И Гошка больше не лез, терпеливо ожидая, пока отец закончит мойку. Занятые делом, они не заметили, как на дороге остановился "ГАЗ-69" и двое мужчин подошли к багажнику их "Волги".
- Мартышкин труд! - сказал один из них, и только здесь отец и Гошка обернулись.
- Что? - переспросил отец. - Вы нам?
- Труд, говорю, мартышкин, - повторил мужчина. - Какой прок ее тут драить? Все одно - грязища вокруг. Москвичи, наверное? Пока до города доберетесь…
- Мы не в Москву, - объяснил отец. - К начальству здешнему… Неудобно так - грязным-то…
- А что - к начальству? Дело или как? - поинтересовался мужчина.
Оказалось, что это и был Егоров - "здешнее начальство", председатель колхоза "Первомайский".
- Не помнишь, что ль, меня? Сашка Егоров! - представился он отцу, а Гошке сказал: - Ну, а для тебя просто дядя Саша. Договорились?
- Договорились, - согласился Гошка.
Отец промолчал. Видно, не помнил.
О просьбе отца Егоров уже знал.
- Остров говорил мне. Так что подбирайте участок, стройтесь, - сказал он, переходя на "вы". - Правление возражать не будет, да и сельсовет поддержит, думаю. Как-никак вы наших мест выходец.
- Нам без воздуха трудно, - объяснил отец. - Жена болеет, у меня опять же с давлением неладно, да и вот он… - Отец показал на Гошку, к полному его удивлению.
"И опять он про маму сказал! - поразился про себя Гошка. - И про меня? И про себя? Неужели мы в самом деле все больные?"
- Ну, на парня вы зря грешите! Вон он какой молодец! - рассмеялся Егоров. - А болеть не годится. Рано нам болеть. Ведь мы, если не ошибаюсь, ровесники? С двадцать второго?
- С двадцать второго, - ответил отец. - Да времена такие. То - война, то - что!..
- Ну, война - дело такое! Всех коснулась. Нам-то что говорить? Мы живы! - заметил Егоров и поинтересовался: - А по профессии вы кто сейчас?
Отец ответил.
- Архитектор - это хорошо! - вроде одобрил Егоров. - Глядишь, и нам в чем поможете. Строимся мы сейчас много, а проекты часто никудышные спускают. Все по старинке делают, а нам никак нельзя по старинке!.. Так что мы в таких земляках, как вы, заинтересованы!
Они еще о чем-то поговорили с отцом, и Егоров заторопился:
- Пора нам. Может, с нами хотите? Здесь ребята у нас сад отгрохали. Загляденье!
Отец пробовал отказаться ("Некогда, торопимся мы…"), но сразу же передумал:
- А пожалуй. Если ненадолго…
По пути к машине он шепнул Гошке:
- Поедем и в самом деле. А то еще обидится. А ведь от него, брат, все зависит!
- Это рядом совсем! - крикнул председатель, садясь в свою машину. - Двести метров… Посмотрите, порадуетесь. Отменный сад! В прошлом году первый урожай сняли… Я ведь по образованию садовод. Кое-что смыслю. Поехали, поехали!
8
Сад был при школе, вернее, за ней. Он тянулся по склонам двух холмов и уходил куда-то вверх, невидимый снизу.
Гошка никогда не бывал в садах, да еще таких больших. И сразу столько деревьев ему видеть не доводилось - ровно посаженных, почти одинакового роста, с одинаково белыми, как у березок, стволами.
По всему саду рассыпались ребята. Их было так много - с лопатами, граблями, вилами, ножами, что, будь ты и самый отличный ученик, не сосчитаешь. Ребята рыхлили землю, обрезали ветки, грузили на носилки и тачки мусор, жгли в овраге прошлогоднюю листву и траву и просто галдели, как галдят на весеннем солнце птицы. Много среди них было ровесников Гошки и даже, как ему показалось, совсем маленьких мальчишек и девчонок.
Один из мальчишек - самый маленький - тащил неподалеку от Гошки пустые носилки. Мальчишка спотыкался - носилки были большие и неудобные для одного человека. Две ручки носилок тащились по земле, одна болталась в воздухе, и лишь за последнюю двумя руками уцепился мальчишка.
- Давай помогу, - неуверенно предложил Гошка, когда мальчишка окончательно запыхался и остановился.
Мальчишка будто ждал этого.
- Давно бы так! - пробурчал он. - А то глазеть легче простого!
Гошка подцепил носилки и, не оглядываясь на отца, побежал вперед с незнакомым мальчишкой. Возле кучи сухих листьев и сучьев они прямо руками нагрузили носилки доверху и двинулись туда, где горели костры.
Теперь Гошка шел первым, а мальчишка, который явно был меньше Гошки, трусил позади.
- Куда? В овраг? - спросил Гошка, хотя он и сам видел: мусор сносили в овраг, что находился левее школы.
- Ага! - бодро согласился мальчишка и только тут поинтересовался: - Ты небось из новичков? Не видел я тебя…
Гошка объяснил.
Вовка - так звали мальчишку - посочувствовал Гошке, что он ничего не знает про уход за фруктовыми деревьями.
Гошке понравился Вовка и его манера разговора - очень серьезная, почти взрослая. Вовка все знал - и про сад, и про каждое дерево в нем, и про ребят, которые работали рядом с ними, и про председателя Егорова, и про сам колхоз…
У Гошки в Москве, в школе, было много приятелей. Вот хорошо бы и Вовка был его другом, настоящим!
- Мы с тобой еще летом увидимся, - сказал Гошка. - Ты будешь летом здесь?
- А куда ж я денусь! Ясно, буду, - объяснил Вовка. - У нас и летом тут в саду работы хватит…
Они уже отнесли четвертые носилки, когда Гошка услышал голос отца.
Гошка помог Вовке дотащить пустые носилки и попрощался:
- Ехать нам пора…
Ему не хотелось уходить отсюда. Но что поделаешь! Гошка вернулся к отцу.
Председатель продолжал что-то рассказывать отцу, объяснять, чем-то восхищаться, но Гошка почти не слышал его. Он слышал только слова отца, спокойные и однообразные:
- Да… да… верно… да… да… хорошо… да… да… правильно…
Но вот отец стал прощаться с Егоровым и еще раз позвал Гошку, хотя он стоял рядом.
- Пока еще в Голубинке все уладим, - сказал он, - а время летит.
- Ну что ж! Езжайте! - оборвал на полуслове свой рассказ председатель. Но тут же не выдержал и опять добавил: - А знаете, они что еще напридумали! Высадить плодовые деревья прямо в деревне, по главной улице! Двести в этом году, а потом еще! И на других улицах! Молодцы, правда? Красиво, говорят, будет! И земля у нас всюду хорошая! Привьются, определенно привьются! Видите, даже такие ребятишки, можно сказать, а о красоте для всех думают. И сами хотят жить красиво! Ведь это надо уметь - красоту людям дарить! Это не менее важно, чем урожайность и животноводство. Кстати, и по животноводству они сейчас нам здорово помогают. Вот будете жить здесь, глядишь, тоже поможете!..
9
Когда они вернулись в Голубинку, было еще солнечно. Но солнце светило теперь откуда-то из-за леса. Тени стали длиннее, а воздух прохладнее. День катился к вечеру, и деревенская улица заполнилась людьми. Люди шли с работы, сидели на лавочке возле палисадников, выглядывали из окон домов. Птицы поутихомирились, как обычно, рано собираясь на покой. Лишь несколько белых трясогузок быстро мельтешили по дороге в поисках корма. Они только что возвратились из дальних странствий и теперь подкрепляли свои силы.
Но на Гошку трясогузки не произвели впечатления. Он вспоминал совсем другое - побеленные стволы яблонь и вишен в садах, и Вовку с носилками, и других ребят…
А деревня жила голосами людей. Женскими, ребячьими, мужскими, стариковскими. Усталыми и бодрыми, задумчивыми и беззаботными, тихими и громкими. У магазина играли на баяне кубинскую песню, и три молодые пары танцевали под нее явно неподходящий медленный танец. Из дома напротив еле слышно доносились звуки радио:
В жизни раз бы-в-в-вае-ет
Восемнадцать л-ле-е-ет.
Изредка мычали коровы, блеяли козы, хлопали крыльями и кудахтали, взлетая на насесты, куры.
Гошка сидел в машине, пока отец ходил по домам договариваться о жилье на лето. Договорился он скоро, в третьем же доме. Снял там две комнаты и оставил задаток.
- Хочешь посмотреть? - спросил отец, возвращаясь к машине. - Или же сразу к Островым поедем? А то поздно…
- Поедем, - сказал Гошка, а про себя подумал: "Чего смотреть! Ну, снял и снял…"
У Островых их уже ждали. Все семейство было в сборе. Сам Николай Петрович, его жена, двое ребят, чуть старше Гошки, и старушка Анастасия Семеновна, с которой они познакомились утром.
- Пожалте к столу, гости дорогие! - пригласила Анастасия Семеновна. - Проголодались небось, понаездились по воздуху!
Николай Петрович поставил на стол бутылку с мутноватой жидкостью, сказал:
- Как, с устатку по махонькой? Можно?
- Только чуть-чуть, - согласился отец. - За рулем я…
Гошка без всякого удовольствия жевал вареную картошку с селедкой и соленым огурцом и запивал ее молоком из кружки. Он занимался лишь едой, не замечая взрослых и даже ребят Острова. А мальчишки сидели рядом, тоже молча, как водится за столом, и с любопытством смотрели на Гошку.
- Ты еще бери! Не стесняйся! - наконец сказал один из них, по-хозяйски кивнув на стол.
Но Гошка уже наелся.
Взрослые говорили о делах - о срубе, о цене, о месте, где его лучше поставить, о рабочих, которые за лето должны довершить сооружение дома. Вернее, как показалось Гошке, говорил больше отец, а Николай Петрович или поддакивал ему, или просто произносил одну-две фразы и опять замолкал. Женщины почти не вступали в разговор. Только Анастасия Семеновна заметила:
- Вот, бог даст, тогда и корову купим. А так нам ничего и не надо. Все одно без Ванюшки… - И она не договорила.
А Николай Петрович, закончив деловой разговор, облегченно вздохнул, сказал:
- Ну и ладно! По рукам, значит! - И сразу оживился: - А вот ты говоришь: Егоров - неприметный. А он - головастый мужик, Тимирязевку в Москве позапрошлым летом кончил. Про колхоз и говорить нечего: поднял он всех нас здорово за два года. И урожайность при нем пошла, и скотину не дал погубить, и с оплатой трудодня стало куда лучше. А сейчас, как с пленума вернулся, говорит: "Заживем теперь по-другому! Скоро заживем!" А что? Он добьется! В районе с ним считаются, помогают. Да и сам он для колхоза хоть что вырвет. Строит же опять много. Вот поселитесь, он и тебя в оборот возьмет!..
- Да что я! - сказал отец. - Я ж сельским проектированием не занимался. Да и некогда мне… Работа!..
- Теперь и на деревне не хуже города строят, - заметил Николай Петрович. - И жить всем по-городскому хочется. Так что возьмет он тебя в оборот, обязательно возьмет…
Отец взглянул на часы:
- Восьмой час уже. Мы двинемся. И так засветло не доберемся! А насчет денег, Николай Петрович, значит, как договорились…
- Да ладно, ладно! Что ты все - деньги да деньги! - перебил его Остров. - Договорились, и все тут!
Они попрощались и вышли к машине. Хозяева, кроме старушки Анастасии Семеновны, тоже спустились с крыльца:
- Ну спасибо! Счастливо доехать! Приезжайте! Не беспокойтесь! Все сделаем!
Отец помахал им:
- До встречи!
Машина медленно тронулась и покатила через деревню в сторону леса. Не успели они выехать на полевую дорогу, как отец довольно посмотрел на Гошку и даже подмигнул ему:
- А ведь мы, братец, ловко договорились! А-а! За полцены сруб купили!
- Ну и что? - не понял Гошка.
- "Что, что!" Ловко, говорю, получилось! Да, впрочем, что ты смыслишь!
10
Вот и прошло первое апреля. Прошел еще один день весны. Только один день. Но много воды утекло за этот день с полей и дорог, выше поднялся лед в реках и озерах, больше зелени прорезалось на солнечных полянках и лугах. Взбухли почки на деревьях, а верба уже и к цветению приготовилась. И ольха выставила свои длинные сережки - она тоже готова цвести, как только настанет срок. И верба и ольха смотрят на березы. Как там они? Как березовый сок поживает? Начнется движение сока березы, значит, через недельку по хорошей погоде и цвести можно.
Мало ли, много - один день весны, а сколько птиц за этот день прибавилось, сколько новых гнезд появилось!
Только что Гошка трясогузок в Голубинке видел, а на реке Глубокой уже закружились чайки, и в засохших камышах осели чирки и кряквы. Серая цапля людям на глаза не показывается, но и она тут, на реке, чуть подальше от моста, от дороги. Ни мало ни много - один день весны, а сколько добрых дел он принес и земле, и садам, и самим людям, которые эти добрые дела делали.
"Время такое - весна! Весной без дела не сиди! Сам побегаешь - тогда и она тебя накормит", - вспомнил Гошка слова старушки Анастасии Семеновны. И мать Гошкина о весне говорила. Давно это было - вчера. И далеко - в Москве. Но Гошка помнил эти слова: "Какая все-таки прелесть - весна! Весной всегда больше красивых вещей в магазины забрасывают". Вроде бы одинаковые слова…
И еще Гошка вспомнил полевую дорогу, трактор с прицепом и обоз, который вели ребята. "Земля заботу любит, ласку! Ведь не чужая она!" Тогда там, в поле, Гошка никак не мог вспомнить, от кого он раньше слышал почти такие же слова. А сейчас вспомнил. "Машина заботу любит, ласку! Ведь не чужая она!" Это сказал отец. И еще он сказал: "Жить надо уметь!" А как же сказал председатель Егоров, когда он школьный сад им показывал? "Ведь это надо уметь - красоту людям дарить!"
Разные люди в разных местах говорили почти одинаковые слова, а оказывается, слова были разные.
А потом Гошка вспомнил совсем про другое - про настроение. Что же все-таки за штука это - настроение? Вот по весне у всех, говорят, бывает хорошее настроение… А у Гошки? Утром-то оно, пожалуй, было хорошим. А как сейчас? Нет, сейчас не так, как утром…
- Тебя что-то не слышно, - сказал отец. - Может, притомился или думаешь о чем?
Они уже давно выехали с лесной дороги на шоссейку, миновали мост через Глубокую и железнодорожный переезд и мчались по широкой свободной автостраде.
- Нет, - сказал Гошка. - А ты на кладбище хотел сходить к бабушке, - вспомнил он.
- Ох, черт возьми! Совсем из головы вылетело! - произнес отец. - Ну ничего. Летом будем жить в деревне, схожу.
А может, Гошка и в самом деле немного притомился за сегодняшний день? Или просто думал сейчас о чем? Вот летом будут они жить в деревне. И, наверно, отец поможет председателю. Ведь Егоров просил его! И Гошка, хотя его и никто не просил, сделает что-нибудь. Может, в саду школьном или еще где! Но сделает обязательно. Ведь тут все работают!
Сегодняшний день был большой и длинный. Больше, чем дорога в Голубинку. Длиннее, чем обратный путь в Москву. Первое апреля - один день весны.