Что же получается? Если бы два разных человека, занимавшихся в группе с одним психологом-руководителем, пытались независимо друг от друга покончить с собой - это да, серьезный показатель неблагополучия в группе. Когда же один человек раз за разом предпринимает такие попытки, возникает вопрос: не в самом ли человеке дело? Нет ли у него проблем с психикой? Наверное, исходя из этих нехитрых соображений, администрация гимназии не сделала оргвыводов, ограничившись беседой с Машенькиными родителями…
Однако не слишком ли жестокая кара постигла в итоге неудавшуюся самоубийцу?
Среда, первая половина дня. ВЛЕЧЕНИЕ
- О чем задумались? - спросил Павел.
- Простите… Так, по работе.
- У вас лицо было, как будто червивое яблоко надкусили.
- Ох, знаете! Я такие яблоки каждый день дюжинами жру. А червяки - та же клетчатка, переварю как-нибудь. При моей профессии гурманом не станешь.
- При моей - тоже…
Хорошая была у Павла машина: просторная, ходкая. Да и водил он лихо. За окном мелькали поля, перелески и яркие пятна типа бензоколонок. Дорожные правила не для ментов писаны - он гнал по осевой, беспрерывно сигналя попутным и встречным. Дух захватывало. То ли перед дамой выделывался, то ли всегда такой.
- Вы извините, я там, в больнице, на вас наехал.
- Да нет, я же все понимаю. Это, наверное, нелегко дается, когда нужно всех строить…
- Быстро входит в привычку.
- Привычка - вторая натура?
- Не знаю… - мрачно подытожил Павел.
Что же я делаю, ужасалась Марина сама себе. Королева Рока… девочка, сломанная давним проклятьем… тебе нужен Шестой?
Мужик ей определенно нравился. Не потому, что похож на Вадима ( да не похож вовсе, совершенно другой! ), а просто - нравился. Симпатичный, и все тут. И что теперь? Специально тормозить себя, превращать симпатию в профессиональное, рассчитанное кокетство? Ровно это она и пыталась делать… Хотя, с какой стати?! Хочу! - топнула она ногой, мысленно, конечно.
А если… ( не думать об этом! )… что-нибудь случиться?.. ( не думать!!! )… а вдруг? Кто будет виноват?..
Чудовищный выбор.
Надежды и страхи. Компот из чувств…
- Злым быть проще, да? - игриво спросила Марина.
- Нам положено… Не злым, а строгим… - Он засмеялся.
По рискованной дуге - выехав на правую обочину, - он обогнал автопоезд, везущий лес. Шикарный вираж! Отчаянный мужчина! Ах и ох…
- Вы правда из РУБОПа?
- Есть такое дело.
- Из какого отдела?
- Убойный.
- А фамилия ваша?
- Я майор Больших и Малых милицейских Домов. А фамилия моя слишком известна, чтобы называть ее вслух.
Похоже, офицера понесло. То ли от безудержной гонки, то ли от порученного ему дела. А может, виной тому женщина, сидящая рядом.
- Уголовный розыск что, не участвует в охоте?
- Главк-то? Все участвуют. Только приз один. Второго и третьего места здесь не будет.
- Простите, если я задам неприятный вопрос. Вы ловили этого маньяка… прошлой осенью, когда он только начал куролесить?
- Все ловили, как и сейчас. Но тогда приз достался полковнику Лебедеву, начальнику убойного отдела Главка.
- Я знаю полковника Лебедева, - сообщила Марина.
Павел быстро взглянул на нее.
- Знаете? В каком смысле?
- Без всякого смысла. Встречались позавчера в Орехово, при штурме одной дачки.
- А, ну да. Вы там чудеса героизма проявили, - сказал он без тени иронии. - Наслышан. А я было подумал, что вы… - он замолчал.
- Что - я?
- Марина, вы курите, если хотите. Стекло опустите. Нажмите на эту кнопку…
- Спасибо, вы так любезны. (Она вытащила сигареты. Он тут же поднес ей зажигалку. Она со вкусом затянулась). Мне говорили, что майоры РУБОП - настоящие рыцари, в отличие от офицеров других служб. А я не верила, дура… Павел, голубчик, помогите официальную версию сформулировать. Скрыть факт побега уже невозможно, ведь так? Я могу про побег написать в проброс…
- Вот и напишите… В проброс. А мы почитаем…
Поля и перелески закончились. Признаки цивилизации быстро прибывали: коровники, теплоэлектроцентрали, железнодорожные платформы, дома, церкви, кладбища…
- Послушайте, я же не могу написать, что у медсестры Лидуси был день рождения, поэтому никто ничего не помнит.
Павел выразительно хмыкнул.
- Что вы еще знаете?
Марина честно рассказала все, что успела выяснить и понять. Брови у оперативника с каждым ее словом поднимались выше и выше. Когда она закончила, он спросил:
- Вы что, успели обойти больницу? Да нет, не могли успеть…
- Узнала подробности, пока во двор спускалась.
- Короче, вся больница в курсе?
- В курсе весь цивилизованный мир, - изрекла Марина задумчиво.
Помолчали. Майор заговорил с горечью:
- У них там нет режима, как такового - это ведь не тюрьма. Вохра привыкла работать по зябликам, которые только бакланить и могут по мелочи… Бакланить - ну то есть хулиганить… Когда привозят на освидетельствование людей со взрослыми статьями, вместе с ними приезжает тюремный конвой. Они привыкли держать нормальных зека́. А у маньяка действия неожиданные, реакции необычные, мозг очень извилистый…
- А у конвоя извилины попроще?
- Ничего, начальство понарежет новых.
Оба неожиданно засмеялись.
- Жалко ребят, - сказала Марина
- Чего жалко?! Вот, русские женщины! Раздолбаев вам жалко? А то, что упырь на воле покусает кого?!
- Тоже будет жалко…
- Вас куда везти, к вокзалу?
- А куда хотите, - сказала Марина легкомысленно.
- Куда хочу… куда хочу… - покатал майор во рту, словно искал в этих словах двойной смысл. - Заманчиво звучит. Тогда, с вашего позволения, сначала в районную "управу"…
Въехали в Гатчину. Миниатюрный город с колоссальным историческим прошлым. Старый запущенный парк проскочили быстро, не успев ощутить весь масштаб разрухи. Узкие улочки и ужасающий асфальт больше походили на испытательную трассу. Потянулись бесконечные мелкие магазинчики, ларьки, и вдруг возникла церковь - идеально отреставрированная, с ухоженной пешеходной зоной, с автомобильной стоянкой…
В этот момент заиграл мобильник. Марина принялась лихорадочно рыться в сумочке. Она нашла трубку и с изумлением посмотрела на номер, высветившийся на экране.
- Слушаю вас, Федор Сергеевич, - сказала она.
Пока Марина разговаривала, Павел деликатно помалкивал. Петлял по городу и тихо чертыхался себе под нос. "Где у них этот гребанный околоток? - ворчал он. - Ну и город! Три сосны, два дома, а хрен чего найдешь…" Хрущевские пятиэтажки органично соседствовали с двухэтажными домами, построенными еще немцами, придавая городским видам трогательную провинциальность…
Собственно, разговора-то с Федором Сергеевичем и не было. Диалог с первой же фразы превратился монолог.
…Психиатру было чрезвычайно жаль, что Марина не подождала, пока он освободится. Поэтому он осмелился позвонить сам, отвлекая известную журналистку от работы. Дело в том, что драматическая история Марининой жизни не выходит у него из головы. И в связи с этим он хочет повторить вопрос, который задавал ей вчера: не передумала ли она насчет госпитализации?..
…Ах, нет? В Бехтерева, Мариночка! Что тут стыдного? Вот ведь упрямица! С Роком вы, естественно, бороться не можете, зато со своими невротическими нарушениями - обязаны…
…Оказывается, у Марины выраженный, классический обсессивный синдром , он же синдром навязчивости. ("Я и сама это знаю", - попыталась вставить она.) В клинической картине преобладают навязчивые воспоминания, страхи и сомнения, которые возникают помимо ее желания. Причем, она сама отлично сознает их болезненность и бессмысленность, однако преодолеть - не в силах. Это первая беда. Есть и вторая: так называемый аффективный синдром - в форме депрессий и маний. Ее состояние нельзя назвать уникальным, но случай все-таки редкий, потому что типы депрессий, ломающих ей жизнь, постоянно сменяют друг друга. То это тоскливая депрессия, то тревожная, то тоскливо-анестетическая… Классическая маниакальная триада также присутствует, как говорится, в полный рост… И слава Богу, что настроение нашей героини меняется в течение дня - это говорит о легкой форме депрессии, пока легкой.
…Зачем Федор Сергеевич выгрузил Марине все это? Да затем, что кто-то должен был это сделать! Понятно, что она давно и успешно сама ставит себе диагнозы. Но дело не сдвинется, пока она не услышит то же самое ушами - от постороннего человека, которому доверяет. От врача. Доверяйте мне, Марина, сказал Федор Сергеевич. Доверяйте…
Она слушала, изо всех держа себя в рамках приличий.
( Вот ведь шизик… везет же мне на шизиков… )
- Вы позвонили, только чтобы уговорить меня лечиться? - спросила Марина, когда собеседник дал ей такую возможность.
- Нет, конечно, - сказал Конов. - Это был повод. На самом деле я хочу попросить у вас прощения за то, что вчера вас обманул.
- Обманули?
- Так уж получилось. Помните, я подвел вас в режимном отделении к двери, за которой содержался ваш маньяк? Эта была вовсе не та дверь. А ваш маньяк был как раз тих и сговорчив. За дверью буйствовал новый, только что поступивший пациент.
- Ёпст! - вырвалось у Марины.
- Вы правы.
- И зачем вы это сделали?
- Давайте считать это неудачной шуткой. Я просто хотел, чтобы вы пришли в мою больницу еще раз. Я хотел повидать вас снова. Вот такое болезненное влечение.
- Бред! - крикнула она. - От кого исходила просьба? Кто вас заставил?
- Простите еще раз, Мариночка. Надеюсь, свидимся.
Федор Сергеевич отключился.
- Ни фига себе новости! - произнесла Марина с чувством. - Влечение, блин!
Павел заинтересованно поглядывал на нее, однако так ни о чем и не спросил.
Когда джип остановился перед серыми воротами районного Управления внутренних дел, он бросил в воздух:
- Подождете в машине?
…Разместились в угрозыске, в одной из комнат. Дверь не закрывали, незачем. Из коридора доносились разнообразные шумы. В соседних комнатах, похоже, кого-то допрашивали.
Подробную карту-километровку Гатчинского района разложили на столе возле окна. Пояснения давал тот самый мент, которого Павел прессовал в больнице. Звали его капитан Гусев, и был он местным замом по криминальной милиции, занимая майорскую должность.
- Вот больница, - показывал капитан Гусев. - Бежал он отсюдова… через пустырь, через кладбище… вот в этот лесочек…
- Так. Это что? - спросил Павел.
- Это завод "Вибратор". Объект с режимной охраной, обнесен стеной.
- Стеной? Ну да, при такой-то продукции…
- Так себе шуточка, - откликнулась Марина с милой усмешкой.
Павел, не смутившись, улыбнулся ей.
Она стояла здесь же - с незажженной сигаретой в руке. Кроме них троих никого больше в комнате не было, хотя столов насчитывалось четыре. Опера, очевидно, все как один бросились на поиски сумасшедшего кровопийцы.
Павел галантно поднес Марине зажигалку.
- Извините, здесь не курят, - встрепенулся Гусев.
- Ерунда, - изронил Павел, неотрывно глядя Марине в глаза.
Она задула зажигалку, как свечу, и сказала:
- Ладно, порядок есть порядок…
Майор, оборвав затянувшиеся гляделки, снова переключился на карту.
- Капитан, а что вот это?
- Военная часть…
Повисла пауза. Павел молча изучал диспозицию, потом задумчиво посмотрел на капитана Гусева… на Марину… и она, наконец, перестала держать марку - взглянула на карту, проявив интерес к поискам.
- Вот смотри, - заговорил тот, обращаясь к журналистке. - Вот он выбрался через ворота… через кладбище ушел в лес… там мы находим узел с его больничными тряпками… Где он взял одежду, другой вопрос. Не голым же ушел? Но выйти из леса некуда - здесь овраг, здесь река, здесь вибраторы, здесь военная часть…
- А в лесу он не мог остаться? - предположила Марина. - Сидит до сих пор на дереве… или берлогу, схрон выкопал… завалил его, ну не знаю, ветками…
- Берлогу - за четыре часа? Чем?
- Где-то же взял одежду.
- Там лес-то - на два дерева, одно название, - снисходительно объяснил капитан Гусев. - Внутренние войска еще утром прочесали. Потом военную часть подключили, и кроме того…
- Капитан, извините, а где железная дорога? - чувствуя себя дурой, перебила его Марина.
Капитан остановился, непонимающе посмотрел. Майор тоже удивился - молча.
- Ну, в больнице… там… слышны гудки, - пояснила она мысль.
- А-а! - сказал Гусев. - Это вообще в другой стороне.
Павел ткнул пальцем:
- Вот это?
- Да. Сортировочный узел.
Павел напряженно изучал карту.
- Я, конечно, никогда из дурки не бегала, - сказала Марина. - Но в незнакомом лесу я бы пошла на гудки поездов.
Гусев фыркнул.
- Ну да. И вышла бы обратно к больнице, прямо к главному входу…
- Где сторожа все спят, - парировал Павел, заметно возбудившись. - О-очень страшно!.. Смотри, он ломанулся в лес (провел рукой по карте), там успокоился, в лесу темно, куда идти неясно… Услышал гудки, пошел к ним… Уперся в "Вибратор", сделал крюк… Вот здесь - прошел мимо больницы… Сколько отсюда идти до станции?
Гусев явно потерялся:
- Километра три… с лишним…
- Ушел в начале пятого, накануне рассвета… - Павел нарисовал пальцем крюк.
- Два часа, - констатировала Марина. - Спокойно успеешь - если бегом…
Павел резко вышел из задумчивости:
- Быстро людей на узел! Ориентировку в линейный отдел!.. Так… И сделай мне, Гусев, все поезда за утро! Во все стороны!
Капитан не двигался, как-то вдруг отупев. Майор рявкнул:
- Давай, давай быстро!
Гусев, сорвавшись, побежал в дежурную часть - к компьютерам, к телефонам, к радиостанции…
Ожил мобильник Павла.
- Говорите!.. Так, а что - детали?.. Показания кто снимал?..
Марина вышла в коридор, чтобы не мешать. Закурила, наплевав на все. Звуковой фон создавал подобающее моменту настроение: из одной комнаты неслись крики с требованием привести адвоката, из другой - с требованием привести прокурора. В дальней комнате просто визжали, без слов, - то ли женщина, то ли мужчина, не поймешь.
Майор разговаривал на повышенных:
- Я понял!.. ГАИ зарядили? И что они?.. Давайте перехват по всем дорогам, я выезжаю!
Он спрятал телефон и тоже вышел из кабинета. На губах его блуждала загадочная улыбка.
- Хотел бы я тебя иметь в своей оперативной группе, - сказал он Марине. И нахально подмигнул ей. - Ну у тебя и чутье… В соседнем районе грузовик угнали, с карьеров. Это практически рядом с железнодорожной станцией. По всему - наш парень. Надо ехать.
- Ну, так поехали, - легко согласилась Марина.
…Уже возле "Ленд Ровера", отключив сигнализацию, он вдруг остановился. Застыл. Груз тяжелых сомнений смял его чело.
- Знаешь, что я подумал…
- М?.. - отозвалась Марина, выстреливая из пачки новую сигарету.
- Не стоит вам со мной ездить… Там… всякое может случиться.
Она, будто не слыша его, уселась в джип.
Он открыл дверцу, вынул мигалку, поставил на крышу. Выразительно посмотрел на Марину. Она поморщилась:
- Паша, не противоречь сам себе - мы уже на "ты". И играем по одним правилам. Не бойся, я всякое видела, не подставлю.
Майор залез в джип и сидел несколько секунд, молча глядя в пространство.
- Тебе же всё это нравится, - помогла ему Марина. - Плюс не так скучно в дороге будет.
Он повернулся к ней. Глаза его вновь блестели.
- Что за ерунду я делаю, - удивился он сам себе. - Надо же так. На задержание людоеда тащить с собой журналистку, с которой знаком два часа…
Влечение, которое Павел испытывал к Марине, было ей гораздо понятнее того, в котором признался Федор Сергеевич. И потому не пугало. Тревожили ее только собственные чувства… вернее, последствия, которые могли иметь эти чувства…
Джип тронулся с места, резво набирая скорость.
Среда, день. ЧЕЛОВЕК В ШЛЯПЕ
Илью ждали.
Машина стояла на том месте, где договаривались. "Жигули" не первой свежести - никак не соответствовали человеку, который вызвал преуспевающего журналиста на контакт. Маскировка, надо полагать.
Встреча была назначена на площади Победы.
Он глянул на часы: нет, не опоздал, просто "друг" приехал раньше… Как всегда бывало в таких ситуациях, Илья испытал секундный приступ злости и презрения. Злости - на себя; презрения - к НИМ… Он, ответственный секретарь популярной газеты, вынужден заниматься такими делами… позор. Подловили его несколько месяцев назад, когда он в деньгах нуждался. Так сильно нуждался, что хоть из города беги, чтоб не убили. Но если взял в первый раз - будешь брать и дальше, никуда не денешься. На крючке…
Впрочем, накатила чернота и ушла. Илья сунулся в машину.
- Подожди, - сказал человек, сидевший на месте водителя, и перебросил трость с переднего сиденья назад.
Трость, автомобильные перчатки, фетровая шляпа… Пижон хренов. Шляпу не снимал даже за рулем. Илья как-то спросил его: что, мол, лысину прячете? Тот пошутил в ответ: "Головной убор я снимаю, только когда ломаю кому-нибудь жизнь". А может, и не пошутил вовсе…
- Чем хорошим поделишься? - улыбнулся человек.
- Я сказал шеф-редактору все, что вы просили. О том, что Львовский принимал нейролептики, и о том, что таблетки ему подменили.
- Ну-ну? Была реакция?
- Да никакой особенной. Так, Александр возбудился слегка… или сделал вид, что возбудился.
- Из-за твоей информации или из-за того, что ты сумел ее добыть?
- О моих источниках он не спросил. У нас это не принято… как и у вас, подозреваю. Странно другое. Санек запретил сообщать об этом Марине.
- Почему? - удивился человек.
- Якобы хочет, чтобы Марина целиком сосредоточилась на маньяке из психушки. Вот, я вам запись разговора приготовил. - Журналист вытащил кассетку от диктофона.
- Запись мы изучим…
Собеседник Ильи задумался, закурил. Илья тоже молчал, ожидая новых вопросов.
Этот мужик был адвокатом с комичной фамилией Фраерман. Во всяком случае, так он представился при первой встрече, даже документы показал. Но как-то не очень верилось, что он действительно адвокат… и уж тем более - Фраерман. Впрочем, лучше об этом не думать. Как известно, любопытство фраера сгубило… а "фраер" в этой машине - уж никак не Фраерман, снимающий шляпу в особо важных случаях…
- Почему именно Марина? - спросил адвокат.
- Ну… Фирменный стиль у нее. Во-первых, безупречная репутация в смысле честности и въедливости. Во-вторых, ее версии всегда противоречат официальным. И всегда доказательны.
- Ах, им сырое мясо понадобилось… - непонятно сказал адвокат. Вновь взял паузу, рассеянно глядя в окно. И продолжил, словно сам с собой рассуждал: - Позвали хищника… решили посеять сомнения… чуть позже подбросили бы еще мяска… возможно, у них есть копии исходных актов экспертизы, копии изначальных протоколов… другие издания подхватят, включая столичные, плюс телевидение… Марину вашу по телеканалам затаскают, помяните мое слово… собственно, мы этого и ждали…