне и не мешать выполнять свою работу.
- Я могу тебе помочь, - пролепетала она с мольбой в голосе.
- Нет, не можешь. Не так, как тебе хотелось бы. Но ты можешь по-настоящему мне помочь, если отправишься сейчас с Сирки к себе в каюту и подождешь, пока он не пригласит тебя сойти с корабля. И еще - управляя Зедом, если у тебя получится. Дай ему знать, что ему следует на время затаиться. Обоим вам. Сирки!
Голос Мэтью прозвучал резче, чем он намеревался, но гигант шагнул вперед даже как-то послушно.
- Куда их повезут? Скажите сейчас же, и только правду.
- Разумеется. Их отвезут в городок Темпльтон на восточном побережье острова. Людей там живет много, но никто из них не представляет для ваших друзей опасности. Мисс Григсби и воин га получат комнаты в гостинице "Темпльтон-Инн", которую содержит шотландец - обладатель различных добродетелей. В их числе - добродетель не проявлять излишнего любопытства. Гостиница предназначена в первую очередь для гостей профессора, когда их не приглашают в замок. Жена хозяина гостиницы - просто превосходная повариха. - Он помолчал несколько секунд. - Скажу также, что при них постоянно будут находиться два охранника, и если мисс Григсби и воин захотят прогуляться по деревне, у них будет компания. Достаточно ли этой правды?
- Достаточно.
У Мэтью не было настроения для церемоний. Вся история была ему неприятна до крайности, но он понимал, насколько необходим - и неизбежен - подобный образ действий. - Ты должна идти, - сказал он Берри.
- И немедленно, - добавил Сирки, глянув на приближающийся причал.
Капитан Фалько распорядился убрать паруса, и с бортов выбросили канаты с грузами, чтобы сбавить скорость при входе в бухту.
Берри поняла, что выбора нет. В другой ситуации она бы вышла из себя, но сейчас поняла, что смысла в этом не будет. Мэтью делал то, что должен был делать, и ей, естественно, необходимо ему поверить. Она кивнула.
- Хорошо.
И только теперь выпустила руку Мэтью. Повернулась, не говоря ни слова, и Сирки провел ее по палубе к ведущей вниз лестнице.
Мэтью едва не крикнул ей вслед: "Это не продлится долго", но не захотел лгать, и потому промолчал. Он сам не знал, насколько застрянет на острове. Несколько дней? Недель? Пару месяцев? Даже подумать страшно, и потому он приказал себе думать о чем-нибудь другом.