Рита улыбнулась. Надо будет потом, без Леры узнать, что заставило приятелей так глубоко погрузиться в дружбу с Лерой. Собственное желание или суровая необходимость?
Компания шумно миновала еврокоридор и загрузилась в еврономер. Электрический свет снова привел притихших было Мишеньку и Анечку в бодрое состояние. Они сразу, без ненужных условностей разделись и поторопились в сауну. И Рита не спеша разделась, наблюдая, как Лера освобождает свое холеное тело от фирменных тряпок. Надо же иметь такое кукольное лицо. Манекен, а не девушка. Хотя и красивая.
Все должно быть естественно, подумала Рита и не стала затягивать процесс раздевания дольше. В конце концов, если Лера хочет проверить ее шмотки, если ее это утешит - пусть проверит! Ничего она там не найдет. Потому что все у Риты в голове.
В сауне было хорошо. Пар сделал тело легким и чистым. Ополоснуть покрытые россыпью пота распаренные тела под душем, смывая время, прошлое, напряги. Нет. Неплохо, что Рита поехала пораньше. Перед Голландией надо придти в подходящее состояние. В голландское. Если в состояние не войдешь, то будешь выглядеть, как дурак и все провалишь. Все должно быть естественно.
В дверь позвонили. Рита приоткрыла глаза и сквозь потоки душевой воды увидела, как смиренная перепуганная обслуга принесла креветок, устриц, пиво, коньяк, опять текилу, икру, фрукты. Мишенька забивал третий косяк. Лера молча улыбалась и курила. Из одежды на ней остался только перстень. Пепел она аккуратно стряхивала в пепельницу, держа ее во второй руке.
- Й-йех! - воскликнула Рита, обняла Анечку, и они рухнули вместе в бассейн.
Вода сомкнулась над головами. Рита нащупала около дна вибрирующий от напора шланг и поднялась, держа его в руках. Она направила струю в Анечку. Та завизжала, закрываясь руками.
- Девчонки! Идите пить и курить! Будем сладостно погибать! - громко позвал Мишенька.
Анечка выбралась из бассейна, побежала к Лере и, с хохотом упав на диван, уронила голову на колени Лере.
Та холодно улыбнулась, и ее ноги чуть-чуть раздвинулись, показав розовые створки раковины. Анечка схватила со стола вазу с икрой сыпанула Лере на живот. Икринки покатились вниз, застревая в светлых волосинках черным жемчугом.
- О! Что Вы творите! Феи! Лесные нимфы. Дикие, дикие самки! Ох-ох-ох! Пустите меня к этому источнику. Уйдите все! Я один!
Мишенька рухнул на четвереньки и принялся за икру.
- Ну и подумаешь! - сказала Анечка. - А я буду есть салат!
И высыпала его красотке на грудь. Лера сползла наискозь вниз и уже не сидела, а лежала на диване. Ее лицо выражало не больше, чем лицо сосущего грудь младенца. Она была в раю новых русских. Рита села на диван напротив и, чтобы не смущать общество, решила позавтракать оливками. Все-таки она была приглашена на завтрак.
Анечка, перемазав все лицо, воодушевленно собирала розовые кусочки креветок зубами, языком слизывала с груди Леры майонез.
Самое главное свойство, за которое Риту держали на работе, была способность не напрягать. А обладала Рита этой способностью потому, что никого не осуждала. Просто потому что ей все было параллельно. Рита потянулась к столу и, взяв бутылку шампанского, осторожно открыла ее. Заткнув горлышко большим пальцем, взболтала. Поймала в воображаемый прицел Анечкину попку и убрала палец.
Шампанское выпустило толстую пенистую струю. Попадание было точным.
От удивления Анечка отвлеклась от майонеза.
- Ага! Ага! Еще! Вау! Ух ты! Как круто!
- Это сто три тысячи четвертый способ! - сказал Мишенька, похлопав Риту по плечу. - Мы не зря ее вызвали! Я знал, что она совершит подвиг! Медаль! Орден! Срочно!
- Нет, правда круто! Лерка! Приколись! - все еще возбужденно повторяла Анечка.
- Да! Я попробую, - едва улыбнулась размякшая Лера. - Пусть принесут побольше шампанского. Позвони.
Мишенька энергично нажал на кнопку.
- Ящика нам хватит? - спросил он деловито и, услышав шелестящий голосок дисптчерши, заказал. - Три ящика… четыре ящика шампанского! Я придумал раци…ик…анализацию, нет это я икнул. Рацианализацию… ну, улучшение.
Через пару минут на зов явился официант. Свежий загорелый мальчуган лет двадцати. Он остановился в дверях так, будто прямо перед ним была непроницаемая стена и он ничего не видел сквозь нее. Ни Леру в вольготной позе, ни Анечку, ползающую над ней на четвереньках, ни Мишеньку с восставшей плотью.
- Четыре ящика шампанского! - повторил Мишенька.
Официант ждал.
- Что встал! - вдруг неожиданно грубо сказала Лера. - Неси скорее!
- Одну минуточку, - вежливо поклонился официант и свалил.
- Странно, что у них нет внутреннего телефона. Ничего нет пошлее - присылать одетого мужика, - недовольно сказала Лера. - Хотя по большому счету мне все равно!
Анечка едва заметно шевельнула бровью и махнула рукой.
- Иди к нам. Ритусь!
Бывают вещи, которых не избежать. Рита повалилась в общую кучу, благоразумно выбросив все из головы. Они валялись в липкой луже шампанского. Диван терпеливо скрипел, и Рите все сильнее хотелось покурить и опять сходить под душ.
Официант вернулся с заказом.
Лера высвободилась из клубка тел.
- Сколько стоит твоя послушность сладкий? - властно спросила она и шевельнула бедром.
- Смотря что Вы имеете в виду, - едва заметно покраснев, пробормотал парнишка.
Его взгляд резко дернулся, но он тут же совладал с собой.
- Сколько стоит, чтобы ты был нашей подругой? - уточнила Лера.
- Э-э-э… - не очень довольно протянул Мишенька, но тут же передумал возражать.
За тройку сотен парнишка согласился раздеться и пренебречь на полчаса своими непосредственными обязанностями. Мастерство его оказалось выше всех известных прежде границ. Поэтому Лера добавила еще сотку, чтобы испытать все варианты услуг до конца.
Рита же, пользуясь случаем, свинтила опять под душ.
К концу завтрака шампанского в номере было по щиколотку, в нем весело плавали апельсиновые дольки и маслины. На коже дивана в подсыхающих майонезных разводах остался покусанный Лерой парнишка. Он тяжело вздыхал и бережно расправлял купюры, оставленные на столе.
Компания скоропостижно ополоснулась, оделась и, не обременяя себя зрелищем оставленного свинства, направилась по коридору прочь.
ЛОХМАТЫЙ
Лохматый уже полчаса топтался возле Исакия. На его всклокоченной голове вырос маленький сугробчик. Лохматый прибывал в глубокой задумчивости. Его тщедушная, с характерной печеночной сутулостью фигура ежилась, перемещаясь вдоль тротуара. В таком состоянии его всегда одолевали мрачные мысли о правильности выбранного пути. Ему нужны были деньги, много денег, очень много денег.
Наконец-то показался двухэтажный автобус из Австрии.
Лохматый встал в стойку. Из автобуса начали выкатываться румяные зубатые европейцы, их улыбчатые глаза с восторгом поглощали красоты Питерского экстерьера. Лохматого передернуло - он вдруг увидел, как из зрачков одной широкозадой буржуйки высунулись два тонких хоботка и, дотянувшись до сумрачной стены Исакия, начали высасывать с нее остатки цвета. Казалось, зыбкая душа камня заструилась в здоровое смачное тело европейки.
Лохматый тряхнул головой и резко выдохнул.
Видение пропало.
В выходящей толпе показался крупный розовомордый блондин с сумкой и большим свертком в руках. Лохматый, заметив, что бюргер обратил на него внимание, направился к дороге. Блондин последовал за ним.
Лохматый, поскальзываясь и спотыкаясь, дотащился до бордюра и поднял руку, высматривая бомбилу попроще. Со второй или третьей попытки поймал попутку. Худенькую, дребезжащую "копейку" еще самой первой "фиатовской" штамповки.
- На Васильевский! Первая линия, мимо Эрмитажа проедешь? - сказал Лохматый и, услышав утвердительный ответ водилы, нырнул в салон на заднее сидение.
Австриец ни слова не говоря втиснул свое огромное тело следом. У Дворцовой Лохматый попросил водилу притормозить, и австриец вышел с сумкой, а сам Лохматый со свертком поехал дальше.
ПРЕВРАТНОСТИ ПУТИ
После горячего сумрака сауны свежий воздух казался необыкновенно легким. Хлопья снега мотыльками танцевали перед лицом. Рита поправила свитер и пробежалась по карманам куртки. Паспорт, билеты, деньги, мобила. Все хорошо. Все на месте.
- Поехали в музей! Я хочу духовной пищи! - Анечка вприпрыжку побежала по лестнице на улицу.
На последней ступеньке она поскользнулась и упала задницей на снег. Мишенька, который шел следом, споткнулся об Анечку и упал сверху.
Лера снисходительно улыбнулась. В ее сумочке зазвонила мобила, и красотка, вытаскивая телефон, отошла в сторону. Рита скосила глаза и сосканировала глазами содержимое сумочки - оно поразило своим порядком. Лера в сауне никак не вязалась с этим идеальным расположением дамских штучек. Было бы естественно, если бы она вытряхнула сумочку на ступеньки, чтобы найти телефон. Да. Так было бы естественно. В противном случае, вся эта оргия была бы для Леры бессмысленным занятием нужным только для поддержания имиджа. Но платит-то она! Для кого же нужен этот имидж? Для двух жалких журналистов? Для Анечки и Мишеньки? Или для кого-то еще, кто должен узнать об этом из рассказов?
Лера улыбнулась и сказала в трубку:
- Очень весело… Сейчас едем в музей… Мы еще не решили… - Она нажала кнопку отбоя и неожиданно противным голосом крякнула. - Хватит валяться. Пора!
Приятели послушно выкарабкались из снега и, отряхиваясь на ходу, устремились к машине.
- Так куда мы едем? - спросила Рита, когда все наконец уселись в "Шевроле". Мишенька впереди, Рита с Анечкой сзади.
- В Кунст-камеру. На Каменный остров! А потом в Петропавловку! - сказал Мишенька.
- Сразу всюду? - с сомнением переспросила Лера.
- Да-да! - Анечка захлопала в ладоши. - Непременно! Там есть ресторан "Каземат". Ты должна попробовать "Обед вертухая". Там все, как в настоящей тюрьме. Так здорово! Поехали!
- Миша! Забей еще штакету… А то что-то заносит, - попросила Лера и рванула с места в своей обычной манере.
Мишенька справился с косяком, и сизый сладкий дым опять заволок салон машины.
Они летели стрелой в тусклом безвременьи пасмурного дня. И машины, попадающиеся по пути и навстречу, казались нарисованными в компьютерной игрушке. И чем быстрее они ехали, тем более нарисованным казался весь мир. А потом и вовсе стало казаться, что никуда они не едут, а сидят где-то в комнате и смотрят ящик. Или спят, а все вокруг им снится.
- А почему ты не возьмешь шофера? - спросила Рита, пропуская свою порцию каннабиса.
Лера усмехнулась:
- Ты знаешь хоть одного шофера, который сможет столько выжрать, а потом ехать?
Рита понятливо кивнула - они обгоняли все машины на шоссе.
Лера включила музыку. Низкий черный голос принялся твердить одну и ту же фразу: "Сын дъявола", по-кошачьи взвизгивали далекие женские голоса. Вдруг предметы в Ритиных глазах как-то размазались, словно замедлились во времени.
- Странная музыка… - оценила Рита. - Необычная. У меня не очень хороший слух, но я слышу нечто особенное.
- Ага… - кивнула Анечка, блаженно улыбаясь. - Классная. Меня так прет от нее, будто Череп знал, как подействует трава. А под кислым под нее вообще очень классно. Можно даже увидеть что-нибудь типа Африки. И племена пигмеев. Ты видела пигмеев?
- А кто это, Череп? - спросила Рита, пропустив текст про пигмеев и Африку.
- Один наш приятель. Он пишет музыку для дискотек. Он очень прикольный. От передоза у него выпали все волосы и даже бровей теперь нет. Он, типа, переродился и уже не совсем человек… Мы тебя познакомим. Правда, мы уже давно не видели его. Но это не проблема.
- Да-а… Круто. Волосы выпали - это круто, - кивнула Рита.
Мишенька, пыхнув, протянул косяк Лере. Его рука двигалась замедленным стробоскопическим образом.
Бормотание на диске сменилось низкими спусками звука. На полтона вниз. Еще раз вниз. И немного медленнее. Будто самолет начал снижаться в багровую тьму преисподней. И с каждым спуском вещи теряли по одному из своих реальных свойств. Сначала связь с названием, потом наполненность объема. Рита тупо смотрела на бутылку текилы, которая откуда-то появилась у Анечки в руке и удивлялась, как можно держать бутылку, которой не существует. Откуда-то из пищеварительной системы поднялось ощущение тихого первобытного ужаса. Предметы отслоились от названий. Рита тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.
- Черт!
Анечка улыбалась идиотической улыбкой и, ни слова ни говоря, протянула бутылку.
- Классно? Правда?
- Ага, - согласилась Рита и, дорожа проблеском сознания, отхлебнула из горлышка.
Каннабис отпустил.
Предметы снова соединились со словами. Мишенькино лицо расплылось в невинной блаженной улыбке, он протянул к Рите руки. И вдруг она узнала, что больше всего на свете любит Анечку и Мишеньку, и даже Леру, хоть у нее в сумке порядок. Сумка не шла из головы, крутясь вертолетом, она увеличилась до непостижимых размеров и затмила все пространство.
Струя холодного воздуха опять выдернула Риту в реал.
Хозяйка машины не спеша чуть приспустила окно. Ненамного. На пару сантиметров. Но этого было достаточно, чтобы кумар в салоне начал развеиваться.
- Лер! Не май месяц! - упрекнул ее Мишенька.
Но Лера отмахнулась:
- Глаза выедает!
Мишенька деловито откинув переднее сидение, перевалился назад.
- Что ты делаешь, придурок? - без интонационно возмутилась Лера.
Машина круто вильнула, болтнув компанию, будто мешки. Раздался дружный хохот единственной причиной которого было обилие употребленных веществ.
- Э-э-э! - сказала Лера. - Какие вы хитрые!
Она остановилась, съехав, не глядя, в какой-то кювет, и тоже откинула свое сидение. Таким образом куча стала общей. Взгляд Риты упал на паучка, и она с интересом подумала, в постоянном ли режиме мифический муж следит за своей фешенебельной красоткой. И почему бы ему не записывать все это на кассету и не продавать потом в качестве легкой эротики?
Но Леру наличие паучка не смущало. И Рита подумала, что сообщение про камеру могло быть шуткой. Просто шуткой.
Издали машина напоминала дымовую шашку. Дым конопли валил из приоткрытого окна, а от заснеженных сосновых стволов упруго отражался заводной танцевальный микс.
Компания предавалась самозабвенному сладострастию, когда кто-то постучал по крыше машины.
Рита подняла голову - мент. Пузан в серой форме упорно долбил кулаком по крыше.
- Ань, - позвала Рита подругу, и та, не смотря на занятость, стремительно вскинула голову.
- Лера, Лера! Где твоя ксива? - Анечка дергала ее за руку. - Доставай ксиву!
- Что там такое? - Лера нехотя повернула голову.
- Гы-гы! Менты. Приколись, - сказал Мишенька и засмеялся, лихорадочно разыскивая предметы своей одежды.
Красотка поправила волосы, протянула руку за сумочкой и, достав оттуда какие-то корки, высунула руку в приоткрытое окно.
Усатый капитан повертел корки в руках, вернул уже с уважением и сказал заботливым голосом:
- Вы в курсе, что вам отсюда не выбраться самим?
Тут как-то стало холодно и не так весело.
- В смысле? - озаботился Мишенька.
- В прямом. Вы по самые окна в снегу.
- Мамочка дорогая! - сказала Анечка, открыв свое окно и высунувшись из машины.
- Ну так вытаскивайте нас! - раздраженно распорядилась Лера.
- Сотка баксов… - сказал мент.
- Где моя сумка? - заволновалась Лера и, как была голая, перебралась на свое сидение. - Весь кайф обломал. Из-за поганой сотки!
Сумка нашлась на полу. Анечка подняла ее и протянула хозяйке. Та вытащила деньги и рассчиталась.
- Забивай! - скомандовала она Мишеньке, и тот послушно полез вперед за банкой с каннабисом.
- Ага. Только я оденусь, - пыхтя, сказал он.
Лера не спеша одевалась. Ей было настолько все равно, одетая она или нет, будто она родилась и выросла среди каких-нибудь туземцев, не ведающих ни первородного греха, ни стыда, ни комплексов неполноценности. Ее спокойствие и красота вполне заменяли ей одежду. И даже менты, остановившиеся поодаль с оторопелыми изумленными лицами, не отпускали обычных в их кругу сальных шуточек.
- Черт! - выругалася Мишенька, путаясь в незавязанных шнурках, незастегнутых пуговицах и перепутанных рукавах. - Так часто приходится раздеваться и одеваться! Может быть, купить шубу и носить ее поверх трусов?
- Хорошая идея, - хохотнула Рита. Опасность всегда отрезвляла ее.
- А зачем тебе трусы? - равнодушно поинтересовалась Лера.
Менты с незлобными матерками остановили грузовик. Ползая по пояс в снегу, зацепили машину тросом.
- Пошел! - крикнул серый пузан. Грузовик натужился, разбрызгивая колесами слякотную жижу, и "шеврик" поволокся за ним на дорогу.
- Все! Надо осторожнее! - заискивающе сказал мент, наклонясь к окну.
- Спасибо, - поблагодарила Лера и поправила волосы.
Люди в серых униформах сели в служебную машину, друг за другом хлопнули четыре дверцы, и ментовский жигуль покатил дальше. Искать сотки, полтинники, а между делом исполнять неизбежные служебные обязанности.
Лера тупо смотрела перед собой. Снег падающий с неба становился гуще и тяжелее. В "шевроле" наступила тишина.
- Ну, мы же хотели в музей… - грустно сказал Мишенька. - Так обломали.
Он наклонился к Лере и попыхтел ей на ухо. Та улыбнулась.
- Но зато они нас вытащили… - резонно заметила Анечка.
- Да. В музей, - сказала Лера и завела мотор.
Шевроле рванулся, плотно вдавив пассажиров в кресла.
Анечка вздохнула и обняла Риту. Они свалились на сидение и остались лежать. Рита смотрела, как ручьи бегут по стеклу, пока глаза не закрылись сами собой. Сквозь дрему она слышала, как Мишенька еще некоторое время сосредоточенно перебирал кассеты, бурча что-то под нос.
- О! Это пойдет, - наконец объявил он.
Теперь не зловещий шепот, а сладкие семплированные войсы заполнили салон благовонием летних растений. Запах казался настолько сильным, что Рита захотела проверить, не глюк ли это, и приоткрыла глаза. Нет. Это не был глюк. Мишенька добыл откуда-то благовонную палочку и, подпалив, воткнул в прищепку к паучку. Мутноватый перламутровый дым опять затянул салон. Взглянув на Леру, приятель затих.
Рита смотрела сквозь приоткрытые веки на зеркальце, в котором отражалось лицо хозяйки "Шевроле". На лице Леры появилось строгое, таящее в себе необъяснимый ужас, выражение. Кажется, именно оно остановило Мишеньку от активных действий. Скука заставила его зевать, а потом уснуть, уронив голову на грудь. Лера краем глаза покосилась на часы и еще притопила газ.
Машина птицей летела по середине шоссе, распугивая неуклюжий отечественный транспорт.