Автограф
Поздно вечером, уже после десяти, вдруг позвонила Маша.
- Мак, у меня вопрос! Только не хихикай…
- Выкладывай, - велел Мак. - А то я уже почти сплю.
- Проснись и слушай… Мак, ты не забыл, что мы собрались подарить кораблик Миру? На день рождения… А?.. Ну чего ты молчишь?
- Потому что обалдело моргаю, - признался Мак. - Почему я должен это забыть? С какой стати?
- Вот и хорошо. Кораблю нужен капитан. А Мир - самый подходящий. Он больше всех разбирается в парусах…
"О которых вы вместе поете песни", - чуть не ляпнул Мак и прикусил язык.
- У него день рожденья уже скоро, - объяснила Маша насупленным голосом. - Через месяц…
- Через полтора.
- Какая разница?.. Ну чего ты опять молчишь?
- Обдумываю.
- Чего тут обдумывать?
- В самом деле… - не удержался Мак от капельки яда. - Ты ведь сама все решила, верно? - И хмыкнул.
- Я просила не хихикать!
- А кто хихикает? Я даже и не спорю…
В самом деле, какой смысл спорить? Разве плохо, если модель будет принадлежать ненаглядному старшему братцу? А Маша добавила уверенности:
- Это получится справедливо. За-ко-но-мер-но. Вот!
- Ладно. Только рано загадывать. Вдруг завтра опять что-то случится, и вместо кораблика получим фигу… И еще…
- Что?
- Маш, хорошо бы все-таки узнать: откуда здесь эта модель? Вдруг с ней связана какая-нибудь загадочная история? Вроде тех, которые любит Мир…
- Все мы любим такие истории, - сказала Маша. - Но в этой ничего загадочного нет. Я только что звонила бабушке. Она вспомнила наконец, что кораблик вместе с другими старинными вещами… ну там каминные часы, фарфоровое блюдо… достался ей от подруги. Они одно время вместе жили после войны. А тетушка этой подруги давно, еще до революции, жила в доме каких-то купцов. Была у них то ли домработницей, то ли этой… как ее… компаньонкой. Когда купцов разоряли, несколько вещей оказались у этой тетушки, а потом у бабушкиной подруги и наконец попали в бабушкин дом.
- А говоришь, "загадочного нет"! Пахнет всякими тайнами и кладами. И приключениями.
- Приключений и без того хватило, - рассудительно отозвалась Маша Чешуйкина. - Спокойной ночи.
- До завтра…
Завтра была суббота, неучебный день. Родители Маши отправились "в круиз по магазинам" и подвезли ее к дому Рощиных.
Она позвонила с крыльца:
- Мак, давай скорее!
Он выскочил сразу. Маша спросила:
- Миру ничего не говорил?
- Ничего. Он еще час назад ускакал в свои "Резонансы"… Маш, но ведь сказать все равно придется! У меня в голове чехарда. Если пойдем с Миром и с корабликом к Константину Петровичу, никакого сюрприза для Мира не получится, он же сразу увидит модель.
- Ну и пусть! Идем…
Они зашагали к дому бабушки. Но Мак сказал на ходу:
- А как же подарок ко дню рожденья? Ты же сама говорила. Или раздумала?
- Ничего я не раздумала! Можно подарить прямо сейчас! И сказать, что это… ну авансом.
- Он спросит: почему?
- Потому что кораблик связан с Лухмановым и с ТЭКом. И Мир тоже.
- Кораблик-то с какой стати?
- Но ведь нас вчера выручил один из тэковцев, а они всё знали про Лухманова: он был их адмирал. А если бы не Константин Петрович, мы сейчас все еще могли сидеть в полиции. Там не до кораблика.
Доказательство казалось довольно запутанным. Но Мак спорить не стал.
- Я про другое боюсь, - призналась Маша. - Дома ли дядя Гриша? Вдруг все еще гуляет? Второго ключа у меня нет.
- Константин Петрович велел этому… дочкиному жениху привезти ему ключ. Можно сходить и взять.
- Сколько лишних забот…
Но никаких забот не случилось: дядя Гриша оказался дома (правда, пришлось долго стучать). Был это мужичок в стеганой безрукавке и растоптанных валенках. С помятым лицом и взъерошенными волосами. Хмурый. Видать, накануне крепко хлебнул с приятелями. Он, судя по всему, не заметил ни вчера, ни сегодня многочисленных следов у крыльца и валявшихся на полу свечей, будто не было тут никаких событий. Маша ничего ему про вчерашнее и не сказала. Только объяснила, что надо взять в кладовке одну вещь.
- Хоть всю эту хибару… - сипло согласился дядя Гриша. Видимо, ему хотелось одного - поскорее снова прилечь.
Кораблик оказался на месте, целый, невредимый. При свете дня он был еще красивее. Но долго разглядывать его не стали. Осторожно опустили в черный целлофановый пакет и поспешили домой к Рощиным.
Дома по-прежнему никого не было.
- Знаменитый гитарист дергает струны в клубе, - объяснил Мак. - А мама работает, несмотря на субботний день. Такие у них порядки.
Мама была дизайнером в фирме "Сибирский лотос". Фирма занималась оформлением витрин и всяких помещений. Мама готовила проекты.
- Ну и хорошо, - рассудила Маша. - Никто не помешает любоваться трофеем.
- А и правда трофей, - согласился Мак. - Завоеван среди опасностей и стррашных событий.
Он поставил кораблик посреди круглого стола. И крохотное судно предстало наконец во всей красе. Колючее солнце било в широкое окно, искрилось в морозном узоре и просвечивало желтоватую парусину. Рельефно рисовались плотные косые швы. Чернели на фоне окна тросы и блоки. Тонкие лучи пробивались сквозь обшитые отверстия на кромках парусов (Мак вспомнил, что они называются люверсы). На отогнутой назад мачте, у самого клотика, висел длинный вымпел. На двух флагштоках - на конце бушприта и на корме - большие флаги. Они были белесыми от старости, но все же различались их прежние цвета: красные и белые прямоугольники, разделенные синими крестами.
По коричневому борту тянулся пояс из белых, синих и красных треугольников. Выше основного борта, на корме, чернело высокое ограждение с завитками золотистого узора.
А крохотные пушечки, укрепленные на скамейках внутри корпуса, были совсем как настоящие.
- Ма-ак! Надо же, какая красотища! Он будто из музея, где всякая старина…
- По-моему, это ботик Петра Первого, - слегка гордясь своими познаниями, сообщил Мак. - Я его сто раз видел на всяких картинках. Придет Мир - скажет точно, он лучше разбирается…
Мир не заставил себя ждать. Бухнула входная дверь.
- Кто дома? - возгласил Мир. - Есть у нас какая-нибудь еда?
- Есть сосиски, - отозвался Мак, - только их надо варить. И не в сосисках дело…
- А в чем? Я не завтракал!
- Потерпи, - попросила Маша. - И не ходи сюда. Две минуты…
- Это почему? - изумился Мир. - Что у вас за секреты?
- Такие вот секреты… - подначил его Мак, устанавливая поаккуратнее модель.
- Наверно, опять бултыхаете ногами в ванне и мечтаете о лете, - съехидничал Мир.
- Опомнитесь, маэстро! Где ванна и где мы!
- Две минуты прошли… Что вы там делаете?
- Не прошли еще… Мы готовим тебе сюрприз, - сообщил Мак.
- Мама в таких случаях спрашивает: "Что вы там натворили?"
- Никогда не догадаешься… Вдохни и выдохни воздух и приготовься к массе впечатлений… Ладно, входи…
Мир шагнул и обмер на пороге.
- Великий Посейдон, царь морей! Откуда это?
- Мир, это ведь ботик Петра, правда? - важно спросил Мак.
- Ежу понятно. "Дедушка русского флота"… - Мир обошел вокруг стола, пригибаясь и словно принюхиваясь к ботику. Длинные волосы падали ему на лицо, и он отдувал их, поматывая головой. - И какая работа!.. Откуда? Не томите душу, злодеи!
- Мак, я сварю Миру сосиски, чтобы он совсем не истомился, - решила Маша. - А ты ему все расскажи…
- Мир, сядь на диван, - велел капитан Мак’Вейк, когда Маша ушла. - И приготовься слушать. Ты ведь любишь приключенческие романы…
Неторопливо и со вкусом, с драматическими перерывами и выразительными жестами (дурачился, конечно!) Мак поведал брату о вчерашних событиях. Мир слушал сначала слегка иронично, однако скоро забыл про недоверие и даже кругло приоткрыл рот, что свойственно скорее детсадовскому ребенку, а не солидному восьмикласснику. Лишь в конце рассказа он спохватился и хлопнул губами.
- Надеюсь, про полицию ты ничего не говорил маме?
- Я, по-твоему, совсем идиот?
- Наоборот, гениальное дитя… А мне-то почему вчера ничего не сказал?
- Мы с Машей решили, что сначала надо раздобыть кораблик…
В этот момент появилась Маша с громадной тарелкой, где испускала пар груда сосисок с искусственным пюре.
- Я сварила на всех, мы ведь тоже голодные…
- Девочка, ты чудо! - выдохнул Мир.
Та глянула укоризненно: нечего, мол, зря бросаться похвалами.
Мир увесисто сказал:
- Марья, когда ты кидаешь на меня такие взгляды, кажется, что с ресниц сыплется позолоченная шелуха.
- Потому что она в тебя малость влюблена, - безжалостно разъяснил Мак.
- Болтун… - вздохнула Маша.
- По-моему, даже не малость, - уточнил Мир.
- Два болтуна, - сказала Маша. - Вот унесу кораблик - и не будет никакого подарка…
- А что за подарок-то? - осторожно спросил Мир.
Мак не стал делать секрета:
- Потому что Маша решила, что надо подарить ботик Мирославу Рощину. На день рожденья. Мир, честно!
- Да, - буркнула Маша и стала глядеть поверх мачты кораблика. - Хотя этот Мир очень вредный.
Тот помигал. И сказал почти всерьез:
- Я это… больше не буду. Маш, а ты… как говорят парни из круга здешнего лидера Бобы Кыштымского, "ты это чо, в натуре?".
- Ага, - буркнула она прежним тоном.
- Маш, а почему?
- Потому что с тебя все началось! - пришел на помощь Мак брату и Маше. - Не ясно, что ли? Ты первый узнал про Лухманова, про ТЭК… и вообще…
- Но день рожденья-то у меня еще когда…
- Ну, не все ли равно! - вскинулся Мак. - Главное, что есть ботик. И что он попал к нам благодаря тому, кто раньше был в лухмановском ТЭКе. И все это завязано на тебе…
Мир подумал, мотнул волосами.
- Не, ребята… Это завязано на всех на нас. Пусть он будет наш общий. Это как-то справедливее… Будто по законам природы.
- Ага! - догадался Мак. - Один корабль, один экипаж…
Маша сказала просто, без всяких споров:
- Ладно, пусть… Давайте есть сосиски, а то остынут. Мак, принеси вилки и хлеб.
- Она все время мной командует, - пожаловался Мак. - Потому что мечтает командовать тобой, но боится… - И пошел на кухню.
Съели сосиски (подчистую!) и на сытый желудок стали снова любоваться моделью. Пересаживались у стола, меняясь местами, чтобы каждый разглядел суденышко со всех сторон.
- Старинная работа, - высказался Мир. - И точная. Я рисунки и чертежи этого ботика много раз видел во всяких журналах. Здесь все по правде, даже кливер и стаксель перепутаны местами, как оно было на самом деле.
- Откуда ты знаешь, как было? - подцепила его Маша.
- Многие знают…
- Мир, а эта штука зачем? - Мак мизинцем тронул округлый щит на борту ботика. Тот висел на железной оси и был перехвачен медными полосками. - На том борту такой же. Это специальные плавники, да?
- Конечно! Их опускают в воду, чтобы не было дрейфа. Называются шве́рцы. Если выдвижной плавник один и опускается через днище, его называют шверт. По-голландски "меч". Он рассекает воду, как лезвием. А здесь два боковых меча. Наверно, они тоже опускаются…
Он осторожно распутал на бортовом штырьке суровую нитку, которая держала плавник в подвешенном состоянии. Полукруглый край шверца послушно скользнул вниз. Под ним оказался квадратик блестящего коричневого лака. Вообще-то борта ботика были изрядно обшарпанные, но под шверцем лак сохранился как новый. Ни царапинки. Хотя… царапинки все-таки были. Выжженные раскаленным шилом или иглой маленькие буквы и цифры.
Мир ухватил кораблик, поднес к лицу. Мак и Маша сдвинулись головами.
Молчали с полминуты.
- Это что?.. - прошептала Маша.
- Это… вот это да!.. - выдохнул Мак.
- А кто-то говорил, что чудес не бывает, - произнес Мир и укоризненно глянул на брата, хотя тот ничего подобного не говорил.
На бортовой обшивке была различима надпись:
Д. Л-ВЪ. 1903
Сначала дышали молча и сосредоточенно, как счастливые кладоискатели над выкопанным сундуком с дублонами и пиастрами. Но вскоре стали появляться трезвые мысли. Первым высказал такую мысль Мир:
- Да ну… наверняка это просто совпадение. Какой-нибудь Леонтьев или Лаптев… или Лукоморьев…
- Все равно старинная вещь. Как из морского музея в Петербурге, - заступился за кораблик Матвей.
- Жаль только, что ничего больше не знаем, - грустно заметил Мир. - А то какой бы мог быть сюжет…
- Но если не знаем, тогда имеем право думать как хотим! - вскинулась Маша. - Думать, что ботик и по правде был когда-то у капитана Лухманова! И если будем думать это крепко, значит, так оно и есть. Ботик мог стоять в корабельной каюте, когда капитан плавал по морям…
- Но капитан никогда не был в нашем городе, - вспомнил Матвей. - Как ботик мог оказаться здесь? Сам приплыл по северным морям и рекам?
- Всякое могло быть, - сказала Маша. - Верно, Мир?
Мир не стал усмехаться. Он молча смотрел перед собой и скреб подбородок так, словно там начала прорастать бородка. И вдруг спросил:
- Марья, а бабушка не помнит фамилию тех купцов?
- Не помнит. Она вообще мало что помнит: возраст уже… А не все ли равно, какая фамилия?
- Вдруг Холмогоровы? Мать Лухманова, Надежда Александровна, была замужем за инженером Михаилом Холмогоровым, купеческим сыном, и несколько лет жила здесь…
- Но ведь это было совсем в другое время, - заспорил Мак. - Не в девятьсот третьем году, а гораздо раньше. - Ты сам рассказывал.
- Да, но когда уехала, здесь остался ее сын, брат капитана. Сводный… И, говорят, они не забывали друг друга, любили… Дмитрий Афанасьевич мог прислать брату кораблик в подарок… Инженер Холмогоров строил в этих краях железные дороги, заботился о развитии страны, как когда-то Петр Первый. Может быть, брат и подарил ему ботик в память о таких вот героических делах…
- Наверно, так и есть! - подпрыгнул Мак.
В ушах зазвенела "приключенческая" музыка. Вроде как в кино о детях капитана Гранта.
- А могло быть иначе, - продолжал Мир (он уже обрел привычный, слегка "лекционный" тон). - Капитан однажды подарил кораблик своей маме, писательнице Лухмановой. Она во время Русско-японской войны - это когда Порт-Артур и Цусима - была там на фронте сестрой милосердия и корреспондентом. Потом приехала в Ялту, там заболела и скоропостижно умерла. Дмитрий Афанасьевич даже не успел приехать попрощаться, опоздал на несколько дней. Но все же приехал. И другие родственники, наверно, приезжали. И Михаил Холмогоров, наверно, тоже… Может, он тогда взял кораблик и увез с собой… Если, конечно, эта модель по правде принадлежала Лухманову…
- Давайте думать, будто это и по правде так, - снова предложила Маша. - Ведь то, что это не так, все равно никто не докажет!
- Да… но все-таки жаль, что мало фактов, - скучновато заметил Мир. - Если бы что-то еще…
Мак досадливо поморщился. В душе. "Мало ему фактов! Радовался бы, что судьба подбросила такой подарок. Будто морским ветром дохнуло издалека…"
А Мир вдруг встряхнулся:
- Послушайте, народ! А вы хорошо осмотрели ботик? Может, есть на нем еще какие-то значки или надписи?
- Ничего больше нет, - недовольно откликнулся Мак. - Мы же не слепые…
- А под правым шверцем посмотрели?
- Ой!.. - Мак хлопнул себя по лбу.
И Маша сказала "ой!". И принялась распутывать шверцевый фал на крохотной такелажной утке.
И полукруглый щиток - в точности, как его левый собрат, - скользнул вниз.
Надпись была. Но мелкая, неразличимая.
- Лупу… - выдохнул Мир.
Мак бросился к полке с инструментами, опрокинул стул, вернулся с выпуклым стеклом на длинной рукоятке. Линза увеличила, сделала четкими буковки, нацарапанные иглой или тонким шилом:
ПЕТРОВСКЪ
- Ну вот, - выговорил Мир тоном очень довольного человека. Как ученый, свершивший долгожданное открытие. - Теперь другое дело. Теперь совершенно другое дело. Верно, Мак?
Мак мигал. По правде говоря, не понимал, почему "другое дело".
- Балда! - с удовольствием разъяснил брат. - Разве ты забыл, что капитан Лухманов служил в начале прошлого века помощником командира порта в Петровске? Это на Каспии, нынешняя Махачкала! Он же пишет про это в своей "Жизни моряка"!
- Ой, да! Я читал, но забыл!..
- Мальчишки! Значит, это по правде? Значит, открытие?! - возликовала Маша.
"Еще немного - и она расцелует Мира", - мелькнула у Мака ревнивая мысль.
Мир не дал свершиться такому событию. Резко встал.
- Это значит, что надо идти к вашему Дядюшке Лиру. Может быть, он знает больше нас…
Владимир Шателен и Валентин Чук
Телефон Константина Петровича не ответил, но решили, что это не беда. Скорее всего, у Дядюшки Лира закончились деньги на мобильнике или скис аккумулятор. Откладывать визит не хотелось: всех подгоняла радость открытия, даже серьезного Мира.
Поднялись на второй этаж, позвонили. Старый актер отворил не сразу. И похоже, что он не очень обрадовался гостям. Однако скрыл недовольство:
- О-о, какой приятный визит!.. Я, признаться, никого не ждал, даже отключил телефон, чтобы он не отвлекал меня от сумрачных размышлений о несовершенстве мира… и о больной ноге, в которой опять расцвел застарелый ревматизм. Но наплевать на ногу, раз в гостях у меня цветущая юность… Это, если не ошибаюсь, Мирослав Рощин?
- Это я, - скромно согласился Мир. - Константин Петрович, мы бы не стали вас беспокоить, но тут такое неожиданное дело. Вам, наверно, будет интересно…
Без лишних слов они открыли потрепанный чемодан и водрузили на стол модель. На то место, где вчера стоял самовар.
- А-а! Понимаю, понимаю! То самое судно, из-за которого разгорелись вчерашние события! Чудесная вещь!.. - Дядюшка Лир нацепил старомодные круглые очки. - Произведение искусства…
- Не просто произведение! - сунулся вперед Мак. - Смотрите! - И он откинул на бортах ботика шверцы.
Потом было много разговоров, догадок, споров и фантазий "в духе Стивенсона и Сальгари", как выразился Константин Петрович. Правда, сам он говорил немного, больше слушал все эти фантазии.
- Ну пусть мало что известно, но ведь похоже, что кораблик был у Лухманова! - "надавила" на старика Маша. - Наверно, капитан в Петровске заказал кораблик у какого-то мастера для своей коллекции, а потом начались всякие приключения…
Дядюшка Лир покивал:
- Возможно, что и так… Но, скорее всего, не так…
- А как? - разом огорчились его гости.
- Думаю, друзья мои, что все гораздо интереснее. Уверен в этом… Дмитрий Афанасьевич не заказывал кораблик мастеру, а сделал его сам.
- Ух ты!.. - выдохнул Мак.
Мир и Маша удивленно молчали. Трудно поверить, что знаменитый капитан мастерил модели. Он бороздил океаны. До игрушек ли ему было?.. Ну, если, скажем, на старости лет, когда все плавания позади, - это можно понять. Но в начале прошлого века был капитан в цветущем возрасте… Это наконец и высказал Мак, поглядывая на брата. Мир молчал, но, кажется, был согласен.