- Нет. Они очень полезны для сердца и фигуры, Билл. - Марк засмеялся и похлопал себя по животу.
- Кто это там, впереди? - неожиданно спросил Билл Митски.
- Сиамские близнецы, - простонал Марк.
- Ты прав, они наверняка срослись в районе бедра. Даже походка специфичная. Омерзительно!
- Добрый вечер, - вежливо проговорил Марк, поравнявшись с Робертом и Гордоном Уорбертонами.
- И вам отличного вечера, господа, - ответил Робби.
Близнецы остановились, и Марк представил их Биллу.
- Вышли на вечерний моцион? - поинтересовался Билл, пытаясь втянуть живот.
- Да, - откликнулся Робби. - Такая теплая погода! Я так люблю бабье лето в Новой Англии. Днем - больше двадцати пяти градусов, ночью подмораживает; это время просто создано для вечерних прогулок.
- Вы часто гуляете? - спросил Марк. - Я вас прежде не встречал.
Близнецы женоподобно захихикали.
- Конечно же, нет! - воскликнул Робби и двинулся дальше. Горди автоматически шагнул одновременно с ним.
- Желаем здравствовать! - добавил Робби.
Марк и Билл еще какое-то время продолжали стоять.
- Они приводят меня в содрогание, - сказал Марк.
- Они приводят меня в бешенство, - не удержался Билл.
- Желаем здравствовать! Он думает, что он - Ноэл Коуард?
И мужчины продолжили свое патрулирование.
- Знаешь, о чем я скучаю? - спросил Билл, когда они свернули на Сидар-стрит, где было гораздо оживленнее: вверх-вниз сновали машины, по тротуару шли люди.
- Нет, о чем?
- О вечеринках. О твоих шумных приемах, Марк.
Марк вздохнул и покачал головой:
- После убийства Меланты? Нет, Билл, это исключено. Ее смерть будет отравлять все веселье.
- Один больной ублюдок разрушил все! Кэрью был таким замечательным районом.
- И будет снова, но только когда Додо поймают.
Когда у него находилось свободное время, Didus ineptus с удовольствием посвящал его подготовке к дальнейшим действиям, и план относительно следующей женщины прорисовывался все явственнее. Он нападет на нее на третьей неделе или по окончании второй? Они думают, что для него это важно - какие идиоты! Когда осуществить, зависит только от его подготовленности. Вопрос в том, стоит ли разделять свою славу с парочкой старых глупцов: Хьюбертом Хамфри и Ричардом Никсоном? Если стоит, то три недели. Или лучше выступить в конце второй недели, когда сцена будет принадлежать только ему одному?
Она жила на Сидар-стрит, и в этом была определенная доля риска. Но нет ничего невозможного. Нужно только максимально аккуратно провести всю операцию. Его целью являлся четырехэтажный дом на восемь квартир по соседству с частным домом Хохнеров. Если бы не Хохнеры, задача была бы невыполнима. Их семейка напоминала того мальчика, который все время кричал: "Волки, волки!"; они постоянно звонили полицейским и жаловались на соседей. В результате копы перестали приезжать и проверять их заявления. Конечно, Хохнеры жаловались и на это, но даже новая шишка - капитан Фернандо Васкес быстро понял их суть и ограничивался витиеватыми посланиями.
Будущая жертва Додо жила на первом этаже и со стороны дома Хохнеров; ее звали Катрин Дос Сантос, она была страстной католичкой, чистой и целомудренной, - смуглая красивая девушка с внешностью, как у Мадонны Рафаэля.
В его списке имелись и другие девушки, но Катрин была совершенно особенной. Начать с того, что ее волосы были чернее полночного неба, а поразительные фиалкового цвета глаза - огромные и округлые, обрамленные пушистыми ресницами - излучали полную безмятежность. Она рассказала ему на вечеринке, что еще никогда не влюблялась и бережет себя для мужа.
На всех окнах ее квартиры стояли решетки. Не какая-то имитация, а настоящие тюремные решетки, каждый прут шириной в дюйм и из прочного металла. Решетки были вмонтированы в бетонную стену - через них внутрь не попасть. Еще имелись две прочные двери. Одна, у пожарного входа, смотрела на дом Хохнеров, она запиралась на засов сверху и снизу. Входная дверь находилась посередине задней стены дома и закрывалась на три разных замка.
У него имелись ключи. Даже девственницам нужно писать, и Катрин отправилась в туалет для гостей в квартире Марка Шугамена, будучи не то чтобы пьяной, но слегка навеселе, а потому с легкостью оставила свою большую сумку. Пока Дэйв Фейнман показывал дрянную пародию на сенатора Строма Тэрмонда, он снял восковые отпечатки со всех пяти ключей. Как-то глубокой ночью он примерил эти ключи к входной двери и пометил те, что подходили. Кроме того, он выяснил, что для открытия замка требуется определенная последовательность манипуляций и нужно было увидеть, как открывается дверь.
На следующий день он пробрался на задний двор нужного ему дома и укрылся в живой изгороди, чтобы пронаблюдать за Катрин.
Она прошла по боковой дорожке так близко от него, что он даже слышал шуршание ее колготок между бедрами. Шесть тридцать, минута в минуту. Первым она открыла верхний замок: три поворота вправо, два влево. Затем нижний: шесть поворотов влево. И последний: четыре поворота влево, три вправо. После этого девушка прислонилась левым плечом к двери и с силой ее толкнула. Дверь открылась совсем немного, но достаточно, чтобы хозяйка смогла проскользнуть внутрь. Затем раздался стук закрываемого стального засова - сначала верхнего, потом нижнего; вслед за этим Катрин заперла все три замка. Форт Нокс в действии. Что за женщина!
Он был очень ограничен во времени. В случае с Катрин он знал, что ему следует дожидаться ее прихода внутри, однако у Хохнеров имелась терраса, на которой они почти каждый вечер пили холодный чай, где-то до шести пятнадцати, потом уходили. Несомненно, вскоре они станут завершать свое чаепитие на свежем воздухе гораздо раньше, но он не хотел рисковать, взяв это предположение в расчет. У него будет только пятнадцать минут, хоть он и подойдет к дому на всякий случай в шесть.
Он почувствовал, как быстрее забилось сердце, адреналин заструился по венам только при одной мысли об опасности предприятия - прямо здесь, на оживленной Сидар-стрит. Тихий, тонкий голосок продолжал убеждать его оставить Катрин. Но он яростно заставил его замолчать. Нет, он сделает это! Они становятся такими скучными! В случае с Катрин был вызов, а он никогда не мог устоять перед вызовом. Невзирая на преграды, он изнасилует и убьет Катрин Дос Сантос.
Вечером во вторник. Две недели. Они этого не ожидают. Неделей позже комиссар Джон Сильвестри наводнит Кэрью полицейскими.
- Я хочу втянуть тебя в одно дело, Фернандо. Я планирую наводнить Кэрью полицейскими в ночь выборов и потом на следующую, - сказал Кармайн. - Как раз пройдет три недели после убийства Меланты Грин, а насильник до сих пор придерживался трехнедельного цикла. Второй раз такой услуги не попрошу, потому что если я не прав, то время его возможного нападения может знать только Господь. Мы должны сделать что-то, чтобы защитить женщин, а лучшего решения у меня нет.
- Ты говорил с комиссаром? - спросил Фернандо.
- Еще нет. Если у тебя есть идея получше, я хотел бы ее узнать сейчас.
В этом и была проблема с новым человеком на месте Денни Марчиано; Кармайн не знал Фернандо Васкеса настолько хорошо, чтобы предвидеть, как он среагирует на то или иное предложение. Денни реагировал так, как было нужно Сильвестри или Кармайну, но те дни прошли; имелась у них и плохая сторона - слишком много империй построено, слишком много привилегий и льгот роздано не по назначению. Со временем Фернандо здесь обживется, но его латинские корни испанские, а не итальянские, а это совсем другое дело. Он хотел свою первую серьезную работу на не испаноязычной территории выполнить правильно.
- Мы не можем позволить насиловать и убивать молодых женщин, - сказал Фернандо. - Я ознакомился с делом и знаю, что вы сделали все возможное. Тот парень как привидение. Хотя с сексуальными маньяками всегда так - никаких знакомых следов.
- Теперь он убивает и не остановится на достигнутом, - добавил Кармайн. - Если только мы его не поймаем. Однажды он совершит серьезную ошибку. Я хочу напичкать его охотничьи угодья полицейскими, чтобы подтолкнуть его к совершению этой ошибки. Ты дашь мне полицейских?
- Сколько смогу. - Фернандо поднял руку: - Я только об одном попрошу, Кармайн.
- Да?
- Не говори об этом моим ребятам до дня выборов. Это не значит, что в моем подразделении есть утечка информации, просто я хочу быть уверен, что у Додо на подготовку не останется времени. Согласен?
- Хорошая идея. Я ничего не буду говорить и своим детективам. Если Додо планирует напасть ночью во вторник, то до полудня у него не возникнет никаких подозрений. Правда, он может тогда отказаться от задуманного, но вряд ли. Он не кажется мне человеком, готовым изменять свои планы, если уж только совсем не припрет. Слишком долгое ожидание может его напугать, а короткое - нет.
- У тебя есть план? - спросил Фернандо.
- Нет, в этом мне не сравниться с Александром Македонским. Мне только нужно как можно больше полицейских - на машинах и без.
- Я смогу выделить тебе десять машин - не больше. И тридцать патрулей, по два человека в каждом. Это здорово меня обессилит, Кармайн. Если в Холломене произойдет что-нибудь не относящееся к делу - вспомни, какой у нас непростой год, - все может вспыхнуть. - Несмотря на пессимистичные слова, Фернандо казался удивительно веселым. - Но не должно. Если что-то и произойдет, то раньше, и тогда ты вообще не получишь никакой поддержки.
Кармайн протянул ему руку:
- Спасибо, Фернандо.
Новый капитан с теплотой пожал ее:
- Это я говорю тебе спасибо, Кармайн. Если бы у тебя не было непостижимого и ловкого детектива по имени Эйб Голдберг, все мои полицейские ничего бы не смогли сделать для Курта фон Фалендорфа. Предлагаю пойти к комиссару.
Хелен Макинтош не сомневалась, что капитан Дельмонико сознательно избавился от нее, направив в Мюнхен. Ее подозрения относительно скрытых мотивов капитана основывались не только на логических выводах. Проведя почти два месяца среди детективов, Хелен пришла к выводу, что сплоченная команда Кармайна занимается какой-то деятельностью, в которую не хотела бы ее посвящать. И эта деятельность скорее всего связана с определенными личностями, а не событиями. Все это ее особо не беспокоило, однако Хелен, будучи достаточно сообразительной, чувствовала, что капитан видит ее иначе, чем она сама.
Теперь главным пунктом ее изменившегося секретного плана было выявление похитителей Курта фон Фалендорфа. Почему не Додо? Потому что лавры победителей за его поимку неизбежно достанутся нескольким детективам во главе с самим капитаном. Не очень-то приятно! Хелен же мечтала о лаврах для себя. Поэтому когда ей был дан шанс заняться фон Фалендорфами в Мюнхене, она за него ухватилась.
Наиболее неприятной частью поездки стало отношение к ней Курта. Хотя она недвусмысленно объяснила ему, что только изображает невесту, он почему-то убедил себя в реальности их помолвки. Но это обстоятельство она готова была потерпеть ради желаемого результата.
Из-за разницы во времени они приземлились в Мюнхене около полуночи; возможно, она не познакомится с семьей до субботнего завтрака. Их встречал огромный "мерседес", и опять не было никого из членов семьи - одетый в спецодежду водитель сообщил Курту на немецком, что все уже отправились спать. Сама она по-немецки не говорила, и в вопросах перевода ей приходилось верить Курту на слово. Сам же Курт по мере приближения к дому становился все веселее и, кажется, воспринимал отсутствие членов семьи как нормальное явление.
Через час они добрались до места назначения. Дом фон Фалендорфов по американским меркам был просто огромен и представлял собой скорее дворец, чем особняк. Ее две сумки быстро исчезли в недрах дома. После прощального поцелуя Курта в холле Хелен проводили по изгибающейся шикарной лестнице из мрамора в отведенные ей апартаменты - это слово лучше характеризовало предназначенное для нее помещение, которое состояло из гостиной, маленькой кухни, спальни и ванной комнаты. Последняя выглядела так, словно ее дизайном занимался сумасшедший король Людвиг Баварский: мраморные лебеди, дельфины и морские коньки плавали, ныряли и резвились среди водорослей из зеленого мрамора и розовых мраморных раковин.
Хелен позволила служанке распаковать ее багаж, потом дала ошеломленной девушке десятидолларовую купюру, вытолкала ее за огромную двустворчатую дверь и уселась за стол в гостиной, чтобы сделать некоторые записи в своей тетради, так как еще не очень устала. Как и Курт, Хелен выспалась в самолете. А все первый класс - только он не готов это признать, скряга.
Она познакомилась с ними за завтраком, хотя никто не предупредил ее, в котором часу его подают и где. В результате она рискнула выйти из своих комнат в семь утра и отправилась бродить по дому. На счастье, ей встретился дворецкий, который говорил на хорошем английском и проявил дружелюбие. Очарованный ее молодостью и красотой, он просто лучился радушием.
- Вы слишком рано встали, мисс, - сказал он. - Служанка принесла бы вам кофе в восемь утра и завтрак, когда вы захотели бы.
- О, я жаворонок, а не сова, - пояснила она, сбив его с толку метафорой. - Я поем вместе со всеми. Как вас зовут?
- Макен, мисс.
Она с заговорщицким видом оглядела украшенную позолотой комнату, выдержанную в голубых и кремовых тонах.
- Встретьте меня здесь после завтрака, Макен, и устройте для меня небольшую экскурсию по дому.
- Но господин Курт…
- Я намерена позволить ему провести максимум времени с семьей.
И, руководствуясь указаниями дворецкого, она отправилась в маленькую гостиную, где все собирались в семь тридцать на завтрак.
За круглым столом сидели пять человек. В центре стола стояла огромная корзина с хрустящими булочками, аромат которых дразнил обоняние проголодавшейся Хелен, словно запах от трюфеля обученных гончих. Также здесь имелись: тарелка с кусочками сыра разных сортов, порезанные кусочками немецкие колбаски и тарелочка салями. Возле каждого прибора - всего их было шесть - стояла вазочка с маслом. По-видимому, так здесь завтракают. Непривычно, но довольно соблазнительно.
Мужчины встали. Курт всем ее представил, радуясь, что его Хелен так рано встала.
Она улыбнулась, села за стол и первую чашечку кофе выпила сразу целиком. Ее наполнили так же быстро, как делала это Минни в "Мальволио".
Все члены семьи обладали потрясающе привлекательной внешностью. Курт унаследовал фамильные черты: высокий, крепкого телосложения, со светлыми льняными волосами, бледно-голубыми глазами - таким чертам позавидовал бы иной киноактер, так как, обладая ими, играть бы не требовалось. Баронесса, хотя и не принадлежала к фон Фалендорфам, тоже была светловолосой, однако зеленые глаза делали ее внешность несколько экзотичной. Джозеф оказался темноволосым, от его вида даже захватило дух: густые черные волосы, огромные черные глаза с поволокой - лицо Адониса.
- Дорогая моя, я так рада с тобой познакомиться, - сказала Дагмар. - Курт много писал о тебе. Мама, что скажешь?
Баронесса улыбнулась загадочной улыбкой Чеширского кота:
- Она в самом деле прекрасна, Дагмар. - Потом женщина обратилась к Хелен: - Я всегда знала, что американские косметологи чрезвычайно талантливы. Какая компания производит краску для волос, которой вы пользуетесь, и как называется цвет?
Застыв с полным ртом необыкновенно вкусной булочки с маслом, Хелен удивленно моргнула. Затем она поспешила проглотить еду, но закашлялась, едва не подавившись.
"Члены этой компашки настолько гордятся чистотой крови и своим благосостоянием, что не сдерживают себя ни в желаниях, ни в словах. А ведь если бы захотели, то смогли бы и лимон преподнести как сироп. Меня ожидает непростое времяпрепровождение", - подумала она. Вслух же сказала:
- Я не крашу волосы, баронесса. Это наш семейный цвет. У моего брата такие же.
Мать с дочерью обменялись многозначительными взглядами, словно не поверили ни единому слову.
- Понимаешь, - сказала Дагмар, - "Фалендорф фарбен" намеревается развивать косметическую линию, которую мы назовем "Домина". Что означает…
- Леди! - прервала ее Хелен. - Дамы, я хорошо разбираюсь в латыни и греческом. На самом деле я окончила summa cum laude Гарвард - один из лучших университетов. Думаю, вы знаете.
- Отец Хелен, - Курт выглядел смущенным, - президент другого известного университета - Чабба.
- Действительно? Как мило, - заметила баронесса.
"У нее, - усмехнулась про себя Хелен, - наверное, такая родословная, что фон Фалендорфы на ее фоне выглядят мужланами и деревенщиной. Готова поспорить, что Екатерина Медичи приходится ей дальней родственницей, наряду с Лукрецией Борджиа. Мне будет здесь весело!"
Джозеф сидел напротив Хелен и одарил ее обаятельнейшей улыбкой.
- Завтрак довольно быстро проходит, - сказал он по-английски с акцентом более сильным, чем у остальных. - Буду с нетерпением ждать неторопливой беседы за ужином, Хелен.
- И я тоже, - с притворной улыбкой ответила она. Джозеф походил на мужчину, которому нравятся жеманные улыбки.
Он еще раз ей улыбнулся, встал из-за стола, поклонился, на прощание щелкнув каблуками, и пошел прочь.
- О, дорогой, поблагодари за меня своих родных! - сказала Хелен, откусывая от хрустящей булочки. - Такой вкусный завтрак! Вроде ничего сладкого, но и ничего диетического. Мне очень нравится. Это болонские колбаски?
- Нет, "Кайзерфлайш", - ответил Курт, который, по-видимому, вменил себе в обязанность следить за порядком. - Они из телятины - более нежные.
- Да, аппетитно. - Хелен положила несколько кусочков на щедро смазанную маслом булочку. - От такого завтрака я могу растолстеть, Курт. Серьезно. Кстати, Джозеф пошел на работу?
- Как и все мы сейчас, - ответила Дагмар с холодком в голосе. - Ужин будет в восемь, но мы собираемся в половине восьмого в красной гостиной на аперитив. Макен пошлет за вами кого-нибудь, иначе вы можете заблудиться.
- Отличная мысль, - сказала Хелен, берясь за третью булочку. - Курт, пожалуйста, иди с сестрой. В любом случае чуть позже я уеду.
Он ей улыбнулся и поспешил следом за удаляющейся Дагмар.
"Для богатой женщины она одевается не ахти, - оценила Хелен, глядя им вслед. - Ее юбка, джемпер и пиджак отнюдь не от Шанель или "Баленсиага". В Нью-Йорке я повезла бы ее в магазин "Блумингдейлз", а не "Бергдорфс". И она не поехала бы в "Филенес Бейзмент" в Бостоне. Не модница. Тогда кто та загадочная женщина, которая может соперничать с герцогиней Виндзорской? Баронесса следует моде, но она слишком стара. И еще есть в ней что-то… Какой-то изъян, словно поначалу видишь чистый драгоценный камень, а присмотревшись…
Макен слонялся по комнате с позолотой, когда там после завтрака в условленное время появилась Хелен.