– Остался еще один маленький вопрос, Питер. В такого рода делах вас могут подстеречь неприятности самого неожиданного свойства. Вы уже указали на одну из них – безопасность. Я приветствую ваше желание, чтобы никто из ваших людей в этом больше не участвовал. На самом деле мне пришлось бы настоять на таком условии, не упомяни вы об этом сами. Что же касается лично вашего поведения в связи с данным проектом, вам придется вести двойную жизнь в собственной компании и даже в собственной семье. Никаких секретарей, никаких записей, никаких пометок, никаких следов – вообще ничего. То же самое касается и меня до тех пор, пока я не начну набирать команду. Ни-че-го. Вы улавливаете, о чем идет речь?
Дартингтон согласно кивал головой.
– Поэтому, – продолжил Хауард, – может быть, стоит начать работу именно так, как мы и планируем?
Дартингтон сделал недоумевающее лицо. Хауард протянул руку.
– Пленку, Питер. – Он раскрыл ладонь вверх. – Будьте добры, отдайте мне вашу пленку.
Лицо Дартингтона быстро прояснилось от понимания, что же от него хотят. Правда, Хауард не мог сказать наверняка, был ли тот искренен, но Дартингтон открыл ящик стола и выключил аппарат, который бесшумно работал на протяжении всего разговора. Он достал кассету и со слегка виноватым видом передал ее Хауарду.
– Все в порядке, Питер. В нормальных обстоятельствах это была бы обычная разумная предосторожность. Извините, что так уж вышло. На самом деле я рад видеть, что вы следуете моим советам на этот счет. Но ведь нашу встречу не назовешь ни нормальной, ни обыкновенной, не так ли? – Хауард ухмыльнулся и встал из-за стола. – Я буду у вас через две недели. Если я куда-то продвинусь, то приложу к докладу необходимые расценки и порядок оплаты. Я принесу доклад – в одном экземпляре, – чтобы вы его прочитали. Затем я его заберу и уничтожу. Что-нибудь еще?
Больше вопросов не было. Дартингтон проводил Хауарда до автомобиля и, когда тот вырулил на покрытую гравием подъездную дорогу, прощально помахал ему рукой.
Мысли Хауарда были лишь наполовину заняты управлением машиной, когда его "сааб" летел по шоссе М2 обратно в Лондон. Его мозг старался проникнуть в скрытый смысл встречи с Дартингтоном. Он заставил себя на какое-то время сосредоточиться не на том, что было произнесено вслух, а на том, чего Дартингтон не сказал. Оставь пока в стороне сам проект, убеждал он себя, сосредоточься на возможных причинах, которые движут Дартингтоном. Промышленник раскрыл защиту, когда сделал замечание, что глупо не иметь никаких дел со службами безопасности "в данных обстоятельствах". Еще он выглядел неуверенным при обсуждении финансовых вопросов. Ладно, десять миллионов – огромные деньги. Разве любой не задергался бы от такой цифры? Конечно, задергался бы. Но он не казался обеспокоенным – всего лишь неуверенным. И почему сам Дартингтон захотел принять участие в этом деле? Хауард знал, где осуществляются текущие операции "Даркона" и до каких пределов простираются интересы компании. При существующем положении вещей ничто не угрожало им до такой степени, чтобы оправдать акцию, которую затевал Дартингтон.
Хауард подъехал к дому и поднялся в свою квартиру. Он налил себе виски и разжег небольшой огонь в камине. Усевшись в кресло, он стал не спеша взбалтывать кубики льда в стакане, наблюдая, как чернеет и корежится магнитофонная кассета. Пламя жарко полыхнуло, когда огонь добрался до самой пленки. Хауард продолжал размышлять, кто же стоит за сэром Питером. Правительство? Вероятно. Но что-то во всем этом не совсем чисто.
Хауард подошел к столу, включил персональный компьютер и подождал, пока тот с гудением ожил. Когда компьютер запросил пароль, он набрал необходимый код и ввел команду, вызывающую программу для обработки текстов. Хауард открыл новый файл в оперативной памяти и подумал, что не станет доверять его машине. В процессе работы он станет держать его на трехсполовинойдюймовой дискете, которая все время будет находиться либо в сейфе, либо у него на теле. Компьютер высветил на экране: КОМУ –, и Хауард просто набрал: ПД. Ниже уже горело: ОТ КОГО – ЭХ, и курсор переместился в конец третьей строчки: ТЕМА –. Он набрал название и откинулся на спинку стула. Хауард подумал, что, даже если у него ничего не выйдет – а скорей всего так оно и будет, – его ожидает интереснейшее теоретическое упражнение. Он позволил себе мысленно расслабиться и перебрал в уме несколько источников информации из того множества, куда ему предстояло обратиться. Хауард уставился в окно, едва замечая нежное шевеление листьев вишни, что росла снаружи. Мысли его блуждали где-то очень далеко.
На экране компьютера терпеливо мигал курсор, ожидая дальнейших указаний в конце трех напечатанных строк:
КОМУ – ПД
ОТ КОГО – ЭХ
ТЕМА – УБИЙСТВО САДДАМА ХУССЕЙНА, ПРЕЗИДЕНТА ИРАКА.
5
В течение последующих десяти дней Хауард тратил время на то, что сторонний наблюдатель расценил бы как праздное шатание. Сначала он выходил из квартиры только для того, чтобы совершить набеги на книжные магазины, и возвращался домой со стопками изданий о Ближнем Востоке, "войне в заливе" 1991 года и о Саддаме Хуссейне. Все покупки он оплачивал не кредитной карточкой, а наличными. Он часами сосредоточенно изучал материалы, помечая выдержки зеленым маркером и делая закладки.
Его приятель из Би-би-си, который освещал "войну в заливе" из Тель-Авива, достал для него копии видеопленок из архивов корпорации со всеми репортажами о вторжении в Кувейт и о самом конфликте. Пленок было на десятки часов, многие из них повторяли друг друга, и Хауард потратил массу времени, нажимая на кнопку перемотки блока дистанционного управления видеомагнитофона и перескакивая с одного на другое в поисках интересующих материалов. Он уже начал жалеть, что не мог говорить с другом-репортером более конкретно и попросить у него лишь те отрывки, которые касались только самого Саддама, – Хауард намеренно сделал так, чтобы спектр его интересов казался как можно более обширным. Качество воспроизведения на "высокочувствительном" видеомагнитофоне не было особенно хорошим, а низкое быстродействие дистанционного блока выводило его из себя. Он пожалел, что у него не сохранился его старый "Бетамакс", который работал гораздо лучше и быстрее. Теперь телевизионный экран в квартире Хауарда демонстрировал знакомое лицо диктатора чуть ли не постоянно. Он внимательно изучал все, что касалось непосредственно Саддама, не пропуская ни одной детали в его внешности и том, что его окружало. Те редкие отрывки, где Хуссейн появлялся на публике, Хауард просмотрел особенно тщательно и чуть ли не каждый кадр в отдельности.
Не меньше времени он провел в Британской библиотеке периодических изданий на Колиндейл-авеню, штудируя старые номера газет и периодики, делая пометки и заказывая фотокопии. А еще он съездил в Лонг-Акр и посетил фирму "Эдвард Станфорд лимитед", где купил все карты Ирака и Ближнего Востока, какие ему только удалось отыскать.
К концу недели, после визита в доки Феликсстоу, в голове его начали складываться наметки плана, но он знал, что этого недостаточно. Во-первых, карты, которые ему удалось достать, оказались не очень подробными. Во-вторых, хоть он и прочитал о стране все, что можно, ему было далеко до специалиста по Ближнему Востоку – придется переговорить с Джонни Берном и узнать его мнение.
Тут проблем не было. Он во всех случаях будет все с ним обсуждать по ходу дела. Третья задача казалась невыполнимой, и Хауард сомневался, что Джонни сможет чем-то ему помочь. Он начнет с карт – эта задача, похоже, самая простая, хотя и связана с определенным риском в плане безопасности. Хауард поднял трубку телефона и набрал домашний номер приятеля из 21-го подразделения специальной воздушно-десантной службы, который во время "войны в заливе" дежурил в Нортвуде.
– Дерек? Эд Хауард. Ты не мог бы оказать мне услугу? – Хауард поведал правдоподобную историю о своем клиенте, а именно – компании, которая собирается участвовать в восстановительных работах в Кувейте и на севере Саудовской Аравии. – Проблема в том, как ни странно, что, похоже, невозможно достать подробные карты этого района, если не считать тактическую полетную карту масштаба 1:500 000 и оперативную навигационную карту 1:1 000 000, которые я добыл у "Станфорда". ТПК вроде ничего, но не настолько подробная, как мне нужно, и издана в 1981 году. ОНК более свежая – 1990 года, – но совсем мелкомасштабная. Вот я и подумал, нет ли в министерстве обороны чего-нибудь получше. У тебя есть идеи?
Немного похмыкав и погмыкав, Дерек предложил Лондонский картографический центр, куда Хауард уже обращался, а затем упомянул Армейский картографический центр в Гилдфорде.
– Сложность в том, что мне придется их заказывать, а потом посылать шофера, – объяснил он.
– Я могу туда подъехать и забрать их сам, если это как-то поможет, – предложил Хауард. – Но они действительно свежие? Вот в чем вопрос.
– Если совсем честно, я не знаю, что у них там есть. Вполне вероятно, что не больше, чем тебе удалось достать у "Станфорда" – ТПК и ОНК. Если у "Станфорда" нет ничего лучше, значит, этого просто не существует – все остальное у них есть.
Хауард это знал. В "Станфорде" работали исключительно оперативно.
– Значит, ничего новенького у МО нет. Никаких спутниковых карт, составленных для "войны в заливе"?
– Ну… – в голосе Дерека зазвучало некоторое сомнение, – такими картами, конечно, пользовались, но они были очень строго засекречены и никоим образом не являются полными – их составляли для конкретных целей и районов. Теперь, когда война кончилась, их, должно быть, уже рассекретили, но они наверняка по-прежнему самые свежие, если не считать различных структурных изменений ландшафта – заслуги Королевских ВВС и ВВС США. Взорванные мосты, здания, ну, вобщем ты понимаешь. Да, но это все относится к Ираку, а ты сказал, что тебе нужны Кувейт и Саудовская Аравия. Кувейт, конечно, не тот, что был. Покрыт копотью от прощального фейерверка Саддама, новые проселки от гусениц наших танков, пулевые отверстия во дворцах, ну и тому подобное.
Становится теплее, подумал Хауард.
– Это уже больше похоже на дело. Что бы там ни было, я могу получить набор этих карт?
– Они редки, как дерьмо деревянной лошадки. Но у меня они по-прежнему лежат, только вот где…
Лотерея, подумал Хауард, теперь осторожней.
– Есть хоть какой-то шанс одолжить их у тебя на денек-другой, просто сравнить с моими? – Его голос звучал легко и непринужденно.
– Не вижу, почему бы и нет. Подъезжай ко мне на выпивку, и я отдам тебе весь набор. Думаю, он у меня в коробке на чердаке. Но я действительно хотел бы, чтобы ты их вернул.
– Это просто здорово, Дерек! Нет проблем – я заброшу их тебе обратно в среду. Мне всего-то необходимо быстренько провести сравнение. По сути, я могу заскочить за ними прямо сейчас, если это удобно… Буду у тебя минут через пятнадцать?
– Тогда что-нибудь без четверти восемь. Отлично. – Дерек повесил трубку.
Хауард накинул куртку и вышел наружу, дискета надежно лежала в кармане.
Часом позже он вернулся от Дерека с набором карт. Короткий взгляд на них подтвердил, что это как раз то, что ему нужно. Сначала он снимет с них ксерокопии, а в среду вернет Дереку. Одной проблемой меньше, но оставались еще две.
Он решил сообразить что-нибудь, чтобы по-быстрому перекусить и посмотреть девятичасовой выпуск новостей Би-би-си. Потом он позвонит Джонни.
6
– Ну и как я выгляжу?
– Хм-м? Отлично, просто отлично. – Одетый по-домашнему, Джонни Берн сидел за столом лицом к окну и корпел над докладом, который должен был набросать к утру.
– Эй, ты, канцелярская крыса, по крайней мере взгляни на меня!
– Ох, прости, Джулиет, я слишком сосредоточился. – Джонни крутанулся на стуле и посмотрел на свою жиличку. – Ха, неплохо!
Черт побери, подумал он, какое превращение! Он едва ее узнавал. Исчезли бесформенные джинсы и мешковатый, заляпанный краской пуловер, гладко зачесанные назад волосы и ненакрашенное лицо – очень даже миловидное и так, признал он про себя, – исчезло все, к чему он привык с тех пор, как три недели назад она переехала к нему и принялась за ремонт свободной комнаты. Если только она не была глубоко погружена в свои книги, то обычно ходила вся в краске, клейстере для обоев и еще в какой-то чертовщине. Она всегда пребывала… ну, в беспорядке что ли, хотя, благодарение Богу, никакого беспорядка в доме не создавала.
Джулиет сразу же поразила его своей прямотой и приземленностью, когда откликнулась на объявление о сдаваемой комнате. Она была лишена глупого жеманства и претенциозности, и они быстро пришли к соглашению, что она может перебираться. Джонни подумал, что в действительности девушка оказалась очень хорошей жиличкой. Она всегда убирала за собой – кофе, сахар и тому подобные вещи; она не забивала холодильник таинственными упаковками с экзотическими продуктами; она помогала поддерживать в доме порядок, и в то же время женское присутствие ощущалось не очень сильно – так, несколько маленьких приятных штришков. Ее приятель, Марк, тоже не доставлял беспокойства – он заходил за ней лишь пару раз и никогда не задерживался больше чем на несколько минут. Но что было лучше всего, так это полное отсутствие паутинообразных гирлянд из колготок и других женских атрибутов, днем и ночью развешанных по всей ванной. Да, она оказалась отличной соседкой. Жить рядом с ней было просто – абсолютно без проблем. Он надеялся, что ей с ним так же легко, как и ему с ней. Иногда, вечерами, она даже собирала для него что-то на стол, когда видела, что он очень занят; то же самое раз или два делал и он. Между ними сложились легкие, хорошие, ничего не требующие, дружеские отношения. Но он никогда… ну никогда раньше не замечал ее по-настоящему.
Джонни решил, что сейчас она выглядит потрясающе. Простое, классического покроя неотрезное черное платье скромно подчеркивало линии стройной фигуры, которую он раньше как-то не замечал; ниспадающие до плеч темные волосы обрамляли лицо с легкими следами косметики, оттеняющими темные глаза… Господи, да она прекрасно выглядит. Сногсшибательно!
– Вылазка в большой свет, а? И куда же он тебя ведет?
– О, просто поужинать. Должен зайти за мной минут через двадцать, около девяти. – Она заметила выражение удивления на лице Джонни, появившееся, когда тот обернулся. Уголки ее губ тронула легкая усмешка, и она отвернулась прежде, чем молодой человек смог это заметить.
– Тебе сделать что-нибудь выпить, Джонни?
– Ум-м? Ох, да, спасибо, очень любезно с твоей стороны. Виски, пожалуйста, и пару кубиков льда, если там найдется. Эй, Джулиет, прости за мою неучтивость. Ты действительно прекрасно выглядишь. – Наливая спиртное, она бросила взгляд через плечо в его сторону и улыбнулась в ответ на комплимент.
Он снова принялся за работу, постукивая карандашом по подбородку, тщетно вчитываясь в написанное. "Педики эти немцы!" – выругался он про себя – сосредоточенности как не бывало.
Джулиет подошла со спиртным к столу. Она поставила стакан на поднос и задержалась рядом с его креслом.
– Над чем это ты так усердно трудишься? – Она наклонилась вперед, разглядывая бумаги.
– О, всего лишь доклад по вопросам безопасности для нашего немецкого клиента. Боюсь, ничего особенно интересного. – Помянув про себя Господа, он задумался, чем же она надушилась? Восхитительный, какой-то очень женственный аромат неожиданно привел его в смятение. Он посмотрел вверх и улыбнулся. – По правде говоря, достаточно скучный.
– По правде, скучный? – Она улыбнулась в ответ и, пока он прихлебнул неразбавленное виски, оперлась левой рукой о его плечо.
Он поставил стакан, сдвинул кресло назад и, взглянув на нее, удобно устроил правую руку на ее талии. Рука обвивала талию как-то естественно, и ей там было хорошо. По правде, хорошо. "Осторожно, Джонни-мальчик, – предупредил он себя. – Вспомни свое золотое правило. Никогда не волочиться за жиличками. Это всегда кончается катастрофой".
– Да, Джулиет, тебе было бы ну совсем не интересно. – Он заглянул в ее глаза, где затаилась шальная смешинка. – Проклятые скучные немцы. – Его рука сползла на бедро девушки.
Бог мой, ведь она красивая!
Рука Джулиет переместилась, и длинные ногти нежно пробежались по шее Джонни под густыми каштановыми волосами. Ее пальцы были ледяными от стакана с виски. Господи Иисусе! – только и смог подумать он. Эффект ее прикосновения был неожиданным, как удар электрического тока: словно мурашки пробежали вниз по его спине, и Джонни непроизвольно вздрогнул. До него снова донесся исходящий от девушки аромат. Когда он вновь заглянул ей в глаза, его улыбка слегка потухла. Их выражение как-то почти неуловимо изменилось. Пальцы Джулиет продолжали играть на его шее. Ощущение было исключительно эротичным. "Боже, что здесь происходит?" – Он позволил своей руке скользнуть ниже по внешней стороне ноги, лаская ее через тонкую ткань платья. Она слегка подалась к Джонни, и ее бедро мягко уперлось в его плечо. Рука молодого человека скользнула еще ниже.
– М-м, Джулиет, знаешь что? Ты по-настоящему красивая. – Ее рот был слегка приоткрыт, и он увидел, как между губ мелькнул кончик языка. Господи, неужели это одна и та же девушка?
– Ты – милый человек, Джонни Берн. И еще ты тоже красивый. – Ее пальцы, не переставая двигаться, скользнули ниже вдоль его груди – легкие, едва ощутимые прикосновения. Ноздри Джулиет слегка раздувались, губы приоткрылись чуть больше.
Боже всемилостивый, мысленно вопрошал Джонни, ощущая прикосновения ее пальцев, да что же это происходит? В голове у него поплыло. Рука Джулиет теперь уже была под его рубашкой, ее пальцы выписывали нежные фигуры у него на груди. Спокойно, Джонни, не забывай золотое правило… Третья пуговица рубашки почему-то расстегнулась.
Рука Джонни достигла нижней кромки платья и коснулась ее ноги. Это всего лишь ее икра, убеждал он себя. Как может быть нога такой немыслимо сексуальной? Сердце его громко стучало, и он знал, что глаза выдают его волнение. Рука Джонни медленно двинулась под юбку, вверх по ноге, и нащупала округлость левого колена. Боже милостивый, да она прекрасна!
– Ты забыл о своем виски, Джонни. – Голос Джулиет был низким и хриплым.
Когда он снова поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза, то увидел, что они подернулись поволокой, а зрачки почти полностью расширились.
Его рука была теперь чуть выше колена – ласковая, нежно знакомящаяся. Казалось, эта стройная, упругая нога принадлежит другому миру. О, Господи, да это же шелк, а не нейлон! И этот аромат…
– Похоже, я не смогу дотянуться до стакана. Мой путь преграждает прекрасная девушка… – Он с трудом управлял своим голосом, и его звуки, казалось, прогремели у него в ушах. Джонни терял контроль над собой. Сейчас ей бы надо отодвинуться, пока дела не зашли слишком далеко… Ее бедро… О, Боже!..