* * *
- Прю, я не уверен, что это хорошая идея, - сказал Кертис, глядя, как его подруга остервенело набивает рюкзак провиантом. Они были на кухне; Прю опустошала кладовую, а повара стояли вокруг и глазели. - В смысле, мы же вроде тебя охраняем. Прячем даже.
- Подержи, - сказала девочка, сунув наполовину заполненный рюкзак ему в руки, и зажала зубами яблоко. Освободив руки, она принялась копаться в корзине с тусклыми серебряными приборами. Найдя складной нож с дубовой ручкой, раскрыла его и проверила лезвие. Потом повернулась и бросила нож в рюкзак у Кертиса в руках. - Я должна, - сказала она, вынув яблоко изо рта. - Мне надо ее увидеть.
- Но она же умерла, Прю, - нахмурился мальчик. - Ты же сама сказала.
- Все равно мне надо видеть. Понять, что случилось. И дерево.
- Дерево?
- Мне надо к Древу Совета, - ответила Прю, копаясь в рюкзаке, чтобы проверить, все ли взяла. - Когда все вокруг перестало кричать, я почувствовала, что меня куда-то тянет. Знаешь, как будто я соскучилась по дому. Но тянуло меня не домой. Мне кажется, если я не пойду, то так и не узнаю, что делать дальше. Тем более, вдруг она еще жива? Вдруг я смогу помочь? - Она забрала рюкзак у Кертиса и повесила на плечо.
- А Брендан? - спросил мальчик, понизив голос, чтобы не привлекать внимания. Разбойники на кухне вернулись к своим делам: кто-то чистил картошку, кто-то бросал морковь в дымящийся котел над потрескивавшим очагом. - Нам же приказано тебя охранять! Ведь это сама Ифигения приказала.
- Пока!
Кертис увязался за ней наружу, к веревочному мосту.
- Нет уж, подожди.
- Я не могу объяснить, Кертис, - сказала Прю, торопливо шагая вперед.
- Так ты просто услышала крики…
- Да.
- И чуть не отключилась.
- Да.
- И теперь тебе обязательно надо уйти из убежища - хотя за тобой охотится убийца-перевертыш - и пройти неизвестно сколько миль сквозь снежную бурю, чтобы поговорить с деревом.
- Ага.
- Я иду с тобой, - заключил Кертис.
Преодолев лабиринт переходов и мостов лагеря, они вскоре оказались у той части склона, по которой спустились сюда. Сверху свисали два троса, свернутые на платформе кольцами, и Прю с Кертисом помогли друг другу зацепить страховку. Наверху их приветствовал знакомый голос:
- Как жизнь, ребят? - Крыс Септимус стоял на ветке на уровне их лиц и ковырял в зубах сучком.
- Ты что, только вернулся? - спросил Кертис, слегка запыхавшийся после подъема.
Крыс кивнул:
- Мой вид к полетам не привычен. Да и прогулялся я неплохо. Чуть отклонился от маршрута, помог кое-кому, сделал доброе дело. Я всегда там, где во мне нужда. - Он слегка выпятил грудь от гордости, а потом заметил рюкзак Прю. - А вы куда это, ребятня?
- Обратно на север, - ответил Кертис.
- Обратно? - застонал крыс. - Ты ж вроде скрываться должна? - указал он сучком на Прю.
- Я рискну.
- А Брендан знает? - спросил он.
- Нет, - ответил Кертис. - И пусть не знает дальше.
Септимус засунул сучок в пасть и задумчиво пожевал.
- Ну, - сказал он наконец, - секреты я хранить не умею. Придется, значит, идти с вами. Да и не хочется мне оказаться рядом, когда он узнает, - парень уж больно вспыльчив. - Крыс ловко спрыгнул с ветки и приземлился точно Кертису на плечо. - Вперед! - воскликнул он, вытянув сучок к северу, словно шпагу.
Троица прошла туннель в зарослях гаультерии, поскрипывая подошвами по тонкому слою снега. Было довольно холодно - дыхание вырывалось изо рта облачками пара, - но стоило разогнаться, и стало тепло. Шли молча; Прю упорно старалась распутать клубок отзвуков, которые доносились до нее с того самого момента, как деревья начали кричать и мир будто открылся с новой стороны. Ее со страшной силой тянуло на север, пусть даже из-за этого приходилось подвергать опасности собственную жизнь и жизни друзей. Оставалось только доверять своей интуиции. По пути она иногда прислушивалась к звукам леса, к тихой болтовне растений, с тревогой осознавая, что по-прежнему разбирает лишь бессловесный шелест неизвестного языка.
И тут наконец раздался голос, который был ей понятен:
- Так зачем мы все-таки идем на север? - спросил Септимус. Вообще-то удивительно, как долго он сумел держать пасть закрытой.
- Нас призвали, - ответила Прю таинственно. По правде говоря, лучше объяснить она все равно не сумела бы.
- А, - сказал Септимус. - В смысле, позвали?
Прю задумалась над формулировкой.
- Ну да. Только мысленно.
- Удобно, - оценил крыс. - Прямо как телефон в голове.
Небо потемнело; пока они поднимались по крутому склону холма, повалил снег. Прю казалось, что с верхушек деревьев сыплются ослепительно-белые искры. Крошечные снежинки опускались на щеки и тут же таяли, превращаясь в ничто. В первый день в лагере один из разбойников дал ей зеленую вязаную шапку, и сейчас она натянула ее на лоб до самых глаз. Добравшись до ровного места, Прю остановилась.
- Как я понимаю, - сказала она, - нам лучше держаться леса. На дороге нас скорее заметят, правда же? - Девочка опасливо оглядела пейзаж. - Так, а дальше куда?
- Сейчас, - успокоил Кертис, - предоставь это местному жителю.
Он гордо прошел мимо нее и соскользнул с другой стороны маленького плато. Прю последовала за ним. Вскоре, отведя в сторону густой покров вереска, мальчик указал ей на звериную тропу, ведущую через заросли папоротника.
- В прошлой четверти я получил "отлично" по диколесской географии, - сказал он с улыбкой.
Они молчаливо двинулись вперед - двое детей шли по тропе, а Септимус прыгал по ветвям чуть впереди, высматривая опасность. Прошло несколько часов, и вдруг Прю с Кертисом услышали над головами свистящий шепот.
- Ребят! - Это был Септимус. - Прячьтесь! Там что-то есть!
Не сговариваясь, дети нырнули в растущую на обочине зелень и спрятались в древних зарослях нефролеписа. Тропа впереди превращалась в широкий луг - туда-то и уставились они настороженными взглядами. Когда Прю развела листья папоротника, немного снега упало ей за шиворот, и она поморщилась от неожиданного холодка.
За деревьями, в зарослях на другой стороне луга, послышался треск. Звук был такой, будто бежало четвероногое животное. Она пригнулась ниже, представив себе черную лису с оскаленными клыками, и в груди закололо от страха.
Но нет: то была антилопа, притом очень усталая антилопа. Зверь остановился на краю поляны и понюхал замерзшую землю, а потом повернул голову; тут Прю заметила на нем холщовые одежды северолесских мистиков, и ее словно что-то вытолкнуло из кустов.
- Здравствуйте! - крикнула она, испугав антилопу до полусмерти. - Это я, Прю!
Животное вздрогнуло, пригнувшись к земле, готовое в любой момент молниеносно броситься бежать. Но стоило ему увидеть девочку, и на лице его появилось изумленное выражение.
- Полукровка! - воскликнул зверь. - Как я рад тебя видеть!
Прю жестом позвала Кертиса, чтобы он вылез из укрытия.
- Что вы здесь делаете? - спросила она.
- Я думал, никогда не найду! Собирался обыскать весь лес, до последнего кустика.
- Вы искали нас? - спросил Кертис, вставая и отряхивая штаны от снега.
- Да. - Изумление на лице антилопы внезапно сменилось печалью. - Я - Тимон. Старейшина мистиков послала меня найти вас. И предупредить.
Прю замерла, озаренная вспышкой молчаливого понимания. Он мог больше ничего не говорить - ей все было ясно. Этого она и ожидала, это предрекли деревья.
- Ифигения, - сказала она.
Тимон скорбно кивнул и вдруг, согнув колени, осел на землю.
- О нет, - протянул он, качая головой, - о нет…
- Что с ней?
- Ох, Прю, - выдохнул мистик, с головой окунувшись в свое горе. - Милая Прю…
Переглянувшись с Кертисом, девочка подошла к Тимону и, присев рядом с ним, принялась гладить его покрытую жесткой шерстью шею.
- Успокойтесь, - сказала она, стараясь придать голосу сочувствие, вспомнить, как это выходило у родителей - как они гладили ее по спине, когда она горевала из-за сбежавшего щенка или потерявшейся игрушки. - Не надо, - снова и снова повторяла девочка. - Все будет хорошо.
Тимон поднял копыто к лицу и смахнул со щеки слезу.
- Я просто не знаю что сказать; до этого момента я не позволял себе даже думать о том, что случилось. Единственной мыслью было найти тебя, выполнить просьбу старейшины. И дело казалось безнадежным, но по крайней мере мне было на чем сосредоточиться, чтобы не вспоминать этот ужас.
- Какой ужас? - спросила Прю. Кертис как раз присоединился к ним и вопросительно посмотрел на подругу. - Что с Ифигенией?
- Я не знаю, - сказал мистик. - Когда я оставил ее, за ней гнались. Она велела найти тебя. Это было последнее, что я от нее услышал. "Найди полукровок. Предупреди их". Но не успел я убежать далеко, как деревья скорбно закричали. Боюсь, она могла погибнуть. - И он снова зарыдал.
Кертис гневно пнул землю носком сапога.
- Это все та лиса, да? Женщина-лиса?
Тимон, собравшись с духом, кивнул.
- Грозный враг, - сказал он. - Мы одолели ее собратьев, но она оказалась слишком сильна и быстра.
- Сколько их было? - спросила Прю.
- Трое: двое мужчин и женщина.
- Дарла, - сказала Прю. - Дарла Теннис.
- Вы знакомы? - удивился Тимон.
- Да, она вела у нас естествознание.
Тимон поднял на нее озадаченный взгляд.
- Значит, она жива? - вмешался Кертис.
- Да, - кивнул мистик. - И их может быть больше. Кицунэ не нападают стаями больше чем по трое. Их подготовка строится по стратегическому принципу треугольника. Так что даже если двоих напарников она лишилась, у нее наверняка есть еще.
- Все ясно, - подытожил мальчик, пытаясь осмыслить новости. В голосе его звучало почти что облегчение. - Значит, можно возвращаться в лагерь.
Прю, проигнорировав его слова, обратилась к Тимону:
- Как вы себя чувствуете? Сможете добраться обратно на север?
Мистик выпустил облачко пара из ноздрей и поднялся на копыта.
- Хорошо, - ответил он. - Сил еще полно, так что да.
- А с двумя седоками на спине сможете?
- Погоди-ка, - перебил ее Кертис. - Ты слышала, что он сказал? Там, на севере, кицунэ. Они ищут нас. Ты хочешь им себя на блюдечке подать?
- Я тебе уже сказала: выбора у меня нет, - возразила Прю. - Мне надо туда попасть, пусть даже меня там подстерегает учительница. Если хочешь, оставайся. - И добавила, обращаясь к Тимону: - Вы возьмете меня с собой?
Тот неуверенно хмыкнул и стукнул землю копытом.
- Если ты уверена, Прю, - сказал он. - Хотя ты подвергаешь себя огромной опасности.
- Я уверена.
- Хорошо, - кивнул Тимон и пригнулся, давая ей залезть на свою узкую спину. Кертис постоял, переминаясь с ноги на ногу.
- Ты с нами или нет? - спросила Прю.
Он обвиняюще ткнул в нее пальцем.
- Ты! Ты меня бесишь!
Выразив таким образом свое негодование, Кертис сдался и тоже сел верхом. Крепко обхватив Прю за пояс, он стиснул зубы, и Тимон побежал рысью на север. Крыс ловко прыгал по веткам чуть впереди путников.
* * *
По мере того как они приближались к Древу, Прю все отчетливее чувствовала, что была права, решив рискнуть жизнью ради этого путешествия. Словно жажда, которая усиливается стократ, когда стакан с водой оказывается в руке, желание приблизиться к Древу стало почти непереносимым, когда они пересекли границу. Дорога была нелегкая; снежная буря сплошным ковром укрывала холмы и вершины Кафедральных гор, и несколько раз пришлось останавливаться, чтобы переждать особенно жестокий шквал. Копыта антилопы твердо ступали по бесконечным склонам, которые пришлось преодолевать, и двигался Тимон осторожно, но упорно.
Живущий в хижине среди холмов барсук накормил их и дал напиться; когда они спустились в северолесские долины и задумались, куда двигаться дальше, белоснежный залетный лебедь указал в нужную сторону. Оба поспешили помочь, потому что увидели на антилопе одеяния мистика. Путь был утомителен; каждый раз, приближаясь к какой-нибудь большой дороге, они углублялись в лес, предпочитая скрываться в тени деревьев. Время от времени дети спускались на землю и шли рядом с Тимоном, давая ему отдохнуть.
В очередной раз забравшись антилопе на спину, они буквально через несколько минут разглядели прямо впереди широкую поляну. Древо к тому времени так сильно и мощно тянуло Прю к себе, что девочка едва могла усидеть на месте. Кертису приходилось крепко прижимать ее к груди, потому что она дважды чуть не свалилась со спины мистика. Наконец, выйдя из леса на дневной свет, они оказались на краю той самой поляны, посреди которой росло Древо Совета.
Таинственная тяга, не отпускавшая Прю вот уже второй день, вдруг рассеялась, словно облако дыма. Она достигла источника.
Кертис, которому раньше не доводилось видеть это величественное дерево, затаил дыхание. Солнце начинало садиться, и поляну заливал тусклый серовато-бледный свет. Узловатые голые ветви вечного Древа нависали над темнеющей землей. У основания ствола высилось ложе, сооруженное из мха и камней. При виде его Тимон испустил горестный стон. Прю с Кертисом соскользнули с его спины, и мистик, спотыкаясь, двинулся к Древу. Ребята пошли следом. Прю, догадавшись о назначении скромной конструкции, беззвучно прошептала "нет" и ускорила шаг.
Ложе было устроено в изгибе одного из лежащих на поверхности широких корней, словно колыбелька для ребенка в бережных объятиях родителя. Сверху оно было укрыто густым покровом мха и усыпано простыми дарами зимы: белые шарики снежноягодника, ярко-красные остролиста и бледная зелень чертополоха украшали эту скромную постель. Подойдя совсем близко, Прю посмотрела на Тимона и в отчаянии выдавила:
- Значит…
Тимон кивнул, его глаза были полны слез.
Тут их внимание привлекло движение на краю поляны. Сюда приближалась процессия: от стены деревьев отделилась группа фигур в робах и с факелами в руках. Высыпав на луг, они выстроились в колонну и двинулись к ложу из мха. Несколько участников церемонии, идущие в середине, несли жесткие деревянные носилки, на которых лежало тело женщины. Прю с Кертисом следили за торжественным приближением, застыв на месте. Когда колонна добралась до Древа, мистики обступили ложе полукругом. Все шли молча, не поднимая глаз от земли.
Мистики опустили носилки на ложе и откинули простое одеяло, которым было укутано тело, открыв взглядам лицо Ифигении.
Глаза старейшины были закрыты. На бледном челе ее было написано мирное, благостное спокойствие. Казалось, будто она только что хорошо пообедала и теперь наслаждается приятным ощущением сытого тепла. Церемония продолжилась; взгляд Прю застлали слезы.
Когда мистики с факелами заняли свои места вокруг тела на постаменте, на краю поляны появилось пополнение: послушники разных возрастов. Они вышли из леса, неся в руках одеяла, робы, бумаги и растения. Прю решила, что это, должно быть, личные вещи старейшины. Все это аккуратно разложили вокруг тела. Многие из учеников перед тем, как отступить назад к остальным, любовно касались края ее савана.
- Поверить не могу, - прошептал Кертис, когда они присоединились к разросшейся толпе мистиков. - Я ведь только недавно с ней говорил. Она была такая… живая.
Прю вытерла слезы рукавом.
- Я бы хотела еще раз ее увидеть, - сказала она. - Просто поговорить с ней еще хоть раз.
Кертис почти инстинктивно обнял Прю за плечи. Оба не скрывали слез.
Вперед выступил один из мистиков, пожилой мужчина с длинными заплетенными волосами и сединой в бороде. Он подошел к ложу и мягко положил ладонь на тело Ифигении, потом повернулся к толпе и заговорил:
- Сегодня мы возвращаем лесу сосуд Ифигении, чей дух уже слился с тканью космоса. И вместе с ним мы предаем земле все блага ее телесного бытия, - произнес он спокойно и мягко.
По его кивку остальные мистики выступили вперед и стали полукругом у тела. В середине этого полукруга оказался маленький мальчик-послушник. Все они сели в позу лотоса и начали медитацию. Прю невольно прижала руку ко рту. Ее душили слезы.
От подножья постамента донесся глухой стон разверзающейся земли, и трава вокруг начала оживать. Энергия сродни электрической заструилась по земле у ног Прю; вся зелень на поляне объединила свои голоса в скорбной поминальной песне.
АААААААААА.
Этот плач доносился от каждой травинки, каждой ветки, каждого куста. Зеленое ложе задрожало; земля начала колебаться. Тоненькие щупальца корней поднялись и заключили его в кокон, трещина у подножья распахнулась, и тело Ифигении, старейшины северолесских мистиков, поглотила земля.
Тишина окутала все вокруг.
Послушники и мистики поднялись с земли и отошли. Прю стояла будто парализованная, уставившись на ровную землю там, где только что был постамент из мха и камней. Кертис схватил ее за руку.
- Ну и ну, - прошептал он.
Мальчик, бывший в середине полукруга медитирующих, теперь стоял чуть поодаль, за границей света, который лился от послушников с факелами во внешнем кольце толпы. Прю невольно подумалось, что он словно бы наблюдал за ней.