- Да ей всего двадцать восемь! - воскликнула Надюшка. - Ты тоже тогда пожилой, если она старая!
И тут староста Таня Бобрицкая догадалась:
- Может, её Артёмов довёл?
- В каком классе у неё сейчас урок был? - задумался Димка. - Если в пятом "А", то вполне возможно.
- Ты думаешь, она от него заразилась? - ахнула Надюшка.
Лёнька Артёмов был рыжим мальчишкой с маленьким веснушчатым носом. Главной его особенностью было то, что с ним случались странности. Он умел корчить такие рожи, что всем казалось, что он превращается в натуральную обезьяну. А ещё он умел рычать, как тигр, выставляя впереди себя руки с загнутыми пальцами. И тогда всем казалось, что обыкновенные, тонкие в рукавах свитера с вылезшими кое-где нитками, мальчишечьи руки превращаются в лапы с когтями. Когда Лёнька пробегал по школе с выставленными впереди себя когтистыми лапами и обезьяньей рожей, все от него шарахались, а первоклашки звали маму.
А бегал он так довольно часто - каждую перемену.
В класс со звонком Лёнька влетал в обезьяно-тигрином обличии. Плюхался на стул и на время затихал, собираясь, наверное, с новыми силами. Разумеется, за столом он сидел один. Никто не выдерживал подобного соседства. В начале урока Лёнька становился похожим на обыкновенного пятиклассника. Симпатичного и очень тихого.
Однажды в пятый "А" зашёл телевизионный оператор, которому надо было снять рекламу детской обуви, где по сюжету благовоспитанный мальчик ведёт младшую сестрёнку в детский сад. Так вот на роль благовоспитанного мальчика оператор выбрал именно Лёньку Артёмова. И реклама получилась замечательной: паинька-мальчик держал за руку девочку лет пяти. Две пары ног послушно шли по тротуару. Чёрные ботинки и красные туфельки… Знал бы оператор этого Лёньку!
Примерно в середине урока (учителя на часы поглядывали, ожидая опасного момента) с Лёнькиного места слышалось тихое порыкивание, которое становилось всё громче и громче, Лёнька вставал, начинал бродить по классу и опять превращался в тигра с обезьяним лицом. Однажды одна девочка, новенькая, упала в обморок. Остальные ребята и учителя привыкли к Лёнькиным выходкам и в обморок не валились, но продолжать урок было уже трудно и той и другой стороне. Все уговаривали Лёньку выйти в коридор, но Лёнька отказывался и объяснял, что, если он сделает это, заниматься не сможет уже никто. Конечно, его могли бы исключить из школы за столь странное поведение, но дело в том, что Лёнька всё схватывал на лету и учился хорошо.
Вот этого Артёмова и имела в виду Таня Бобрицкая и Димка Томов.
Встревоженные шестиклассники сгрудились возле подоконника, обсуждая происшедшее. Им было жалко учительницу математики. Нина Игнатьевна была весёлой и справедливой. Ребята любили её.
Вдруг Иринка воскликнула:
- Ребята, смотрите! - и показала на окно.
Все посмотрели.
Нина Игнатьевна в шляпе с широкими полями, в расклешённом плаще и в туфлях на высоких каблуках прыгала перед школой через скакалку на оттаявшем от снега куске асфальта. Скакалка была ей коротка, плащ мешал, она то и дело запиналась. Рядом стояла девчонка в красной сбившейся набок шапке, - видно, хозяйка скакалки. Засунув палец в рот, она заворожённо следила, как прыгает взрослая тётенька.
Нину Игнатьевну надо было спасать.
Шестиклассники выскочили на улицу, окружили учительницу плотным кольцом, чтобы она была не так сильно заметна прохожим. А если всё-таки кто-нибудь обратит на неё внимание, пусть думает, что у них урок физкультуры. Учительница физкультуры на высоких каблуках? А она спортивную форму дома забыла!
- Нина Игнатьевна, пойдёмте в класс, - жалобным голосом попросила Таня Бобрицкая.
- А мне не хочется! - задорно ответила учительница, продолжая прыжки. - Погода больно хорошая!
Она снова запнулась и чуть не упала. Один конец скакалки вырвался из её руки и стукнул Бобрицкую по голове.
- Вы на наш класс за что-то сердитесь? - спросила староста, почесав ушибленное место, но ничуть не обидевшись.
- Нет, как можно! - Нина Игнатьевна вытерла со лба пот и поправила шляпу, съехавшую на затылок. Прядки волос выбились из причёски, и Нина Игнатьевна была похожа сейчас на озорную старшеклассницу. - Просто мы с Лёней Артёмовым поспорили.
Ребята с уважением посмотрели на Таню Бобрицкую. Она, как всегда, оказалась права - тут был замешан Артёмов.
Нина Игнатьевна развела руками, отодвинув в стороны столпившихся ребят, и запрыгала на одной ножке. В перерывах между прыжками она рассказала свою историю.
Когда она пришла на урок в пятый "А", Артёмов с перекошенным лицом Кинг-Конга бегал вокруг учительского стола и кричал, что он спутник Сатурна.
Это было что-то новое, и пятиклассники, которым порядком надоели "лапы с когтями" смотрели на Лёньку с большим интересом.
- Артёмов, прекрати, - сказала учительница. - Как-то ты сегодня не во время шутишь. Звонок только что прозвенел. Сядь на место.
- Я же прекратил быть обезьяной и тигром, - прорычал Лёнька, который всё же был похож на шимпанзе, как прежде. Видно, в роль спутника Сатурна он ещё не вжился. - Я спутник, я спутник, не создавайте Титану препятствий!
- Артёмов, будь человеком, - попросила Нина Игнатьевна, ни на что не надеясь. Она обречённо села на Лёнькино место и стала ждать, когда "спутник" выбьется из сил.
Когда Лёнька в самом деле устал, он остановился посреди класса и, запыхавшись, недовольно проговорил:
- Будь человеком, будь человеком… - Он пошмыгал носом. - Я же не прошу вас, Нина Игнатьевна, стать Годзиллой или спутником Сатурна… а вы, учителя, каждый день что-нибудь просите…
- Попроси, Артёмов, я всё сделаю, только будь человеком, - с тоской в голосе произнесла учительница.
- Хо! Хо-хо, - Артёмов наморщил нос. - Всё сделаете? Правда? Ну станьте на денёчек хотя бы… - Лёнька потёр лоб, - это… обезьяной…
Пятиклассники засмеялись, представив, как учительница корчит рожи, и Лёнька смутился. Как-то неудобно, если Нина Игнатьевна будет вести себя по-обезьяньи.
- Ладно, станьте тогда… хулиганкой. Да, хулиганкой! А я за это целый год буду тихим… Мышью буду. Нет-нет, не целый год, - испугался он своей щедрости, - до конца учебного года!
До окончания занятий оставалось ещё два месяца - целая вечность!
- Мышью? - переспросила Нина Игнатьевна, явно заинтересовавшись.
- Компьютерной, - хихикнул кто-то.
Лёнька не обратил на это замечание внимания.
- Ага… до конца учебного года. Тихим буду.
- Спорим! - неуверенно сказала Нина Игнатьевна. Видно, она не доверяла Артёмову. - Я на один день стану хулиганкой, а ты до конца учебного года - человеком? Идёт?
- Мышью, - поправил Лёнька и прибавил совсем тихо: - Мышкой-норушкой.
Он сгорбился и мелкими шажками потрусил на своё место. Он на глазах превращался в худенького мышонка. У него даже носик словно заострился.
У Лёньки Артёмова были явные актёрские способности.
- Согласна! - Голос учительницы прозвучал решительно и громко. Она преградила Лёньке путь, взяла его за руку и повела к доске.
- Разрубай, Петя!
Петька Петров, сидевший за первой партой, ударил по рукам спорящих.
Пари вступило в силу.
Нина Игнатьевна издала вопль индейца и выскочила из класса.
- Вот теперь я и стараюсь, - закончила Нина Игнатьевна и, изловчившись, дёрнула за хвост пробегавшую мимо кошку. - Пусть я помучаюсь, зато другие скажут спасибо.
Кошка бросилась наутёк, промяукав явно не благодарность.
- А если Артёмов не поверит, что вы честно старались? - неуверенно спросил Димка.
- Как не поверит? Да вон же он, глядите!
Шестиклассники посмотрели на окна школы. На подоконнике второго этажа, подобрав под себя ноги в кроссовках, сидел Лёнька Артёмов. Лицо у него было грустное, видимо, он уже чувствовал, что спор с учительницей проиграет.
А Нина Игнатьевна, как настоящая хулиганка, сорвала берет с Димки Томова и побежала по улице.
- Догоняй! - крикнула она мальчишке.
- Что делать? - Димка в недоумении оглянулся на одноклассников.
- Что-что… догоняй! Артёмов-то следит! - крикнул Вовка.
Димка припустил за учительницей.
- Ребята! - шепнула Иринка. - Директор!
- Сейчас психушку вызовет, - сказал кто-то.
Иван Николаевич подошёл к ребятам с озабоченным видом.
- Что тут происходит? - спросил он и, не дожидаясь ответа, закричал: - Нина Игнатьевна! Сейчас же вернитесь! Немедленно зайдите в мой кабинет! Нина Игнатьевна!
Но учительница словно ничего не слышала. Бегала кругами, размахивая Димкиным беретом над головой. Димке, конечно, ничего не стоило догнать учительницу, но ему было как-то неудобно отнимать у неё свой головной убор. Поэтому он семенил за ней, как старичок, то и дело спотыкаясь.
- Нина Игнатьевна, если вы не прекратите бегать сию же минуту, я вас уволю!
- Увольняйте! - крикнула Нина Игнатьевна, остановилась и помахала беретом. - Другие мне спасибо скажут!
- Нельзя её увольнять, - разом загомонили ребята и рассказали директору о происходящем.
- Артёмов? Будет тихим? - директор с сомнением покачал головой.
Это было так же невероятно, как если бы настоящий спутник Сатурна свалился в сквер перед школой.
В следующую минуту Нина Игнатьевна кинула берет в гущу ребят.
- Ловите!
Берет поймал директор. Он не отдал его Димке, как все ожидали, а бросил назад учительнице.
- Держитесь, Нина Игнатьевна! Я с вами!
Иван Николаевич повернулся к окну, в котором виднелась понурая фигура Лёньки, и погрозил ему пальцем.
- Ну смотри, Артёмов! Ты обещал!
Дмитрий Сиротин
Наказание без преступления
Мы с мамой и Веркой приехали в гости к тёте Марианне: это мамина двоюродная сестра. Она живёт в Москве в большой-пребольшой квартире. Одна-одинёшенька. Если не считать глупого кота Григория: тётя Марианна его для мышей завела. То есть наоборот: от мышей…
В одной комнате тётя поселила нас. А в другую, свою, строго-настрого запретила заходить! И конечно, первым же утром, как только тётя ушла на работу, мы с Веркой сразу побежали в её комнату. Потому что если нельзя заходить - значит, там что-то очень интересное!
Там и вправду было много интересного. Шкаф. Стол. Гитара. Страшная деревянная морда на стенке. Чучело совы. Чёрно-белая фотография тёти Марианны в молодости с каким-то усатым дядькой и подпись под дядькой: "Маруся, люблю!".
Но самым интересным было стеклянное яйцо на столе. Оно было раскрашено в яркие-яркие краски, такие яркие, что даже глаза резало. Весёлое, сверкающее, красно-сине-зелёное! Мы сразу поняли, что тётя Марианна боялась именно за это яйцо. Потому и нас в комнату не пускала. Будто мы маленькие, не понимаем, что с такими вещами надо осторожно обращаться! Обидно даже!
Мы только немножко постояли и повосхищались этим чудесным яйцом. А как оно упало со стола и разбилось - честное слово, понятия не имеем!
Это ещё повезло, что я очень сметливый (так мне все учителя говорят). Я попросил:
- Сбегай, Верка, на кухню. Возьми у тёти Марианны из холодильника яйцо. Хоть и не стеклянное, а лучше, чем ничего! А я пока краски поищу. Раскрасим яйцо, как было, тётя и не заметит!
Верка побежала за яйцом, а я стал искать краски. На столе нет. На шкафу нет. В гитаре - пусто. Деревянная морда тоже ничего про краски не знает. И чучело совы. И усатый дядька на фотографии… Всю комнату вверх дном перевернул. Но всё-таки нашёл, потому что я очень находчивый. Так все учителя говорят. Краски лежали в ящике стола. Большая красивая коробка. Вот бы мне такую!
А тут и Верка прибежала. С яйцом, но грустная. Чуть не плачет. Она, оказывается, пока яйцо в холодильнике искала, пакет опрокинула.
Я спрашиваю:
- Что за пакет?
Она тянет:
- С тра-а-авкой… Пахнет ещё так невкусно…
Я говорю:
- Ну и ладно! Чего ревёшь, глупая? Главное - яйцо нашлось! Давай сюда скорей, будем красить!
Набрал я в ванной воды для красок.
А рассыпанная травка оказалась валерьянкой. И кот Григорий очень этому обрадовался. Мы ещё даже красить не начали, а он из кухни как заорёт весело!
Ну, думаю, сейчас мама проснётся! Сунул Верке яйцо и краски и побежал на кухню Григория успокаивать.
Но я очень торопился и потому наступил прямо на разбитое яйцо. Хоть и в тапочках, а больно! Заскакал по коридору. А Григорий, наверное, подумал, что я мышь. Как выпрыгнет на меня из кухни, как завопит радостно! А прыгал он, судя по всему, с посудного шкафа, потому что слышу: ""Бдыжжь!" Бдыжжь! Дзыннь! Бдыжжь! Дзыннь! Дзыннь!"… Грохот!
Тут мама в соседней комнате почему-то проснулась:
- Дети, у вас всё хорошо?
Я Григория отдираю, а сам кричу в ответ:
- Да, мамочка, всё в порядке!
Действительно: ничего же не случилось! Правда, Верка второе яйцо разбила и краски уронила. А потом ещё воду разлила. Потому что очень шума испугалась. Ну девчонка, что с неё взять?
Но мама не поверила, что у нас всё хорошо, встала и побежала выяснять, в чём дело. И конечно, поскользнулась на разлитой воде и попала ногой в краски. И стала кричать: "Кто это сделал?!"
Верка испугалась и спряталась в шкаф. А кот Григорий совсем от валерьянки обезумел и решил, что теперь мышь - это Верка. Как заголосит, как бросится на шкаф!
Тут со стенки упала страшная деревянная морда. И прямо на Григория! Григорий подумал, что его убивают, и кинулся спасаться на шторы. И конечно, рухнул вместе с карнизом. Потому что когти у него крепкие. А шторы, наверное, и без того еле держались. Так что всё правильно…
Стали мы думать, что теперь делать. И решили потихоньку выбросить и краски, и скорлупки в мусоропровод. А потом поскорей разобраться с разбитой посудой и рассыпанной валерьянкой, пока тётя Марианна с работы не вернулась.
Ну скорлупки и краски выкинули. А с валерьянкой и разбираться не пришлось: Григорий её по всей квартире разметал. Правда, половина посуды действительно разбилась. Зато другая половина целой осталась, и это главное.
К вечеру мы очень даже чистенько всё убрали. И тётя Марианна, когда пришла с работы, долго нас хвалила. А потом призналась:
- А я ведь, помощнички, вам подарки приготовила!
И побежала в свою комнату. И долго её не было. Наконец выходит озадаченная и говорит:
- Ничего не понимаю. Матвею с Верой замечательные краски купила. Тебе, Тася, "яйцо счастья". И где это всё?
Мама большие глаза сделала и стала нам с Веркой подмигивать. Я удивился и спрашиваю:
- Мам, ты чего подмигиваешь?
Вдруг Верка руками всплеснула и закричала:
- Это мы, наверное, свои подарки в мусоропровод выбросили!
Ну девчонка - что с неё взять?
Тётя Марианна сначала покраснела, потом побледнела, потом вовсе неожиданно позеленела. Надо же. А я и не знал, что она так умеет! Я людей со сверхспособностями очень уважаю! Я сразу спросил:
- Тётя Марианна, а вы ушами двигать умеете?
И Верка ещё добавила:
- А языком достать до носа сможете? А меня научите?
Но, посмотрев на маму, я понял, что зря мы это спросили. Надо было спасать положение. Это ещё повезло, что я палочка-выручалочка. Я вообще-то находчивый (так все учителя говорят).
Надо было утешить тётю Марианну. Сделать ей что-нибудь приятное-приятное. И я решил пойти и раскрасить чёрно-белую фотографию, где она с усатым дядькой. Фотография наверняка очень для неё важна, раз она её на стол поставила!
Красок уже не было. Но, по счастью, я с собой в дорогу цветные фломастеры взял. Потому что у меня талант к рисованию. Так все учителя говорят…
Очень красиво получилось! Усы у дядьки стали синими, глаза - оранжевыми, уши - зелёными, пиджак - жёлтым в фиолетовую полосочку. Ну а тётю Марианну я решил всю красной сделать, чтоб красивее было. А надпись "Маруся, люблю!" закрасил чёрным, чтоб её вообще не было видно: больно кривая, всю картину портила.
Тут Верка из кухни пришла и давай на гитаре бренчать. А гитара, конечно, была очень старой. И поэтому на ней три струны сразу лопнули.
А в общем всё было спокойно. Единственная загадка: как чучело совы из окна выпало? Вот это действительно непонятно. Даже мне с моими способностями пока не удалось выяснить…
А теперь мы с Веркой наказанные сидим и даже в зоопарк не поедем. За что, спрашивается?!