Там действительно были тысячи ступеней. Мелкие и гранитные, они взбирались налево, потом направо, потом снова налево, мимо других пятигранных входов, надписанных: "ДАНТЕУМ", "ШЕКСПИРУМ", "ОРФЕУМ", а также именами, ничего не значащими для Вивьен. От каждой арки лестницы вели в четырех разных направлениях. Словно взбираешься по лабиринту. Джонатан сообщил Вивьен, что резкий электрический запах, висящий вокруг каждой пятигранной арки - это запах миллионов книжных кубов, хранящихся в каждой секции. Похоже, настоящих книг в Перпетууме было немного. Но вскоре даже с включенной функцией снижения веса у них не осталось дыхания на разговор, и они просто взбирались. К тому времени, как они добрались до арки под названием КОНФУЦИУМ, Вивьен заметила, что Город Времени появляется вокруг них под всевозможными странными углами. В КОНФУЦИУМЕ она увидела вдалеке башню Гномон, наискось торчащую у нее из-под ног, и постаралась не смотреть. Лестница ощущалась ведущей прямо наверх, даже если это было не так.
Наконец, у входа под названием ГЕРОДОТУМ, Город Времени далеко внизу под ними перевернулся вверх ногами, но с наклоном. К облегчению Вивьен, Джонатан зашел в ГЕРОДОТУМ. Внутри было довольно темно и сильно пахло деревом. Пятигранный коридор - из того же сорта гладкого дерева, что и стол отца Сэма - был украшен резьбой. Когда Джонатан потащил Вивьен вдоль коридора, она успела мельком увидеть изображения травы и людей.
- Говорят, для этого Фабер Джон заполучил человека, который делал резьбу в храме Соломона, - задыхаясь, сообщил он.
Вивьен не думала, что он шутит. Он слишком выдохся для этого.
- Выключи функцию снижения веса. Ей надо перезарядиться.
В самом конце коридора деревянные ступени вели к последнему пятигранному входу. "РЕДКИЙ КОНЕЦ", - прочитала Вивьен, когда Джонатан постучал в гладкую деревянную дверь.
Дверь распахнулась в теплый оранжевый из-за дерева свет.
- Вы опоздали почти на минуту, - прогрохотал доктор Виландер.
Он сидел за деревянным столом, под окном в покатой крыше. Полки с настоящими книгами занимали все прямые стены. Тысячи маленьких квадратных штучек, которые вероятно являлись книжными кубами, лепились на потолке. Целые башни бумаг и книг занимали большую часть пола. Доктор Виландер курил трубку и был одет в коричневый мохнатый камзол, из-за которого более чем когда-либо походил на медведя. Он выглядел абсолютно довольным, точно медведь, отдыхающий в своей пещере после медового пира.
- Ты, садись здесь, - проворчал он Вивьен, указывая трубкой на маленький стол из настоящего дерева. - Что ты видишь перед собой?
- Э… - произнесла Вивьен, гадая, какого ответа он от нее ждет. - Это похоже на диаграмму. И здесь есть список и кусок бумаги, покрытый чем-то блестящим, и лист, чтобы писать. И стол, конечно, под всем этим. Стул упоминать?
Джонатан фыркнул, садясь за маленький стол напротив доктора Виландера, и засунул в рот кончик своей косы.
- Достаточно, - прогрохотал доктор Виландер. - Я намереваюсь дать тебе ускоренный курс истории и всеобщих символов, девочка моя. Ты - Ли. Однако твоя тетя и твой учитель сказали мне, что ты абсолютно невежественна. Это не дело. Диаграмма - это карта истории: от возникновения человека до Депопуляции Земли. Выучи ее. Список - это словарь всеобщих символов, а бумага - самый первый текст, написанный ими. Поэтому она покрыта энергетическим пластиком - она крайне ценная. Сделай мне перевод этого текста. Короче говоря, хоть раз в жизни используй свои мозги. Я проверю оба задания, когда закончу с Джонатаном.
Очевидно, абсолютно все считали, что настоящая Вивьен Ли чрезвычайно умна. Вивьен ничего не оставалось, как сесть и тоже попытаться быть сообразительной. Она взяла диаграмму, которая была сделана в форме подковы, представляя собой почти полный круг - так что левый конец, обозначенный "Каменный век", почти соприкасался с правым концом, обозначенным "Депопуляция". Вдоль нее располагались линии, помеченные тысячами лет. Белые части были подписаны "Фиксированная эпоха". Части, окрашенные серым, обозначались как "Нестабильная эпоха". В серых частях больше почти ничего не было, однако изогнутые протяженности белых представляли собой массу подписей и дат. Взгляд Вивьен заскользил по ним в ужасе. Четвертая Мировая война… Завоевание Австралии… Войны Разума… Начало Исландской империи… Злодеяния Вайгонги… Конец первенства острова Пасхи… Восстание Канады… Экономический Союз Фуэгана… Потопление Священного Флота… Кончина Европы… И это только несколько пунктов крупным шрифтом! Вивьен бросила на диаграмму еще один безнадежный взгляд и повернулась к ценной бумаге. Это задание казалось проще.
Тем временем доктор Виландер грохотал вопросы Джонатану, а тот отвечал после длинных пауз, заполненных едва слышным грызущим звуком: затрудняясь с ответом, Джонатан каждый раз жевал косу. "Закончится тем, что она станет совсем мокрой!" - подумала Вивьен, продвигаясь по переводу. Это оказалось совсем не так просто, как она посчитала. Всеобщие символы не обозначали буквы, как, впрочем, и целые слова. Приходилось согласовывать друг с другом вещи, которые символы могут означать, а потом попытаться извлечь из них смысл. Мозг Вивьен начал жаловаться, что никогда в жизни не работал так напряженно. Время от времени он бастовал, и приходилось ждать, пока он не начнет работать снова. В эти паузы Вивьен наблюдала, как доктор Виландер сдергивает книжные кубы, открывает настоящие книги и рычит на Джонатана.
- Не будь дураком, мальчик! - услышала Вивьен его рычание. - Ты как все остальные в Городе Времени. Вы думаете, будто единственная настоящая история находится снаружи, во времени. Никто не удосуживается хранить записи того, что происходит в Городе. Однако у него, конечно же, есть история, как и у любого другого места.
Доктор Виландер явно говорил это уже не в первый раз. Джонатан прикусил косу, чтобы не зевнуть. Вивьен вернулась к своим символам. Когда ее мозг иссяк в следующий раз, доктор Виландер ворчал:
- Повелительница Времени! Повелительница Времени! Именно это меня удручает. В этом Городе есть только такие вот легенды вместо истории. Позор. С большим трудом можно разузнать что-то, случившееся сто лет назад, не говоря уже о том, существовали ли создания, подобные Повелительнице Времени.
- Но кто-то поднимается по веку двадцать, создавая волну хаоса, так? - сказал Джонатан, выкручивая влажный кончик косы.
Он столь явно пытался выудить из доктора Виландера информацию про мальчика на Торе, что Вивьен выключила ручку и закрыла диаграммой лицо, чтобы послушать.
- Бесспорно, - проворчал доктор Виландер. - Держись темы. Что вышло из Второй Нестабильной эпохи?
- Гораздо больше науки, - ответил Джонатан. - Как такой человек может перемещаться во времени?
- Откуда мне знать? - прорычал доктор Виландер. - А теперь соедини это с тем, что ты знаешь об Исландской империи, и попробуй объяснить ее падение.
- Они слишком сильно полагались на науку. Но зачем кто-то стал бы путешествовать через век двадцать?
- Чтобы как можно скорее выбраться из гнусной эпохи, полагаю. Расскажи, каким образом они слишком сильно полагались на науку.
Джонатан снова прикусил кончик косы. У него ничего не выйдет с доктором Виландером. Вивьен вздохнула и включила ручку. Казалось, прошло совсем мало времени, когда доктор Виландер рявкнул ей:
- Ну? Ты выучила диаграмму, или нет?
- Я… э… нет.
- И почему же?
- Здесь так много! - жалобно произнесла Вивьен. - История была короткой в двадцатом… то есть в веке двадцать!
- Потому что история была тогда неполной, - прорычал доктор Виландер. - Это не оправдание.
- И я не понимаю ее. Почему она круглая? - умоляюще спросила Вивьен.
- Как знают все в Городе Времени - за исключением тебя, видимо, - это оттого, что историческое время кругообразно. Начало есть конец. Время, используемое Человеком, постоянно идет по кругу - маленькими кольцами здесь, в городе, и очень широкими снаружи, в истории. Возможно, вся вселенная тоже. О чем думали твои родители, не рассказав тебе, по крайней мере, этого? Значит, ты не выучила историю. А перевод сделала?
- Некоторую часть, - признала Вивьен.
- Что ж, тогда послушаем, - доктор Виландер откинулся назад и зажег трубку, постучав по ней громадным пальцем - будто собирался слушать в течение ближайшего часа.
Вивьен несчастно посмотрела на несколько строчек перечеркнутых и написанных заново зеленых слов.
- Один крупный кузнец разбросал четыре гроба, - прочитала она.
Джонатан поспешно засунул в рот вдвое больший кусок косы.
- О, правда? - спокойно произнес доктор Виландер. - Полагаю, чтобы продемонстрировать свою силу. Продолжай.
- Так что они превратились в четырех очень старых женщин. Одна стала ржавой из-за полированной одежды. Две стали белыми в умеренно дешевых украшениях. Три стали желтыми и дорогими, а еще четыре были плотными и находились низко в столах…
- Значит, было десять гробов, - заметил доктор Виландер. - Или, может, десять странных пожилых леди. Некоторые из них занимались стиркой, пока остальные важничали в дешевых ожерельях. Полагаю, желтые подцепили желтуху от их вида, в то время как глупые ползали под мебелью, чтобы не смотреть. Есть продолжение этого веселого повествования?
- Немного, - ответила Вивьен. - Еще четыре были полны электричества, но были изолированы полицейскими, чтобы город мог изучать философию по меньшей мере год.
- Еще четыре старые женщины и неопределенное количество полиции, - заметил доктор Виландер. - Кузнец создал по крайней мере пятнадцать. Надеюсь, он заплатил полиции за то, что они обернулись вокруг электрических старых леди. Звучит болезненно. Или ты предполагаешь, что полиция была электрошоковой, таким образом подавая горожанам ценный моральный урок?
- Не знаю, - безнадежно ответила Вивьен.
- Но как ты считаешь, - спросил доктор Виландер, - что твое множество старых женщин на самом деле делали?
- Понятия не имею, - призналась Вивьен.
- Люди обычно не пишут бессмыслицу, - заметил доктор Виландер, по-прежнему спокойно пыхтя трубкой. - Передай бумагу Джонатану. Возможно, он сможет поведать нам, что все эти люди замышляли.
Джонатан взял бумагу из рук Вивьен. Он посмотрел на нее и засунул в рот еще больший кусок косы, из-под мерцания его зрительной функции потекли слезы.
- Джонатан считает, что это трагедия, - грустно прогрохотал доктор Виландер. - Высоковольтные старухи убили полицию. Давай сюда. Я прочту, - он вырвал бумагу из трясущегося кулака Джонатана и прочел: - Великий Фабер Джон создал четыре контейнера или шкатулки и спрятал каждую из них в одном из Четырех Веков Мира, - он повернулся к Вивьен. - Фабер действительно означает кузнец, и символ один и тот же, но твои старые леди появились из-за того, что ты не заметила сдвоенный символ века, что всегда означает время, или Век Мира, если он женского рода. Далее. Шкатулку, сделанную из железа, он скрыл в Железном веке. Вторую, которая была из серебра, он спрятал в Серебряном веке, а третью, которая была из чистого золота - в Золотом веке. Четвертый контейнер был из свинца и был спрятан таким же образом. Он наполнил эти шкатулки значительной частью своей силы и поставил к каждой отдельного хранителя. Таким образом он обеспечил существование Города Времени на протяжении целого Платонического Года… Вот, - сказал он Вивьен. - Вот это имеет для меня смысл, и дарит Джонатану еще одну легенду из тех, что он так любит.
Джонатан освободил рот и серьезно спросил:
- Как вы думаете, то, что здесь говорится - правда?
- Писавший так считал, - проворчал доктор Виландер. - Он или она верил в это достаточно, чтобы тысячи лет назад поместить бумагу сюда, в защищенное от времени место. Контейнеры силы, о которых здесь говорится - то, что сегодня называют полярностями, конечно же.
- А что такое Платонический Год? - спросил Джонатан.
- Время, которое требуется звездам, чтобы пройти путь обратно к узору, с которого они начали. Иногда оно исчисляется как двести пятьдесят восемь веков. И если Вивьен на секунду посмотрит на диаграмму, вместо того, чтобы позволять своему взгляду соскальзывать с нее, она обнаружит, что это составляет длительность человеческой истории. Вивьен, ты выучишь диаграмму к завтрашнему дню. И, поскольку эта бумага слишком ценна, чтобы ее уносить, ты возьмешь вместо нее копию и переведешь всё как следует - тоже к завтрашнему дню. А Джонатан напишет подробное эссе об Исландской империи.
Вивьен покинула теплую, пахнущую деревом комнату, чувствуя себя такой же мокрой и изжеванной, как кончик косы Джонатана.
- Я думаю, он чудовище! - сказала она, когда они начали спускаться по тысяче ступеней.
Глава 9. Хранитель
Они пошли обратно по площади Эры.
- Ты бы назвала век двадцать частью Железного века? - задумчиво спросил Джонатан.
- Конечно, нет! - возмутилась Вивьен. - Мы используем алюминий, и пластик, и хром. Железный век - это когда жили в хижинах!
- Я только… - начал Джонатан.
Но его прервал резкий звук волынки из центра площади. Толпа туристов, собравшихся вокруг Камня Фабера Джона, заволновалась, указывая на что-то. Вивьен и Джонатан разглядели мелькание скачущего среди них призрака.
- Занимающийся этим студент попадется, если не будет осторожен, - заметил Джонатан. - Для этого наверняка нужен довольно большой проектор.
- Хочешь сказать: голый грамм - это что-то вроде кино? - с интересом спросила Вивьен - о фильмах она знала всё.
- Голограмма, да. Для создания картинки, которую можно видеть со всех сторон, используются лазерные лучи. Ко времени Войн Разума люди в совершенстве освоили эту технику. Спорю, студент родом именно оттуда.
- Что такое лазерные лучи?
- Особый вид лучей, - ответил Джонатан в самой своей величественной манере.
Вивьен заподозрила, что он просто знает о них не намного больше нее.
К тому времени, как они дошли до центра площади, призрак исчез. Они обогнули толпу и направились к Закрытию Времени. Под аркой их ждал Сэм.
- Мы пойдем за мальчиком, который украл полярность? - спросил он.
- Когда я придумаю, как лучше всего за это взяться, - ответил Джонатан, снова напуская на себя величественный вид. Вивьен сделала вывод, что он имеет представление о том, как найти мальчика, не больше, чем о лазерных лучах. - Я говорил тебе: мы не хотим быть выброшенными в историю. Ты же знаешь, это яйцо плохо работало после того, как мы переместились с ним во времени.
- Пойду поем сливочные пирожные в твоей комнате, пока ты думаешь, - предложил Сэм.
- Нет, не пойдешь, - сказал Джонатан. - Мне надо написать эссе для Виландера.
Сэм обратил широчайшую двузубую улыбку к Вивьен:
- Тогда я пойду в твою комнату и покажу тебе, как работает твой автомат.
- Не сейчас. В любом случае, я знаю, как он работает, - ответила Вивьен, внезапно почувствовав себя заваленной работой. - Мне надо работать с диаграммой, и всеобщими символами, и переводом - кажется, я не буду спать всю ночь!
- Круглоглазая зануда и узкоглазый зубрила! - буркнул Сэм. - Ненавижу, когда начинаются занятия. Все становятся скучными!
Он с отвращением тяжело зашагал прочь, шлепая шнурками по булыжнику.
- Теперь он сотворит что-нибудь, чтобы отомстить нам, - сказал Джонатан. - Он всегда так делает.
Вивьен это не слишком волновало. Она гораздо больше боялась, что доктор Виландер опять будет над ней смеяться. Она поспешила в свою комнату и попыталась заставить работать истощенный мозг. Не получилось. Она целый час провела, пялясь на диаграмму и символы, и единственное, что узнала - то, что функция ручки не похожа на настоящую ручку в самом важном: ее нельзя жевать. Вивьен пришлось встать и попытаться вспомнить объяснения Петулы о том, как работает маленький аккуратный автомат на стене. Сэм нашел бы его глубоко разочаровывающим: он не делал сливочные пирожные. Автомат выдал две жвачки из водорослей и витое печенье со вкусом вишневого ликера. То и другое было питательно и полезно для зубов, но совсем не помогало перегруженному мозгу Вивьен.
- Вот досада! - вздохнула она.
Она включила музыку под названием "Стиль Антарктического бедлама", мрачно вонзила зубы в водорослевую жвачку и попыталась снова.
К ужину Вивьен перевела ту часть ценной бумаги, которую зачитывал доктор Виландер, что вообще-то являлось жульничеством, поскольку она помнила, о чем там говорится. После чего ей пришлось прерваться и переодеться в свежую белую пижаму, которую выложила для нее Петула. Пижама создала призрачные красные розы на одном плече и в волосах. Вивьен повернулась к зеркалу полюбоваться цветами, прежде чем спуститься и увидеть сегодняшних гостей.
Одним из них оказался мистер Энкиан. Остальными были важные персоны из Континуума или Перпетуума, которых оскорбила студенческая шутка. С первого же взгляда на их лица Вивьен поняла, что Вечному Уокеру придется быть невероятно скучным. И она оказалась права. Мистер Энкиан начал сразу же, как только они сели за стол:
- Вечный, я не позволю, чтобы над нашими традиционными церемониями насмехались, особенно в это кризисное время, когда все должны твердо стоять за Город Времени. Они посмеялись не только надо мной - и над вами, конечно, - но также над Камнем Фабера Джона. И будто этого недостаточно - Книга Конца Света упала в грязь!
Вечный Уокер встревоженно уставился в дальний угол и пять минут скучно разглагольствовал о "веселье юности" и о том, чтобы "ни в малейшей степени не потворствовать, но стремиться к снисходительной квазиродительской линии поведения".
Мистер Энкиан подождал, пока он замолчит, и сказал:
- Я выдвину в Хронологе предложение. Мои коллеги, присутствующие здесь, проголосуют за него. В будущем мы наложим запрет на всех студентов из века шестьдесят семь или любой другой эпохи с разрушительной технологией.
Вечному Уокеру пришлось уставиться в другой угол и снова загудеть о "сбалансированном смешении студентов из всех возможных эпох". Вивьен наблюдала за ним, пока он говорил, и мечтала, чтобы он вскочил из-за стола и начал с криками бегать вокруг, как утром. Это было бы гораздо интереснее. И она была уверена, что это в одну секунду заткнуло бы мистера Энкиана.
- Мы не берем студентов из Нестабильных эпох, - огрызнулся мистер Энкиан. - И если мы уже наложили запрет на всех с века пятьдесят восемь до века шестьдесят пять, мы легко можем распространить запрет и до века пятьдесят шесть. Виновный родом именно оттуда - я в этом убежден.
- Но если мы так поступим, - ответил Вечный Уокер, кроша еду на своем блюде с таким видом, словно у него болят зубы, - мы рискуем исключить студентов, чья история подразумевает обучение здесь. Что вызовет нестабильность в той эпохе.
- Пожалуйста, - спросила Вивьен, пока мистер Энкиан открывал рот для ответа. - Пожалуйста, почему вы не берете людей из Нестабильных эпох?