Среда, утро. ДЕНЬ ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ
Такого количества машин клиника, возможно, никогда не видела.
Ну, разве что два года назад, когда сюда наезжала экстравагантная принцесса Монако со свитой, да еще в сопровождении губернатора. Впрочем, тогда были сплошь лимузины и прочие дорогие игрушки. Сейчас дело обстояло попроще, и машины, в основном, были казенные: УАЗы, "Нивы" "Волги", традиционный омоновский автобус, два ЗИЛа внутренних войск с кузовами для перевозки людей, и даже почему-то кунг "Урал" с надписью "Столовая". Попадались и иномарки.
Автоматчики стояли возле проходной, вернее, возле ворот, контролируя то ли въезжающий и выезжающий транспорт, то ли вохровца на въезде.
Марина уперлась в вертушку, подергала за металлические лепестки и вопросительно посмотрела сквозь зарешеченное окошечко. Контролер ВОХР читал "Комсомолку-толстушку" за прошедшую субботу; впрочем, оторвался от газеты, чтобы равнодушно сообщить:
- Сегодня доступа нет.
- Я из газеты, вот удостоверение, - улыбнулась Марина в окошко. - Меня ждет главный врач.
Контролер уже снова читал. Он произнес, не поднимая глаз:
- В больницу сегодня нет доступа.
- Я журналистка. А изучаете вы сейчас, кстати, мою статью. Позвоните, пожалуйста, наверх, за мной спустятся.
- Сегодня нет доступа.
Голос у контролера был монотонным и лишенным всяких чувств - как у психически больного, оглушенного большим транквилизатором.
- Access denied , - пошутила Марина. - А что случилось, в чем дело?
- Нет доступа…
С той стороны будки, со стороны ворот, раздался возглас:
- Серега! Иди сюда!
Контролер неспешно развернулся и посмотрел сквозь стекло. Там его товарищ вохровец бурно общался с водителем и с пассажиром въезжающей "Нивы".
- Зачем? - крикнул хозяин КПП.
- У них пропуск только на машину! Пассажир хочет выгрузить водилу и сам сесть за руль!
Охранник, не удостоив посетительницу взглядом, вышел на улицу.
А Марина как-то даже не расстроилась. Ее унижают? Ее пинают? Обычное дело, прорвемся. Наоборот, такое к ней отношение вызывало прилив сил и профессиональный кураж. Тем более, что сегодня…
"…сегодня депрессивная фаза в моем психозе явно сменилась на маниакальную", - подумала она, мысленно усмехнувшись.
Еще секунда, и она попробовала бы перелезть через вертушку, даром что была в брючках. Однако опомнилась, достала из сумочки мобильник, бумажку с номером и принялась набирать номер главврача…
Дверь, ведущая внутрь больницы, распахнулась пинком. Из коридора вывалились двое. Один мужчина яростно вбивал другому:
- Послушай, капитан, я тебя предупредил, я тебе сорву погоны вместе с плечами, ты сам вместо него на уколы сядешь!..
На этот раз Марина не испугалась и не вздрогнула. Хотя, если честно, сердце забилось чуть быстрее. Разгневанным мужчиной был тот самый, вчерашний. Которого она встретила, уходя и больницы, и который вечером тайно встречался с Александром. Человек, похожий на Вадима…
Пятый… и последний…
Он продолжал распинать своего спутника:
- Вы не врубаетесь, уроды? Это не просто больной, это маньяк, вы там у себя понимаете?! На нем семь трупов!..
Собеседник молчал, жался и мрачнел. "Пятый" заглянул в пустую будку, толкнул вертушку, в сердцах ударил по ней ногой и остановился.
- Ну, бардак.
Секунду он стоял, остывая. Потом закончил речь, расстреляв взглядом безымянного капитана:
- И не надо мне петь, что эта больница городского, а не областного подчинения. Дело - общее. И если весь ваш райотдел не будет мухами летать… если ты лично мне его не найдешь…
Тут он наконец заметил Марину.
Марина сегодня была особенно хороша, и сама это отлично понимала. В тонусе она была. Ведь не куда-нибудь, а в психушку шла. Не хотелось ей, чтоб ее снова принимали за пациентку - ни другие пациенты, ни жутковатый господин Конов… Она улыбнулась незнакомцу, показала взглядом на окошечко, пожала плечами и развела руки.
Тот улыбнулся в ответ. Очевидно было, что он ее вспомнил. Не колеблясь ни секунды, он открыл дверь с табличкой "КПП", вошел в пустую будку и решительно нажал на кнопку. Щелкнуло реле, снимая вертушку со стопора.
Изруганный капитан (капитан милиции, вероятно?) тотчас вышел.
Сердитый начальник капитана (или начальник его начальников?) задержался: посмотрел на Марину, на ее мобильник, на красную книжечку, которую она все еще держала в руке, и сделал приглашающий жест. Она скользнула сквозь вертушку. На миг тела соприкоснулись - на долгий-долгий миг… ( не похож он, да не похож же!.. пахнет по-другому… не сходи с ума, дура )… и колдовство рассеялось.
У незнакомца заверещала трубка.
- Да, Евгений Петрович… Как обычно, дикий бардак… С районной управой договорились… - сделав зверское лицо, он показал кулак съежившемуся капитану. - И село, и лесок уже прочесали… Собаки след не взяли…
Кто ж ты такой, думала Марина. Офицер, это понятно. Где-то служишь, кем-то командуешь… Она чуть задержалась в дверях, чтобы дослушать разговор.
- …Ах, вот оно что… Есть, понял. Снова с ним переговорю, никуда не денется… Подождите секунду, я сейчас…
Непроизвольно глянув вслед Марине, он вышел на улицу.
Больницу лихорадило. В коридорах, если сравнивать со вчерашним, была натуральная давка, причем, количество посторонних явно превосходило пациентов и сотрудников, вместе взятых. Все двери оказались открыты! Чтобы пройти куда-нибудь, "психоручка" сегодня не требовалась…
Поистине, здесь был сумасшедший дом. В том привычном смысле, какой люди вкладывают в эти слова, когда говорят о хаосе.
Повсюду в коридорах и на лестницах попадались менты, вооруженные "калашами", но Марину никто не останавливал. Внешний вид и нахальство били дисциплину и выучку. Она, как выяснилось, хорошо помнила дорогу. Возможно, если б спросила у кого - ее бы тут же и завернули.
В окнах мелькал больничный двор. Эксперт-криминалист изучал вторые ворота - весьма придирчиво, с кисточкой и ультрафиолетом. На спортплощадке, на травке, дремали две овчарки; их хозяева-кинологи лежали рядом, перебрехивась короткими фразами. На одной из скамеечек сидели трое…
А вот это было любопытно. Давешний капитан ФСБ, который позапрошлой ночью участвовал в штурме дома Львовских (командовал снайперами, как выяснила Марина), жестко распекал тех двух контролеров, что охраняли вчера наблюдательное отделение. Нынче эфэсбешник щеголял не в камуфляже, а в цивильном: плащ, шляпа. Фамилия его, вроде бы, Серов… хотя, какая разница. Разговор с коллегами, мало сказать, был жестким: в один из моментов, когда капитан разъяренно вскочил со скамейки, один из охранников, наоборот, упал на колени и принялся креститься… ну, бред, комедия положений!
…На административном этаже общая нервозность достигала пика.
Пышнотелая начмед наскакивала на маленькую женщину, похожую на воробышка:
- Это у вас притон, Валентина Степановна, лично у вас, а не в медицинской части! Это вы, как зав отделением, не обеспечили и проворонили!
- Санитары были пьяны! - верещала та. - Если бы вы явились на работу не на час позже, а когда положено, вы бы застали их во всей красе! Лыка не вязали!
- Когда я являюсь - мое личное дело! А вы… откуда у вас на отделении столько спирта?!
- Они же и притащили!
- Вы когда со своей Лидусей Рогозиной разговаривали, спичку не пробовали зажигать?
- За сестер отвечает старшая медсестра! - заведующая отделением показала на третью женщину, молчаливо мнущуюся рядом. - Как и за младший медперсонал! Графики дежурств не я составляю!
Старшая медсестра закрыла лицо руками.
- Вы графики ПОДПИСЫВАЕТЕ! - каркнула начмед во всю мощь легких…
Они так утомляют, эти скандалы, чуть было не ляпнула Марина, просачиваясь к кабинету Главного. И вдруг заметила, что господин Конов как раз появился в противоположном конце коридора.
Начальник летел - грозный, надутый, как петух; он размахивал руками, словно крыльями, - а рядом семенили, не поспевая, три здоровенные туши, каждая на голову выше: два санитара и медсестра. Все трое были из наблюдательного отделения, Марина их вчера видела: Кузя, Вася и Лидуся.
- Я слышать ничего не хочу! - говорил главврач. - Вас уволить мало! Такой позор на всю больницу!
- Ну, Федор Сергеич… - хором канючили санитары. - Ну, так получилось, Ну, случайно…
- Как получилось - следователю расскажете!
- Нас уже допросили, - вставила Лидуся. - Можно домой, Федор Сергеич? Не могу я тут больше! В обморок грохнусь.
- Похороним с почестями, дуреха! Сейчас расп И шитесь, что с приказом ознакомлены, и делайте, что хотите!
Тут он заметил Марину.
Лицо его совершило ряд последовательных метаморфоз, остановившись в выражении искренней радости:
- О!.. Мариночка… Вас-то мне и не хватало для полного счастья.
Начмед, заведующая наблюдательным отделением и старшая медсестра уже закончили свару, - он встали чуть поодаль, ожидая, когда их позовут.
- Неужели я опять не вовремя? - спросила Марина насмешливо.
- Непобедимая страна! - всплеснул главврач крылами. - Вот вы - как вы сюда попали, дорогой мой человек?
- Ну… Профессия такая. Одни закрывают двери, другие их открывают.
Федор Сергеевич взял Марину под локоток и отвел к окну, подальше от чужих ушей.
- Признаюсь, я очень ждал вашего визита. Я обдумал ваши проблемы… и у меня есть, что вам сказать. Но всё это… - он обвел коридор рукой, - всё это так…
- Некстати, - подсказала Марина. - Это я вижу… Должна вас разочаровать - я пришла сюда не из-за своих проблем, не обольщайтесь. Я так понимаю, что мой герой… э-э… убежал?
- Поздновато вы это понимаете! - грянуло вдруг у обоих над ухом.
Офицер, впустивший Марину в больницу, подкрался неслышно, как кошка. И опять при виде его сердце дало сбой. И опять в ногах появилась легкая слабость…
- Паша? - удивился главврач. - Мне казалось, мы все обсудили… но если, впрочем…
Тот не слушал, обращался исключительно к Марине, причем, решительно не сдерживая чувств:
- Где вы раньше были? "Мой герой", надо ж так сказануть!.. Как он вообще у вас без команды из-под одеяла вылез?!
Паша, подумала она… Павел…
Главный врач пытался что-то вставить, как-то сгладить недоразумение, однако это привело лишь к тому, что мужчина переключил свое раздражение и на него тоже.
- Он у вас с нар не должен был вставать, Федор Сергеевич!!! Как ботва - корни на шконке пустить!!!
Марина восторженно смотрела на Павла.
Посмотреть и правда было на что: такая сила бушевала в нем, такая страсть, - животная, дикарская, неудержимая, - что хотелось закрыть глаза и, потеряв сознание, упасть ему в руки.
Он был страшен…
- Что вы глазами хлопаете, мадам? - притормозил офицер. - Может, вымолвите чего-нибудь?
Сообразил наконец: что-то не так. Марина улыбнулась ему:
- Извините… Просто ботва корни не пускает. Она из них растет.
Лицо его исказилось, но он сдержался. Он спросил главврача, указывая на Марину:
- Это и есть ваш надежный специалист по особым случаям?
Она не стерпела, прыснула от смеха. Павла это рассердило еще больше. Федор Сергеевич взял его за рукав:
- Майор, ну что вы, право… Марина здесь более чем ни при чем. Вы хотели что-то мне сказать? Пройдемте ко мне в кабинет.
- А мне кажется, здесь у вас все так нагорожено, что все - при чем…
- Слушайте, комиссарьте там, где вам это разрешено! - резко сказал главный врач, как хлестанул словами. - Марина - не наш сотрудник. Она из газеты.
Павел посмотрел на господина Конова с ненавистью. Ему явно хотелось заорать.
- Кстати, спасибо вам, - встряла Марина. - Если бы не ваша помощь на проходной, никто бы меня сюда не пустил. Правда-правда.
Не матерая журналистка она сейчас была, а наивная девочка. Школьница. Безотказный прием, если хочешь соблазнить настоящего, брутального мужика.
Павел устало улыбнулся ей в ответ:
- И что вы хотите?
- Да вы не волнуйтесь, я не опасная. Я из "Комсомольской правды". За неимением маньяка я с удовольствием побеседовала бы с вами.
- Может быть. Но не сейчас, конечно…
- Валентина Степановна, - позвал Конов. - Подойдите, пожалуйста… Это заведующая наблюдательным отделением, - продолжил он, когда женщина встала рядом. - О ней я вам и говорил, Паша. Какие у вас вопросы?
- Да какие вопросы? - сказал майор почти миролюбиво. - Обыкновенные, как у всех. Больному снижали дозу лекарств? Если да, то на каком основании… или ему вообще отменили уколы? Медсестра говорит одно, - он показал на Лидусю. - Вы - другое.
Лидуся тоже подошла, решив что ее позвали.
- Лекарство больному, разумеется, не отменяли, - сказала Валентина Степановна. - Снижали по схеме, предложенной Федором Сергеевичем. Подводили его ко встрече с журналистом…
- О которой, смею напомнить, хлопотали лично вы, Паша, - вставил главный врач.
Интересная новость, подумала Марина.
- …Что касается тех собак, которых спускают на наше отделение, - голос миниатюрной заведующей зазвенел от гнева, - то виноваты не только и не столько наши сотрудники. В конце концов, отделение было под охраной правоохранительных органов!
- Эта сладкая парочка свое получит, не беспокойтесь, - сказал Павел.
- Да и ВОХРа ваша… Зря, что ли, клинику заставили ее нанять? Раньше, когда территория охранялась силами самой клиники, такого не было и быть не могло! Бывало, пациенты бежали, но - сохранные, неопасные.
- Вы о тех случаях, когда персонал подкупали? - с неприкрытым сарказмом спросил Павел.
- Паша, ты не высеки себя случайно, как та вдова, - мягко ответил Федор Сергеевич. - Если в данном случае кого-то в больнице подкупили, то главный вопрос - не кого, а кто? Кому нужно было, чтобы маньяк сбежал? У него что, на свободе сообщники остались?
- Что за чушь!
- Не чушь, а ваша, господа офицеры, недоработка.
- А меня все-таки интересует - кто, - сказал Павел упрямо. - Кто открыл изолятор? И вообще, столько совпадений…
Он посмотрел на главного врача странным взглядом, очень странным.
- Так это… - подала голос медсестра. - Может, просто штырек пальцами провернул? Бывают такие психи, сильные. Встречала я.
- Да, это вполне может быть, - подтвердила заведующая. - Особенно, если пациент находится в измененном состоянии психики.
- Ну все, все! - Павел вдруг хлопнул в ладоши. - Дискуссия окончена! Федор Сергеевич, мне позвонил наш общий знакомый… у него возник вопрос…
- Да, конечно, - господин Конов сразу подобрался. - Коллеги, прошу меня простить, но "летучка" чуть задерживается… надеюсь, не надолго… - он покосился на майора.
Уже войдя в кабинет, он неожиданно приоткрыл дверь, высунулся и поймал взглядом Марину.
- Мне очень, очень хотелось с вами поговорить. Если возможно, дождитесь, пока весь этот бред закончится. Обещайте мне.
- Как получится, - пожала она плечами.
Ждать? Чего и зачем?
Марина оглядела застывших в коридоре людей. Никто ни с кем больше не разговаривал. До чего же они все боятся, подумала она. Как бы от их вибраций здание не рухнуло.
И красавчик Павел, между прочим, тоже чего-то боится, - сколько бы ни изображал из себя великого и ужасного…
Среда, позднее утро. ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ
Марина стояла в больничном дворе и курила свои любимые ментоловые.
Место она выбрала так, чтобы ее было хорошо видно из окон главного корпуса, особенно из тех коридоров, которыми майор Павел пошел бы на выход. Она ни в коем случае не провоцировала нового знакомого и не проверяла, насколько он управляем, - нет! Она всего лишь отдавала ему, как истинному мужчине, инициативу. Захочет - спустится. Ни на миг он не должен усомниться в свободе своего выбора, в том, что выбирает именно он…
Прикладная психология в действии.
Страшные все-таки мы, бабы, твари, думала Марина, не испытывая ни малейшего волнения по этому поводу. Кстати, о страшных тварях и о психологии…
Вчера, изучая подаренную Александром папку, Марина остановилась на том, что маньяк после месяца лечения в Кащенке начал давать признательные показания. А сегодня она взяла бумаги с собой, чтобы дочитать, подготовиться к встрече. Сумка от них распухла, проклятых. Читала в электричке, потом в маршрутке… Вот и подготовилась. Герой-монстр сбежал, остались только материалы дела…
…Прояснение сознания начались у маньяка с июня. И пошло-поехало!
Во-первых, он для разгона описал все известные следствию убийства с такими подробностями, которых не было и не могло быть в деле.
Во-вторых и в главных, помимо четырех уже известных следствию эпизодов, он описал еще два убийства! Информацию проверили. Оказалось - все правда.
Весной, когда снег начал сходить, в лесочке близ станции Репино местные жители обнаружили "подснежник". Не цветок, ясное дело, а неплохо сохранившийся труп. Жертвой был мужчина средних лет. Личность его быстро идентифицировали: ночной сторож одной из госдач, пропавший перед самым Новым годом. Подрабатывал тем, что ходил по электричкам и продавал всякую всячину. Убийство, естественно, тогда осталось нераскрытым, и, тем более, никаким образом это преступление не связали с осенними похождениями маньяка. Голова не отрезана, кровеносные сосуды на руках целы… Посчитали банальным грабежом.
Если уж говорить о банальности, то следующий труп вообще можно считать эталоном ментовской рутины. Прирезали бомжа - в его же "родном" подвале. Случилось это в начале января. Такие уголовные дела возбуждаются десятками за год, а потом, за редчайшими исключениями, списываются.
Казалось бы, никакими гранями оба названных убийства в дело серийного маньяка не влезают. Однако ж учитель рассказал - подробно и где-то даже красочно, - как и за что он резал этих несчастных.
Коробейник, бродивший по электричкам, был убит за то, что якобы продавал детям оружие и взрывчатку. На самом деле он торговал китайской пиротехникой (наверняка ужасного качества, что вряд ли оправдывает преступника); впрочем, у бредовых озарений своя логика, постичь которую средние умы не в силах.
Что касается бомжа, то он отнял у стайки беспризорных мальчишек алюминиевый бак. Прямо возле помойки. Какая-то нерадивая хозяйка сожгла его, да и выкинула сгоряча. Мальчишки нашли и, счастливые, вознамерились потащить добычу в скупку цветных металлов. Такая драгоценность! Полста рублей за килограмм. Как вдруг возник старший товарищ, посчитавший себя более достойным клиентом скупки. Мальчишки бы убежали, да с баком далеко не убежишь. Единственное, что они могли - закидать грабителя гнилыми продуктами… а что ему? Только ржал и матюгался в ответ. Короче, отнял бродяга у детей кусок хлеба, за что и поплатился. Учитель проследил за ним: как тот купил на вырученные деньги водку, хлеб и кильку в томате, как приплелся к себе в подвал, - там этот мелкий бес и был лишен своего человеческого воплощения…