– Позвонить, как ты и сказал, на пейджер. Только говорить будет Татьяна. Скажет что угодно, лишь бы заставить их появиться здесь. Они ее осмотрят. А мы тем временем займемся их номерами. А когда уедут, последуем за ними. И выясним, кто это такие.
– Допустим. И все равно я не понимаю, почему не может позвонить Катарина.
– Потому что те, кто приедет, захотят осмотреть ту, с кем разговаривали по телефону. Голоса у Татьяны и Катарины разные, и подвох раскроется.
– Но к чему нам затевать все это? Возьмем их здесь, зачем преследовать, рисковать?
– Подумай сам, Марк. – Рейчел на секунду прикрыла глаза. – Если они увидят, что нам нужно, как думаешь, какова будет реакция?
Я угрюмо промолчал.
– Надо еще кое в чем отдавать себе ясный отчет. Речь уже идет не только о Таре. Мы должны разобраться с этой публикой.
– И если мы просто прищучим их здесь, – наконец-то я понял, к чему клонит Рейчел, – это будет сигналом.
– Вот именно.
Честно говоря, не уверен, что все это меня так уж трогает. Главное – Тара. Если ФБР или полиция захотят открыть дело, я целиком на их стороне. Но на моем персональном радаре этих следов нет.
Катарина поделилась с Татьяной нашим замыслом. Похоже, он не пришелся ей по душе. Девушка была до смерти напугана и упрямо мотала головой: нет и еще раз нет. Время шло – время, которого у нас и так не было. И тогда я решил совершить некую глупость. Я поднял трубку, набрал номер пейджера и вслед за ним четыре девятки. Татьяна застыла.
– Ты справишься, – сказал я.
Катарина перевела.
Ближайшие две минуты никто и рта не раскрыл. Все мы не спускали глаз с Татьяны. Зазвонил телефон. Выражение ее лица мне не понравилось. Катарина что-то сказала – тоном весьма решительным. Татьяна скрестила руки и помотала головой. Раздался третий звонок.
Я вытащил пистолет.
– Марк, – двинулась ко мне Рейчел.
– Она понимает, что речь идет о жизни моей дочери?
Катарина резко бросила что-то по-сербски. Я устремил на Татьяну тяжелый взгляд. Никакого эффекта. Я вскинул пистолет и выстрелил. Лампа осколками брызнула во все стороны; звук от выстрела в крохотной комнате получился оглушительный. Все вскочили на ноги. Очередная глупость. Я это понимал. Просто мне было все равно.
– Марк! – Рейчел положила ладонь мне на руку. Я стряхнул ладонь и посмотрел на Катарину.
– Скажите ей: "Если на том конце провода повесят трубку…"
Я не договорил. Катарина разразилась потоком слов. Я стиснул рукоятку пистолета и… положил к себе в карман. На лбу у меня выступили крупные капли пота. Я почувствовал, что весь дрожу. Татьяна смотрела на меня, и взгляд ее постепенно смягчался.
– Пожалуйста, – сказал я.
На шестом звонке Татьяна схватила трубку и сразу заговорила.
Я, не отрываясь, смотрел на Катарину. Она внимательно вслушивалась в разговор. Наконец кивнула мне. Я пересек комнату и остановился у противоположной стены. Руку из кармана я не вынул. Рейчел устремила на меня немигающий взгляд. Я ответил ей тем же.
Она отвернулась первой.
* * *
Мы отвели "камаро" на ресторанную стоянку рядом с мотелем и принялись ждать.
В машине мы в основном молчали. Смотрели куда угодно, только не друг на друга, словно совершенно незнакомые люди, случайно оказавшиеся рядом в лифте. Впрочем, я, так или иначе, не знал, что сказать. Да и ощущений своих передать бы не смог. Я стрелял из пистолета и чуть не убил молоденькую женщину. Хуже того, я не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести. Последствия, если таковые и будут, казались весьма отдаленными – нечто вроде туч, которые могут сгуститься, но потом обязательно рассеются.
Я повернул рычажок радио и настроился на канал местных новостей. Мне вдруг померещилось, что еще секунда – и прозвучат примерно такие слова: "Мы прерываем передачу для специального сообщения". Далее диктор перечислит наши имена, приметы и, возможно, скажет: "Вооружены и очень опасны". Однако никаких сообщений о стрельбе в Каслтоне не последовало, полиция нас не искала.
Рейчел и я снова сидели впереди, Катарина полулежала на заднем сиденье. Рейчел держала столь хорошо мне знакомый аппарат. Я подумал, не позвонить ли Ленни, но вспомнил, как Зия остерегала меня. Правда, и сказать-то мне было, в сущности, нечего – ну, размахивал перед носом Татьяны оружием, снятым с трупа мужчины, убитого подле моего дома. Ленни-адвокату это явно не понравится.
– Думаешь, на нее можно положиться?
Рейчел пожала плечами.
Татьяна сказала, что отныне она с нами. Только я сомневался, можно ли ей верить. На всякий случай я забрал шнур от ее телефона. И еще обыскал весь номер на предмет обнаружения бумаги и письменных принадлежностей, а то вдруг вздумает еще написать кому-нибудь. Ничего не нашел. Дабы поддерживать связь, Рейчел оставила Татьяне свой мобильник, который одновременно являлся подслушивающим устройством.
На стоянку с ревом въехал "лексус-430". Я негромко присвистнул. Мой коллега по больнице недавно приобрел такой же. После этого он стал на шестьдесят тысяч баксов беднее. У женщины в машине были густые, коротко стриженные светлые волосы. Одета она была – под цвет волос – в обтягивающую блузку и брюки, настолько узкие, что, казалось, вот-вот лопнут. Загорелая дамочка. Словом, та еще. Вы понимаете, о чем я.
Мы с Рейчел, как по команде, повернулись к Катарине.
– Да, это она, – торжественно кивнула наша спутница. – Это она была у меня повитухой.
Я заметил, что Рейчел возится с карманным определителем.
– Ты чего?
– Завожу в память номера и марку автомобиля. Надо побыстрее выяснить, где "лексус" зарегистрирован.
– И как тебе это удастся?
– Ничего особенного. У любого полицейского найдутся нужные сведения. А если нет, можно обратиться в центральный архив, правда, за деньги. Обычно это стоит пятьдесят долларов.
– У тебя прямая связь?
– Модем, – кивнула Рейчел. – У меня есть приятель, некто Харолд Фишер, он там на договоре работает. Ему очень не понравилось, как со мной обошлись в Бюро.
– И теперь он тебя выручает?
– Ну да.
Блондинка перегнулась через сиденье, извлекла нечто напоминающее медицинскую сумку, нацепила на нос модные темные очки и поспешно направилась в сторону мотеля. Постучала. Дверь открылась. Дамочка вошла в номер.
Я оглянулся на Катарину. Она тесно прижимала к уху мобильник.
– Татьяна говорит, что ей лучше. Блондинка злится – мол, зачем беспокоила.
– Имя расслышали?
Катарина покачала головой.
– Она собирается осмотреть Татьяну.
Рейчел всматривалась в определитель, как в голубое блюдечко с золотой каемочкой.
– У-упс!
– Что там?
– Дениз Ванеш. Живет в Риджвуде, штат Нью-Джерси, на Ривервью-авеню. 48 лет. Никаких серьезных нарушений.
– Так быстро?
Рейчел пожала плечами:
– Харолду только и нужно, что номер машины. Сейчас он покопается и, может, что разузнает о ней поподробнее. А я тем временем заведу это имечко в программу. – Рейчел защелкала клавишами. – Ты не представляешь, что иногда можно отыскать.
Это-то я представлял. Однажды я завел в программы собственное имя. Не помню уж зачем. Наверное, просто так. Мы с Зией немного выпили и дурачились. Она называет это "эго-серфингом".
– Сейчас они почти не говорят, – напряженным голосом произнесла Катарина. – Может, она осматривает Татьяну.
Я посмотрел на Рейчел.
– Я нашла два упоминания, – сказала она. – Во-первых, сайт архитектурного управления графства Берген. Ванеш обратилась с просьбой о перепланировке своего дома. Ей отказали. Во-вторых, сайт выпускников. Этот поинтересней. В нем имена тех, кого стараются отыскать.
– Выпускников чего?
– Филадельфийского училища акушерства и ухода за детьми.
Сходится.
– Все, кончили, – сказала Катарина.
– Быстро что-то, – заметил я.
– Очень быстро. – Катарина вновь принялась подслушивать. – Блондинка велит Татьяне получше следить за собой. Вовремя есть, это важно для ребенка. Велит в случае чего сразу с ней связаться.
Я повернулся к Рейчел:
– Звучит уже менее грозно, чем вначале.
Рейчел кивнула. Женщина – надо полагать, Дениз Ванеш – вышла на улицу, высоко подняв голову и вызывающе виляя бедрами. Через светлую рифленую блузку много чего просвечивало. Ванеш села в машину и отъехала.
Я завел "камаро". Двигатель рычал и кашлял, как курильщик с многолетним стажем. Я следовал за блондинкой на безопасном расстоянии. Потерять ее я не особенно боялся, ведь теперь мы знали ее адрес.
– И все же не возьму в толк, – повернулся я к Рейчел, – как им удается проворачивать эти делишки.
– Они отыскивают женщин в безнадежном положении и заманивают их сюда, суля деньги и хороший, удобный дом, где будет воспитываться ребенок.
– Но ведь усыновление предполагает целую процедуру. Такая бюрократия – мало не покажется. Я знаю случаи, когда сюда хотели взять детей из-за границы – детей-калек. Ты и представить не можешь, сколько бумаг надо было заполнить. Уму непостижимо.
– На это мне ответить нечего.
Ванеш свернула на дорогу, ведущую в Риджвуд. Я отстал на двадцать-тридцать футов. У "лексуса" замигал правый подфарник, и машина остановилась у придорожного ресторанчика. Ванеш вышла и направилась к нему. Я тоже притормозил и скосил взгляд на Рейчел. Она закусила губу.
– Может, просто в туалет понадобилось? – предположил я.
– После осмотра Татьяны она заходила в ванную. Там и дела свои могла сделать, верно?
– Тогда проголодалась?
– Неужели она кажется тебе дистрофиком, Марк?
– Ладно, наши действия?
Рейчел взялась за ручку дверцы:
– Подвези-ка меня поближе.
* * *
Дениз Ванеш практически не сомневалась, что Татьяна морочит ей голову.
Кровотечение у нее было якобы. Но Дениз проверила простыни. Их не меняли, а никаких пятен крови нет. Кафель на полу тоже чистый. И туалет. И вообще следов крови нигде не видно.
Само по себе, правда, это еще мало что доказывает. Девушка вполне могла прибраться. Но есть ведь и иные приметы. Гинекологический осмотр не показал никаких отклонений от нормы. Буквально никаких. Ни малейших. На вагинальном волосяном покрове также не обнаружилось следов крови. Закончив осмотр, Дениз проверила душ. Чисто. А ведь девушка звонила менее часа назад. И жаловалась на обильное кровотечение.
Не сходится.
Ну и наконец, в самом поведении что-то странное. В таких случаях девушки всегда боятся. Это естественно. Дениз вывезли из Югославии, когда ей было девять лет, в пору относительно мирного периода правления Тито, и все равно она знала, какой это был ад. Татьяне же Соединенные Штаты вообще должны были показаться раем. А она боится, и страх какой-то особенный. Обычно девушки видят в Дениз либо мать, либо спасительницу, смотрят на нее наполовину с содроганием, наполовину с надеждой. А Татьяна отводит глаза. Слишком суетится. И еще. Ее привез Павел. Обычно он внимательно следит за своими подопечными. Но на сей раз его не было. Дениз уже собралась спросить, где он, но в последний момент передумала. Если все в порядке, Татьяна сама непременно упомянет его.
Не упомянула.
Да, что-то явно не так.
Дениз не хотелось выказывать своих подозрений. Она закончила осмотр и поспешно удалилась. Нацепив черные очки, она внимательно огляделась – не следит ли кто за ней. Вроде никого не видно. Пошарила глазами в поисках полицейской машины без опознавательных знаков. Тоже нет. Разумеется, она в таких делах не специалист. Работала Дениз со Стивом Бакаром уже почти десять лет, и все шло без сучка без задоринки. Именно поэтому раньше она никогда не принимала особых мер предосторожности.
Едва сев в машину, Дениз взялась за мобильник. Надо позвонить Бакару. Впрочем, нет. Если за ними следят, то наверняка звонок засекут и выследят их. Может, стоит позвонить из автомата на ближайшей заправке? Но не исключено, что противник и такую возможность предусмотрел. Увидев знак места отдыха, Дениз подумала, что скоро найдет не один, а целую кучу автоматов. Тогда и позвонит. Если сразу уехать, никто ее не заметит или, по крайней мере, не узнает, из какого именно автомата она звонила.
Но может, и это небезопасно?
Дениз принялась лихорадочно прикидывать возможности. Допустим, ее и впрямь преследуют. В таком случае к Бакару являться нельзя. Лучше не торопиться и позвонить ему из дома. Но ведь ее телефон может прослушиваться. В общем, звонок из автомата, особенно оттуда, где кабин много, представлялся наименее рискованным.
Дениз тщательно обмотала трубку носовым платком, стараясь при этом не стереть других отпечатков, а их должно быть множество. Зачем облегчать противнику жизнь?
– Да? – поднял трубку Стив Бакар.
Услышав его явно напряженный голос, Дениз совсем духом упала:
– Где Павел?
– Дениз, ты?
– Я, кто же еще?
– А в чем дело?
– Я только что была у девушки. Что-то не так.
– О Боже! – простонал он. – Что еще?
– Она позвонила по аварийному номеру и пожаловалась на кровотечение. Но по-моему, солгала.
Наступило молчание.
– Стив, ты меня слышишь?
– Отправляйся домой. Никому ни слова.
– Ладно. – Краем глаза Дениз заметила подъехавший "камаро" и нахмурилась. Вроде эту машину она уже видела.
– Какие-нибудь бумаги у тебя дома есть? – спросил Бакар.
– Разумеется, нет.
– Точно?
– Сто процентов.
– Что ж, прекрасно.
Из "камаро" вылезала женщина. Даже издали было видно, что у нее перевязано ухо.
– Отправляйся домой, – повторил Бакар.
Не успела незнакомка ступить на асфальт, как Дениз повесила трубку и скользнула в туалет.
* * *
Еще ребенком Стив Бакар любил телепередачу "Бэтмен-4". Каждый сюжет начинался более или менее одинаково. Совершается некое преступление. О нем сразу становится известно комиссару Гордону и начальнику полиции О'Хара. Недотепы-законники, естественно, мрачнеют, быстро обсуждают ситуацию и приходят к выводу, что выход всего один. Комиссар Гордон поднимает особую трубку, звонит Бэтмену. Тот, не раздумывая, берется за дело и, поворачиваясь к Робину, говорит: "Вперед!"
Ощущая неприятное бурчание в животе, Бакар в нерешительности уставился на телефон: звонить? не звонить? Но, в конце концов, главное ведь – выбраться из передряги. Политес и оправдания хороши в мирные времена. А когда начинается война, когда на карту поставлена жизнь, все просто: МЫ или ОНИ. Бакар поднял трубку и набрал нужный номер.
– Привет, Стиви, – проворковала Лидия.
– Мне снова нужна помощь.
– Очень нужна?
– Очень.
– Едем.
Глава 38
– Я нашла ее в туалете, – доложила Рейчел. – По-моему, она уже успела позвонить куда-то.
– Почему ты так решила?
– Мне пришлось стоять в очереди. Между нами оказалось всего три человека. Значит, что-то ее задержало. Иначе она была бы далеко впереди.
– А куда она звонила, можно выяснить?
– В обозримом будущем – нет. Все телефонные кабины заняты. И даже будь у меня прежние, фэбээровские, возможности, на определение номера потребовалось бы время.
– Словом, надо продолжать преследование.
– Да. – Рейчел повернулась назад. – У вас атлас автомобильных дорог имеется?
– И не один, – улыбнулась Катарина. – Верн любит карты. Какие вам дороги нужны: мира, страны, штата?
– Штата, конечно.
Катарина покопалась в кармане сиденья у меня за спиной и протянула нужный атлас Рейчел. Та принялась ручкой размечать его.
– Что это ты делаешь? – полюбопытствовал я.
– Да и сама толком не знаю.
Зазвонил мобильник.
– Ну как вы там, ребята?
– Все нормально, Верн, спасибо.
– Я уговорил сестру присмотреть за детьми. Сам еду по делам, в восточном направлении. А вы где?
Я сообщил, что мы приближаемся к Риджвуду. Городок этот Верн знал.
– В самом деле? Значит, я всего в двадцати минутах езды от вас. Встретимся в кафе на Уилси-сквер.
– Вообще-то мы собирались навестить эту акушерку.
– Ничего, подожду.
– Договорились.
– Слушайте, Марк, – сказал Верн, – поймите меня правильно, не хочу драматизировать, но если дело дойдет до стрельбы…
– Я сразу же дам вам знать.
"Лексус" свернул на Линвуд-авеню. Мы немного приотстали. Рейчел, низко склонив голову, продолжала делать какие-то отметки в атласе, периодически отвлекаясь на определитель. Показались первые дома предместья. Дениз Ванеш свернула на Уолзерли-роуд.
– Домой едет, точно, – заявила Рейчел. – Ну и пусть ее. А нам надо все это обмозговать.
– Как это – "обмозговать"? – не понял я. – Нельзя ее отпускать.
– Брать рано. Я не закончила.
– Не закончила – чего?
– Мне нужно еще пять минут.
Я сбросил скорость, бросив попутно взгляд назад, на Катарину. Она ответила мне слабой улыбкой. Я сверился с часами на панели. Верн, должно быть, уже на месте. Я двинулся к Риджвуд-авеню и выехал прямо на стоянку перед магазином под названием "Даксиана". Там и припарковался. Пикап Верна стоял на противоположной стороне улицы. На бампере красовались две наклейки: "Чарльтона Хессона в президенты" и "Вам кажется, у меня геморрой? Тогда оторвите мне задницу".
Центр Риджвуда представлял причудливое сочетание архитектуры середины прошлого века, как она запечатлелась на глянцевых открытках, и торгово-деловых построек, характерных для наших дней. Большинство старых продуктовых лавок исчезли. Книжные магазинчики, правда, пока процветали. Что еще? Магазин, торгующий тюфяками и матрасами, славная лавчонка, предлагающая всякую всячину шестидесятых, россыпь бутиков, галантерей и ювелирных магазинов. Ну и конечно, немалую часть места пожирали гиганты – "Гэп", "Уильямс-Сонома" и неизбежный "Старбакс". А в принципе центр города напоминал огромную столовую: здесь было множество кафе, баров, бистро – на всякий вкус и любой карман. Кинешь камень наугад и непременно угодишь в подобное заведение.
Мы вышли из машины. Рейчел прихватила с собой атлас и определитель. Она и по дороге в кафе продолжала работать. Верн был уже здесь, он оживленно толковал со здоровенным детиной за прилавком. На Верне были бейсболка и спортивная фуфайка с надписью "Лосиная голова. Медведь-гигант – открытие лося".
Мы сели за столик.
– Ну что там, выкладывайте, – сказал Верн.
Я предоставил Катарине изложить суть дела, а сам наблюдал за Рейчел. Как только я раскрывал рот, чтобы к ней обратиться, она предостерегающе поднимала палец. Я предложил Верну забрать Катарину домой: она и так сделала для нас все, что могла, пора возвращаться к детям. Верн затруднился с ответом.
Время приближалось к десяти утра. Особо усталым я себя не чувствовал. Недосып – даже если он обусловлен причиной послабее нынешней – меня не беспокоит. Наверное, все дело в профессии, связанной с ночными вызовами.
– Бам! – встрепенулась Рейчел.
– Ну что там?
Не отрывая глаз от определителя, Рейчел протянула руку.
– Дай-ка мне телефон.
– Зачем?
– Не спрашивай, просто дай телефон.