Сержант Доукс смотрел на меня с расстояния в три фута, он уже был на лестнице, одна нога - на первой ступеньке. Лицо его напоминало темную резную маску, как морда у ротвейлера, который приготовился вырвать тебе руки, но вначале ему интересно узнать, чем ты пахнешь. В выражении его лица было что-то такое, чего я никогда раньше не видел, разве что в зеркале. Глубокая и мертвая пустота, как последняя строка шарады из картинок под названием "человеческая жизнь".
- С кем это ты разговариваешь? - спросил он, показав свои белые голодные зубы. - Кто тут еще с тобой?
Его слова, произнесенные с таким знанием дела, резанули меня насквозь, внутренности сразу превратились в желе. Почему он сказал именно это? Что имеет в виду под "тут с тобой"? Может ли он что-то знать о Темном Пассажире? Навряд ли! Если только…
Если только Доукс не знает, кто я такой.
Так же, как я знал, кто такая Последняя Сестра.
Этот субъект внутри начинает беспокоиться, когда видит себе подобного. Неужели у сержанта Доукса тоже есть Пассажир? Неужели такое возможно? Сержант из убойного отдела - и хищник типа темного Декстера? Невероятно. Но иначе как объяснить? Мне так ничего и не пришло в голову, а я все еще смотрю на него. А он - на меня.
Наконец Доукс, не отводя взгляда, мотнул головой.
- Как-нибудь на днях, - сказал он. - Ты и я.
- Я проверю насчет дождя, - ответил я со всем энтузиазмом, который мне удалось насобирать. - А сейчас, если ты извинишь меня…
Он так и стоял, занимая всю ширину лестницы, продолжая смотреть на меня. Наконец слегка кивнул и отодвинулся.
- Как-нибудь на днях, - повторил он, когда я проходил мимо него.
Шок от этой встречи мгновенно вырвал меня из слезливой эгоцентричной чувственности. Конечно, я не могу подсознательно совершать убийства. Если не говорить о полнейшей нелепости самой идеи, было бы невообразимым расточительством делать это - и не помнить. Должно быть другое объяснение, простое и объективное. Разумеется, я не единственный, кто способен на такой креативный подход. В конце концов я живу в Майами, вокруг меня - опасные твари, такие, как сержант Доукс.
Я быстро поднимался по лестнице, приток адреналина почти вернул меня в обычное состояние. В шаге появилась здоровая прыгучесть, и то, что я удалялся от добряка сержанта, только частично объясняло ее. Более того, теперь мне просто не терпелось увидеть этот самый последний акт насилия над благополучием общества - естественное любопытство, ничего более. И, разумеется, я не рассчитывал обнаружить там свои отпечатки пальцев.
По лестнице я забрался на третий этаж. Некоторые панели уже были установлены, но большая часть этого уровня была без стен. Когда я вошел в помещение, то в его центре увидел сидящего на корточках Эйнджела.
Не родственника. Его локти покоились на коленях, ладони подпирали подбородок, и он просто смотрел. Я остановился и изумленно уставился на него. Самая поразительная сцена, которую я когда-либо видел: сотрудник убойного отдела Майами обездвижен тем, что видит на месте преступления.
А то, что он видит, выглядит еще более интересно.
Похоже на сцену из какой-то черной мелодрамы, этакого водевиля для вампиров. Как и на той стройке, где я разбирался с Яворски, здесь был упакованный в полиэтилен штабель сухой штукатурки. Его сложили у стены, сейчас он был залит светом прожекторов со стройки, а также дополнительным освещением, установленным криминалистами.
На верху штабеля, приподнятый наподобие жертвенника, стоял черный переносной верстак. Он был аккуратно установлен в центре так, чтобы свет падал как раз на него… вернее, чтобы свет падал как раз на предмет, водруженный на верстаке.
И этим предметом, конечно же, была женская голова. Во рту она держала зеркало заднего вида от какого-то автомобиля или грузовика; оно растягивало лицо в почти комичную гримасу удивления.
Выше и левее была вторая голова. К ее подбородку было приставлено туловище кукольной Барби. Вид был еще тот: огромная голова и крошечное тельце.
С правой стороны находилась третья голова. Ее аккуратно прикрепили к куску сухой штукатурки, уши были тщательно привинчены к нему чем-то вроде саморезов. Вокруг экспоната не было видно крови. Все три головы - и ни капли крови.
Зеркало, Барби и сухая штукатурка.
Три трупа.
Сухая кость.
Привет, Декстер.
Абсолютно никаких сомнений. Туловище Барби - явная ссылка на куклу в моем холодильнике. Зеркало - от головы с эстакады, а сухая штукатурка - Яворски. Или кто-то так глубоко забрался в мою голову, что мог вполне стать мною, или это действительно был я.
Я дышал медленно и судорожно. Я совершенно уверен, что мои эмоции - не те, что у Эйнджела-не родственника, но вдруг так захотелось присесть на корточки рядом с ним. Мне нужно время, чтобы вспомнить, как это вообще люди думают, и пол был не самым плохим местом. Вместо этого я обнаружил, что медленно двигаюсь в сторону жертвенника, что-то толкает меня туда, как будто я стою на хорошо смазанных полозьях. Я не мог заставить себя остановиться или замедлить шаг и подходил все ближе. Единственное, что я мог делать, - это смотреть, изумляться и концентрироваться на том, чтобы в нужном месте делать вдох и выдох. Медленно я начал осознавать, что я не единственный здесь, кто не может поверить в то, что видит.
По роду службы (не говоря уже о хобби) я был на местах совершения сотен убийств, многие из которых были настолько страшными и жестокими, что шокировали даже меня. И всякий раз команда Майами-Дейд строит и ведет свою работу в спокойной и профессиональной манере. На месте любого и каждого из таких убийств кто-то прихлебывает кофе, кого-то посылают за пирожками или орешками, кто-то шутит или сплетничает, соскребая образцы крови. На месте любого и каждого из таких убийств я всегда видел группу людей, на которых кровавая бойня производила впечатление не большее, чем игра в боулинг с командой Армии спасения.
До сегодняшнего дня.
Сегодня в огромном пустом бетонном помещении было неестественно тихо. Офицеры и техники стояли молчаливыми группами по два-три человека, как будто боялись оставаться в одиночестве, и просто смотрели на то, что было выставлено в дальнем конце помещения. Если кто-то случайно издавал звук, все вздрагивали и оглядывались в сторону нарушителя тишины. Все выглядело настолько странно, до комичности, и я, конечно же, рассмеялся бы во весь голос, если бы не пялился вместе со всеми этими чокнутыми.
Неужели такое мог сделать я?
Это было прекрасно - в ужасном смысле слова, конечно. Но все же постановка совершенна, неотразима, прекрасна и бескровна. Демонстрация завидного остроумия и превосходного чувства композиции. Кому-то пришлось пройти через массу неприятностей, чтобы получилось настоящее произведение искусства. Кому-то с чувством стиля, талантом и патологической игривостью. За всю свою жизнь я знал только одного такого "кого-то".
Возможно ли, чтобы этот "кто-то" оказался глубоко спящим Декстером?
Глава 20
Я встал как можно ближе к живописной картине, не дотрагиваясь, а просто глядя на нее. Маленький жертвенник еще не обсыпали черной пылью на предмет отпечатков; с ним еще ничего не успели сделать, хотя, наверное, сфотографировали. И - о, как бы мне хотелось одну из тех фотографий себе домой! В формате постера, во всю свою бескровную полноцветность! Если бы такое сотворил я, то стал бы лучшим из художников, каких можно только предположить. Даже с такого близкого расстояния казалось, что головы парят в пространстве над бренной землей как вечная и бескровная, в буквальном смысле бестелесная пародия на рай…
Трупы. Я огляделся. Нигде не видно ни признака тел, ни намека на пирамиду из аккуратно упакованных пакетов. Только пирамида из голов.
Я продолжал смотреть. Через некоторое время медленно подплыл Вине Мацуока, бледный, с открытым ртом.
- Декстер, - сказал он и затряс головой.
- Привет, Вине, - сказал я. Он продолжал трястись. - А где тела?
Некоторое время он все еще смотрел на головы. Потом повернулся ко мне с таким выражением лица, как будто только что потерял невинность. И ответил:
- Где-то еще.
На лестнице послышался топот, и чары разрушились. Я сошел от сцены, когда на ней появились Ла Гэрта с несколькими тщательно отобранными репортерами: Ником-как-его-там, Риком Сангре с местного телевидения и Эриком по прозвищу Викинг, странноватым, но уважаемым газетным обозревателем. На время помещение оживилось. Ник и Эрик взглянули разок и тут же побежали назад к лестнице, прикрыв ладонями рты. Рик Сангре строго нахмурил брови, посмотрел на освещение и повернулся к Ла Гэрте:
- Здесь есть розетка? Мне нужен свой оператор. Ла Гэрта покачала головой.
- Подождите остальных парней, - сказала она.
- Мне нужна картинка, - продолжал настаивать он. Позади Сангре появился сержант Доукс. Репортер обернулся к нему.
- Никаких съемок, - сказал Доукс.
Сангре открыл рот, некоторое время смотрел на Доукса, потом закрыл рот. В очередной раз безукоризненные качества отличного сержанта спасли положение. Доукс повернулся и встал в позу охранника возле выставленных экспонатов: ни дать ни взять - научная экспозиция, а он ее куратор.
Со стороны входа раздался сдавленный кашель - это возвращались Ник-как-его-там и Эрик по прозвищу Викинг, медленно шаркая по ступенькам, как два старика.
Эрик старался не смотреть в дальний конец помещения. Ник тоже пытался, но его взгляд, как магнитом, тянуло к жуткой картине, и каждый раз он рывком отворачивался в сторону Ла Гэрты.
Ла Гэрта заговорила. Я подвинулся ближе, чтобы слышать.
- Я попросила вас троих прийти, чтобы увидеть все до того, как мы официально разрешим прессе освещать случившееся, - сказала она.
- Но мы можем освещать это неофициально? - перебил ее Рик Сангре.
Ла Гэрта проигнорировала его.
- Нам не нужны дикие домыслы прессы о том, что здесь произошло, - продолжила она. - Сами понимаете, это ужасное и аномальное преступление. - Ла Гэрта сделала небольшую паузу, а потом старательно выговорила: - НЕ ПОХОЖЕЕ НИ НА ОДНО ПРЕСТУПЛЕНИЕ, КОТОРОЕ НАМ ПРИХОДИЛОСЬ ВИДЕТЬ.
Прямо-таки чувствовалось, что ее слова сложены из заглавных букв.
Ник-как-его-там хмыкнул и сделал задумчивый вид. Эрик по прозвищу Викинг въехал мгновенно.
- Эй, подождите, - затараторил он. - Вы хотите сказать, что это совершенно новый убийца? Совершенно другая серия убийств?
Ла Гэрта бросила на него многозначительный взгляд.
- Конечно, еще слишком рано делать выводы, - уверенно звучала она. - Но давайте посмотрим на ситуацию логически, о'кей? Во-первых, - она загнула палец, - мы взяли парня, который признался в других делах. Он в тюрьме, и мы не выпускали его оттуда. Во-вторых, данный случай не похож ни на один из тех, что мне приходилось видеть. Потому что их три, и они так прелестно выставлены, понятно?
Благословенно ее сердце, она это заметила.
- Почему я не могу пригласить своего оператора? - спросил Рик Сангре.
- Скажите, а на месте одного из прошлых убийств разве уже не находили зеркало? - слабым голосом спросил Эрик по прозвищу Викинг, очень стараясь не смотреть в ту сторону.
- Вы идентифицировали этих… - сказал Ник-как-его-там. Его голова снова начала поворачиваться в сторону экспозиции, он поймал ее и снова резко обернулся к Ла Гэрте: - Жертвы - проститутки, детектив?
- Послушайте, - слегка раздраженно начала Ла Гэрта, и на секунду в ее голосе проскочил намек на кубинский акцент. - Позвольте кое-что объяснить. Мне безразлично, проститутки они или нет. Мне безразлично, есть тут зеркало или нет. Мне все это безразлично. - Она сделала вдох и продолжила - намного спокойнее: - Мы взяли одного убийцу и посадили его. У нас есть признание. Это убийство - совершенно новое дело, понятно? Вы же видите - все совершенно непохоже.
- Тогда почему именно вы ведете дело? - спросил Эрик по прозвищу Викинг.
Вполне резонно, по-моему.
Ла Гэрта показала свои акульи зубы.
- Я раскрыла предыдущее.
- Так вы уверены, что это совершенно другой убийца? - спросил Рик Сангре.
- Никаких сомнений. Пока не могу сообщить вам детали, но у меня есть доказательства, подтвержденные лабораторными исследованиями.
Наверняка она имела в виду меня. Я даже почувствовал капельку гордости.
- Но в чем-то похоже, не правда ли? Такое же место, такая же в общем-то техника… - начал было Эрик по прозвищу Викинг.
Ла Гэрта обрезала его:
- Совершенно не похоже.
- То есть вас полностью удовлетворяет, что Макхейл совершил те, другие убийства, а это отличается от них, - произнес Ник-как-его-там.
- На сто процентов, - сказала Ла Гэрта. - Кроме того, я ведь не говорила, что Макхейл совершил те, другие.
На секунду все репортеры забыли про ужасное зрелище, отсутствие камер и снимков.
- Что? - наконец произнес Ник-как-его-там. Ла Гэрта вспыхнула, но продолжила настаивать.
- Я никогда не говорила, что Макхейл совершил убийства. Это сказал Макхейл. И что мне следует сделать? Сказать ему: "Уходи, я тебе не верю"?
Эрик по прозвищу Викинг и Ник-как-его-там обменялись многозначительными взглядами. Я бы тоже обменялся, если бы было с кем. Посему я уставился на центральную голову жертвенника. Она не подмигнула мне, хотя, я уверен, была столь же поражена.
- Чушь, - пробормотал Эрик, но его перебил Рик Сангре.
- Вы разрешите нам взять интервью у Макхейла? - потребовал Сангре. - В присутствии камеры?
От ответа Ла Гэрты нас спасло прибытие капитана Мэттьюза. Громко стуча каблуками, он поднялся по лестнице и намертво застыл, увидев нашу маленькую художественную выставку.
- Господи Иисусе!.. - произнес он. Затем его взгляд упал на группу репортеров, окруживших Ла Гэрту. - Какого черта эти парни здесь делают?
Ла Гэрта обвела взглядом помещение, но добровольцев в нем не оказалось.
- Я их пригласила, - наконец сказала она. - Неофициально. Без записей и комментариев.
- Вы не говорили, что без записей и комментариев, - выпалил Рик Сангре. - Вы сказали только "неофициально".
Ла Гэрта сверкнула на него взглядом.
- Неофициально и значит - без записей и комментариев.
- Убирайтесь отсюда! - рявкнул Мэттьюз. - Официально, с записями и комментариями.
Эрик по прозвищу Викинг прочистил горло.
- Капитан, вы согласны с детективом Ла Гэртой, что новую серию убийств совершил другой убийца?
- Вон! - повторил Мэттьюз. - Я отвечу на вопросы внизу.
- Мне нужен видеоматериал, - сказал Рик Сангре. - Это займет всего минуту.
Мэттьюз кивнул головой в сторону выхода.
- Сержант Доукс?
Материализовался Доукс и взял Рика Сангре за локоть.
- Джентльмены, - произнес он мягким устрашающим голосом.
Трое репортеров посмотрели на него. Я заметил, что Ник-как-его-там судорожно сглотнул. Затем все трое без единого звука удалились.
Мэттьюз подождал, пока они уйдут. Когда они отошли на достаточное расстояние, он повернулся к Ла Гэрте.
- Детектив, - сказал капитан таким ядовитым голосом, которому можно научиться только у Доукса, - еще раз когда-нибудь притащите с собой все это дерьмо - и считайте удачей, если вам удастся устроиться охранником на парковку в "Уол-март".
Ла Гэрта стала бледно-зеленой, потом ярко-красной.
- Капитан, я просто хотела… - проговорила она.
Но Мэттьюз уже отвернулся. Он поправил галстук, пригладил рукой волосы и проследовал вниз за репортерами.
Я повернулся и снова посмотрел на жертвенник. Там ничего не изменилось, только криминалисты начали все вокруг пудрить порошком в поисках отпечатков. Позже они все это разберут, чтобы вести анализ по фрагментам, и вскоре единственное, что останется, - чудесные воспоминания.
Я пошел вниз, чтобы найти Дебору.
У Рика Сангре уже работала камера. Капитан Мэттьюз стоял в потоке света, с микрофонами у подбородка, и выступал с "официальным заявлением".
- …всегда политикой нашего Департамента подразумевается, что офицер, ведущий дело, пользуется полной автономией, если только не становится очевидным, что в результате ряда серьезных ошибок следствия возникает сомнение в компетентности данного офицера. Подобная ситуация еще не наступила, но я внимательно слежу за ее развитием. Когда на карту поставлено благополучие общества…
Я заметил Дебору - она стояла за желтой лентой в своей синей патрульной форме.
- Хороший костюмчик, - сказал я ей.
- Мне нравится. Видел? - она кивнула наверх.
- Видел. А также видел, как капитан Мэттьюз обсуждает дело с детективом Ла Гэртой.
Дебора затаила дыхание.
- Что они говорили?
Я похлопал ее по плечу.
- Как-то я услышал, как папа использовал очень яркое выражение, которое могло бы описать нашу ситуацию. Капитан "перенаправил ее в новую задницу". Слышала такое?
Она сначала нахмурилась, потом улыбнулась:
- Отлично. Но теперь мне на самом деле нужна твоя помощь, Декс.
- А я, конечно, все время делал обратное?
- Не знаю, как ты считаешь, но этого явно недостаточно.
- Как несправедливо, Деб. И как нечестно. В конце концов, ты на месте преступления, на тебе, кстати, форма. Или ты предпочла бы секс-костюм?
Она передернула плечами.
- Дело в другом. Ты все время что-то скрываешь, и я хочу знать что.
Какой-то момент я не мог ничего сказать - всегда такое неловкое ощущение. Я и не думал, что она так проницательна.
- А что, Дебора…
- Слушай, я не знаю, как действует эта политическая чушь, и, может быть, я не настолько умна, как ты, но я уверена, что они уже начинают прикрывать свои задницы. Что означает - никто не собирается заниматься реальной полицейской работой.
- Что означает, ты видишь шанс сделать ее самостоятельно? Браво, Дебс!
- И также означает, что мне, как никогда, нужна твоя помощь. - Она сжала мою руку. - Пожалуйста, Декси?
Не знаю, что меня больше поразило, - ее проницательность, рукопожатие или то, что Дебора назвала меня, как в детстве, - "Декси". Она не звала так меня с тех пор, когда мне было десять. Намеренно или нет, этим прозвищем она вернула нас обоих назад, на землю Гарри, туда, где семья важнее всего и обязательства так же реальны, как обезглавленные шлюхи. Что я мог сказать?
- Конечно, Дебора, - ответил я.
Декси, да уж. Еще чуть-чуть, и у меня появятся эмоции.
- Хорошо. - Она снова вся была в деле - такая восхитительно быстрая перемена, я просто не мог не удивляться. - Ну, и что же здесь самое интересное? - спросила Деб, кивком указав наверх.
- Части тел, - ответил я. - Ты не знаешь ли, кто-нибудь их ищет?
Дебора бросила на меня мрачный взгляд классического полицейского - что-то новенькое.
- Насколько мне известно, гораздо больше офицеров приставлено к телекамерам, чем к работе.
- Хорошо, - сказал я. - Если мы найдем части тел, то сможем крепко продвинуться в расследовании.
- О'кей. Где будем искать?