* * *
Вечером дядя Федя выпроводил Олега и Мишку гулять, а сам долго разговаривал с мамой. Олег походил по двору. Потом сел на завалинку. И тотчас услышал через раскрытую форточку взволнованный голос мамы:
- Федор Захарович, он ведь совсем мальчишка! Боюсь я…
- Нет, Вера, от жизни детей не убережешь. И не надо… Был бы Михаил жив, он бы тебе то же самое сказал… Ведь Олег твой - сын красного командира. Значит, должен быть бойцом… Да. И стрелять метко… Как - в кого? Конечно, по врагам революции и Советской власти… Ты же видишь, как воют за кордоном…
На следующий день они отправились в охотничий магазин.
Олег так и вцепился в "Монтекристо".
- Погодь! - улыбаясь в усы, сказал дядя Федя, осмотрел ружье со всех сторон, недовольно хмыкнул и спросил у продавца: - А патроны к нему?
- А как же! Есть. Шестнадцать штук.
- А потом чем его заряжать прикажете?
- Ну, мы тут ни при чем, - обиделся продавец. - Поищите на толкучке. Бывает, кто из "бывших" выносит.
- Нет уж, дорогой товарищ! - пробасил дядя Федя. - У "бывших" мы отпокупались при царе. Неужели нет такого, нашего, советского производства?!
- Так бы сразу и спрашивали. Вот, пожалуйста. Малокалиберная винтовка. Тульский оружейный завод. Тридцать два рублика. Шесть штук уже купили для тира. Одна вот осталась.
У Олега ёкнуло сердце. Тридцать два! А у него только двадцать пять. Еле дышал, пока дядя Федя внимательно осматривал винтовку, прикладывался, выспрашивал ее данные, вынимал затвор, разглядывал на свет канал ствола.
- Во! Это вещь стоящая, - наконец объявил он. - Нарезы, как у боевой. Значит, не игрушка.
Он не только добавил недостающие деньги, но купил еще патронов, брезентовый ремень и протянул винтовку Олегу:
- Неси, казак. А в выходной махнем на кирпичные заводы. Там, в развалинах, и постреляем…
Мама встретила появление винтовки в доме настороженно:
- Поставь в угол. Да затвор вытащи… Будь она неладна…
Олегу нужно было с кем-то поделиться своей радостью, и он побежал к Вале. Но чуланчик оказался запертым.
- Мотается с утра до ночи, - рассерженно проговорила Валина мать. - То в крайком комсомола, говорит, вызвали. То на собрании. А теперь вот на завод куда-то умчался…
Утром, встретив Олега во дворе, Валя сказал, улыбаясь:
- Ну, Олег, можешь в мой чуланчик перебираться. Дарю!.. Хочешь - работай там. Хочешь - книжки читай.
- Знаю! Сегодня первое апреля! - не поверил Олег.
- Чудак! Правда дарю. Вот, держи ключ… Тут такое дело, браток. Иду работать на Сельмашстрой. Крайком поручил. Сколотил из своих ребят бригаду жестянщиков… Сейчас только с завода. Там дела! Елки-палки! Одних труб вентиляционных - километры!.. Будем, значит, в ударном порядке стройку заканчивать… Ну и это… учиться на токаря буду. Как завод построим - сразу к станку встану.
- Токарем?! - восторженно ахнул Олег. - А меня на завод проведешь?
- Конечно! Тащи-ка свою винтовку! Я же еще не видел…
* * *
В первый раз Олег и в консервную банку с двадцати шагов попасть не смог.
- Нет, парень, так стрелять - только патроны жечь! - сказал дядя Федя, отбирая винтовку. Отошел еще подальше и пятью выстрелами изрешетил банку. - Вот так!.. Стрельба - дело серьезное. А всякому делу учиться нужно.
И стал учить. Как чистить, смазывать, готовить винтовку к стрельбе. Вечерами у себя дома дядя Федя, зажав винтовку в специальный станочек, учил Олега правильно прицеливаться, не сваливать ее в сторону, не брать крупную или мелкую мушку, не дергать, не зажмуриваться. Оказывается, достаточно ошибиться хоть на волосок, и пуля улетит черт те куда от цели!..
С каждой тренировкой Олег стрелял все лучше. К концу второго месяца дядя Федя сказал:
- Ну вот. Азам ты научился. Теперь тренируй руки, глаз, волю… На лето я уезжаю в Персиановские лагеря. Так ты дай мне слово, что винтовку со двора не вынесешь… И еще. Никогда не целься в человека! В армии есть старая поговорка: раз в году и незаряженная винтовка стреляет! Запомни.
"ПОГЛЯДИМ НА ПАРОВОЗЫ!"
С наступлением лета на улицах города мальчишкам становилось тесно. Тянуло на простор.
- Поглядим на паровозы! - звал Сенька Явор.
И дни шли, иногда вдвоем, а чаще всей компанией, за город, в поле. Садились на бугре близ железной дороги.
Перекликаясь зычными голосами, пыхая паром, натужно работая стальными локтями шатунов, блестящими от масляного пота, паровозы бежали в обе стороны и тащили за собой кирпично-красные вагоны, черные цистерны, открытые платформы с лесом, песком, углем, щебнем. Изредка проносились пассажирские паровозы-красавцы, сверкая белыми ободьями колес. Мелькали окна вагонов, из которых выглядывали пассажиры.
- Вот бы выучиться на машиниста! - мечтательно говорил Явор. - Каждый день ездить. Красота!..
И они стали ездить. Сначала совсем недалеко, по территории станции Нахичевань-Донская, на подножках вагонов, которые толкала перед собой "овечка" - маленький маневровый паровозик "ОВ". Потом маршруты стали подлинней: до Аксая, Александровки, Кизитеринки, а иногда даже до Таганрога на юге и Новочеркасска на севере.
В путешествиях не обходилось без приключений. Приходилось остерегаться не только кондуктора или стрелка охраны, но и любителей костра и солнца - беспризорников.
Однажды в Аксае уже под вечер трое парней, лет по пятнадцать, прижав их на тормозной площадке и угрожая ножом, вывернули у всех карманы, а Тольку Феодала, особенно не понравившегося им, столкнули на насыпь. Олегу и Сеньке пришлось прыгать на ходу. Не бросать же товарища. Поезда, как назло, пролетали станцию, не останавливаясь. Они добрались домой пешком только в двенадцатом часу ночи.
С тех пор отправлялись в дальние поездки компанией не меньше пяти человек. Вооружались рогатками с запасом кремушков. Для ближнего боя прихватывали с собой небольшие, но крепкие палки. А Олег, кроме того, совал в карман черный пугач, который с трех шагов нельзя было отличить от настоящего бельгийского браунинга крупного калибра. Пугач был двухзарядный. Он стрелял пробками, начиненными взрывчатой смесью, причем грохот и сноп огня при выстреле были такими, что испугают хоть кого.
* * *
- Махнем, братцы, на стекольный завод! - предложил Олег, когда они утром собрались у товарной станции. - Мы с дядей Федей в Новочеркасск ездили, так я видел, как стеклодувы работают. Интересно.
Ванька с Семеном согласились сразу. Толька поворчал: чего, мол, мы там не видали. Но присоединился к большинству.
С юга подошел большой состав. Едва они забрались на тормозную площадку в середине поезда и втянули за собой малорослого Сеньку, состав грохнул и покатил. Промелькнули домишки Дачного поселка, и потянулись огромные белые корпуса Сельмашстроя. Кое-где с них еще не сняты строительные леса. На подъездных путях, на огромной площади стояли сотни ящиков величиной с дом и уже освобожденных от досок громадных машин, станков и еще какого-то громоздкого оборудования.
Где-то там сейчас Валя-комсомолец со своей бригадой.
Ребята уже не раз пытались посмотреть на диковинные станки.
Но стрелки в зеленых фуражках были неумолимы:
- Брысь, пацаны! Проходи дальше!.. Вишь, станочки-то какие. Заграничные! За них золотом плачено!..
Просил Олег и Валю провести его на завод.
- Не время, Олежка! Сейчас такая запарка! Вот установим станки по местам, тогда и посмотришь…
Позавчера вечером Валя прибежал с работы и еще от калитки закричал дворовым, размахивая газетой:
- Читали?
На большом снимке - по улице, застроенной громадными домами и запруженной народом, трактор тащит на прицепе широченную сеялку.
- Двадцатичетырехрядная! - объяснил Валя. - Наша работа! Сельмашстроевская. А трактор видите? Сталинградского тракторного завода. Первый номер!.. Идут, голубчики, по улицам Москвы в день открытия Шестнадцатого съезда партии. Здорово!..
… Проехали "Красный Аксай", поезд пошел по-над Доном. Они уже приближались к площадке "Карьер", когда Сенька, показывая, как будет встречать противников, резко взмахнул палкой. Трах! Под ногами зашипело. Вагон тряхнуло. Заскрежетали тормоза. Грохот пошел по всему составу. Ребят так стукнуло о дощатую переборку, что дух захватило…
- Что ты наделал?! - крикнул Олег, глянув вверх.
Порвав палкой шпагат с пломбой, Сенька включил красную ручку экстренного торможения.
Поезд стал. Послышался милицейский свисток. Они выглянули. От паровоза бежал кондуктор с красным флажком. А от хвоста поезда приближался стрелок в зеленой фуражке.
Будто вихрь смахнул их с площадки. Не разбирая дороги, кинулись они вверх по косогору, туда, где виднелись деревья. Пробились через кусты, перемахнули ветхий заборчик и очутились в фруктовом саду. Затаились.
Донесся протяжный гудок паровоза. Когда вдали замер стук колес, ребята вздохнули облегченно: пронесло!
Феодал, а за ним и остальные пошли от дерева к дереву. Яблоки еще зеленые, груши и сливы - тоже. Зато в углу сада три дерева усеяны солнечными шариками крупных абрикосов. Трава под деревьями казалась оранжевой от опавших плодов.
Мальчишки кинулись на даровое угощение. Ну и абрикоски! Прямо медовые. Ешь, ешь и еще хочется.
- Вот дурачки - кошёлку не захватили! - пожалел Феодал.
- Ничего. В карманы, за пазуху наберем, - сказал Олег.
- В карманы! - передразнил Толька. - Сколько туда влезет?
- А тебе сколько нужно? - спросил Ванька, который больше всего на свете не любил жадных. - Кто не дает? Ешь еще!
- Ха! Сказал! - не унимался Феодал. - Они на базаре сейчас знаешь, сколько? Пять рублей! Понял?
- Ты хотел их на базар? - удивился Явор. - А я бы…
Послышался громкий переливчатый свист. И тотчас из-за кустов выскочили десятка полтора сельских ребят.
- Попались, урки?! - крикнул бежавший впереди здоровый парень с рыжими космами. - Бей жуликов!..
- Прижимай в угол!.. Тащи палки!.. Бей их комьями! - командовал высокий мальчишка в гимнастерке с оторванными рукавами, который, судя по всему, был у них за атамана.
Полетели здоровенные комья сухой глины. Как ни уворачивались, Сеньке попало в живот, Ивану - в плечо.
- Рогатки к бою! - Скомандовал Олег. - Выше пояса не целить! А то глаза повыстебаем!..
Маленькие кремушки, стремительно выброшенные резиной рогаток, сразу вывели нескольких противников из строя: кто схватился за бок, кто за ногу. Нападающие отступили за деревья, и стало их заметно меньше, чем вначале.
- Ага! Половина уже удрала! - радовался Явор.
И вдруг у Олега поплыли радужные круги перед глазами - кто-то сильно ударил по голове сзади. Вскрикнул, схватился за поясницу Феодал. Олег обернулся. За их спиной, на заборе, сидели четверо мальчишек с комьями земли в руках.
- Стреляй! - крикнул Толька. - А то они нас поубивают!
Олег выдернул из кармана пистолет.
- У него пистоль!.. Тикай, ребята! - закричали вокруг.
- Не бойся! - остановил их атаман. - Он деревянный!
- Деревянный?! Да я вас сейчас всех!..
Полыхнув огнем, пистолет оглушительно выстрелил. Мальчишки кубарем слетели с забора, а остальные с криком бросились врассыпную. Олег догнал атамана, дал подножку, и тот покатился по траве. Налетел было Феодал, но Олег оттолкнул его:
- Лежачего не бьют!.. А ты, атаман, поднимайся!
Опасливо косясь на черную рубчатую рукоять пугача, выглядывавшую из кармана Олега, атаман сел:
- Ну чего вам?..
- Не бойся. Не тронем, - пообещал Олег. - Вы зачем напали?
- А чего вам, других садов мало?.. Вишню обнесли!.. Ветки поломали! Забор поломали! - отчаянно выкрикивал атаман. - Раз он инвалид, так можно грабить? Да?!
- Да не трогали мы вишни! И не ломали ничего! Мы в первый раз тут, - вмешался Явор.
Постепенно атаман успокоился. Рассказал, что они с хутора Алёнина, в версте отсюда, из колхоза имени Парижской коммуны. Зовут его Гринька, а фамилия Котляров. Сад принадлежит Игнатию Савушкину, который потерял ногу в боях с белогвардейцами. Кто-то уже второй год разбойничает: струшивает фрукты с деревьев, ломает ветки. Вот они и решили подстеречь…
Олег тоже рассказал, как они сюда попали. Но окончательно убедился Гринька в том, что они говорят правду, только тогда, когда Олег дал ему посмотреть пугач, Гринька долго крутил его в руках, щелкал курком, удивлялся:
- Вот холера! Как правдышний!.. Бабахнул - аж сердце покатилось… Постреляют, думаю, нас сейчас, как цуциков!..
- Ты вот что. Зови дружков. Чего по кустам прячутся? - сказал Иван. - Небось, думают, что мы тебя живьем съели.
Гринька убежал и через несколько минут вернулся с двумя мальчишками. Познакомились. Большого, рыжего, звали Ермолаем, а того, что поменьше, черненького, - Левкой.
Расставались далеко за полдень. Сидели на шпалах в ожидании попутного поезда, и Олег рассказывал о приключениях Шерлока Холмса.
Гринька с Ермолаем и Левкой махали вслед, пока поворот не скрыл и их, и саму железнодорожную платформу.
* * *
Сигнал о том, что пора уже подумать о зиме, подала Сенькина мать, тетя Клава, принеся домой мешок щепок, которые она насобирала где-то по пути с работы. Теперь и Олег с Семеном стали везде высматривать: а нет ли тут чего-нибудь деревянненького? И тащили домой все: обрезки досок, чурбаки, выпрошенные на стройке, поломанные ящики от магазина. А чаще всего - сухие ветки деревьев.
Собрали по огромной куче. Сенька радовался:
- Вот хорошо! Может, и на две зимы хватит!
Но когда они сначала во дворе у Явора, а потом у Олега попилили дрова и сложили в сарай, расстроились оба:
- Пилили-пилили, а дров кот наплакал! Надо такое найти, чтоб сразу много дров получилось, - сказал Олег.
- Правильно! - обрадовался Сенька. - Давай столб распилим, что у трамвайного депо валяется.
- Столб-то трамвайный! - напомнил Олег.
- Был трамвайный. А теперь ничей. Он там сто лет лежит! Пошли посмотрим, - настаивал Сенька.
Они поколупали столб железкой. Правда, подгнил местами. Досмотрелись: так у него же вот и костыли вбитые остались! Значит, стоял столб, пока хороший был. А когда подгнил - выкопали и на его место новый врыли.
Притащили двуручную пилу. И пошла работа!.. Когда подошел этот мужчина с портфелем - они и не заметили.
- Вы что это делаете? Кто разрешил?!
- Пилим, - выдернув пилу, ответил Олег.
- Нам разрешили! - отступая к трамвайному вагону, соврал Явор. - Начальник разрешил… Все равно, говорит, сгниет… Чего об него людям спотыкаться…
Мужчина нахмурился. Потом улыбнулся:
- Спотыкаются, говоришь?.. Говорил же коменданту, чтоб убрали!.. Ладно. Пилите уж заодно и этот, - и ткнул ногой в совсем еще хороший с виду столб. - Только с одним условием.
- С каким?! - радостно спросили мальчишка.
- Чтоб не учились врать! - погрозил пальцем и пошел.
- Дяденька! - крикнул вдогонку Явор. - А если не поверят?
- Поверят, - обернулся мужчина. - Скажете, начальник трамвайного депо разрешил… Уфимцев, - и, увидев обалделые лица мальчишек, расхохотался…
Едва они управились с дровами, как в один день, будто сговорились, матери Сеньки и Олега привезли уголь.
Хорошего угля сейчас на складе не достанешь. Заводам и железным дорогам и то едва хватает. Привезли всего по полтонне. Так разве ж это уголь? Один штыб! Он и гореть не будет… Но, как говорится, голь на выдумки хитра. Придумали-таки люди рецепт, чтобы штыб и пыль гореть заставить.
Целую неделю Сенька и Олег с шестилетним Мишкой, который ни в чем не хотел отставать от старшего брата, бегали в одних трусах, черные от угольной пыли, то в Сенькин двор на Лермонтовской, то в Олегов на Гимназической.
Превращение штыба в горючие лепешки дело несложное, но требовало больших усилий и самоотверженности. В железное корыто насыпали штыб, добавляли глины по выверенному рецепту, наливали воды и тщательно перемешивали. Потом в старые сковородки накладывали густую массу и, быстро перевернув, шлепали на расстеленные по двору доски.
Через два дня угольные лепешки, высохнув на солнце, становились твердыми, как кирпичи. А зимой будут гореть они, что твой кусковой антрацит. Только дров не жалей для растопки.
- Ах, помощнички мои дорогие! - похвалила их мама Олега. - Зимой с теплом будем… Только не много ли глины кладете? У меня из полутонны никогда так много не получалось.
- Не, мам, не много! - уверял Олег, радуясь своей предусмотрительности: третью часть он уже успел спрятать в сарай и завалить дровами.
Нет. Не показалось маме. Угольных лепешек наготовили так много, что, пожалуй, и из тонны штыба столько не сделаешь… А получилось это вот как. Возвращались однажды Олег и Сенька с Дачного поселка через территорию станции Нахичевань-Донская. Видят - на крайних путях вагоны стоят. Из открытых дверей рабочие лопатами уголь выбрасывают. Покончили с одним вагоном - перешли к другому.
Откуда ни возьмись - начальник железнодорожный. Заглянул в один пустой вагон, в другой и крик поднял:
- Безобразие! Вагоны грязные бросили! Не приму работу?
- Не будем мы с вениками елозить!.. Время дорого! Пусть ваши уборщицы выметают! - заупрямились рабочие.
- Ты, Николай, бригадир. С тебя и спрошу! - сказал начальник высокому горбоносому грузчику. - Чтоб все вымели! - И ушел.
Олег радостно подтолкнул Сеньку в бок - и к бригадиру!
- Дядя Коля! Вам эта пыль, что в вагонах, нужна?
- Черту она нужна! - сплюнул черной слюной бригадир.
- А если мы ее себе заберем, можно?
- Постой! Как это - заберем? - удивился бригадир.
- Вагоны подметем. А штыб этот на топку себе возьмем. Идет?
- Идет! - рассмеялся бригадир. - Тебя-то как звать?
- Олег. А его - Сенька. Кореш мой.
- Так вот, Олег. Вы нам здорово поможете!.. Берите куль бумажный из-под цемента и шуруйте!
Наломали они пушистой травы, которую так и называют - веники. Связали. И заклубилась черная пыль над вагонами.
Три вагона вымели - с полмешка штыбу насобирали. Тяжелый!
- Эгей! Помощнички! - закричал бригадир. - Обедать!
- Да мы дома… - застеснялся Олег.
- Не ври. Знаем, как у вас дома…
После обеда они повеселели и работали еще старательней.
- Смывайся, Сенька! - вовремя предупредил Олег.
Разомлев от жары, по шпалам шел железнодорожный начальник и заглядывал во все пустые вагоны из-под угля…
- Молодец, Жуков! Порядок! И ко мне никто не прицепится!
- Стараемся, начальник, - усмехнулся бригадир.
В четыре часа бригадир подошел к ним:
- Шабаш, хлопцы!.. А как же вы свой штыб упрете?.. Вот что. - Он обнял большущий куль с углем и, как ребенка, отнес в кусты за деревья. - Тут целей будет. Айда мыться!
На прощание бригадир подарил ребятам еще по бумажному кулю:
- Носите понемногу, а то надорветесь. Еще придете?
- Обязательно! - пообещали Олег с Семеном.
До вечера перетаскали весь уголь домой. Пришли и на следующий день, и после. Приходили и тогда, когда уже закончили заготовку лепешек. Очень уж понравились им веселые и дружные грузчики бригады Николая Жукова.